***
Утро приносит с собой похмелье и пренеприятнейшую головную боль. Альфа жмурится на солнечные лучи, проникающие в комнату через незашторенное окно, и трет глаза, молясь, чтобы вчерашнее не было лишь каким-то сновидением. Но, кажется, ему везёт в этой жизни. Стайлз лежит напротив, опираясь лицом на ладонь и застенчиво улыбается, стоит Хейлу перевести на него затуманенный взгляд. На щеках омеги собираются милые ямочки, и Дерек протягивает руку, касаясь одной из них. — Доброе утро. — Доброе. Омега подставляется под его ладонь, неторопливо потираясь об нее, совсем как кот. Альфа улыбается в ответ, ощущая где-то внутри глупое, безотчетное счастье — оно переполняет его, грозясь вот-вот перелиться через край. — Нам повезло, что папа решил съездить к какому-то там другу в соседний город. — Юноша потягивается, и край одеяла сползает с бедра, обнажая взору Хейла узкую полоску молочной кожи. — Иначе с тебя бы уже снимали скальп, а меня выпороли на три раза. Дерек фыркает, испытывая облегчение от того, что не придется просить у шерифа руки его сына в состоянии, когда он сам больше похож на пациента вытрезвителя, чем на респектабельного наследника семьи Хейлов. — Как только твой отец вернётся в город, я сразу поговорю с ним. — О чём, интересно? — Стилински перемещает ладонь на грудь альфы, вырисовывая на смуглой коже замысловатые узоры. — Ты же не собираешься рассказать ему об этой ночи? — Именно это я и намерен сделать. Я принял решение и беру на себя всю ответственность. — Хейл хмурит длинные, густые брови. — Ведь я даже поставил тебе метку, Стайлз. — О, да! — Омега почему-то смеётся, заглядывая в его глаза. — Не прошло и трех лет, Дерек. Помяни мое слово, если бы ты не сделал этого сам, то я бы просто похитил тебя и заставил силой! От упрека Стилински в груди что-то жмёт и стучит — сильно, быстро, и альфа притягивает юношу к себе, соприкасаясь с ним лбами. — Прости, что… долго решался. — Прощаю. — Стайлз едва слышно шепчет в ответ и находит его губы, нежно целуя. — Ты большой глупый волк, Дерек. — Знаю. — Хейл крепко обнимает омегу, устраивая его голову на своей груди. — Теперь Скотт должен мне двадцатку! — Стилински радостно хихикает, прижимаясь туда, где размеренно и гулко колотится сердце альфы. — Я все же смог увести тебя у этой надоедливой Делии! Дерек улыбается и качает головой, думая, что сейчас он в чем-то даже благодарен девушке. Не реши она преследовать его на этой вечеринке — сколько бы ещё альфа ходил вокруг да около, все больше зарываясь в собственные сомнения? — Я и не смотрел в её сторону. — И не смотри впредь. — Омега тихо фыркает. — Я сам скажу ей, что ты теперь мой, пусть только сунется! — Какой ты воинственный. — Ещё бы! — Юноша поднимает голову, и Хейл поражается тому, насколько серьезен его взгляд. — Я всегда борюсь за то, что мне дорого. Дерек замирает на какой-то миг и просто смотрит на Стайлза, позволяя тому прочесть ответ в своей распахнутой настежь душе. Что он может сказать, когда все и так отражается в его глазах без лишних слов, будто сам альфа — открытая книга? — После нашей свадьбы не будет никаких вечеринок. — Само собой. — Стилински нарочито медленно облизывается, скользя юрким язычком по алым губам, и Хейл чувствует, как томительно начинает тянуть в паху от предвкушения близости. — Ведь все они будут до нее, Дерек. Альфа не успевает ничего ответить, когда омега утягивает его в новый, долгий поцелуй, после которого Хейл забывает обо всем на свете, мыслями уносясь далеко-далеко от возможных споров с парой. Лишь спустя полчаса, когда они снова лежат в объятиях, уставшие и довольные, Дерек думает, что вечеринки, в сущности, не такая уж плохая штука. Особенно, если проводить их вместе со Стайлзом....
27 июля 2018 г. в 20:04
Дерек тихо крадется на второй этаж, стараясь слиться со стеной и двигаться максимально бесшумно. Учитывая, что он позволил себе расслабиться и выпил немного больше положенного, последнее оказывается несколько затруднительным, но Хейл не сдается, преодолевая ступень за ступенью.
