music: Rihanna - Desperado
[🏀]
Тёмные и густые тучи заполонили полнеба уже к середине дня, из-за чего сидеть на парах в столь угрюмую погоду было невыносимо. Судя по огромному серому полотну, закрывающему ясное небо, должен был пойти дождь. Смотря в окно, где деревья раскачивались и теряли листья от сильного ветра, Юнги ждал, когда эти тёмные тучи прорежет яркая молния, взбушуется тяжелый раскат грома, и пойдет сильный ливень, но этого не происходило долгое время. Мин оглянул группу. Половина одногруппников мучилась от головной боли, а остальная часть либо спала, либо издевалась над ботанами и занималась своими делами. Лекция была ужасно скучная, и Юнги сам удивлялся, почему не присоединился к тем, кто сейчас разлёгся на полпарты и мило сопит. Ведь погода идеальна для непробудного сна. Странно, что Шугу не тянуло в мир сновидений. Когда уже раздражающий голос лектора, стоявшего у трибуны, начал вдалбливаться глубоко в мозг, вызывая раздражение вместе с болью, наконец-то закончилось время этой однотипной пары.[💌]
— Эй, — помахал кистью Хосок перед глазами Юнги, от чего тот сразу отключился от другой реальности и глянул на сидевшего перед ним друга. — Сегодня будет очередной бухич у Тэхёна, — ранее сказанное Хоупом повторил Намджун, — пойдешь? — Конечно, ты еще спрашиваешь? — Юнги удивлённо посмотрел на друга, поедая красное и сочное яблоко, легонько причмокивая. Мин был за любую движуху, кроме, естественно, голодовки. Свободное время он тратил на веселье с друзьями, из-за чего за все четыре года учёбы на юриста, Шуга ни разу не навестил родителей. Юнги самый настоящий аморал. Парень считал это нормальным, ведь мать с отцом стопроцентно, по мнению Юнги, отдыхают от него. Но в начале этого учебного года узнаётся, что родители чилят не только от Шуги, но и от второго сына, который выпустился из школы только недавно. Юнги машинально посмотрел на дальний столик в кафетерии, где из всех незнакомых и серых лиц, выделялось только одно с пухлыми губами, которые искривились в радостной улыбке. Мин Чимин, младший брат Юнги, который по случайности поступил в тот же университет, где учится хён. Перед выездом Юнги, четыре года назад, они мимолётно попрощались, и то в оскорбительной форме. Оба раньше так терпеть друг друга не могли, что не выкрикнуть какую-нибудь токсичную фразу друг другу не получалось. Всё детство они вечно ссорились, что-то не могли поделить, и всё это продолжалось до того момента, пока Юнги не поступил в институт. Ему пришлось уехать от родителей, а Чимину остаться и закончить школу. Будто эти четыре года были даны не только для того, чтобы они отдохнули друг от друга. Но и для того, чтобы потом охуеть. Оба успели кардинально поменяться. Измениться настолько, что при их столкновении в начале этого учебного года они умудрились сначала не узнать друг друга. Лишь маленькие подсказки, в виде пухлых чиминовых губ и бесстыжих глаз Шуги, помогли им. Если младший Мин старался обходить Юнги и лишний раз с ним не встречаться, то у Шуги всё наоборот. Юнги искал брата в толпе, скопившейся в холле, в заполненных аудиториях, во вкусно пахнущем кафетерии. А все, потому что никакие сторонние девушки или парни уже не заводили Юнги так, как это было на втором, третьем курсе. Лишь Чимин, своим уже незнакомым подкаченным телом, мог мгновенно вызвать у Шуги дичайшее возбуждение, после чего он весь вечер будет изливаться себе в кулак, представляя маленького братца и смачно надрачивая. Первокурсник настолько заводил своего хёна, что тот еле как мог скрывать свой каменный стояк, когда Чимин, случайно уронив тетрадь в коридоре, наклонялся за ней, выпячивая свои наливные яблоки. Юнги и не мог представить, что маленький братец поменялся настолько. Светлые крашеные волосы, смена скудного гардероба и малый рост массы тела мощно изменили парня. Он стал более невинным, но в тот же момент сексуальным и недоступным для других, от чего Юнги ухмылялся и дико кусал кулак, вспоминая того надоедливого юношу четыре года назад. Чимин сидел за столиком напротив своего друга, пристально смотря на него и смеясь, пока тот рассказывал ему что-то юморное. Парень невинно улыбался, теребя рукав рубашки, которая облегала подкаченное тело, из-за чего Юнги снова напрягал мышцы, сильнее сжимая в руках яблоко. Братец чертовски повзрослел. Будто почувствовав на себе прожигающий взгляд, Чимин обратил свое внимание на раздражитель. Когда карие глаза встретились с пристальным взглядом Юнги, та улыбка сразу же слетела с лица, будто бы её и не было. Чимин быстро изменился в лице и поспешил перевести взгляд на что угодно, кроме него. Мин же ни капельки не постеснялся и продолжал пялиться, так как попросту не мог отвлечься от притягательного тела. Он лишь усмехнулся скромности Чимина, который всё ещё чувствовал невыносимый взгляд на себе, от которого становилось ой как неудобно и некомфортно. Любованию произведения искусства помешали Хосок и Намджун, которые досидели до следующей пары и встали из-за обеденного стола. — Юнги, — проговорил Намджун, когда ребята шли по коридору, ведущему к главному холлу. Шуга взлохматил свои тёмные, немного кудрявые волосы и посмотрел на Кима. — У тебя стояк? — Нет, — ответил Мин, стягивая кофту чуть ниже. — Между ног смотрел? — Джун ухмыльнулся, на что Шуга закатил глаза и тяжело выдохнул. — Гормональный, даа.. утренний? — отмазался Мин, поправляя сумку. — Сейчас пять часов вечера, да и ты уже не маленький мальчик, — проговорил Хосок, глянув на наручные часы и листая ленту в телефоне. — Признавайся, на кого у тебя такая реакция. — Идите в задницу, — выдохнув, устало сказал Юнги, открывая дверь в аудиторию, откуда уже слышался монотонный голос лектора. — Как раз тебе туда и надо, — передразнил Чон, услышав смешок Намджуна.[🔑]
