Свежее решение

— Пошевеливайтесь, сонные мухи! — раздавался на всю раздевалку зычный голос. — Живее, мать вашу!.. Маркус Флинт был сильно не в духе. Беспрестанно подгоняя свою команду, не давая расслабиться ни на минуту, сам он, однако, стоял в трусах и футболке у шкафчика и рылся в вещах, не будучи готов. Но его такая дискриминация не беспокоила — в конце концов, капитан он или кто? А капитан не опаздывает, он задерживается (хотя, справедливости ради, ни опаздывать, ни задерживаться он себе раньше никогда не позволял). Но сегодня все шло наперекосяк. Недовольно прошипев что-то, Марк натянул форменный свитер и приладил поверх капитанский значок. — Шевелите булками, — завёл он прежнюю песню. — Хорош психовать! — не выдержал наконец Грэхем Монтегю — как правая рука и почти заместитель, он, единственный, позволял себе перечить капитану и осаживать его, когда считал, что тот перегибает палку. — До матча ещё целый час. — Вот именно — всего час, — раздался в ответ бубнёж из недр шкафчика. — Только-только разогреться, чтоб не как в тот раз, когда умники из Рейвенкло нас чуть не сделали. Блядь, где мои штаны?! — Марк резко выпрямился и одарил всех свирепым взглядом. — Мы их, что ли, спёрли?! — огрызнулся Грэхем. — Кому нужны твои поношенные... — Тогда где они, чтоб вас? — раздражённо перебил его Марк. — Мне что — в трусах летать? — Откуда мне знать? — парировал тот. — Сам следи за своими трусами-носками. Марк взбесился, справедливо полагая, что над ним попросту издеваются. — Какими ещё, нахуй, носками! — взревел он. — Уроды! А ну, пошли все отсюда, пока зубы целые! При этих словах все переглянулись и лишь дружно вздохнули. Каждому была ясна причина дурного настроения их предводителя, ведь ещё накануне по Хогвартсу пролетела печальная новость, что Флинт и Вуд разругались в хлам и опять «разбежались». А когда эти два идиота в очередной раз «разбегались», лучше было никому не попадаться им на глаза. Вуд из просто квиддичного фанатика превращался в одержимого маньяка и, поднимая команду каждый день в шесть утра, гонял до седьмого пота, искренне недоумевая, почему же он не видит на заспанных, помятых лицах своих подопечных должного восторга. А у Флинта начинал стремительно портиться и без того не сахарный характер, и он становился похож на злобного упыря — хоть и не настоящий, но крови у всех попьёт изрядно. Эта странная парочка обладала признанным талантом выносить мозг как друг другу, так и всем вокруг, чем с успехом и занималась буквально на протяжение всего седьмого курса. Не жизнь, а ад для любого, кому не посчастливилось находиться рядом в радиусе десяти миль. И единственный способ прекратить это всё заключался в как можно скорейшем примирении «враждующих сторон». Ради такого командам Гриффиндора и Слизерина в своё время даже пришлось тайно объединиться — на фоне общей беды — и научиться действовать сообща. Надо же было как-то выживать. Но сегодня всем конкретно не повезло: очередная ссора кэпов-придурков пришлась аккурат на канун матча за кубок школы, и никто попросту не успел предпринять никаких действий. — Что застыли? Марш на поле разминаться, я сказал! — повторил Марк, не дождавшись реакции на свои слова. Прикинув перспективы, удручённые сокомандники почли за лучшее благоразумно последовать приказу и действительно убраться подобру-поздорову. Ну его, лучше уж на свежем воздухе полезным делом заняться, чем слушать эти вопли. Грэхем, оставшийся в раздевалке последним, всё же обернулся на пороге. — Тебя ждать? — спросил тихо. Марк моргнул, переставая пялиться в одну точку, посмотрел исподлобья. — Нет, — буркнул он, напряжённо сжимая кулаки. — Мне надо остыть. Валите, через полчаса буду. В глубокой задумчивости Грэхем молча кивнул и невозмутимо вышел за дверь. * * * Проводив его взглядом, Марк снова отрешённо уставился на разворошённый шкафчик перед собой. Раздражённо переступил голыми ступнями: шутки шутками, а штаны и вправду куда-то пропали, точно пикси утащили. В