Шинман

Кибом поместил карту Южной Кореи размером с настенный плакат на подставку, стоявшую в конце стола. По всей территории страны маленькими звездочками были отмечены места, в которых произошли интересующие их пожары. Звездочек в общей сложности было пятьдесят четыре — тридцать две красные и двадцать две синие. — Здесь отмечены пятьдесят четыре пожара, — сказал Ки. — Пятьдесят четыре пожара, произошедшие с прошлогоднего Дня труда и до сего момента. Получается промежуток времени длительностью в один год. Как вы можете видеть, пожары происходили по всей стране. Пятьдесят четыре пожара. Считается, что все они начались случайно. Пятьдесят четыре жертвы.       В помещении воцарилась тишина. В понятии «смерть» было что-то такое, что заставляло призадуматься даже бывалых правоохранителей. Возможно, Кибом целиком и полностью ошибался в своих предположениях, но пятьдесят четыре — это все-таки большое число, это много убитых людей, а потому здесь были неуместны ухмылки и шуточки. — Эти пятьдесят четыре пожара, я думаю, связаны друг с другом. Чем они отличаются от сотен — если не тысяч — других пожаров, ежегодно происходящих в домах по всей стране? Они отличаются от остальных пожаров тем, что у них у всех есть четыре одинаковых признака. Во-первых, все их сочли начавшимися случайно. Во-вторых, каждый раз жертва одна и только одна. В-третьих, после каждого из этих пожаров жертв находили именно в том месте, где начался пожар — другими словами, жертву обнаружили мертвой в том помещении, в котором начался пожар. В-четвертых, этим помещением всегда была спальня. — В этом есть что-то странное? — спросил Джинки. — Очень странное, — сразу же ответил Ки. — Пожары обычно не начинаются в спальнях. Подавляющее большинство пожаров в жилых домах начинается в кухнях. Другие вызваны неисправностями газопроводов. Некоторые начинаются с того места, где электрические провода протянуты вблизи источников тепла, за стереосистемами и тому подобное. А вот спальни… это и в самом деле довольно странно.       Джинки согласился с ним. — Я не изучал последние статистические данные, — сказал он.       Ки лишь улыбнулся ему. — А я изучал. Но независимо от того, где начался пожар, большинство жертв погибает совсем не в том помещении, где он начался. Люди бегут прочь от огня. Они не бегут к огню. При пожарах, приводящих к гибели людей, обычно происходит следующее: пока люди спят, пожар начинается в каком-нибудь другом помещении их дома — в кухне или там, где стирают белье — и затем распространяется по другим помещениям. Если кто-то погибает, то это, как правило, происходит в результате того, что жертвы задыхаются в дыму после того, как путь к спасению им отрезает огонь. Они обычно не сгорают дотла, лежа в своих постелях. В каждом из этих пятидесяти четырех случаев жертва погибла в той самой комнате, где, как было установлено, и начался пожар. Более того, во многих из этих случаев погибшие были найдены лежащими в своих кроватях или возле них. — Но это, конечно же, могло произойти и случайно, — заметил Онью. — Конечно же, Джинки. Вообще-то ты только что изложил мнение пятидесяти четырех бригад следователей, и каждая из них пришла к выводу, что одиночный пожар, которым они занимались, начался случайно. Если рассматривать один-единственный инцидент, то, несомненно, такое представляется вполне возможным, особенно когда следователи обнаруживают явные признаки того, что пожар начался случайно — признаки, которые наш субъект каждый раз протягивает им на блюдечке. Они отдают предпочтение приемлемому ответу, а не раздумьям о чьем-то коварном умысле. Но мы сейчас рассматриваем не один-единственный инцидент. Мы рассматриваем все это в масштабе всей страны, и мы видим целых пятьдесят четыре аналогичных инцидента, произошедших на протяжении одного года. В этом, я полагаю, и проявляется некий стиль преступника.       