— Ты уверен, что это хорошая идея? Мне надо к философии готовиться, — немного угрюмо и обеспокоено спросил Чимин. — Да не волнуйся ты так, господи, — сказал Тэхён другу. — Попробуй хоть разок в своей жизни отдохнуть от всей этой учёбы. Тебя задерживаться там никто не заставляет, — закрывая уличную дверь на замок, Ви оглянул друга. По виду первокурсника было понятно, что тому неприятна вся эта идея, и он предпочёл бы остаться в общежитии и, если не готовиться, то проспать свободное время. На улице всё поглотила поздняя ночь. Чимин глубоко вдохнул влажный, холодный ночной воздух и посмотрел на тёмное небо, всё ещё покрытое густыми, чернильными тучами. Многие сегодня ждали, когда пойдёт дождь, и парень был одним из них, но за весь день и молнии не сверкнуло, что уж говорить о капельках дождя. Чимин посмотрел на Ви, который, не отрываясь от телефона, спустился с крыльца. — Какие курсы там будут? — Чим последовал за другом. Бетонные ступеньки приглушенно отдавали звук малых каблуков кожаных туфель. — Все, — Тэхён, наконец, отложил телефон в карман штанов и посмотрел на друга. — Понятия не имею почему, но народ зовет Чонгук. Я лишь дом предоставляю. У Чона нет ограничений на возраст. Если хочешь, можешь туда даже своего младшего брата привести. — У меня нет младшего брата. — А кто есть? — не задумываясь, спросил Тэхён. Чимин немного потускнел и в раздражении закатил глаза, вспоминая этого чёртового Юнги. — А ты будто не знаешь. — А-а-а, — протянул Тэхён, вспоминая, что Чим не любит говорить о своём старшем брате. Тэхён искренне не понимал эту вражду между ними, ведь, судя по историям Чимина, не бывало такой жестокой ссоры. — Да чего это ты так к Юнги относишься? Я с ним много раз общался, нормальный тип, — Чимин предпочёл промолчать. Не хотел он вообще говорить на эту тему, так как сам не знал, как надо правильно относиться к Мину. Он руководствовался разумом, а тот буквально велел остерегаться брата. Хотя тело наоборот притягивалось к Шуге. Чимин невольно вспомнил те ночи, когда парень страдал бессонницей из-за мокрых сновидений с участием Юнги. А после и вовсе тихо, но до жути приторно постанывал Чимин, повторяя имя своего родного брата, когда таз медленно опускался, принимая в себя длинный, ребристый фаллос глубоко в задницу. Чим сморщился, устало проводя ладонью меж сухими прядями волос. От воспоминаний тех блаженных, запретных ощущений у Чимина сводило стопы. Боже, как же стыдно. — И, я, конечно, не хочу показаться конченой мразью, но если бы многие узнали, что ты брат самого Мина Юнги, твоя популярность бы нехило так взлетела. А известность, какая никакая, всё равно известность. — Тэ, ты только о популярности и думаешь. Вот мне только лишь бы универ хорошо закончить, — проскулил Чимин, на что Тэхён квадратно улыбнулся.[✂]
— Чими-ин, — жалобно простонал Тэхён, когда оба стояли уже у входа в частный дом, из которого уже били по слуху жёсткие басы. У Тэ, видимо, родители очень часто бывают в командировках, если судить по количеству смертных тусовок в месяц. Сколько раз он просил Чимина прийти и повеселиться, тот все время отнекивался, придумывая различные отмазки уровня девятого класса. Но придерживаясь своей стратегии, Ким целую неделю висел у него на шее и вечно бубнил про то, чтобы он пришёл. И, удивительно, это сработало. Мин вопросительно посмотрел на хёна, поправляя чёрные подтяжки. — Я тебя прошу, не пей много. — Почему? Я думал, что ты меня уговаривал, чтобы я впервые за второе полугодие напился. — Ты когда через меру пьёшь, становишься пьяным, а когда ты становишься пьяным… ах… — было видно, что Тэхён с трудом подбирал подходящие слова. Чимин лишь вопросительно вскинул брови. — Когда я напиваюсь, я? — Мин ещё раз напомнил начатое Тэхёном, чтобы тот не менял тему, и с нетерпением ожидал продолжения его слов. — Не пойми меня неправильно, — Тэхён прикусил нижнюю губу и оттянул левую подтяжку Чимина, — на тридцать процентов ты состоишь из зефирок или пирожочков, а остальные семьдесят, — Ви сделал паузу и оглянул юношу, — ты охуел. — А? — Почему ты себя ведёшь так вызывающе, когда напьёшься? — Я не веду себя так, с чего ты взял? — Я сниму тебя на камеру, если ты напьёшься. Ну, или попытаюсь снять, если буду в состоянии.[🎩]
