Secret Love Story Of The Enamored

      … Я посмотрел в его глаза и уже в тот момент понял, что пропал навсегда. Затерялся в удивительном и сказочном лесу, не зная его имени, я был готов просто смотреть на него веками, не отводя взгляд, а если и решусь на это злодеяние, то вмиг потеряю всё. Он смотрел куда-то в сторону, не на меня. «И слава Богу», — решил было я. Казалось, он заинтересован той самой вещью, которую так тщательно рассматривал у себя в руках. Я же находился по другую сторону полки и не мог разглядеть то, что таинственный незнакомец держал. Поэтому мне представилась возможность преспокойно наблюдать за ним из своего укрытия и не бояться быть пойманным. Я так думал. А потом он посмотрел на меня. И всё. Никакой лес не сравнится с ним по красоте, больше ни один не будет для меня таким же прекрасным и достаточно насыщенным, как этот. Не после того, как я посмотрел в его глаза…       Луи захлопнул крышку с некоторыми печальными чувствами, внезапно охватившими его. Сегодня была суббота, а, значит, выходной, но от этого не становилось легче. Дело в том, что парень сидел в давно полюбившемся кафе и попивал свой горячий американо с одной ложкой сахара. Он прекрасно знает, что потребление кофе в больших количествах может навредить его здоровью, но сейчас не до этого. Недавно «писатель» пообещал своим читателям интересную и захватывающую историю любви. Обещать — это одно, а исполнять — совершенно другое. Томлинсон был мастером описаний природы, мест, внешности, каких-то действий, да что уж тут лукавить, его постельные сцены тоже были не на последнем месте в этом списке, он мог безмятежно описывать эмоции героев в каком-то определенном моменте, но не постоянные чувства и отношения в целом. Это не было его виной, простое незнание обыденных отношений, когда пара держится за руки и всё такое в этом духе. Он вообще мало что знал о серьёзных отношениях. Луи допивает свою вторую чашку, но не собирается на этом останавливаться. В кафе «Love You a Latte» его давно считают постоянным посетителем. Лу живет недалеко отсюда, а это место ровно на середине пути к школе. Хоть кафе было не самым большим, в нём могло поместиться приличное количество народа. Как-то раз здесь даже отмечали свадьбу. А летом персонал выносил на улицу белые зонты, которые могли запросто скрыть от солнца все столики на летней террасе. Посетителем мог быть кто угодно. Будь ты альфой, бетой или омегой, тебе всегда здесь рады. Это писатель и мечтательный омега любил больше всего. Внутри стояла дюжина столиков для четырех персон. Хватило места для барной стойки, прямоугольных столов с диванами по периметру и даже парочке кресел возле окна. Луи больше всего любил двухместные столы, обычно он клал на один стул свои вещи, а за другой садился и творил, делал домашние задания, читал, иногда успевал перекусить здесь прежде, чем идти куда-то дальше по своим делам. Эти столы были возле окон. Ну, а после он спешил туда, куда ему было нужно, в магазин за едой из списка мамы, за младшими сестрами и братом после дополнительных кружков. Но чаще всего это был книжный его лучшего друга, Гарри. Томлинсон всегда заходил к нему, если представлялась такая возможность. Правда, иногда Стайлс, с его чутьем альфы, находил Луи за дальним столиком с телефоном или же ноутбуком, ведь зачастую омега терял счёт времени и не приходил. Томмо чувствовал себя в безопасности здесь, кирпичные стены и темная мебель в сочетании с теплым светом ламп и люстр дарили этому месту некое очарование, поэтому уходить отсюда, да ещё и с пустыми руками, омега не любил. По понедельникам старшеклассник забегает, и все здороваются с ним, передают через черную каменную столешницу заранее приготовленный двойной эспрессо, который был самым бодрящим напитком на свете. Гарри же почему-то терпеть не мог кофе и всегда брал свой любимый чай или горячее какао, пару раз это были даже смузи, а то и молочные коктейли. По вторникам Лу заходит уже более спокойный, но все такой же растрепанный за своим эспрессо, ведь второй учебный день всегда легче предыдущего. По средам и четвергам баристой работает его хороший знакомый Найл, блондин с ярко-голубыми глазами, иногда можно заметить капельку серого оттенка в них. Найл был замечательным