Все присутствующие внимательно слушали Кибома. Он не очень-то хорошо умел читать по лицам, но ему казалось, что он уже частично сломил их сопротивление. Возможно, переубедить ему еще никого не удалось, но кое-какой прогресс был. — Но давайте анализировать дальше, — продолжил Ки. — Рассмотрим четырехмесячный период, начавшийся год назад — приблизительно в День труда в прошлом году, и продолжавшийся до конца года, а точнее, до второго января. Обратите внимание на красные звездочки на этой карте. Они символизируют тридцать два пожара, которые произошли за эти четыре месяца. Также обратите внимание на то, что эти пожары имели место во всех регионах страны, кроме Севера. Эти тридцать два пожара привели к гибели тридцати двух человек.       Последний пожар, относящийся к этому периоду, случился второго января в городе Тэгу, район Согу. Кибом хорошо помнил, как ему позвонила мама, помнил отчаяние в ее голосе и что она все никак не могла подобрать подходящие слова. «Сорим была… — говорила она. — Сорим была… твоя сестра была…» Ей потребовалось более пяти минут на то, чтобы закончить фразу. Уже после нескольких ее попыток Ки самого начало охватывать отчаяние, потому что ему стало ясно, что новость, которую она хочет сообщить, ужаснейшая. «Сорим была… что, мама?» — аккуратно спросил Ки. Его голос срывался, колени дрожали, а земля под ногами, казалось, вот-вот разверзнется. «Что случилось с Сорим?» — Итак, тридцать два пожара за четыре месяца, — сказал Тэмин, тем самым поддерживая его.       Он, похоже, почувствовал, что Ки погрузился в тягостные воспоминания. Кибом лишь кивнул ему в знак благодарности и снова сосредоточился на текущем моменте. — Совершенно верно, — сказал Ки уже более уверенно. — Получается в среднем два пожара в неделю. Как вы видите на карте, пожары распределялись попарно. Два в Янсане — в Юсане и Букджоне — в одну и ту же неделю сентября. Два в Пусане — в Тангаме и Квебопе — в одну и ту же неделю октября. Значит, наш субъект путешествовал. Начиная с Дня труда и приблизительно до Нового года наш субъект переезжал из одного места в другое. Почему он так поступал, я не знаю.       Сейчас, по крайней мере, все продолжали слушать Кибома очень внимательно. Миловидная Юна даже что-то записывала, показывая тем самым, что она умеет быстро писать. А может, просто калякает что попало или рисует чертиков. — А теперь перейдем ко второму периоду, который длится с начала этого года и до сего дня, — сказал Ки. — И именно анализируя этот период, мы начинаем узнавать о нашем субъекте кое-что еще.

____***____

— Второй период активной преступной деятельности нашего субъекта охватывает приблизительно восемь месяцев, начиная с января этого года и заканчивая сегодняшним днем, — объяснил Кибом. — Пожары за этот период отмечены на карте синими звездочками. За эти восемь месяцев произошло двадцать два пожара и погибло, соответственно, двадцать два человека. При каждом пожаре — один погибший. Довольно педантично, не правда ли?       Джинки и Юна закивали. Тэмин тоже кивнул, еще и очень энергично, хотя он уже слышал эти рассуждения Кибома. «Наш Шин» сидел неподвижно, ничем не выказывая своего отношения к услышанному.       Ки провел лазерной указкой окружность таким образом, чтобы внутри нее оказались все синие звездочки. — Но наш субъект не очень-то много путешествовал на протяжении этого второго периода, не так ли?       Тэмин качнул головой: — Все эти двадцать два пожара было совершено на Севере страны или в прилегающих регионах. — Именно так. Он подобрался ближе к столице: Инчон, Коян, Ансан, Сувон, Соннам и Сеул. Все это происходило со середины января и до этой недели. Последний пожар случился в городе Йоджу. Почти за восемь месяцев — только двадцать два поджога. Вместо двух поджогов в неделю он стал делать примерно три поджога в месяц. Почему?       Ки посмотрел на слушающих его коллег так, как смотрит на своих учеников учитель, задающий им контрольные вопросы. Поскольку они не ответили, Ки сделал это за них. — Он стал дольше выбирать жертв, — сказал он, считая это очевидным.       