Иначе — ему конец.
Делия уже крутится внизу, выискивая его среди гостей, не обращая внимания на людей, качающихся в такт отвязной музыке. Господи, как же было хорошо до появления этой проныры — альфа почти забыл о ней, увлеченный игрой в гонки со Стайлзом, который так и подпрыгивал от негодования всякий раз, когда Дерек удачно опережал его на новом повороте. Хейлу нравилось дразнить омегу, наблюдать, как на щеках расцветает нежный румянец, а светло-ореховые глаза блестят от азарта, загораясь самым настоящим огнем.
Стилински был мил до чертиков.
Именно поэтому альфа не особенно хотел идти на вечеринку, зная, что удержаться будет трудно — омега непременно станет маячить прямо перед ним, и этот запах, тонкий, нежный, теплый, не даст ему провести и одну минуту в спокойствии, пробираясь к самому сердцу.
Но как он мог отказать, когда Стайлз умоляюще смотрел на него, сложив ладошки в молитвенном жесте?
От одного такого взгляда волк внутри чуть ли не вставал на задние лапки, превращаясь из дикого зверя в покорного щеночка, и умильно клацал здоровенными клыками. Факт того, что Стилински может вить из него веревки, Дерека не обрадовал абсолютно. Поэтому он твердо вознамерился отказаться, но вместо этого почему-то покорно согласился, чувствуя себя распоследним идиотом.
А быть в дураках Хейл не любил.
Ради справедливости нужно сказать, что Стайлз и Кора постарались, организовывая этот маленький праздник, и три бутылки хорошего виски несколько примирили альфу со сложившейся ситуацией. Шутка ли — Скотт и Эллисон наконец поженились, тайно ото всех, кто не являлся оборотнями, и стаи в округе гудели лишь об этом, радуясь новому прибавлению. Вот почему скромное мероприятие в доме Стилински быстро переросло в разгул небывалых масштабов — каждый хотел поздравить молодых и выпить за их здоровье хотя бы стакан пунша.
Хейл исключением не стал. А раз уж Маккол проставлялся — второй, третий бокал зашли сами собой, и дальше альфа перестал особенно следить за ситуацией, подхваченный волной всеобщего веселья и хорошего настроения.
И вот теперь по его член явилась эта мегера.
Делия появилась в Бейкон-хиллз не так давно и сразу же начала подбивать клинья к Дереку. Альфа несколько раз тактично отказывал ей, но та не унималась, предпринимая все более настойчивые попытки. И Хейл решил встретиться с ней лично, дабы «расставить все точки над и», но Маккол со своей свадьбой просто не дал ему никакой возможности сделать это вовремя.
— Дере-е-ек…
Голос девушки раздается где-то внизу, совсем близко от лестницы, и альфа, отбросив прочь сомнения, вламывается в первую попавшуюся комнату, захлопнув за собой дверь. Не успевая толком одуматься, он судорожно оглядывается, ища место, куда бы можно было спрятаться от наглой пигалицы.
Выяснять отношения Хейл сейчас не в состоянии.
На ступенях раздается звонкий стук каблуков, и Дерек опрометью кидается к огромному шкафу, спешно забираясь внутрь; закрывает за собой дверцу, надеясь, что здесь девушка не сумеет его найти.
Как же глупо он ведет себя сейчас, словно пятнадцатилетний подросток, испугавшийся назойливой дамочки.
Дверь в комнату со скрипом отворяется, и Хейл давит неуместный смешок, дивясь комичности ситуации, застывает, стараясь даже не дышать.
— Что тебе здесь нужно?
Неожиданно раздавшийся голос Стайлза, пусть недовольный и несколько напряженный, кажется ему самым прекрасным звуком на свете. Альфа, разомлевший от алкоголя, напрягает способности, настраиваясь на ощущения омеги. Тот явно раздражен присутствием Делии, хоть и старается держаться ровно.
— О, я искала Дерека!
— В моей комнате? — В тоне Стилински проскальзывает неприкрытая усмешка.
Альфа едва удерживается от стона, только теперь понимая, почему все вещи вокруг пахнут так по-родному вкусно и притягательно. Взять вон хоть эту клетчатую рубашку, в которой омега приходил к нему в дом буквально на днях, и которую Хейл мечтал сорвать, как только увидел.
