Письмо

«Серый — редкая все-таки для мориска масть, — оказался еще резвей, чем думалось». Строчки, написанные знакомым почерком Лионеля, расплываются перед глазами. Одна фраза — и сразу столько воспоминаний, нахлынувших из ниоткуда. Вот только эти воспоминания совсем не о том, о чем можно предположить. Лионель думает, что они с Джастином были вместе. Так думают почти все, вот только они ошибаются — во многом. «Ты подарил коня всего лишь офицеру, чью лошадь из лучших побуждений пристрелил». Да. И, несмотря на то, что Джастин всегда оставался его другом, подаренный мориск вызывает у Рокэ совершенно другие мысли и образы. Те, которые он запомнил уже после гибели Джастина. *** Темная ночь, голубоватая Ретаннэ в небе, свет факелов и возгласы людей герцога Придда… и сам Валентин, сбросивший все маски. Серьезный и подтянутый, не равнодушно-скучающий, как на суде, а совершенно иной. Такой, каким его еще никто не видел. Они с Джастином похожи — настолько, что при желании их можно спутать. Но Рокэ не задумывался раньше, как изящно смотрится на Джастине талигойская форма теньента. А сейчас он почему-то представляет ее на Валентине. Наверно, это безумие. — Вы рисковали всем. Зачем? И я не поверю в то, что вы внезапно воспылали страстью к Талигу. Тонкие губы еле заметно изгибаются в полуулыбке. Улыбается он иначе — более сдержанно, скрытно. Это притягивает. — К Талигу — нет, — Валентин спокоен и непроницаем. Он младше, значительно младше, но почему-то именно с ним ощущается спокойствие и надежность. Ему опасно верить, но Рокэ верит. Не в его верность Талигу или Талигойе, нет — в него самого. Поцелуй получается недолгим, скрытый полумраком и тенями, но он запоминается навсегда. — Вам лучше… — Прошу прощения, но я сам решу, что — мне лучше, — Валентин смотрит прямо в глаза. — И вы не боитесь ошибиться во мне? — Нет. А вы? — Пожалуй, я готов рискнуть. — Ради памяти брата? — Ради того, что вижу здесь и сейчас. В серых глазах — искреннее удивление. А потом Валентин вдруг улыбается — едва заметно, но искренне и открыто. И ничего не отвечает — слова не требуются. *** Рокэ опускает письмо и долго смотрит вдаль. Как же хочется прямо сейчас рвануть на север и объяснить, почему он вот так исчез, почему это было необходимо, и почему он ничего не сказал и не предупредил. Как же хочется надеяться, что его не забыли, что Волны помнят не только горечь былых времен. Нужно ответить на письмо — которое сказало куда больше, чем Лионель мог знать. И невыносимо хочется написать еще одно письмо, вот только этого Рокэ сделать не может. Но при следующей встрече — дает Рокэ себе мысленное обещание, — он расскажет Валентину все.