чём, мать всех за ногу, ему теперь играть? Он долбанул с досады кулаком в дверцу, чуть не проломив насквозь. — Не это ищешь? — раздался за спиной знакомый голос. Подпрыгнув на месте, Марк резко развернулся, вперил тяжёлый взгляд в возникшего невесть откуда Вуда. Тот стоял поодаль — там, между дальним шкафом и стеной с незапамятных времён была ниша, наверное, в ней он и прятался всё это время, шпион и подлый мерзавец. В руках «мерзавец» вертел его многострадальные форменные спортивные брюки. — Это ты их стащил? — Марк угрюмо насупился. — Решил матч мне испоганить, сво... — Не ори, пожалуйста, — не дослушав, тот вскинул руку и поморщился. — Да, я. Хотел поговорить с тобой до начала игры, а другого способа застать тебя одного я не придумал. — Ну, ты-ы!.. — Тихо, — снова прервал его Оливер и... неожиданно скакнул вперёд, влетая к нему в объятья, оплёл руками, уткнулся носом в шею. — Марк, прости, а? — зачастил шёпотом, не давая ни отстраниться, ни слова вставить, ни вообще хоть как-то среагировать. — Я не хотел, правда! Она сама на мне повисла и поцеловала, я-то тут при чём? Это случайность, я это... жертва обстоятельств, вот! Ну, чего ты? Давай мириться? Я не виноват. Поневоле вслушиваясь в настойчивый шёпот, будто сам собой проникающий в мозг, Марк едва не сплюнул с досады: блядь, вот так всегда! Стоит на секундочку дать слабину, как гадский Вуд тут же нашепчет, насвистит в уши всякого, что уж и обижаться неохота. Он глубоко вздохнул, собираясь с силами. — Виноват, — процедил упрямо. — Ты её даже не оттолкнул. Так и стоял столбом, хер блудливый, когда она к тебе липла! Что, понравилось, да? На буфера потянуло? — Чушь! — возмущённо пробубнил ему в шею Оливер. — Сам знаешь, что фигню сказал. Просто она вцепилась, как клещ, не мог же я ударить девчонку! — Всё равно виноват! — Хорошо, пусть виноват, — послушно согласился Оливер. Провёл руками по его спине и по-хозяйски запустил их в чужие трусы, стискивая задницу. Судорожно выдохнул, подаваясь телом вперёд и вжимаясь пахом в пах. Гибкий, чуть шершавый палец нахально скользнул между ягодиц, надавил на сфинктер, преодолевая сопротивление мышц и потихоньку проникая внутрь, пока совсем неглубоко. Марк вздрогнул. — Что ты делаешь? — хотел спросить грозно и непримиримо, но вышло хрипло и с придыханием. Вдобавок и член начал тут же вставать, вполне однозначно реагируя на провокационные действия. — Ну, я же виноват? — отозвался Оливер, продолжая ритмично нажимать, проталкивая палец всё глубже. — Я хочу загладить свою вину. — Тогда почему ты тянешь руки к моему заду, а не наоборот? — мрачно осведомился Марк. Но возражал он довольно вяло, а прекратить наглое вторжение и защитить свои тылы и вовсе даже не порывался. — Потому что тебе это нужно, — снова влился в ухо завлекающий шёпот. Марк гневно дёрнулся, пытаясь опровергнуть такую ложь — хотя бы кулаком по лбу лгуну! — но тот удержал его за плечо и плавным движением переместился ему за спину. Потянул, ненавязчиво подпихивая, заставляя шагнуть вбок и упереться руками в стену. Помолчал, снова щекотно дыша ему в шею. — Ты никогда не замечал, что... — начал он и запнулся. — Не важно. Просто не сопротивляйся, м? Нельзя быть всё время сильным. Расслабься, Марки, дай мне сделать тебе хорошо... Марк ещё пару раз рыпнулся для порядка, но гипнотический шёпот убаюкивал, и тело помимо воли обмякало в крепкой хватке. Он хотел. Пиздец как хотел, Господи, но кому в таком сознаешься? У него ведь репутация! — Прямо сейчас? — всё же попытался он воззвать к голосу разума. — Я ж потом на метлу не сяду, идиот. За спиной послышался явственный смешок. — Я садился — и ты сядешь, — прозвучал убойный аргумент. Марк почувствовал, как его трусы под чужими осторожными руками медленно сползают вниз, и прикрыл глаза. Он пока не знал, как к этому относиться, но вообще Оливер угадал: напряжение последних дней свернулось внутри колючей пружиной, нужно было срочно избавляться от него, пока не пришиб кого-нибудь