— Твою мать, — гневно пробубнил Юнги, замечая у барной стойки Чимина и крепче сжимая медный кальян. Малой попался ему на глаза только сейчас, но Шуга уже успел оценить, как младший Мин, набитый вдрабадан, царапает кожу головы, оттягивая светлые локоны и попивая шампанское. Это первый раз, когда он видит Чимина в таком состоянии. Лишь смутно помнятся моменты, когда младший приходил домой нетрезвый, и то очень плохо. В идеале разглядеть такую картину не удалось. Но сейчас перед ним предстаёт картина, как его маленький братец всё просит налить ещё и ещё. А его невинный взгляд все сильнее и сильнее изменяется в какой-то хищный. Зрачки начинают блестеть. Юнги всё же смотрит на кофейный столик, стоящий возле дивана, и не замечает там ничего, что помогло бы уйти из состояния трезвости. Мин устало просит Намджуна сходить за выпивкой, на что тот возмущается и упрекает Юнги в том, что тот совсем обленился. Но виной этому не лень Юнги-хёна, вовсе не она. С этого угла открывался отличный вид на бар, откуда можно смотреть на Чимина и чуть ли не дрочить, и всё это, так скажем, в инкогнито. По крайней мере, так думал Юн. Мин мог до крови прокусывать кутикулу, смотря то, как двигается кадык брата на прекрасной песочной шее, когда тот с жадностью поглощает розовое шампанское. Но Юнги предпочёл бы, чтобы Чимин так глотал его горячее семя, а не какой-то там напиток. Шуга потёр ладони, но не отводил взгляда от брата. Юнги ещё как пугало это греховное влечение к нему. Ведь думать так… это не нормально. Опасность подстерегает Шугу тогда, когда Чимин отлипает уже от пустого бокала, облизывая пухлые губы, пропитанные алкоголем и клубничным усилителем вкуса, будто пытаясь высосать из них остатки блаженного спирта. Ведь это предпочел бы сделать Юнги. И, опять же, думать так… это ненормально. Чимин игриво оттягивал эластичные подтяжки, а потом отпускал их, позволяя чувствительной коже почувствовать жжение от удара через белоснежную ткань рубашки. Но это физическое увечье, предпочёл бы сделать Юнги на ягодицах Чимина. И, опять же, хотеть так… это ненормально. Мин, не отрывая взгляда от брата, наливает себе бордовый егермейстер и откидывается на спинку удобного кресла, позволяя себе расслабиться и насладиться охуенным видом. Но тут маленький Чимми встаёт из-за барной стойки и разминает шею, видно, затекла. — Господь, купите Чимину брюки на размер больше, умирает же, — с иронией говорит Шуга, оценивая накаченную задницу Чимина, чьи брюки не хило так подчёркивали округлости. Чонгук лишь усмехнулся: — Уже представляешь, как собственный младший братец сосёт у тебя? Юнги скорчился и грязной подошвой толкнул Чона в бедро, оставляя пыльный след на ткани и делая вид, будто ему противно это слышать. Но представляя эту картину, Шуга не мог не согласиться с другом. Чёрт, как же хочется, чтобы эти пухленькие губки коснулись горячей головки и легонько зацеловывали вибрирующую плоть. И это ненормально. Шуга поднёс граненый стакан из-под коньяка к пропахшим от молочного кальяна губам, готовясь принять жидкость вовнутрь. Но тут же останавливается, чувствуя, как горький немецкий ликёр сжигает губы. Чимин начинает двигаться в такт играющей музыке из акустического центра, блокируя все дальнейшие действия Юнги. Своими движениями тазом и бёдрами в рваный такт, Чимин растворял в своей сексуальности разум Шуги, сам того не замечая. Танцующие вокруг Чимина тела выглядели банальной тенью, по сравнению с младшим. Взгляд Юнги целиком и полностью сконцентрировался на брате, веки практически не моргали, будто не мешая глазам насладиться столь эстетичной и возбуждающей картиной. Рассеянный фиолетовый свет освещал танцующего парня, придавая другой оттенок одежде, слегка смугловатой коже, сухим обесцвеченным волосам и стеклянным глазам. Господи, Чимин, когда выпьет, становится совершенно другим человеком, который желает только перепихнуться и выпить ещё большей дозы алкоголя. Отсюда и стеклянные, как у кукол, глаза. «Ох-х.. Нет,» — протянул у себя в мыслях Юнги, ещё сильнее вжимаясь в спинку мягкого кресла. Чимин играл взглядом, игриво покусывал губы, грязно облизывался, а звуковые волны пробирались глубже в изменённое спиртом тело, заставляя эфирно двигаться и притягивать взгляды многих. Парень реально перепил, забывая про собственные рамки. А Шугу бесило, что ещё кто-то, не только он один, смотрит на первокурсника и чувствует, как маленький друг встал, и не хочет расслабляться. Сука, этот ебаный Чимин делает всё, чтобы довести Юнги до микрооргазмов, просто позволяя смотреть на себя. — Да я и вправду сука! — Весело проговаривает Чимин, смотря на Тэхёна, который недавно просил его не напиваться, а тот взял и просто выдул почти две бутылки. Ви поспешно уводит Чимина подальше от танцующей толпы и грубо толкает того на барный стул, от чего Юнги тихо стонет, а его уже извращённая фантазия представляет возбуждённого и падающего на кровать Чимина. — Блядь, гетеросексуальность, ты где? — жалобно простонал Юнги, схватив первую попавшуюся подушку и кладя её на колени, чтобы скрыть мужское недоразумение. — Тебе домой не надо? — злобно посмотрел на Чимина Тэхён. Он был явно недоволен поведением младшего. И его можно понять, ведь Чимин сам просил Кима в таких ситуациях как можно быстрее увезти его домой и уложить спать. Даже при присутствии