парнем с громким смехом из Ирландии, а еще он был бетой. И только поэтому Луи его терпел, а ещё в добавок кофе по-ирландски, на который Хоран умудрился подсадить своего друга. Сначала Луис сильно упрямился и говорил, что это извращение и издевательство над его любимым напитком, но позже изменил свое мнение. Юноша до конца жизни будет винить Найла за новоприобретенную любовь к этой странной «жижице» со вкусом кофейных зёрен. По пятницам Лу любил попивать здесь коктейли, иногда заказывал с сильным содержанием алкоголя. Плюс, по пятницам через квартал, в клубе, постоянно устраиваются вечеринки, с которых сюда любят приходить полутрезвые альфы. Они все время норовят познакомиться с кем-то и, если честно, Томлинсона раздражает их настойчивость. Те альфы относятся к омегам, как к подстилкам, не больше. У Луи был другой взгляд на такие вещи. Он любил в меру настойчивых людей. Зачем предлагать одно и то же, если тебе уже сказали твёрдое и чёткое «нет». Парня грела мысль иметь кого-то сильного и надежного рядом, но уж точно не наглого. Потому что резкость и наглость может быть и приятна, но не во всех ситуациях такое поведение уместно. Томмо явно не мечтал о том, чтобы парень начал лапать его под столом на ужине у родителей. Брать главную роль на себя — значит брать и ответственность за себя и свои действия. Но мы отвлеклись. По субботам юноша обожает пить Американо, а по воскресеньям карамельный Капучино или Латте, в зависимости от настроения и компании. Чаще всего он зависал со своим другом Зейном. Томлинсон обожал его до мозга и костей, всем почему-то казалось, что Зи был очень груб, многие воспринимали его за альфу, правда, это было до тех пор, пока новые «знакомые» не принюхивались. Зейн — омега из известной семьи Маликов. Все из их рода становились врачами, и, спустя какое-то время после знакомства, писатель понял почему. В его друге оставалась жалость и одновременно жесткость, пару раз он действительно вел себя как альфа, но потом «Грозный Халк» пропадал, оставляя на своем месте «Брюса Беннера». Но темноволосый Мал с карими, как кофе, глазами предпочитал творчество. Они познакомились в этом кафе. Пару лет назад, когда свободных столиков совсем не осталось, Луи подсел к нему с книгой в руках и, как оказалось, их вкусы совпали.       Зейн был очень ранимым и чувствительным, мог переживать часами то, что произошло с ним, в книге или в фильме. Также, он умел и прятать свои чувства. У Луи была похожая способность прятать всё в себе за маской безразличия. Художник не отличался особыми физическими качествами, но и не был слабаком, просто не любил драки. И у этого симпатичного юноши была пара. Хороший и добрый альфа Лиам, боксер. Ли всегда защищал своего омегу ото всех, даже от дерзости и сарказма Луи. Томмо тогда смеялся над тем, что Зейну стыдно открывать шею, так как там имелась метка его истинной пары.       — Боже, ты так стесняешься своей метки, а что с тобой будет, когда он по-настоящему тебя отметит? Из дома не будешь выходить или что?       — Томмо, прекрати, это не смешно! Ты же знаешь мою маму, она не запрыгает на месте от счастья, когда увидит мою метку.       — Я же просто шучу, а ты также будешь и живот прятать? Или на последнем месяце решишься показаться миру? Это же нормально, что твой парень тебя пометил, выдохни. И пот… — Его перебил Лиам:       — Луис, я очень рад, что у моего омеги есть такой хороший друг, как ты, но не перегибай палку. Хочет — прячет, хочет — нет — это его дело. К нему никто и близко не подойдет — от него мной пахнет за километр. А если кто-то и посмеет, то, поверь мне, шесть лет бокса не пропадут.       Луи нравилось то, как Лиам спокойно и при этом немного сердито прервал его. Пейн заботился о своей паре. К сожалению, о Луи никто не заботится. Именно поэтому он нашел своё спасение в написании рассказов. Потому что там он может выразить все свои желания и чувства. В реальности он, может быть, и шутит, шутит как глупец, и любит дерзить малознакомым, но все его родные и близкие знают, какой он на самом деле. Как бы ни старался, его чувствительность проявляется на поверхности. И в те дни, когда все стены, которые он построил вокруг себя, падут, он надеется быть рядом с тем, кого он искренне любит.