— Мне показалось, что он зашел сюда…
— Делия, он скорее всего вышел к Скотту на задний двор, помочь приготовить еще порцию мяса. В любом случае, пожалуйста, освободи мою комнату.
В голосе Стайлза слышен металл, и Хейл чувствует легкий укол возбуждения от осознания того, что юноша умеет показывать коготки, если захочет.
Маленький милый тигренок.
— Может, ты поможешь мне найти его?
Альфа качает головой, удивляясь наглости и самомнению девушки. Ее действительно необходимо срочно поставить на место.
— Если у тебя есть какие-то дела к Дереку, то ищи его сама. Я хочу переодеться, Джексон вылил на меня половину пунша, так что извини. — Омега произносит это с тихим бешенством, и Хейл невольно напрягается, подаваясь ближе, выглядывая сквозь тонкую щель в приоткрытой дверце. — К тому же, я думаю, что он отошьет тебя, ведь ты его уже просто достала.
Альфа замирает на секунду, не веря своим ушам. Черт возьми, от такого жесткого и холодного Стайлза у него вдруг встает так, что приходится сжать член сквозь темную ткань джинсов.
— А тебе-то какое дело?! — Делия истерично вскидывает руки, зло хмурясь. — Можно подумать, я не заметила, как ты смотришь на Дерека!
А вот это уже интересно. Хейл щурится, вглядываясь в окаменевшее лицо омеги и прислушивается, боясь пропустить хоть слово.
— И как же?
— Как влюбленный дурачок. — Девушка кривит ярко накрашенные губы. — А иногда — будто хочешь, чтобы он взял тебя прямо при всех!
Стилински язвительно улыбается на ее реплику и упирает руки в бока, приподнимая бровь.
— Может и хочу. Только тебе подобное все равно не светит.
Делия не находит, что сказать и резко разворачивается, взмахнув коротко остриженными волосами, одаривая Стайлза уничижительным взглядом. Тот машет ей на прощание, с грохотом захлопывает дверь, запирая ее на замок, и облегчённо выдыхает, пока альфа подбирает с пола упавшую челюсть, с хрустом пристраивая ее на законное место.
Так Стилински его… того?.. Любит и хочет?
Дерек почти наваливается на дверцу, со странным чувством наблюдая, как юноша быстро расстегивает рубашку, испачканную в сладком напитке, и скидывает ее на пол, отправляя туда же влажные джинсы. Хейл сглатывает, мысленно благодаря Джексона и его вечную привычку обливать друзей всем, чем только можно.
— Блин, даже трусы промокли!
Омега чуть наклоняется вперед, стягивая с себя боксеры, и альфа сжимает зубы, лишь силой воли оставаясь на месте. Как же он мечтал увидеть Стилински с такого ракурса, и, теперь, подобное точно будет являться ему во снах каждую ночь.
Терпи, Дерек. Терпи.
Светлая, матовая кожа кажется бархатной в приглушенном свете комнаты, манит коснуться, провести хотя бы кончиками пальцев по нежной белизне. Вдоль выступающих позвонков рассыпаны родинки — словно галактики во Вселенной — и Хейлу вдруг становится жизненно важно пересчитать их, запечатлев на каждой короткий порхающий поцелуй, спуститься ниже, туда, где сходятся округлые мягкие ягодицы, скрывая самое сокровенное.
Стайлз поворачивается боком, и Дерек замечает напряженные горошины сосков, темнеющих на впалой груди. Аккуратные, маленькие — но сколько эмоций они могут вызвать на этом сосредоточенном лице, если коснуться их раз, а потом еще и еще, взывая к чувствительной части натуры омеги?
Альфа сжимает кулаки, уговаривая себя сдерживаться, но следующее зрелище лишает его сил, напрочь отключив любые предохранители, еще остававшиеся в затуманенном алкоголем мозгу.
Стилински роняет только что выуженные из-под груды белья боксеры, и Дерек видит, видит, мать его, все, что только можно и нельзя. Железная выдержка растворяется, опадая пылью, и альфа распахивает дверцу, вываливаясь наружу, шумно дыша через раз.
Если омега сейчас прогонит его, это будет правильно, верно, но Хейл просто умрет, если все сложится именно так.
От резкого грохота Стайлз подпрыгивает, оборачивается и изумленно смотрит на мрачного Дерека, хлопая длинными, пушистыми ресницами часто-часто, будто хочет улететь.