сопротивления со стороны пьяного Чимина. Парень всё глубже всматривался в глаза Ви, понимая, что тот безумно привлекателен. — Тэхён, ты такой красивый, — Чиму будет безумно стыдно, когда завтра с ярой болью в голове он будет вспоминать моменты этого вечера. Ви лишь притянул за предплечье Чимина к себе, вглядываясь в миловидное лицо. Тот успешно встал на ноги, нарочно приближаясь к другу. Ведь Чимин не настолько глупый, чтобы не почувствовать весь вечер пристальный взгляд старшего брата на своём теле. — Тэ-тэ, — протянул Чимин, зная, что Ви не любит, когда его так называют, — давай потанцуем? Чимин ещё шаловливее прижимается к Тэхёну и приобнимает того за плечи, играя на нервах Юнги. — Ты перепил? — Ви усмехнулся. — Конечно же нет, я пошёл по твоему совету и не выпил ни капли, — Чимин нёс полную чушь, не контролируя разум и не думая своей башкой, прежде чем сказать. Но вот специально прилипая к Тэхёну, Мин младший немного переигрывал роль пьяной потаскушки. Да, пьян он определённо был, но если бы Юнги мысленно не дрочил на него весь вечер, не отрывая взгляда, Чимин вёл бы себя скромнее. Но тут выпадает приторный шанс кровосмешения, и как им не воспользоваться, да ещё в таком состоянии. Чимин уже заебался каждый раз садиться на искусственный, холодный и уже противный резиновый дилдо, представляя, что это член старшего брата, и сладко простанывать его имя. Хотелось намного большего, чем пустые неудовлетворённые представления. Чимин выпил, Чимин может этим воспользоваться, и он воспользуется этим. Так как давно хотел. Ещё ближе приблизившись к моське Ви, Чимин миниатюрной кистью коснулся шеи хёна, притягивая голову к себе и обжигая клубничным дыханием проколотое ухо. Смотреть на тех двоих было невыносимо. Чувство собственности разрывало Юнги изнутри, вперемешку с либидо и влечением к чертовому братцу. Нижняя челюсть напряглась, а руки сильнее сжимали в руках сосуд из-под вина, когда Чимин хитро приобнимал Тэхёна и что-то нашептывал на ухо. Но терпение у Юнги не бесконечное, как и его желание. — Тэ-тэ, этой ночью я хочу получить достойный секс, — прошептал юноша. — Я не буду трахаться с тобой, Чимин, — приподнял бровь друг. Парень лишь цокнул. — Хоть это звучало и обидно, но я тоже не собираюсь этого делать, — светловолосый медленно передвинул руку с горячей шее до ремня, касаясь кончиком носа губ Ви. — Подыграй мне. — Перепил, — утвердительно произнёс Ким, чувствуя, как от горячего шепота на губах плоть левого бедра покрывается табуном мурашек. Тэхён облизнулся и завёл руку за талию лучшего друга, притягивая того к себе. — Тебе повезло, что и я тоже. Всего лишь на минутку прикрыв глаза, Мин резко почувствовал у себя на пунцовых губах другие уста. Сначала он хотел оттолкнуть Кима, но ударивший алкоголь и его безумный план напомнили о себе. С охотой отвечая на упоительный поцелуй, Чим уже чувствовал, как чья-то острая ревность достигла своего предела и скоро отразится на нём физически. Чимин приоткрыл глаза, заканчивая пьяный танец меж языками, и оторвался от Тэхёна, который идеально сыграл свою роль. — Спасибо, — тихо прошипел Чимин в губы. Мин-Младший будто знал тактику и точное время действий брата, поэтому, сразу после благодарности, он почувствовал, как сильная рука хватает ворот рубашки и безжалостно тянет его за собой. Застёгнутая пуговица сильно давит на шею, от чего Чимину становится душно и тесно в собственном теле. — В-всё т-таки не вы-ы-ыдержал? — с больной хрипотой произносит Чимин, хватаясь за горло. — Что ты, мать твою, делаешь? — гневно рычит Юнги, впечатывая младшего брата в еловую дверь спальной комнаты. — Мать нашу не трогай, — прокашливается Чимин и томно смотрит на старшего Мина. Ситуация похожа на то, как старшему брату повелено следить за младшим, чтобы тот не натворил глупостей. Но Чимин хочет специально разозлить братика, чтобы всеми известные наказания Мина Юнги отразились на его теле. Да и не только «на», но и «внутри». Чим поджимает губы. — Лучше притронься к своему члену, ведь ты последнее время дрочил на меня, не покладая рук, а сегодня и пальчиком не коснулся, — сардонически улыбнулся Чимин, случайно угадывая причину неудовлетворённости Шуги. После этих выплюнутых слов Юнги окончательно сходит с ума и разрушает все моральные и общественные принципы. Кто, блядь, сказал, что инцест — это плохо? Религия? Да срать на эту религию, если в ней стоит запрет на это искушённое и покрытое сладкой карамелью яблоко. Шуга не собирался отказываться от этого наливного фрукта только из-за общественных и религиозных принципов. Юнги резко хватается за ворот рубашки и притягивает к себе Чимина. Открыв доступ к дверной ручке, парень берётся за неё и грубо дёргает, нараспашку открывая дверь и мощно толкая младшего брата в комнату. А Чимин смеётся. Шуга грубо хлопает дверью, закрывая её на замок и позволяя греховным искушениям вселиться в его возбуждённое тело и отключить разум как минимум на эту ночь. Чимин падает на исполинскую кровать, победно что-то бурча под нос и откидывая руки назад и втягивая живот, будто позволяя голодному зверю, по имени Шуга, накинуться