под горячую руку. Лучше всего помогало, когда он мог хоть на полчаса забыть о репутации и контроле, ни о чём не думать, ничего не решать, позволить думать и решать кому-то другому. Правда, раньше об этом всё равно не приходилось и мечтать — Марк не мог рисковать и никому не позволял зайти дальше дозволенной черты. И лишь чёртов Вуд сумел как-то просечь, что к чему. Невольно вспомнился их первый секс, случайный, спонтанный. Они тогда в очередной раз всерьёз зацепились и долго ругались, почти уже дрались. Адреналин зашкаливал. Марк получил кулаком в дых, съездил в ответ противнику по уху, а тот вдруг словно обезумел: кинулся на него и укусил. Вот просто взял и укусил — прямо в губу, точнее, не укусил, а вообще прокусил! Марк так ошалел, что замер от неожиданности и вылупился во все глаза, машинально слизывая кровь. Часто дыша, Вуд жадно наблюдал за ним, повторил его движение и как в трансе шагнул вперёд... В следующую секунду они уже целовались. Целовались так же, как и дрались, как ругались, как всё, что они когда-либо делали вместе: дико, яростно и с подлинным азартом. От возбуждения мало что соображая, Марк уже собирался нагнуть своего неожиданного любовника и засадить, но всё пошло совсем не так, и очнулся он, когда в него вовсю вбивался вудовский член. Тихо рыча, Марк подавался навстречу и впервые в жизни чувствовал такой кайф, что живот стянуло и затылок ныл. Марк вздрогнул, отвлекаясь от воспоминаний. — Чёрт с тобой, давай, — окончательно капитулировал он и расставил ноги. — Да, — коротко отозвался Оливер. Надавил ему рукой на поясницу, вынуждая прогнуться, звякнул какой-то склянкой — надо же, предусмотрительный, хватило ума смазку с собой притащить! — и погрузил в Марка два мокрых прохладных пальца, прокручивая внутри и безошибочно надавливая куда-то. Марк вскрикнул, раскорячиваясь ещё сильнее, подался тазом назад, ловя запретное ощущение, сладкое, стыдное, но какое же классное! — О-ох, — выдохнул он и сцепил зубы, недовольно зажмурившись. — Без нежностей, я тебе не девка! — велел непререкаемым тоном: он был твёрдо убеждён, что проявлять ласку единственно возможно только по отношению к девчонкам, а для парней это натуральный позор. Оливер на его причуды неодобрительно фыркал, читал длинные лекции на тему «Как всё запущено», но сколько ни бился, так и не смог переубедить и в конце концов плюнул и смирился. — Быстрее! — продолжил командовать Марк и судорожно запыхтел, когда чужие гибкие пальцы тут же исчезли, сменяясь на член. Оливер всё же помедлил, поводил головкой туда-сюда, дразня, и надавил, неумолимо погружаясь сразу наполовину, заставляя охнуть и зашипеть. — Сейчас... да... — он ухватил Марка за бёдра и с довольным вздохом дёрнул на себя, входя до конца. — Ай, блядь, мудила! — привычно ругнулся тот. Замер на пару минут, зажмурился, кусая губу, пережидая кратковременную боль — не сильную, терпеть можно. Повёл мощными плечами, окончательно стряхивая оцепенение, и отпустил себя, подстраиваясь под ритм и от избытка чувств цедя сквозь зубы все ругательства, какие только знал. * * * Едва кончив, оба какое-то время молча стояли, заполошно дыша вразнобой, а потом отмерли. — Чё-ёрт, матч!.. — Бля-я, жопа болит!.. — одновременно воскликнули они каждый своё и отпрянули друг от друга. — Надо торопиться, — Оливер судорожно похватал с пола одежду и смешно запрыгал на одной ноге, пытаясь всунуть вторую в узкую брючину своих квиддичных штанов. — До начала минут пятнадцать. — Какой умный, — огрызнулся в ответ Марк. Наклонился, подтягивая вверх трусы, но вдруг выпрямился, скривившись. — Вот нахрена ты в меня накончал, псих? Там теперь всё хлюпает! Как я играть буду, придурок? Оливер растерянно хлопнул ресницами, виновато глядя — слишком увлёкшись, он об этом и не вспомнил! — потом подумал немного и хмыкнул. — А давай тебе клизму сделаем, — внёс он конструктивное предложение. — В дальней кабинке шланг сломан — скрепляющие чары ослабли, он на стене теперь не держится. Вот