Ночные визиты

- Минерва. Нет. - Минерва, - во властном голосе послышалась угроза. Нет. Нет. Нет. Минерва МакГонагалл нащупала под подушкой свою палочку – с некоторых пор она держала ее там, из страха – и судорожно сжала влажными пальцами. Но открыть глаза так и не решилась. Это невозможно. Опять. Невозможно. - Минерва, - теперь это был шепот. Все такой же властный, но вместо угрозы в нем было обещание. Чего-то, о чем МакГонагалл предпочла даже не задумываться. – Открой глаза. Это был шанс. Она всегда давала один шанс. Ни за что. Тебя тут нет. Тонкие губы сжались в одну прямую линию. Напряжение в руке, держащей палочку, стало невыносимым. - Минерва, - шепот раздался прямо над ухом. Он струился и обволакивал, щекотал и чуть покалывал кожу. – Неужели ты меня боишься? Не стоит. Я больше не злюсь на тебя. И даже смогу простить, если ты будешь хорошей девочкой. Не хочешь открывать глаза – не надо. Не бойся… Что-то коснулось ее плеча. Что-то… прохладное. Нет. Это просто сквозняк. Я опять забыла закрыть окно до конца. И снова прикосновение. Теперь уже к шее. К мочке уха. Будто подтаявшим кусочком льда. - Тебе ведь так нравилось это, помнишь? – теперь этот шепот был соткан из страсти, а каймой была пущена яркая нить насмешки. – Нравилось, когда я целовала твое разгоряченное тело, ловила губами сбившееся дыхание… Помнишь? Прошлому нет места в настоящем. Тебе нет места. ТЕБЯ нет!!! МакГонагалл почувствовала, что ее тело окутывает холодом. Уже не единичные прикосновения. От этого ощущения по коже побежали мурашки. - Помнишь, моя милая Эрва? Я помню… Ты очень боялась, что кто-нибудь может увидеть нас вместе. Переживала, осуждала. Не меня, конечно, себя. Ты была старше, была учителем. Глупая, глупая, Эрва, - смех был похож на перезвон колокольчиков. – Неужели ты действительно думала, что смогла бы мне отказать? Я так хотела тебя… И ты, изнывая от страха и желания, превращалась в эту ужасную кошку – я никогда не говорила, что у меня аллергия на шерсть? – и неслась ко мне со всех ног, - колокольчики зазвенели с удвоенным энтузиазмом. И было непонятно, куда именно в их мелодии забралась фальшивая нота. Холод во всем теле уже стал чем-то привычным. А ледяные прикосновения стали напоминать ласку озябших пальцев. Давно забытую, но не менее желанную, чем раньше. Нет. Нельзя поддаваться. Нельзя поверить… Холод убаюкивал. Напряжение спало, и МакГонагалл чуть не выпустила палочку. - А ты помнишь Рождество в мой последний год учебы? Я осталась в школе из-за тебя, хотя семья настаивала на моем присутствии на банкете. Им не терпелось познакомить меня с Лордом. Но… Я провела это рождество, трахая тебя на столе в твоем же кабинете. И знаешь, Эрва, оно того стоило. Леденящая кровь ласка становилась все настойчивей. - Я хочу тебя… Сейчас – не меньше, чем тогда, - и снова страстный шепот. Обволакивающий, утягивающий за собой. – Будь со мной. Навсегда. Прими меня, и я прощу твою ошибку. Нет. Мерлин подери, НЕТ! Это невозможно. Ты – мертва. Я убила тебя. Минерва МакГонагалл собрала в кулак всю свою силу воли, открыла глаза и направила палочку на Беллатрикс Лестранж. На призрак Беллатрикс Лестранж. Та нехорошо ухмыльнулась. - Ты с каждым разом все слабее, Минерва. Страх парализует тебя. Когда-нибудь – о да, я с нетерпением жду этой ночи – ты не сможешь открыть глаза. И тогда ты замерзнешь в моих объятиях до смерти, дорогая Эрва. Призрак неторопливо выплыл из комнаты, оставив скрючившуюся на кровати дрожащую пожилую женщину наедине с прошлым.