на давно пристрастное тело. — Юнги-я, как же я хочу трахаться, — скулит Чимин, а у Мина низ живота адски скручивает от одного его «Юнги-я». Чимини и вправду, пока не выпьет, такая миленькая булочка с маком, которая смущается от одной половой лекции на парах по анатомии. А на деле, как пизданёт. — Что ты хочешь? — Мин медленно приближается к брату, желанно прикусывает верхнюю губу и садится на накаченные бёдра, ледяными руками надавливая на впалый живот и ехидно улыбаясь. — Того же, — Мин тихо постанывает и задерживает дыхание, — чего и ты. — Я тебе хён. Юнги был уверен, что эту игру Чимин затеял только для того, чтобы попасть в кровать к своему старшему братику, о которой ходят немало слухов. Алкоголь сыграли с разумом Чимина нехилую шутку, и Шуга не хотел, чтобы потом он чувствовал себя ужасно и избегал его целыми месяцами. Но на данный момент его давно желанное тело хотело почувствовать Шугу внутри себя, а потом уже задумываться о смертном грехе и карать себя за безумную страсть к собственному брату. И как ему можно в этом перечить. — Не могу понять, чего именно ты хочешь, — ебаный Мин Юнги. Не может он без своих выебонов. Ему надо именно просить жертву , чтобы та сказала, чего именно та желает. И без всякого смущения. — Скажи прямо, Чимин-и. Юнги указательным пальцем проводит по ширинке брата, царапая металлические звенья. Ведь за этим маленьким «заборчиком» скрывается аппетитное блюдо. Сглатывая слюну, Чимин хватает за воротник брата и притягивает к себе. — Я знаю, как давно ты хочешь меня отыметь, Юнги-хён, — Чимин не умеет быть доминантом, поэтому сразу же ослабляет хватку и медленно переходит кистью на шейные позвонки, — так сделай уже это, прошу. Юнги глубоко вглядывается в пытливые карие глаза, облизываясь. Чимин уже изрывается от такого невыносимого давления. —Хён, — его тихое слово смешивается с мгновенной и неожиданной молнией, сопровождающей раскат грома. В этот же момент Юнги вцепляется в губы грязным поцелуем, чувствуя привкус недавно выпитого шампанского. А Чимин вскрикивает, обнимает руками Шугу, прижимая того к себе и позволяя раскрыть себе рот, чтобы требовательный язык ворвался в ротовую полость, сцепляясь с другим. Как же Юнги злит то, что припухшие губы Чимина несколько минут назад целовал Ви, у которого, между прочим, Чонгук есть. Твою мать, целоваться с собственным братом так запретно, так особенно, так охуенно. Чимин засасывает нёбо, когда Юнги фактически рвёт первые пуговицы рубашки и целует шею, помечая кожу яркими и болезненными засосами. Чимин зарывается рукой в тёмные кудрявые волосы, чувствуя подобие острой боли внутри уретры. Другой рукой Чимин доходит до поясницы Шуги и давит, чтобы тот опустил ниже таз и придавил источник боли. Но из-за этого соприкасаются взбудораженные органы, отделённые друг от друга лишь почти идентичной тканью. Некий тяжёлый бас раздался по их телам, вызывая гусиную кожу. Чимин тихо стонет, а Юнги чуть ли не откусывает часть покрасневшей плоти. Мин рычит и отстраняется от первокурсника, надавливая тому на грудь и отрывая его кисть от своих волос. — Юнги-хён? — Чим волнительно вздыхает и прикрывает покрасневшую кожу ладонью. Шуга лишь немного отползает назад и рукой дотрагивается до возбуждённого мужского достоинства, немного сжимая и массируя его. — Не стыдно тебе соблазнять своего хёна? — Чимин нелепо смущается и закрывает глаза ладонью, пытаясь так бурно не реагировать на Юнги. Немного ошалевший Мин притрагивается к пряжке, и в глубокой темноте слышится звук расстёгивающегося ремня. Юнги берётся за подтяжки и снимает их, смотря на Чима. —А тебе не стыдно скрывать свой стояк, когда ты на меня засматриваешься? — переспрашивает Чимин. У Шуги во рту скапливается слюна, а язык уже зудит от того, чтобы попробовать эякулят брата. Мин наблюдает, как краснеет Чимин, и заставляет его чувствовать себя ещё более неловко. — А тебе не стыдно представлять во сне, — Мин делает недолгую паузу, после чего расправляется с молнией и пуговицей, — как я расстёгиваю твои штаны, немного стягивая их, — Юнги совсем не смущается и полностью вслух описывает свои действия, — вытаскиваю твой колом стоящий член и блаженно начинаю отсасывать? — Мин смазывает накопившейся слюной трое пальцев, проводит по стволу и пылающими губами касается головки. Чимину сносит голову, когда он чувствует эти блёклые губы на себе. — Не стыдно, — несдержанно произносит Чимин, зарывается в кудрявые волосы Шуги и насильно заставляет взять член в рот наполовину. Юнги тихо пищит, но берёт ещё глубже, водя языком по венчику. Слюны и смазки становится всё больше, когда Мин приспосабливается и уже добавляет руки, от чего младший сжимает пододеяльник и тяжело дышит, расстёгивая до конца рубашку. Не дав таки кончить Чимину, Юнги освобождает свой рот и облизывает корень, доходя опять же до мочеиспускательного канала. Снимая с себя чернильную кофту, Шуга до конца сдирает брюки Чимина, целуя губами его напряжённые кубики пресса и с нетерпением расстёгивая замок уже на своих джинсах. — Ох, Юнги-я, — томно тянет Чимин, чувствуя, как Мин щекочет языком и облизывает каждую