его тебе и... — Заткнись, — ласково посоветовал ему Марк и на всякий случай выразительно потряс перед его носом внушительным кулаком. — Тебе бы только ржать, козлина. Я серьёзно. — Н-ну... — Оливер задумчиво поднял взгляд к потолку, а потом вдруг опустил заблестевшие глаза. Оценивающе оглядел Марка с головы до ног, облизнулся и слегка покраснел — явный признак, что в голове у него родилась очередная «гениальная» идея. — Чего задумал? — Марк моментально напрягся и подозрительно прищурил глаза. Тот покраснел ещё больше. — Есть у меня одна мысль, — он переступил с ноги на ногу и смущённо хмыкнул. — Если ты встанешь... э-э... на локти и колени, то я могу... — всё же запнувшись, он неловко потупился, но договорил: — ртом тебе там... то есть, языком, ну ты понял. Несколько секунд Марк оторопело стоял и моргал, не понимая. Потом до него дошёл смысл, и он побагровел похлеще Оливера. — Чего-о? — глупо протянул он и повторил бестолково: — Ты — мне... там? — Да, я тебе — там, — уже смелее подтвердил тот. Вскинул взгляд и прямо рубанул: — Отсосу... то есть, высосу всё. До капли. Хочешь? Марк застыл, чувствуя, как у него отвисает челюсть. Свежее решение, что и говорить. До сих пор они как-то обходились традиционными методами — потрахаться или минет, — и их всё устраивало, без всяких там экзотических экспериментов. Не то чтобы не хотелось, просто не приходило в голову. Зачем, если и так, едва стоило им остаться наедине — член сразу колом, а в голове ничего, ни единой мысли, кроме «уы-ыа-а-ау-у-у!», и опасений, чтобы не подавиться слюной или не спустить раньше времени при взгляде на тренированное тело и привычную похабную ухмылку — бесстыжий Вуд умудрялся вкладывать в неё столько пошлости и разврата, что мёртвый бы кончил. Марк сглотнул, прогоняя дурацкие мысли и с трудом фокусируя взгляд. Оливер напряжённо топтался напротив, ожидая ответа. — Так ты хочешь? — повторил он осипшим голосом и облизнул губы. — Решай быстрее, Маркус. Время! Колеблясь, Марк свёл дыхание. — Сдурел? — выдавил он почти с надеждой. — Нет, — честно отозвался тот. — Я... м-м, давно хотел попробовать, да как-то... — не договорив, он стеснённо дёрнул плечом. — У магглов это вроде даже каким-то специальным словом называется, только я не знаю — как. — Извращение — вот как, — сумрачно припечатал Марк и закашлялся — дыхание резко перехватило. Он не знал, почему спорит и упирается. Так-то, наверное, он был и не прочь, но... Что — вот прямо загнуться, упасть на четвереньки, отклячить зад и ждать, когда Оливер полезет к нему... туда? Языком? О боги... Горячая картинка возникла в воображении как наяву, тело кинуло в пот, и Марк невольно отшатнулся. Оливер его реакцию понял по-своему. — Ну и летай тогда с мокрыми трусами, — обиделся он и медленно (слишком медленно) потащился к двери. Марк с секунду тупо пялился в обтянутую красной мантией спину, потом очнулся и встревоженно позвал: — Вуди! — Что? — тот немедленно остановился, словно только того и ждал, и развернулся, выжидающе глядя. — Ты... куда? — поинтересовался Марк слегка растерянно. — На поле, — с суровой грустью ответствовал тот. — Навстречу своему триумфу. Ты сегодня будешь летать как раненый соплохвост, мы вас вмиг уделаем. А потом ты опять обвинишь во всём меня. Типа я специально это подстроил, чтобы тебя дезориентировать и кубок таким грязным лживым способом заполучить. Конечно, я у тебя и так его выиграю, только я хочу честно, чтобы без вопросов потом! Но ты не хочешь, чтобы я тебе помог, упёрся, как баран! Что, боишься, если продуешь, без отмазки остаться? — Чего-о?! — взвился Марк, малость обалдев от такой наглости. И ведь он совершенно чётко осознавал, что его попросту берут «на слабо». Самым неуклюжим детским способом! И всё равно вёлся, чёрт бы всё побрал, грёбаный Вуд, зараза! — Это кто тут боится? Кто кого уделает? — Ты боишься, ты! Не я же, — продолжил провоцировать тот и хитро прищурился, склонив голову набок. — Или застеснялся? Нет, ну это уже