С тем, в чьём лесу он давно затерялся и из чьей чащи выбираться не собирается.

***

       Парень напротив смотрел сквозь меня, как будто анализировал. Когда я впервые увидел его, то тоже остановился на несколько секунд. Этот незнакомец был невероятно привлекательным. Его шоколадные локоны почти касались плеч. Он посмотрел мне прямо в глаза, и его рот приоткрылся на миг, а затем оттуда послышалось хрипловатое «Привет». Не скажу, что я испугался, просто не ожидал. Где-то в стороне послышался шум, для меня это не играло никакого значения, пока не заметил хитрую ухмылку. Я с паникой начал вертеться на месте, стараясь понять, что же произошло, а затем опустил голову вниз и увидел книгу, которую держал в руках до этого. Она выпала у меня на глазах у того парня, в которые я, кажется, влюбился. Я наклонился и взял книжонку, не придумав ничего лучше, тихонько сказал «Упс». И, по-моему, именно в этой ситуации это было действительно самое лучшее, что я мог. После сказанного мной скорее междометия, нежели слова, зеленоглазый пуще улыбнулся и начал двигаться. Немного растерявшись и не поняв, куда же собрался этот парень, я расстроился и прислонился головой к полке, решив принять то, что больше не увижу эти глаза. Но потом почувствовал чьё-то дыхание на своей шее. Оно было горячим и очень приятно опаляло мою кожу, не знаю, была ли эта реакция нормальной, но я покрылся мурашками и ещё больше сжался, и сгорбился. А над ухом послышались слова с той же хрипотцой.       — Привет, голубоглазка! Не роняй ничего, пожалуйста, из-за меня больше. Или ты всегда такой? Для меня это был вызов, хоть и не напрямую сказанный. Поэтому, собрав всё свое мужество и хладнокровность, я повернулся и ответил.       — А ты всегда ведешь себя так?       — Как?       — Так же нагло и самоуверенно, кто тебя этому научил?!       — Никто. А почему ты интересуешься, тоже захотел быть таким?       — Тебе говорили, что ты полный чайник в том, чтобы шутить и флиртовать с парнями?       — А кто сказал, что флиртую с тобой? Голубоглазка, с чего ты это взял?       — Я не голубоглазка!!!       — Тогда, голубоглазка, назови мне своё имя и, возможно, я перестану тебя так называть.       — Лукас.       — Генри. Приятно познакомиться.       — Тебе, может быть, и да, но не мне. И с этой встречи началась самая незабываемая и головокружительная история Лукаса и Генри — ребят, которые нашли друг друга в каком-то магазине на углу со старыми вещами. Эта история того, как океан встретился с лесом в самом неподходящем месте. Эта встреча стала точкой невозврата.