мурашку на животе, с пупка до ключиц, — почему ты мой собственный брат? — Тебя волнуют эти вонючие грехи? — недовольно спрашивает парень и тянется за смазкой, лежащей в рюкзаке, попутно целуя парня. Чимин обращает внимание на мир вокруг, который, казалось, искажается впоследствии алкоголя. Начинает тошнить и болеть голова от переизбытка шампанского в крови. Парень наблюдает, как Юнги желанно приближается к нему и хрипит ему на ухо, обжигая горячим дыханием: — Перевернись, — указывает Мин грубым тоном. Чимин покорно переворачивается, выгибая спину и выпячивая зад, ведь знает, что Юнги так хочет. Чим тихо стонет в мягкий матрас, когда Юнги шлёпает его по правой ягодице, от чего та мгновенно краснеет. Когда Шуга касается вязкими от искусственной смазки пальцами мышц сфинктера Чимина, юноша напрягается, но даже так Мину с лёгкостью удаётся ввести два пальца, царапая кожу и задевая предстательную железу. Видимо, мальчик не раз себя ублажал. — Юнги-хён, — напряжённо, но желанно постанывает Чимин, когда Шуга надавливает двумя пальцами на простату. Сука, от этого тяжело сдержаться и не кончить прямо на кровать Тэхёна. Шуга слышно проглатывает слюну, вытаскивает оба пальца и проводит руками по своему стволу, представляя, что сейчас, вместо собственных пальцев, будет находиться лоно Чимина, возбуждённо и яростно сжимая член. Проводя головкой вокруг анала, Юнги наблюдает, как Чимин ещё сильнее выпячивает свои ягодицы, выражая желание получить половой член себе во внутрь. — Ты моя маленькая шлюшка, — рычит Мин и ладонями сжимает нежную кожу половинок, оттягивая и ударяя их. Смотря на пульсирующую дырочку брата, которая блестела на лунном свете от количества смазки, низ живота Юнги мощно сжимался, отдавая напряжением в половой орган, который так и жаждал тесной близости. Останавливаясь кончиком у входа, Шуга напрягается и начинает входить, постепенно чувствуя, какой же Чимин узкий для Юнги. Младший прикусывает язык, чтобы сдержать в себе не только жалобные стоны, но и член парня. Большинство людей ещё не спят. Мин, не останавливаясь, касается простаты и заходит всё глубже. Когда Юнги доходит до максимума, он останавливается, оказывая на Чимина огромное давление и давая привыкнуть к внушительным размерам. Это ему не какой-то там дилдо. Когда младший успокаивается, по крайней мере, так показалось Юнги, Мин выходит, оставляя внутри головку, и рывком входит заново, почти до корня. Чимин резко стонет и сильно прикусывает нижнюю губу, чувствуя ржавый вкус крови, сочившейся из деформированной кожи, натягивает постельное бельё на себя, разбавляя шум дождя своим громким всхлипом. Шуга начинает рвано двигаться, позволяя Чимину чувствовать, как с каждым толчком прямая кишка болезненно растягивается. Шуга видит, что младший, желая громко не кричать, стискивает зубы. — Не сдерживай себя, — проговаривает Юнги и резко вдалбливает брата в кровать, желая услышать его голос. Шуга хотел, чтобы все, кто находился рядом с закрытой комнатой, знали, что кто-то Чимина сейчас жестоко трахает. Ох, как хотел. Чимин рефлекторно раздвигает ноги, когда Юнги мощными мраморными ладонями надавливает на поясницу, придерживаясь. Таким образом, половой орган входил ещё глубже, чем было ранее, вызывая слёзы у Чимина на глазах. Было больно до такой степени, что, когда Мин продолжал свои грубые фрикции, тот громко стонал, забывая про других людей в доме, и всхлипывал, тихо плача. Хоть это и ужасный грех, но этот процесс, никаким образом не назовёшь нежеланным. Хотелось бы ещё и ещё этого Мин Юнги, ведь как же охуенно чувствовать, как собственный брат долбится в твой зад. Чимин давно представлял, каким член Юнги будет чувствоваться внутри него. В этот момент ожидания все разбивались, ведь реальность была чересчур хороша. Схватив того за волосы, Шуга рычит и ускоряет свои движения, слушая болезненные и жалкие стоны. Юнги заметил, как Чимин рукой тянется к собственному органу, но тут же ударяет его руку. Указывает сомкнуть запястья за спиной, на что малой повинуется и позволяет старшему брату связать их недавно выкинутым галстуком, что лежал поблизости. Уже доходя до предела, Шуга шипит, сильно и безжалостно трахает молодого паренька, от чего тот буквально кричит его имя и разрывается внутри. Выбив всю духовную мощь из Чимина, Юнги проходит глубже и кончает внутрь. Отпустив Чимина, Шуга тяжело дышит и переворачивает его на спину, присасываясь к головке, облизывая уретру. С онемением и болью в анале, которая после чего на мгновение перенеслась в колени, младший до конца раскусывает рану на губе и двигает бёдрами навстречу Юнги. Тот берёт полностью в рот, то сжимая и разжимая губами ствол. — Блять, — ругается Чимин и не сдерживается, изливается хёну в рот, ведь самому это сделать Шуга не позволил. — Ю-юнги-хён? — с трудом произносит парень, ведь простое напряжение сфинктера отдавалось колкой болью. — Что? — Мин проглатывает остатки чиминовой спермы, облизывая каждый перстень и попутно зацеловывая венчик. — Позволишь мне быть сверху? — спрашивает Чимин, получая сладкий поцелуй в губы. — Даже не знаю, — устало говорит Юнги