слишком! — Захлопнись, трепло! — от гнева весь стыд пропал начисто. — Просто нехрен было в меня кончать! Ты же знал, что перед матчем палочки отберут. Ты специально это, да? — осенило его, и он почувствовал, как лоб, щёки и даже уши заливает горячим румянцем. — Специа-ально, гадёныш, — выдохнул возмущённо. — Ах ты ж мерза-авец... — Нет! — Оливер шокированно вскинул руки и замотал головой. — Что б там ни придумалось в твоей тупой башке, это не так, — заявил твёрдо. — Да, я хотел попробовать, но я бы не стал... — И сам ты ссыкло, а я ничего не боюсь! — не слушая его, отрезал Марк. Оливер мгновенно заткнулся, будто подавившись, и уставился на него. — Ну и что? — спросил после паузы. — Ну и... давай. — Вспыхнув, Марк немного помедлил, странно усмехнулся и опустился на колени. Застыл на секунду, потом, преодолевая себя, неохотно упёрся локтями в холодный пол, оттопырил зад и склонил голову, упираясь лбом в перекрестье своих рук. — Только быстрее, пока кто-нибудь не заявился! — потребовал он, пытаясь за недовольным тоном спрятать жаркое смущение. — Нас, небось, ищут вовсю, не хватало опоздать на поле и продолбать матч. — Не волнуйся, если нас застукают в таком виде, тебе уже будет пофиг на матч, — «утешил» его Оливер и нервно хихикнул — похоже, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Марк заскрипел зубами, давая понять, что на юмор сейчас не настроен: ему и так-то неуютно торчать тут в такой позе (и адски неудобно — колени мгновенно затекли, локти болели, а тело вообще как судорогой сковало), ещё и этот шантажист-провокатор время тянет! Марк собрался уже рявкнуть на него, чтобы поторопить, но в этот момент тот и сам зашевелился. И приступил, наконец, к действиям: наклонился вперёд, положил пальцы на будто закаменевшие в напряжении ягодицы и раздвинул, пристально осматривая открывшуюся ему картину. Через несколько секунд жадного сопения вблизи своей задницы Марк не выдержал: — На что ты там пялишься? — сварливо буркнул он. — Тут, бля, холодно! И вообще, пиздец — стрёмно. Или делай... э-э... это, или вали на хуй. — Да, да... прости, — опомнился тот. Облизнул губы и нерешительно, точно пробуя на вкус, дотронулся языком до растянутого, чуть саднившего входа. Марк вздрогнул, но ничего не сказал, и Оливер, недолго думая, протолкнул язык внутрь так глубоко, как только смог. — Еба-ать, — сдавленно прокомментировал Марк, снова дёрнувшись, как в припадке. Оливер тут же отпрянул, поднял голову. — Что, плохо? — спросил с тревогой. — Н-не... не отвлекайся! — прохрипел тот и впился зубами в свой кулак. Смущение, стыд, паника, острое удовольствие — всё смешалось, обрушилось сверху, ослепило и оглушило, не давая толком дышать. Только бы Вуд сейчас ничего такого сдуру не ляпнул! Он может, а Марк в таком раздрае, что точно ему по башке навернёт. — Олли, — вырвалось у него. — Да, — точно услышав его мысли, тот был на диво немногословен. Погладил его по бедру и вернулся к прерванному занятию: облизал Марку промежность, покружил языком у входа, дразня, и снова ввинтил его внутрь, то вылизывая, то посасывая, то чмокая губами самым неприличным образом. Потом невнятно замычал, раздвигая Марку ягодицы ещё шире, почти больно. Тот, впрочем, даже не заметил этого. Внутри что-то пульсировало, сладко и невыносимо, щёки горели огнём, Марк млел и беззвучно скулил, ловя ртом воздух. Ровно пять слов — вот что осталось в разгорячённом сознании: «Вуд», «сперма», «язык в заднице», «высасывает». Пульсация внутри усилилась. Вздрогнув, Марк зашипел, ярко ощущая, как мышцы заднего прохода от жгучего удовлетворения непроизвольно сокращаются, как что-то вроде бы вытекает оттуда — мелкими толчками, немного щекотно, липко и мокро, и как тёплые губы подхватывают, накрывают, успевают везде. А потом вездесущий язык снова ныряет внутрь... — Бля-я! — не выдержав, заорал Марк, чувствуя, как член снова стоит. — Олли, сука!.. Тот провёл ещё раз языком по чисто вылизанной, блестящей дырке, собрал губами