Запеканка

Мин Юнги не любит запеканку. Точнее сказать, он её ненавидит и презирает так, словно в этом кусочке из творога, яиц и сахара собранно всё зло мира. Но вот парадокс, терпеть не может, но каждый раз покорно запихивает в рот. А как не есть, если её приготовил Чимин? Чима Юнги любит. До дрожи в коленках и ряби в глазах. Любит уже давно, с тоской замечая, что с каждым годом это чувство в нём всё больше крепнет. -Вкусно? -Угу… Золотоволосый парень довольно улыбается, подкладывая в бенто своего хёна ещё один кусочек ненавистного лакомства. Мда, Мин любит Пака, а Пак любит запеканку. Грёбанный любовный треугольник. Даже немного обидно осознавать, что проигрываешь творогу. -Тебе точно нравится? Ты какой-то мрачный. -Нравится. Дабы хоть как-то придать правдоподобности своим словам Юнги растянул губы в довольной улыбке, похлопав себя по животу. Эти потуги навряд ли угомонили Чима, однако больше спрашивать он не стал, переключив всё внимание на пищу. Если честно, то не такую уж и отвратительную, на самом деле, очень даже вкусную. Мин мог поклясться, что его донсэн знал как минимум тысячу рецептов, каждый день готовя новую вариацию любимого блюда. -Хё~ён, я пойду. -Пара? -Нет, я утром освободился уже -Правда? Зачем тогда торчал здесь? -Ну… Я хотел, — Пак неловко замялся, потупив взгляд, — я хотел пообедать с тобой… Боже, несите ведра, кое-кто тут поплыл. Стараясь скрыть своё замешательство Юн нахмурился, буркнув недовольное: «Хренью страдаешь». Большего от ворчливого брюнета младший не ждал, поэтому, поднявшись на ноги, он ещё раз попрощался и пошёл в сторону выхода из универа. Вскоре его спину сокрыли пушистые кроны деревьев. А Юнги так и остался сидеть на траве, пялясь в точку, где еще минуту назад сидело его личное улыбающееся солнце. Капризное такое, принцессешное, самовлюбленное, но такое родное и теплое. Временами это даже бесило страшно. Мин уже не мальчишка и никогда не был святошей. Ему хочется. Хочется всего и сразу. Так сильно, что сложно сдерживать отборную ругань каждый раз, когда он пытается сделать шаг вперёд, а Минни краснеет, делая свои большие глаза ещё больше, и тянет дурацкое «Хён». Нет, пару лет назад это нехило доставляло. Ведь брюнету нравилось выполнять роль надежного старшего братика, который всегда прийдет на помощь. Пак тогда был таким милым до безобразия с этими еще по-детски пухлыми щечками, что его хотелось спрятать от всех невзгод окружающего мира. Сейчас он изменился, стал взрослее, привлекательнее. Намного привлекательнее. От того невинного ребенка остались разве что все такие же лучистые глаза. Ну и уровень пятиклассника в вопросах отношений. Хотя нет, даже они получше соображать будут. Вот Чонгуку повезло, конечно, с Тэ. Там такая бурная личная жизнь, Мину подобное даже в самых лучших снах не виделось. И не особо понятно, кто кого в этой паре имеет, потому что Ким своему горячему петуху прохода не даёт. Совокупляются почти в каждом углу универа, ну или хотя бы зажимаются где-нибудь. Джин вон тоже отжигает Намджуну. После того, как первый обнаружил у своего парня целую коллекцию отборного порно, так устроил ему недельный марафон такого масштаба, что тот больше о своих дисках и не вспоминает. Хосок тоже насыщенной жизнью живет, а у Юнги… У Юнги чистая и непорочная. Это несомненно важно, но надо будет, наверное, у Намджуна коллекцию поэксплоатировать, потому что ну уже сил никаких нет. Брюнет тяжело вздохнул и поднялся на ноги, направляясь к выходу. На пары идти совершенно не хотелось, учитывая, что у большинства его одногруппников весеннее обострение все еще продолжалось, и плевать на май месяц. Если честно, то именно в этом и крылась причина ненависти к запеканке. Она слишком сильно напоминало Мину детство. Чимин всегда её трескал за обе щеки. Казалось, стоит ему съесть какой-нибудь дохрена модный салат, и все сразу изменится. Он повзрослеет и произнесет наконец-то своим тихим голосочком гребенное «Юнги». А страстном хрипе, смешанном со стоном, и речи идти не могло. Слишком это всё казалось далеким и недосягаемым. Тут хотя б за руки подержаться, по вечернему побережью пройтись, на закат полюбоваться… Эх, знал бы Пак, как размяк за последнее время его суровый и похренистичный донсэн. Запеканка. Опять. Если б Мин не чтил свэг, то заплакал бы на месте. Впервые за долгое время он казался у Чима дома, чтоб помочь с какой-то ерундой. Казалось бы, вот тебе случай. Но это адское блюдо сбивает весь настрой. Слишком оно сладкое, нежное и таящее. От него так и прёт невинностью, как и от младшего. -Хён, какой чай будешь? -Без разницы. Конечно без разницы, Мину в его ситуации мог помочь только мышьяк. А Пак ещё и улыбается так умилительно каким-то своим мыслям, пока засыпает душистые листья в чайник, что на душе становится легко и паршиво одновременно. Больше это продолжаться не может. -Чимин, почему запеканка? -Что? -Почему ты все время готовишь запеканку? Блондин разворачивается, растеряно глядя на хёна, и его лицо почему-то начинает стремительно краснеть. Было видно, что вопрос застал его в расплох, и про себя он пытается решить какое-то дело государственной важности. -Хён, ты же любишь…- послышалось тихие и сжеванные слова. -Чего? -Я говорю, что любишь запеканку. Вот я её и готовлю. Если честно, я, видимо, переел творога, мне после него не очень хорошо. Но ты всегда с таким аппетитом ешь. И раз тебе нравится запеканка, то и мне тоже… Слова прозвучали так неуверенно, местами с запинками, но это лучшее, что Юн слышал в своей жизни. Возможно, он слишком долго сдерживался, но такого откровения ему оказалось достаточно, чтоб вскочить со стула, прижав Пака к столешнице, и прикоснуться своими губами к его. Медленно и осторожно, будто скользя по волнам, парень целовал чувственные пухлые губки, навсегда снимая с них невинный привкус сладкого творога, заменяя своим собственным, немного терпким, но таким пьянящим, что хрупкое тело Чиминни само поддалось навстречу нежным объятиям. Это было так неловко и чарующе, что Мин не хотел напирать, навсегда запечатляя в памяти донесена его первый невинный поцелуй, очень теплый и приятный, а еще щекотный от горячего дыхания напротив. -Хён? Прошептал блондин, когда их губы разомкнулись, давая каждому осмыслить произошедшее. Старший стоял, как оглушенный. Внутри сердце сделало тройной кульбит, нахрен сбивая все органы с их положенных мест, и рвануло куда-то ниже уровня моря. Больших сил стоило парню перевести дыхание и выдавать хриплое признание. -Чим, я никогда не любил запеканку. Я тебя люблю. И зови меня по имени. -Ю-Юнги? -Да, правильно, Юнги. Пак еще хотел что-то добавить, вероятнее всего, про свою долгую и искреннюю любовь к надежному, но ворчливому Мину. Но не успел. Брюнет вновь привлек его к себе, мягко касаясь желанных губ.