На его слова снова никто никак не отреагировал. Кибому пришло в голову, что он раздражает их таким своим подходом — вопросы и ответы, но затем, судя по выражению их лиц, пришел к выводу, что он им даже понравился. Все присутствующие в этой комнате — или почти все — поступили на работу в правоохранительные органы потому, что они любили составлять пазлы. — И почему же он делает это? — спросил Донхи, впервые подключаясь к обсуждению, и Ки не знал, хороший это знак или плохой. — Думаю, потому что он живет на Севере, — ответил Ки. — И для его преступной деятельности там немаловажным фактором является его обычная, повседневная жизнь — работа, друзья, какие-то занятия в свободное время. Когда он отправляется в поездку куда-нибудь далеко, он отрывается от всего этого и ему легче совершать преступления. А дома? Дома ему нужно ходить на работу. Дома у него есть друзья, родственники… — Ему также приходится быть более осторожным, — поддержал его Тэмин. — Если он убивает кого-то близко к своему дому, его с большей вероятностью поймают. Усиление им мер предосторожности проявляется в том, что он увеличивает временной интервал между своими преступлениями. — Именно так, — подтвердил Ки. — Обратите внимание на то, что каждое убийство на Севере он совершает в другой юрисдикции правоохранительных органов. Разные города, разные районы. Он старается не совершать такого же преступления в пределах той же самой юрисдикции, поскольку опасается, что на эти пожары начнут смотреть как на некую совокупность, а не как на отдельные пожары. — Ты сказал, что жертв всегда находили в том помещении, в котором начался пожар, — сказал Джинки. — Есть ли какая-то причина того, что данный субъект поступает подобным образом? — Конечно, — ответил младший. — В месте начала пожара огонь пылает дольше всего и, следовательно, сильнее всего. И ущерб там причиняется самый сильный, а значит, улики в этом месте, скорее всего, будут уничтожены. — Ага. То есть ты думаешь, что он устраивает пожар только для того, чтобы уничтожить улики? — Совершенно верно. Что бы он ни творил со своими жертвами, он хочет подстроить все так, чтобы мы ничего об этом не узнали. Он не хочет, чтобы мы проводили аутопсию. Он подстраивает все так, чтобы тело…       Ки вспомнил о Сорим и его горло сжал спазм. — Чтобы состояние тела не позволяло провести аутопсию, — закончила вместо него Юна.       Кибом не мог произнести ни единого слова, поэтому просто кивнул. Он все еще хорошо помнил, как его мама кричала владельцу похоронного бюро, полицейскому детективу и вообще всем, кто ее мог слышать: «Как, я даже не смогу похоронить свою малышку? Я не смогу устроить ей надлежащие христианские похороны?»       Ки прокашлялся. Тэмин был прав, когда говорил, что нельзя было поручать проводить расследование преступления тому, у кого в результате этого преступления пострадал близкий человек. И Кибому совсем не хотелось, чтобы его потом приводили в качестве отрицательного примера. — Итак, пожар — это нечто вторичное, — подытожил Онью. — Он не устраивает пожары ради сильных ощущений. Он маскирует ими свои преступления. Именно это ты хочешь сказать?       Ки снова прокашлялся. — Да, именно это я и хочу сказать. На то, что он делает, требуется время. Поэтому он выискивает людей, которые живут в одиночестве. Именно таких людей он может тем или иным способом полностью подчинить своей воле и без особой спешки их прикончить. Ну а после этого он поджигает спальню. Он знает, что в наше время пожарные могут приехать всего лишь через несколько минут после начала пожара. Для него не важно, спасут они дом или нет. Главное для него — это чтобы жертва сгорела еще до того, как приедут пожарные.       Все молча размышляли над его словами. Ки не был уверен, что убедил кого-либо в том, что они имели дело с убийцей, но теперь все они понимали, что есть серьезные основания продолжать данное расследование. — И с чего же мы начнем? — спросил Джинки. — Мы начнем с того места, где он живет, — сказал Ки. — Это где-то на Севере. Если бы я бился об заклад, то сделал бы ставку на городок около моря. Поэтому пакуйте вещи. Мы отправляемся в Хвасон.