последние капли, втянул в рот, а потом быстро переместился вбок. Настойчиво потянул Марка за плечо, заставляя привстать на колени, придвинулся вплотную — возбуждённый, растрёпанный. Взгляд невольно упал на его опухшие, очень красные губы. Марк сглотнул, представляя, как только что Вуд этими губами высасывал из него свою же собственную сперму. Бесстыдно, грязно, по-блядски пошло... Член ещё больше заныл. — Я... — начал Марк, сам не соображая, что несёт, но Оливер не дал ему договорить: посмотрел безумным взглядом, притянул к себе за затылок и впился поцелуем, беспорядочно шаря руками по его телу и толкаясь пахом. Расстегнул свои штаны, вытащил вздыбившийся член, сжал пальцами пару раз. — Хочу тебя... — шепнул, трясясь как в лихорадке, и приглушённо застонал. — Охуеть, как хочу... Не отвечая и по-прежнему ничего не соображая, Марк на одних инстинктах опустил руку вниз, обхватывая ладонью оба члена, с наслаждением провёл ладонью вверх-вниз и в несколько сильных движений довершил дело. * * * Прошло не меньше двух минут, прежде чем потрясённая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием на двоих, наконец-то разбилась. — Ох... хренеть, — выдал Оливер, шало кося взглядом. — Угу, — согласился Марк сипло и прочистил горло. Кое-как встал на ватные ноги и в полном молчании принялся одеваться. Оливер внимательно наблюдал за ним, машинально застёгивая штаны и приводя себя в порядок. Наконец открыл рот: — Слушай, Марк... — но договорить ему было не суждено: внезапно раздавшийся стук показался грохотом от Бомбарды и дверь раздевалки, предусмотрительно запертая на засов, заходила ходуном. — Флинт, какого хера?! — загудел снаружи знакомый бас Монтегю. — Ты там? До матча пять минут, Хуч грозит дисквалифицировать всех, к хуям! И где Вуд, его гриффы сейчас сознание от паники потеряют, играть будет не с кем!!! Очнувшись от любовной горячки, застуканные парни одинаково вытаращили глаза и с великолепной синхронностью взвились в воздух, одним длинным прыжком подскакивая к двери. Марк сдвинул защёлку. — Флинт! — Грэхем ворвался в комнату, меча громы и молнии. Напоролся взглядом на Оливера, но как будто не удивился и едва заметно кивнул. — Быстро на поле, мать твою! Там сейчас всё накроется медным тазом! — Не ори на капитана, — осадил его Марк, добродушно оскалившись — дурное настроение явно осталось в прошлом. — Буду орать, — слегка успокоившись, отрезал тот и ухмыльнулся, проницательно глядя. — Поскольку ты — вы оба! — он покосился на Оливера, — мои должники. — И пояснил в ответ на два вопросительных взгляда: — Да если б не я — вас давно бы уже отсюда выцарапали. Я всем наплёл, что видел, как Вуд околачивался у теплиц, а ты, Флинт, — якобы из раздевалки обратно в подземелья пошёл, штаны свои искать. И всё это время я ждал, что у вас всё же проснётся совесть и вы сами отсюда выползете. О чём только думал, дурак? Где вы — и где совесть... — Бля, Грехэм! — Марк присвистнул, выражая полное одобрение. — С меня коллекционный виски. — И с меня, — вставил Оливер. — Это всё круто, но если мы сейчас не окажемся на поле, то будем пить этот виски, оплакивая несостоявшийся матч. — Да, — спохватился Марк, накинул на плечи мантию и, подхватив метлу, резво подорвался с места. — Погнали! И они погнали. Получили короткий нагоняй от мадам Хуч, хором пообещали искупить вину честной и красивой игрой (что было, разумеется, неправдой) и сходу сцепили ладони в традиционном капитанском рукопожатии. Марк вдруг подался чуть вперёд, дёрнул Оливера к себе поближе. — После матча, в ванной для старост, — тихо произнёс ему в лицо. — Приходи, хочу попробовать с тобой так же, как ты сегодня... — не дожидаясь ответа, он прянул в сторону. Обернулся через плечо — Оливер так и стоял с разинутым ртом, глупо моргая и явно выпав в осадок. Похоже, ему теперь совсем не до квиддича, какая жалость. Марк обнажил зубы в злорадной ухмылке. — Удачно тебе сыграть, Вуди, — душевно пожелал он и, оседлав метлу, взвился в воздух.