***

      Томлинсону осталось придумать только название для своей работы и дописать. У него была идея о том, как продолжить этот рассказ. Он собирается описывать отношения, а у него явные проблемы, ведь при отсутствии таковых опыт магическим образом не появляется, даже книги в этой ситуации не помогут. Парень подумывал спросить Зейна об этом, но в голове всплыли воспоминания их разговора, где Зи толком ничего и не рассказал. Тогда была среда, поэтому Найл натирал свою барную стойку, Луи пил Ирландский кофе и периодически стрелял молниями из глаз в сторону блондина, а в ответ получал ухмылку из разряда «я же говорил, что ты полюбишь этот чертов напиток». Лу не был против, просто очень долгий спор с Хораном отнял силы, а в итоге он проиграл. По правде, эта была самая нелюбимая вещь из всех, которую только мог вообразить себе Луи. В тот раз они с Маликом договорились встретиться после его первого свидания с «самым галантным, добрым, светлым и чутким альфой на свете». Несмотря на то, что Томмо опаздывал всегда и везде, он терпеть не мог этого от кого-то другого, а пакистанец опаздывал на целых пятнадцать минут. Сделав ещё один глоток, юный писатель услышал заветный звук колокольчика над дверью и смог лицезреть лицо запоздавшего друга.       — Привет и прости, что опоздал. Какой кофе посоветуешь? — с опаской и извинением в глазах спросил кареглазый.       — Привет! Я все понимаю, наверняка не ночевал дома и пришлось ехать из другого района для того, чтобы встретиться с каким-то там другом. А насчет кофе: закажи черный, такого же цвета, как и твой непростительный поступок.       — Королева драмы, немедленно прекрати!       — Ох, я ещё не начинал!       — Нет уж, ты начал, поэтому заканчивай. Я опоздал, потому что у меня сломался будильник. И я…       — Твой будильник сломался в тот момент, когда твоя кровать настолько сильно расшаталась от телодвижений твоего Лиама? Или это он в ярости сбросил его с утра, как только проснулся?!       — Мой будильник сломался ещё неделю назад. И с Лиамом никаких телодвижений у меня не было! — И Томлинсон до сих пор считает, что эта фраза из уст его друга прозвучала куда громче, чем следовало.       — Извини, я весь день на взводе.       — Из-за чего?       — У меня скоро течка, а мне опять придётся проводить её в одиночестве. Опять придётся запастись едой и не появляться на улице в течении пяти дней.       — Почему ты не примешь таблетки? Заглушишь запах и облегчишь себе жизнь.       — Я не могу. После них я чувствую себя не в своей тарелке, хожу весь на иголках. Лучше стать вне зоны доступа, чем это.       — Удачи тебе! По мнению Луи, это было самое тупое завершение разговора за всю его жизнь. Если ещё учитывать то, что он почти ни с кем не говорил об омежьих штучках, то это был самый откровенный разговор. Как-то Гарри назвал его ежом прямо во время течки. Он тогда так злился: добровольно принимать таблетки от этого, чтобы сходить с другом на концерт, и ещё получать какие-то насмешливые комментарии. И да, с Гарри он один раз обсудил течку и до сих пор жалеет, потому что тот рассказал ему в ответ про гон. Он не игнорировал полученную информацию от друга, просто Стайлс был более открытым в этом плане и не стеснялся. А это значит, выкладывал всё. И спустя три месяца Томлинсон заметил за Гарри то поведение, которое он так красочно описывал. И в итоге Луи называет Гарри лягушкой, так как второй начинает обижаться на всех вокруг перед началом периода гона, а когда лучший друг обижался, он начинал дуться, как лягушка. Но вернёмся к Зейну и его наконец-то заказанному черному кофе.       — Так что у вас было, Мал?       — Я… Он… В смысле, мы… То есть, эм…       — В этом нет ничего такого, просто скажи.       — Он встретил меня с букетом лилий и сказал, что я пахну так же для него. Мы погуляли, сходили в кино. Потом ещё гуляли, зашли в кафе, и он проводил меня. Не распускал руки, просто пригласил на второе свидание и подарил самый нежный поцелуй в щеку.       — Самый нежный поцелуй в щеку?!       — Да.       — И это всё? Ну и как, по-твоему, прошло?       — Он пригласил меня на второе свидание, дурень, все просто прекрасно. И на этом всё, вот и весь разговор про отношения. У Луи этот был самым длинным. Мама не очень посвящала его в подробности взрослой жизни, поэтому пришлось думать самому. Удивительно, этот диалог случился около шести месяцев назад, а Лу так и не нашёл себе пару.

***

      Томлинсон открыл свой старый потрепанный дневник, в котором творился настоящий хаос, но там были идеи, песни, рисунки, стихи для его работы. Осталось только название. В голову ничего путного не приходило, поэтому он решил перечитать все свои наброски и понять как лучше обозвать его творение. Лукас — 16 лет, Генри — 18. Встреча в магазине со старыми вещами, рухлядью и тому подобное. Внешность сама знаешь какая. Кажется, Лу не умеет вести записи. А потом он увидел сбоку какую-то каракулю и это напомнило ему кое о чем. Парень стал в панике искать ручку, чтобы записать свою идею. Он только что придумал название. Strongylodon Macrobotrys. Звучит загадочно и интригующе, по смыслу подходит идеально. Так что да, вот оно, то самое название.