Альфа ждет удивленных воплей, требований убраться сию же минуту, негодования — хоть чего-нибудь, но юноша молчит, а потом вдруг делает шаг к нему, дотрагивается сухой ладонью до небритой щеки и улыбается, с облегчением и радостью, чем вызывает у Хейла замешательство.
— Так ты все же был здесь…
Альфа просто кивает, буквально пронзая омегу взглядом, не скрывая желания, огоньками мерцающего в светло-серых, подернутых алым глазах. Стайлз, с бешено бьющимся сердцем, восхитительно горячий, близкий, родной, стоит совсем рядом, протяни руку — и возьми, лишь бы не убежал. Но тонкие пальцы все ещё гладят по скуле, даря непривычную, нужную ласку.
— Ты ведь слышал?
Это вопрос без ответа, оба понимают и молчат, продолжая рассматривать друг друга. Возможно Хейлу чудится, но во взгляде Стилински скользит что-то похожее на восхищение, желание, плещущееся на самом дне чернильного бездонного зрачка, нечто томительное, завлекающее, просящее. Юноша тихо выдыхает и делает к нему еще один шаг, почти прижимаясь к неровно вздымающейся груди, хрипло шепчет, не отрывая взгляда от потерянного в ощущениях альфы:
— И чего же ты ждешь, Дерек?
Это похоже на взрыв, на прорвавшуюся плотину, на вспыхнувший пожар — точно не определить, что сейчас происходит внутри. Хейл набрасывается на омегу, впиваясь в приоткрытые навстречу губы, целует с немыслимой жадностью, словно изголодавшийся по плоти хищник.
Ему позволили.
Кровать скрипит под их весом, когда они падают на нее, не прекращая целоваться, словно обезумевшие. Альфа разрывает на себе мешающую кофту, не в силах оторваться от губ юноши — сладких, мягких, пряных — самых лучших на свете. Стайлз обвивает его ногами, царапает короткими когтями за плечи — хорошо, нужно, правильно настолько, что не подобрать слов.
Внутри разгорается пожар, кровь воспламеняется от искры юноши и порождает свою, скапливается внизу живота, плавит сосуды, наполняя окаменевшее естество, изнывающее до ласки. Сердце ухает, стучась куда-то о ребра, когда Стилински разрывает поцелуй, сверкая своими глазами-стрелами, и поворачивает голову, подставляя незащищенную шею с бешено бьющейся голубой жилкой. Дерек тихо рычит, припадает к выступающей мышце, проводит по ней горячим языком, вырывая у юноши стон, и хрипло шепчет, про себя молясь, что верно понял приглашение:
— Ты этого хочешь?
Стайлз быстро кивает, смаргивая подступающие слезы и смотрит на него своими огромными, невозможными глазами.
Почему Хейл был так слеп все это время?
— Пожалуйста, Дерек…
Волк воет, победно, неверяще, радостно-горько, и альфа с готовностью впивается в теплую кожу, выпуская клыки до самого конца. Тихий треск — и в кровоточащей ранке остаются два маленьких белоснежных треугольника, подтверждая их право друг на друга, связь, закрепленную самым древним ритуалом. Пара, настоящая, соединенная, связанная воедино и вместе на веки вечные.
И это — вовсе не сон.
Хейл ласково урчит, зализывая раненое место, и поднимается к лицу омеги, целуя со всей нежностью, на какую только способен. Стилински отвечает, смотрит прямо в душу, и взгляд у него счастливый, шальной, полубезумный. Дерек с усмешкой думает, что подобное, наверное, Стайлз видит и в его глазах — не может он сейчас выглядеть как нормальный человек.
Не тогда, когда от счастья хочется кричать во всю глотку.
Стилински под ним жмется ещё ближе, ластится, и альфа наконец даёт себе абсолютную волю: гладит и целует, заставляя юношу заходиться от дрожи, молниями пронзающей стройное тело. Это восхитительно, и хочется растянуть изучение как можно дольше, но грань уже маячит впереди, подстегиваемая всхлипами пары, напоминая о том, что Хейл вовсе не железный.