и, казалось, обессилено падает на спину. Чимин медленно привстаёт, понимая, что хён не захочет, чтобы младший развязывал руки. Через боль, он приближается к Юнги, садится на него сверху и целует, проникая языком в рот, а Мин чувствует кровавый оттенок во вкусе губ брата. Раздражённая кожа приятно тёрлась об губчатое тело, вызывая внутри Шуги вновь животное желание. — Всё же, предпочитаю быть сверху, — недовольным тоном проговаривает Шуга и, схватив Чимина за горло, валит его под себя, целуя в шею. Юнги заново входит в зад и начинает бешено долбиться, не жалея маленького брата и собственных сил, от чего Чимин закатывает глаза от наслаждения и громко стонет, полностью погружаясь в искушение, продолжая теребить искусанную губу и испытывать на себе насильственные повадки Шуги.[🎒]
В отличие от Чимина, Юнги проснулся от бодрящего влажного воздуха, сочившегося из-за открытого окна, почти без похмелья. Шуга вчера успел сделать только один глоток спиртного и то, даже не опьянел. У самого Чимина автоматом вставать рано утром вошло в привычку, так что юноша с раннего утра не мог уснуть из-за дичайшей боли в голове и адового самочувствия. Но один милейший и греющий душу факт того, что его старший братец всё ещё лежал рядом, иногда обнимая Чимина со спины, дарил светловолосому юноше состояние блаженства. Юнги Чимина не только привлекал сексуально, но и внешне, внутренне. Парень хотел дарить всю свою невидимую для других любовь и заботу именно для него, но его пугала невзаимность с его стороны. Хоть они и были родными братьями, но Чимин даже в детстве толком не знал Шугу. Ну его понять можно, ведь все в детстве были стремучими, пиздец. А сейчас во, какие охуеные. Шуга всё же открыл слипающиеся глаза, после чего получил резкий удар света. Комната была чересчур светлая, из-за белоснежной мебели и естественного света с улицы. Тучи не разошлись ещё со вчерашнего дня, поэтому на улице всё ещё не высох асфальт, а на побледневших листиках зелёной травы сбивали друг друга дождевые бусинки. Густой серебряный туман и белый шум дождя создавали потрясающие обстоятельства для сна, но вот Шуга помнил, что лучше отсюда уходить. Перед Тэхёном было неудобно. Потерев глаза тыльной стороной худущей ладони, Юнги глянул на младшего брата. Чимин был укутан в мягкое белое одеяло, сохраняя тепло. Вид у него был, мягко сказать, нездоровым. Огромные мешки под глазами, болезненный, но расслабленный взгляд, истерзанные губы и сухие глаза. Шуга не на шутку заволновался, ведь страх того, что Юнги мог переплыть через рамки дозволенной грубости, сгрызал его изнутри сразу после окончания. Но, тем не менее, это ему не помешало уснуть. Чимин лёг намного позже, чем Шуга, да и проснулся рано утром. — Ты ходил вчера в душ? — хрипло спросил Чимина Юнги, вспоминая, что тот первый ходил освежиться. Шуга отключился почти сразу после того, как плюхнулся на кровать рядом со всё ещё обессиленным Чимином. — Я удивлен, что ты не сбежал сразу после вчерашнего, — казалось, покалеченный ангельский голос тихо издался в комнате. — Почему ты так думаешь? — задал вопрос Юнги. Чимин отвёл взгляд на приоткрытое окно, сквозняк, пробирающийся в комнату, слабо раскачивал шёлковые серые шторы. Юноша вытащил из под одеяла кисть, чтобы помассировать сухие глазки и прикрыть рот ладошкой при сонном зевании. — Потому что ты так всегда и со всеми поступал, — начал Чимин, урывшись носом в пропахшие Юнги простыни. — Либо я особое блюдо, над которым нужно поиздеваться, либо я слишком наивен, чтобы верить во что-то большее. Старший Мин всё время смотрел прямо в глаза Чимина, который любым способом этот контакт хотел прервать. Но Шуга не стесняясь коснулся холодной рукой по горячей плоти Чимина, водя кончиками пальцев по боку. Светловолосый слегка вздрогнул. — На что ты надеялся? — Юнги пододвигается к младшему брату, уверенно заводит ладонь на поясницу парня и прижимает обнажённое тело к себе. Чимин шумно сглатывает, когда Шуга, не отрывая взгляда, почти утыкается носом в щёку и тихо проговаривает. — Ни на что, — пугливо молвит Чимин. — Ты ведь хочешь каждое утро просыпаться так? — Ничего подобного, — уверенно проговаривает светловолосый и пытается отпрянуть от старшего брата. — Не лги себе, Чимин-и… — Юнги, отвали от меня, — Чимин успевает вовремя отодвинуть голову и перевернуться на другой бок, смахнув руки брата, до того, как Шуга успевает высунуть свой язык. Но Юнги всё равно стоит на своём. — Ты хочешь каждое утро прижиматься ко мне. Улыбаться, смотря на меня. Покрывать мои губы множеством поцелуев, Чимин-и, — темноволосый Юнги ухмыляется, когда он всем телом прислоняется к Чимину сзади, пальцами касаясь кожи бедра и легонько поглаживая его, сразу чувствуя гусиную кожу. Чимин заволновался. Шуга прильнул к шее Чимина, которая только сзади была расписана фиолетовыми засосами, вдыхая аромат светлых волос. Шуга невольно вспомнил, как ночью бесконтрольно оттягивал их. — Ю-юнги, — заикаясь промямлил Чимин. — Я знаю все твои прихоти, — томно проговорил Юнги. — Ты будешь дарить мне всю свою любовь, бесконечную романтику и обильную заботу, зайка моя. Если