Галстук

       Чудесный сон. Да, это сон, а не реальность. Он мягко обнимает, боясь поломать. Шепчет забытые слова. А уходя, целует шею. Приятно ощущать точечные прикосновения, зовущие в реальность. "Пилип-пилип. Плилип-пилип. Пилип-пилип". "Мьяу". Приятная нега сна потихоньку разбавлялась этими шумами. Рука потянулась к стоящему на тумбе будильнику. Щелк. И он замолчал. Сложно было рассмотреть блестящие цифры. Без десяти восемь. "Из..." - по привычке хотел извиниться, но рядом никого, кроме шагающего по ногам кота, заставляющего своим мурчаньем подняться. Голова закружилась. Слишком резко. Надо прийти в себя. Надо. Кот подошел ближе и потерся мордашкой о руку.        - Цукико. Я... - прикрыл лицо рукой, стараясь прийти в себя.        Нельзя столько времени пролежать в постели. Времени слишком мало останется. Первым делом - утренний прохладный душ, потом - еда для Цукико.        Прохладные струи своими колкостями не доставляли тех чувств, что я испытывал ранее. Чего же мне не хватает? Даже махровое полотенце, которым обтирал тело от воды, было каким-то жестким. И снова зовущее "мяу". Голодный. А мне некогда даже самому поесть. Второе полотенце кинул на плечи, чтобы вода, стекающая по волосам, не попадала на кожу. В кладовой нашлась миска Цукико с его именем. Пересыпав туда сухой корм из пакетика, отнес на кухню, суша одной рукой ещё мокрые пряди. Приятно знать, что хоть кто-то ждет тебя этим утром.        - Иду, иду, - черненький уже ожидал на кухне, мяуча. - Прости, - поставил пищу, - что заставил так долго ждать.        Он жадно кусал эти кусочки, не отвлекаясь на поглаживания. Такая приятная шерсть, но чего-то не хватало. Может, мягкости? Красоты? Надо было собираться, а не то можно опоздать на работу.        В шкафу с одеждой всё на своих полках и вешалках, так что форму легко можно было найти. Мокрое полотенце положил на сушилку, надеюсь, что завтра новое не буду доставать. Взяв с верхней полки черные штаны, надел их, замечая пристальный присмотр Цукико, который всегда был любопытен. Затем - белая рубашка. С этими пуговицами никогда не было проблем. Стянув с вешалки черный галстук, накинул на шею. Лучше было с ним возиться у зеркала. Лента сверху, снизу, завязать. Неудачная попытка. Один выше, другой ниже и в бок. Как же было на той картинке? Вариант Б или Г? Как? Как правильно его затянуть? Только сейчас смог понять. Я даже не помню как это делается. По привычке тянусь к шее. Нет. Надо просто развязать. Стянув, посмотрел. Может неправильно положил на шею? И новая попытка не увенчалась успехом. Я снова всматривался в своё отражение. Рассеянное, одинокое отражение.        Он сам одевает на меня эту черную полоску. Как приятно спиной ощущать его тепло, объятья. "Теперь хорошо?" Почти что щека к щеке. Его руки ловко справляются с узлом. "Это не лучший способ сказать, что мой полумесяц плох в этом". Он улыбается, целуя в шею и щекоча своими волосами. "Разве это не другое?" Разворачиваюсь и получаю новый утренний поцелуй, сладкий, словно мед, жаркий, как солнце.        А сейчас стою и смотрю на себя. Два свободных конца черной полоски галстука свисали. Почему. Почему всё так закончилось? Просто в один миг. Слезы наворачивались на глаза. Надо держаться, надо! Действительно, почему же не смирюсь, не найду кого-то другого для жизни. Почему всё ещё цепляюсь за него! Забудь, Микадзуки. Просто забудь его уже наконец-то! В моей жизни исчез тот свет, что ты вносил в эту квартирку. Почему ты ушел, не оставив ничего, кроме пустоты. Есть лишь одно слово, которое не успел я тебе сказать. Это слово - люблю.