Стайлз глубоко дышит, когда Дерек вводит в него два пальца — сопротивление, никем не тронутое, давит на фаланги, неохотно поддаваясь на пробные движения, но остановиться сейчас просто невозможно. И альфа продолжает, меняя угол, шепчет какие-то нежности, прося расслабиться. Омега слушается, шире разводит ноги, прикусывает пухлые губы, откидывая назад голову — Хейл чувствует, что нашел внутри него нечто, заслуживающего особенного внимания. Он чуть сгибает костяшки, толкается глубже и с удовольствием слушает гортанный, низкий стон юноши, рассыпающийся в тишине комнаты на сотни звуков. Стилински вскидывается, подаётся навстречу и судорожно шепчет, умоляя его о большем.
И именно сейчас Дерека не нужно просить дважды.
Альфа склоняется к раскрасневшемуся омеге, мягко целует и медленно входит внутрь, с трудом удерживая себя от поспешности. Стайлз ёрзает от нетерпения, почти хнычет, но Хейл непреклонен — он вовсе не хочет ненужной боли для своей пары. Первая фрикция выходит медленной, тягучей — нужно, чтобы юноша привык, подстроился под него, и тогда удовольствие будет куда ярче для обоих.
Дерек сделает все для этого.
Стилински вдруг округляет глаза и странно дёргается, вцепляясь в его ладони тонкими пальцами. Альфа хмыкает, но продолжает удерживать Стайлза за бедра, неторопливо раскачиваясь, снова и снова попадая по той самой точке внутри омеги. Он хочет, чтобы юноша почувствовал, понял, каково это, испытал наслаждение в полной мере, а не лишь его обрывки, как это часто бывает у многих пар.
Омеги не хватает надолго — он вздрагивает, сжимаясь, заставляя Хейла зарычать в такт своему хриплому стону, и изливается на впалый живот, пачкая их обоих. Альфа чуть отстраняется, скользит пальцами по влаге, собирает её на пальцы и подносит их ко рту, облизывая, не отрывая взгляда от Стилински. Тот смотрит с жадностью, ненасытностью, повторяет языком его движения, распаляя Дерека ещё больше, хотя, казалось бы, он и так находится на самом пике.
Его Стайлз восхитителен.
Альфа толкается без предупреждения, и юноша задыхается на секунду, не ожидая темпа, который задаёт Хейл. Тот двигается ритмично, с лёгкой оттяжкой, сжимает пальцы на ягодицах омеги, сильнее насаживая на себя — к чему сдерживаться, когда Стилински принимает его в себя с такой готовностью? Внутри пары горячо, скользко, мокро — ощущения граничат с нереальностью, настолько Стайлз оказывается раскрыт для него.
А ведь Дерек не далее, чем вчера уже почти решил отдать его кому-то другому.
Юноша тянется к нему за поцелуем, зарывается в темные вихры, чуть сжимая, и Хейл отвечает мгновенно, опаляя омегу жарким дыханием. Альфа перемещает руки, стискивает Стилински в объятиях, удерживая на весу, продолжая вколачиваться в податливое тело. Стайлз льнет к нему, мелко дрожит и Хейл с удивлением понимает, что тот подходит к грани уже во второй раз. Осознание этого накрывает с головой, бьёт наотмашь, и дикое, несметное удовольствие взвинчивается внутри тугой спиралью — до взрыва осталось немного.
Омега словно чувствует его и сильнее сжимает скрещенные ноги на смуглой пояснице, негласно запрещая покидать его тело. Дерек спешно находит покрасневшие губы, несдержанно рычит, прикусывая, и толкается до упора, полностью отключив любые ограничители. Пусть будет так, правильно, близко до невозможности — чтобы потеряться, раствориться в друг друге, как требует того каждая его часть.
Он наконец сможет утолить эту жажду.
Волна захлестывает их одновременно, прожигает насквозь, обращая в сталь мышцы, испепеляет, оставляя после себя ни с чем не сравнимое упоение, томительное, долгожданное. Они падают на постель, все ещё держась друг за друга, не в силах отстраниться — слишком приятна нега, окутавшая тела и души. Стайлз прячет лицо на его груди, тихо сопит, и Хейл невольно улыбается, ясно чувствуя его радость как свою собственную — так просто и легко сейчас читать эмоции пары.
— Не знаю как ты. — Омега зевает, устраиваясь на его руке. — А я точно с места не сдвинусь. Пусть Скотт разбирается с этой толпой сам.
— Согласен. — Дерек тянется за одеялом и укрывает их, подтягивая подушку поближе — ему совсем не хочется куда-то идти, когда так хорошо здесь и сейчас.
С его парой.