***

      Томлинсон заказал свои любимые «супер вредные» блюда, которые Гарри бы точно не оценил, но до встречи с альфой у голубоглазого есть целых пятнадцать минут. Он точно всё успеет и не опоздает. Ну, только на пять минут. И, в конце концов, его лучший друг может немного подождать, как обычно ждёт Томмо возможности поболтать с ним в книжном магазине, а в ответ он получает только глаза, полные сожаления, и звон кассы. Луи вспоминает всё это с невероятной теплотой на душе. Когда-то давно они познакомились в том самом книжном. Тогда Лу только исполнилось двенадцать и мама, зная о любви к книгам, подарила ему купон, с помощью которого можно было приобрести целых три книги абсолютно бесплатно. Причём не просто книги, а любые. Маленький омега прыгал на месте от счастья, но недолго — желание приобрести новые истории и поставить их на полку взяло верх, поэтому в Сочельник его семья наблюдала, как радостный ребенок несётся на нужную улицу, сверкая пятками. Томлинсон хотел взять книгу про рождество, приключение и одну — про любовь. Это был исторический роман, самый интересный и стоящий из всех. Именно такие книги владельцы магазинов прятали повыше и подальше от входа. Луи упоминал о том, что в возрасте двенадцати лет его рост никак не подходил для того, чтобы доставать книги с верхних полок?! Поэтому на голову ему упал не один десяток прежде, чем на помощь пришел кучерявый мальчик. Томмо до сих пор помнит, как завис, возмущался, а затем смущался. Этот мальчик пах уверенностью и спокойствием. Паренька звали Гарри и он имел наглость сказать голубоглазому о его хрупкости. Гарольду достаточно было привстать на носочки, чтобы достать до заветной вещи. Так они и познакомились. На тот момент ещё совсем юный обладатель лесной чащи в глазах выглядел очень привлекательно, позже выяснилось, что это сын владельца и, как оказалось, роман «Унесенные ветром» был его любимым, поэтому он прятал его от покупателей. Кучерявый считал, что раз человек хочет эту книгу, он обязательно её найдет. А над Луи был совершён акт жалости. Вы даже не представляете, как он бегал за этим Гарри по магазину и кричал на него. Это не зашло слишком далеко, дети всё-таки не хотели разгромить это место, но парочка книг пострадала.       Это было шесть лет назад, целых шесть лет, а он всё ещё терпит эту ходячую катастрофу. Спустя несколько дней мальчишки узнали друг о друге всё, буквально. Гарри было тринадцать, его маму зовут Энн, в восемнадцать книжный магазин станет его. Они обменялись домашними номерами и разговаривали настолько много, что семьи обоих купили им по телефону, лишь бы изредка иметь доступ к домашнему. Это было их историей знакомства. И Томмо до сих пор чувствует со Стайлсом тоже самое: сначала ступор, раздражение, смущение. Всегда по этой схеме, и никак иначе.       А теперь вышеуказанному совершеннолетнему парню нужно перестать витать в облаках и подумать о его истории. Какие будут отношения между главными героями он знает, в конечном счете, он пишет о любви. Но вот как будут развиваться их отношения? Переломные моменты, какие-то там ступени. Вот это ему надо узнать у кого-нибудь, и поскорее.       — Привет, Вильгельм! Опять мечтаешь?       — Привет, Гарольд! Моё второе имя Уильям, а не то, что ты только прогнусавил в мой адрес.       — Мне можно гнусавить в твой адрес сколько захочется, ты опять опоздал.       — Я никуда не опаздывал, просто немного задержался.       — Опять в своем ноутбуке завис? Что ты там печатаешь?       — Да так, доклад по истории. Ничего интересного.       — Не ври мне, Томлинсон! Это уже твой десятый доклад по истории? Учитель либо слишком заинтересован в тебе, в чём я сомневаюсь, потому что ему уже шестьдесят лет, и он замужем, либо ты врёшь.       — Либо это не слишком касается такого раздраженного альфы. Что, гон скоро?       — Я пойду схожу за чаем, что ты будешь?       — Американо. Стайлс с характерным звуком отодвинул стул и пошёл за своим чертовым чаем, ах, да, и теперь он обиделся. Ну, а что прикажете делать Томлинсону? Безусловно, он замечтался, опоздал, но трогать его ноутбук — это слишком. Хотя, Гарри тоже отчасти прав. Писать фанфик, скрывая это ото всех, было тяжело, но если Лу хоть кому-то проговорится, то тогда все, включая Гарри, узнают об одной вещи, которую прятать вошло уже в привычку. На Хаззе была рубашка розового цвета с сердечками?! И этот чудак ещё удивлялся, почему никто не воспринимал его как альфу, правда, Гарри умел быть зверем с его голосом и умением правильно распространять свой аромат на людей. Это было фишкой альф — метить свою территорию запахом. Они делали так, чтобы посторонние точно могли почувствовать принадлежность этой вещи им. Луи говорил о том, что Гарри собственник? Причём жуткий, это все началось приблизительно после их знакомства, ведь в четырнадцать лет ты становишься либо альфой, либо омегой, либо бетой. Стайлс стал альфой и поначалу Лу очень боялся, что их дружба пострадает. Гарри был милым всегда, но после «взросления» в нём стали проявляться черты, которые в современном мире принято сдерживать. Однажды Томлинсон гулял и познакомился с новым парнем, уже тогда голубоглазый знал, что он омега, а тот паренек, кажется, его звали Сэм, был таким же, как Гарри, только более самоуверенный. Стайлсу не нравился этот Сэмми, поэтому он пометил Лу собой, просто дотронувшись. Томмо был в бешенстве. Он мылся несколько часов подряд, желая смыть с себя запах леса. И, вроде бы, у него это получилось. На следующий день пятнадцатилетний омега ждал семнадцатилетнего друга Сэма, они договорились погулять в парке. Место было тихим и безлюдным, рядом с каким-то прудиком. В тот день Луи узнал, что такое течка и что бывают такие, как Сэм. Такой альфа искал по запаху омег, течка которой вот-вот должна наступить, втирался в доверие и, так скажем, «косил траву, пока та была свежей». В тот день Томлинсона спасла недометка Гарри, Сэмми не ожидал почувствовать посторонний запах и поэтому он отвлекся, а омега смог ударить его и убежать к другу в магазин. В тот день Лу очень много плакал и извинялся.       — Вот твой американо.       — Хазза, не злись. Я не вру тебе. Это не совсем доклад, скорее исследование, и не совсем по истории.       — Ты опять что-то мне не договариваешь.       — Ты прав, но я не могу рассказать. Но это ничего такого…       — «Такого»? Из разряда «какого»?!       — Не издевайся и ешь свой цезарь с банановым смузи. Я, между прочим, хотел попросить твоей помощи.       — Извини, что ты хотел попросить?       — Во-первых, у меня к тебе вопрос, и не один, но первый — самый главный. Так у тебя скоро гон?       — Боже, Лу, я не собираюсь обсуждать это с тобой. Мне хватило того раза.       — Так что? Да или нет. — В глазах Томлинсона читалось явное нездоровое любопытство. Луи вообще был жутко любопытным ребенком, знать всё и везде — вот это его цель. Он всегда спрашивал у Найла, как тот определяет людей. Ведь ирландец не чувствовал запах, но при этом умудрялся очаровывать каждого встречного, наверное, именно поэтому его и взяли на работу. Однажды друг поведал, в чём же заключается его секрет. По словам блондина, альфы никогда не смотрят на него заинтересованно, они, конечно же, попадают под его чары, но не более ухмылки. А вот омеги расслаблялись в его присутствии. Они относились к этому спокойнее, ведь бариста не был альфой, значит, и время не нужно тратить, и при этом он не омега, следовательно, не соперник, а друг. Хоран никогда не переживал ни течки, ни гона. Обычно это всё происходило в возрасте пятнадцати лет с небольшим отложенным стартом для некоторых. У