пару минут назад глаза Чимина были безумно сухие и требовали влаги, то сейчас Чимин не мог спокойно сосредоточиться, ведь слёзы на глаза наворачивались непонятно от чего, то ли от долгожданной цели, то ли от угрызений совести. Да какая к чёрту совесть, если ебаный Чимин сохнет по своему брату, который по-львиньи трахал его на вечеринке лучшего друга? Вот именно, что никакой. Чимин безумно сука телесно хотел чувствовать этот огромный член у себя в заднице, которая так и нарывается на многие голодные взгляды в универе. Он до глубины души хотел дарить свою заботу и любовь родному человеку. Он хотел после университета забегать за слащавым молочным латте, который любит Шуга. После прибегать домой, тонуть в по-настоящему родных объятиях, приторно целоваться, расположившись на бархатном диване, понимать, что это всё пиздец как аморально. А потом дико трахаться до хруста лопаток. А Юнги, ведь, тоже хотел банальной заботы. — Тебе нужно что-то взамен.. Что? — аккуратно интересуется Чим и хватает руку Юнги, когда та уже позволила себе пройтись по внутренней стороне бедра. Юнги лишь усмехнулся. — Отношения, — серьёзно говорит Шуга и прикусывает мочку уха Чимина. Последнего не устроил такой ход, ведь каждый в университете знал, что Юнги любит менять своих пассий как носки, которых потом сеет грязными и полностью дырявыми. Но Шуга знал, что с Чимином всё особенно. — Чтобы использовать меня?! — Чтобы любить.[🍰]
— Па-па-па. Тар-ра, — подпевает Тэхён, наливая из медной турки кофе в чашку. Остудив обожженные пальцы, Ви кидает турку в раковину, берёт в руки горячий сосуд и локтями опирается об островок, оглядывая собственную гостиную. Ночью она, и правда, была темнее нефти, но днём естественно освещена и довольно светлая. Виной тому почти белая мебель и окна в пол со всех сторон. Ви любил дневное время, так же и светлые оттенки, что не контактировало с Чонгуком, который был помешан на пугающем чёрном цвете. Все ушли уже к трём часам ночи, но некоторые, под настырные пинки Тэхёна, ушли к пяти. Ну… не все. Тэхён слышит чьи-то шаги, обращает своё внимание на подуставшего Шугу, который торопливо спустился с лестницы и накинул своё пальто. Тэхён мило улыбнулся ему, когда тот мимолётно глянул на сонного парня с кружкой ароматного кофе. Он быстро поздоровался с Ви и вышел на улицу, где немного моросило. Шуга сел в припаркованный глянцевый автомобиль, завёл двигатель, но пока не собирался трогаться с места. Ви лукаво улыбнулся и сделал глоток, поняв, в чём дело. — Как спалось? — озорно спросил Ви у Чимина, который, так же как и Юнги, сейчас спускался с лестницы, но с некой трудностью и держась за перила. Будто ему это давалось больнее. Рассеянный первокурсник подошёл к Тэхёну и взял у него из рук чашку, жадно глотая кофе. — Эй! Я из-за вас вообще-то на диване спал! — Спасибо, хён,— искренне ответил Чимин, жадно вдыхая воздух, — ты сделал меня самым счастливым человеком на свете. Чимин лучезарно улыбнулся и прокашлялся. — Какие ощущения? — спросил Тэхён, замечая болячку на губе лучшего друга. Чимин немного почесал шею, расстёгивая первые пуговицы мятой рубашки и показывая сильно покалеченную кожу, на которой живописно расположились синяки и до сих пор не успокоившиеся засосы. — Вау, — Ви немного не ожидал таких физических повреждений, — это он так? — Юнги-хён немного грубоват, — смущённо проговаривает Чимин, смотря под ноги и понимая, что Шуга не немного грубоват, а даже слишком. Всё же кожа на шее и прямая кишка дают о себе знать дискомфортной болью, которую причинил Шуга. — Но, всё же, некая нежность в нём присутствует. Мин Чимин был рад, когда после официального соглашения двух сторон об отношениях, Юнги забеспокоился о здоровье брата. — Тэ? — Да? — Чимин слегка замялся. — А ты можешь никому не говорить, что мы с Юнги братья? Ви задумался, ведь он понимал, к чему Чимин клонит. Если давать обещание никому не говорить, то это значит, ВООБЩЕ никому не говорить. Даже не писать в дневниках, не размышлять у себя об этом в голове, напросто забыть про это. Выкинуть эти мысли из своей головы и не вспоминать. Именно это подразумевает светловолосый. Было видно, что это очень важно для него. Поэтому Тэхён качнул головой в знак согласия. Чимин на радостях улыбнулся и поклонился, но не до конца. Неприличная боль мешала сделать это Мину нормально. Он тихо выругался, на что Ким ухмыльнулся. — Накинь на себя мою ветровку, на парах вернёшь, — сказал Ви, когда Чимин коснулся ручки входной двери. По его виду было понятно, что выходить без верхней одежды в дождь, парню не хотелось. — Ещё раз спасибо, — Чим снял куртку с крючка и надел её на себя. — Чимин. — А? — Не пей больше, пожалуйста, — попросил Тэхён, взяв почти выпитую кружку с кофе. Чимин туманно посмотрел на Кима, а потом в окно, где его уже заждался старший брат. Помассировав глаза, Чим до ушей улыбнулся другу: — Ага, — Чимин открыл дверь и вышел, быстро добегая до чёрной машины и садясь в неё. — Вот теперь думай, сарказм это или нет, — Тэхён вздохнул и оглянул пустую кружку, думая о том, что опять придется следить за новой и кипящей порцией кофе.