Необитаемый остров

Пассажирский самолёт с глухим гулом парит в воздухе. Небо тучное, темное, дождик усиливается и все больше накрапывает в стекло. Все его пассажиры расслабленно смотрят в окна, видимо те, кто летает не впервые. Кто-то по-царски развалился в кресле, в поисках фильма на протяжение полёта. Кто-то приглушенно переговаривается. Несколько стюардесс проходят мимо и услужливо улыбаются, предлагая «рыбу или мясо». Все они, как под копирку. Туго завязан хвост, накрытый шапочкой-кепочкой. Форма, начисто выстиранная и выглаженная, ни единого пятнышка. Антон невольно любуется, после чего получает презрительный взгляд и отворачивается. Срабатывает тревога, два пилота передают в салон всю информацию. «Не паниковать, просим пассажиров не паниковать и не вставать со своих мест до посадки». Дыхательные аппараты, словно катапульты спустились каждый к своему пассажиру. Все принялись наскоро цеплять их на лица, кто как. Удар. Темнота. Веки тяжелые, все тело ломит и болит. Шастун с гулким стоном продирает глаза, голова кружится и тошнит. Парень старается удержать плотный обед в себе. Старается перевернуться, но резкая боль одновременно в голове и боку заставляет одуматься. Антон понимает, что произошло и от этого липкий и острый ужас охватывает его сердце и, кажется, все тело вместе с разумом. Все-же встаёт, деваться некуда и помирать не особо хочется. Опирается на руки, щурит глаза от ударившей в голову боли, поднимается на ноги, те в свою очередь болят ещё сильнее. Должно быть лежит тут долго — отлежал. Медленно поворачивает голову — деревья кругом. Даже не так. Пальмы. Не может такого быть. Антон делает шаг, другой, ещё один. Трава по колено, не видно ничего, зато слышно — море, должно быть. Мысль о том, что он может оказаться тут одним выжившим больно давит на виски, чтобы отогнать её, резко крутит головой. Шипит, но боль прошла, идёт дальше. Руками, на половину покрытыми чей-то кровью отодвигает листья. Оказалось, упал он совсем недалеко от моря. Антон обрадовался, побежал к воде и брезгливо начал отмывать руки от крови, липкой, чужой.Снова мысль о необитаемом острове посетила его. Умылся. Прошло. Шастун круто развернулся. В глаза ударил солнечный луч, отраженный чем-то. Голова все ещё кружилась. Парень Протянул руки и почти по-детски протер глаза, снова глянул на что-то. Нет, не что-то — это же самолёт! Его бока уже не так блестят на солнце, а передние стекла разбиты, тоже облитые кровью — ещё не высохли, так много её было. Когда Шастун входил на этот самолёт, его хвост выглядел, будто птицы или, может быть, русалки. Сейчас сравнить было нечего, от хвоста ничего не осталось, заднюю часть сшибло. Антон взошёл в салон и его снова затошнило, он в ужасе отвернулся. То, что он там увидел — кошмар, не меньше! Мертвые тела лежали в разных сторонах, около 10. Кто-то, вероятно, не успел надеть на себя маску и задохнулся, как только крыло оторвало. Кто-то лежал окровавленный, видимо, от стекла или острых осколков и частей. Но кое-что их всё-же связывало — у всех на лицах застыли гримасы ужаса и сущего страха. Антон, сквозь отвращение пробирался к передней части. По пути он заметил, что большинство мест пусты, что может значить лишь одно — он может тут быть не один! Парень наклонился у одной из раскрытых сумок. Средства гигиены, бинты и какие-то личные вещи — не густо. Прошёлся ещё по некоторым сумкам и чемоданам. Не понимал, зачем он это делает, но чувство самосохранения дали о себе знать. Он в спешке вспоминал уроки ОБЖ, зря не слушал, конечно, но что-то все-же помнит. Базовое, что-то по типу: «Как согреться», «Как добыть еду», и «Как звать на помощь». Немного, вообще-то, но хоть что-то. Сердце кровью обливалось, когда найдя в очередном чемодане обычные вещи, Антон нашёл ещё и фотографию. Яркая, тёплая. По атмосфере, конечно. На ней была семья, дочь, жена, муж. Заказная фотосессия, видимо. Жаль говорить, что семья именно «была», но лежащее бездыханное тело того самого «мужа» говорит само за себя. Антон откинул фотографию, он думал о том, что, вчера, позавчера... или когда они упали? В этот самый день сотни лишились семьи. Кошки на душе скребли, по коже побежали мурашки и парень поспешил выйти из салона. Сил оставаться там не было, как и на все остальное. Шастун мягко присел. Песок — горячее месиво. Песчинки обжигали кожу. Разве не этого он хотел? Вот оно море, вот он пляж — мечта! Бери - не хочу. Антон усмехнулся, безумно, не как всегда. Вот же бред! Совсем это не то море, совсем не тот пляж. Все не то! Все мертвое, не живое. Один он тут живой, сидит, смотрит в прозрачную бесконечную водную гладь. А зачем? Да лучше бы тоже умер, как люди в самолете, чем так. Он прикрыл лицо руками, Протер глаза. Мысли роились и умножались на два, на три, на сто. Будто высасывали из него все счастье, оставляя одиночество и глубокую тоску. Ну уж нет! Сейчас он ещё немного посидит и пойдёт в эти джунгли, найдёт других людей, он сможет вернуться домой, по-другому никак! На самом деле все это он выдумал, просто — чтобы стало легче? Но легче не стало. Наоборот, будто подсыпали ещё камней сверху и придавили. Он не знал, что делать. Он один.