Луи первая течка прошла почти незаметно, ему не хотелось того альфу Сэма, он просто плакал и был рядом с Гарри, тот его утешал. А вот на второй день Томмо изрядно намучился. С учетом того, что он довольно-таки активный и общительный, людей ставило в тупик, когда он пропадал на несколько дней. Ему не хотелось чего-нибудь изощрённого. У него был небольшой зуд там, было некомфортно ходить и делать вообще всё, оттуда сочилась смазка, очень много смазки. Томлинсон перетерпел это время и надеялся, что такого больше не повторится, но нет. Раз в полгода течка повторялась, а желание росло.       — Да, у меня скоро гон. Счастлив? Я ответил на твой «Первый и самый главный».       — Молодец! А с кем ты его будешь проводить?       — Как обычно. Один. Как подумаю об этом — сразу плохо становится.       — А что ты чувствуешь, когда гон приходит? — Луи честно пытался скрыть радостную интонацию в голосе.       — Что теряю контроль, будто мое нормальное «я» отходит на второй план. Будто я сейчас сорвусь с цепи и понесусь туда, куда меня ведет сердце.       — Звучит немного романтично, а в остальном, сочувствую.       — А что происходит с тобой во время течки?       — Как ты уже знаешь, я становлюсь колючим, как ёж. Но во время течки мне, в основном, страшно: вдруг кто-то выломает в этот день дверь или ещё что похуже? А проводить я тоже буду один. Я, конечно, испытываю желание, но не зверское.       — Я помню, ты говорил, что раз способен сдержать сердце, значит, сдержишь и тело.       — И когда это я успел стать таким умным?       — Давай-давай, радуйся этой мысли настолько же сильно, как когда ты понял, что в своих кроссовках ты немного выше.       — Очень смешно, Мистер Стайлс научился шутить. — В ответ Томлинсон получил только не сильный протест в виде бурчания с набитым ртом.       — А после чего ты стал нервничать во время течки?       — Ммм… Помнишь Сэмми?       — Возможно, — это слово Лу еле смог разобрать, так как Гарри прорычал его.       — Мне просто неприятна мысль, что меня кто-то увидит голым, почувствует мой запах. Мне этого не хочется, я хочу найти тепло.       — Кхм… Я надеюсь, что ты помнишь, я рядом, и всегда буду. Ни один альфа не достоин тебя. — А мысленно Гарри добавил, что даже себя он не видит рядом с Луи. И это всё. Опять. Луи так и не набрался смелости спросить про отношения. Он просто не может представить себе этого. Той самой неловкости, которую он всегда старается избежать, особенно с Гарри. Хоть Лу и правда нуждался в ответах, он не был готов поставить на карту свою дружбу с кудрявым, уж если голубоглазый не смог превратить её во что-то большее, то терять — это последнее, что ему хочется.       — Лу-лу, а какие у тебя ещё были вопросы ко мне? — И это предложение испортило все планы по «побегу».       — Даже не знаю, как тебе сказать. Может, я… То есть… Погоди, у меня должен быть список. Итак, как вести себя с тем, кто тебе нравится? — Гарри на этом моменте поперхнулся и выпучил глаза, ведь его лучший друг детства никогда не обсуждал с ним отношения.       — Томлинсон, что это за проект? В любом случае, мне никто не нравился так сильно, но для любимого человека я готов пойти на всё. А тот, кто тебе нравится… Это зависит от человека, просто постарайся быть с ним немного другим, более открытым.       — Хорошо, а «показ» своей симпатии тоже зависит от человека, на которого я положил глаз?       — Да, Луи. А ты положил на кого-то глаз? — с максимально возможным безразличием в этой ситуации спросил Стайлс.       — Что такое этапы в отношениях и как их преодолевать?       — Это как уровни в играх. Первое свидание, объятие, поцелуй.       — А кто же босс? Неужели то, о чем я думаю?       — Воздержусь от комментариев.

Они улыбнулись друг другу, продолжая свою трапезу в «Love You a Latte».