Можно все

Питер часто умудрялся что-нибудь ляпнуть. Иногда вот просто такую нелепицу – хоть сквозь землю провались, настолько, что окружающие не могут сдержать смех – не от остроумия Питера, как бы не так, а оттого, что он сморозил несусветную глупость. И когда Питера болтает в стратосфере, унося на паутине следом за кораблем, и он, если честно, совершенно охреневает от ирреальности происходящего, в то же время понимая, что если сейчас упадет, все может закончиться фатально, - в такой щекочущей нервы разрядами адреналина ситуации способность Питера смолоть чушь, кажется, возрастает стократно и пропорционально полному творящемуся вокруг пиздецу. Питер вообще часто болтает сам с собой, болтаясь над городом на паутине, - успокаивает его это, помогает сосредоточиться даже – легкомысленное комментирование собственных действий, - как будто Питер напоминает сам себе: «хэй, все окей, можно просто отнестись к летящему в тебя куску арматурины с юмором, вместо того, чтоб пугаться или робеть». Но обычно у его шуток все же какой-то разумный предел есть, поэтому Питер умудряется удивить даже самого себя, когда, трепыхаясь под порывами шквального ветра в десятках километров над землей, стремительно от земли отдаляясь, между своим безостановочным «а-а-а-а», он выдает: «обидно-то как, нечестно просто, вот так и умрешь девственником». Пиздец. Что-что он сейчас сказал, чтоо-о? И все бы ладно: перенервничал, бывает, неудачно попытался сыронизировать над собой, - но в коммуникаторе слышится искренний, неудержимый, очень веселый хохот Тони Старка. Вот прям такой, с перерывами, что чувствуется: Старк пытается выдохнуть, успокоиться, но не выходит, и он снова начинает ржать, не в состоянии взять себя в руки. ВАШУ МАТЬ ЗА НОГУ НАЛЕВО, ПИЗДЕЦ ОХУЕТЬ КАРАУЛ! – Питер честно, совершенно, как ветром выдуло из головы в ту секунду, - забыл, что он на связи с Железным Человеком. Ага, да, прокричал полминуты назад: «Мистер Старк, меня уносит в порта-ал» - и забыл. Идиот. Стыдно-то как. Хоть сгори от полыхания ушей под маской, хоть провались сквозь землю, - но некуда проваливаться, и они уже больше не на Земле. *** Новый костюм ве-ли-ко-лепен, Питер пытается освоиться, привыкнуть к ощущаемому на коже тонкому гибкому металлу, выдает снова какую-то глупость, потому что: ну чего общего между костюмом и автомобилем? – тем не менее это первая идиотская ассоциация Питера, и он не в состоянии фильтровать словесный поток, потому что совершенно восхищен. Тут Питера сдергивает с космического корабля парашютом, и Тони Старк, скомандовав: «Пятница, домой его!» - тихонько, пофыркивая себе под нос, добавляет: «Не помирать же парню девственником, в самом деле?». И снова ржет. Поэтому Питер, выкарабкиваясь на корабль, порядком смущен, и зол, и обижен, - и неизвестно, чего больше. Как его угораздило такое сморозить? Тотальное фиаско, мистер Старк теперь с Питера не слезет. Роуди смутно в порядке шутки рассказывал когда-то, что Стив Роджерс имел глупость сказать в пылу боя «Не выражаться!», и Тони Старк со свойственным ему красноречием и сарказмом донес это «не выражаться!» до всех: не припоминал Кэпу неуместно морализаторскую фразу теперь только ленивый. Нет, ну, Питер не очень-то верит, что мистер Старк будет стебаться во всеуслышание над тем, что сказал Питер, но в своей голове он наверняка уже высмеял Питера сотнями ни разу не повторяющихся реплик, - Тони Старк просто не может не насмехаться, когда ему смешно, - а то, насколько ему было смешно, Питер уж расслышал, спасибо. Даже, можно сказать: он еще никогда не слышал, чтоб Тони Старк так ржал. Его, конечно, никто сейчас не видит и вообще Питер в маске, - но он все же прикрывает лицо рукой, не в силах вынести унизительного, пробирающего до костей чувства стыда. Ситуация складывается такая, что неуместно сожалеть о брошенной от тошнотно скручивающего желудок всплеска адреналина фразе, а еще из Питера должно было вымести любое мелочное смущение обрушившимся на него величием космоса, - но Питер все равно не может не думать, как он опозорился перед самим мистером Старком. При Тони Старке топорно и неудачно шутить вообще должно быть стыдно, не говоря уже о вопиющей унизительности сообщенной Питером информации. Питер проклинает свой язык без костей, бесшумно пробираясь пустыми коридорами корабля, мечтает отмотать время назад, - потому что, на самом деле, Тони Старк – последний, с кем он готов обсуждать вопросы своей девственности. *** Охх, ладно: Питер собрался с духом и приготовился краснеть и бледнеть под шквалом подколок. После совместного решения лететь согласно запрограммированному курсу (тетя Мэй убьет Питера, когда он не вернется с экскурсии вечером вместе с классом) (он Мститель, и не должен переживать по таким пустякам) Стрендж сел медитировать в огромном пространстве рубки управления, а Тони Старк с Питером отправились исследовать корабль. Так, чисто из научного интереса, скуки, и чтоб не маяться томительным ожиданием. И вот тут-то Питеру достаточно было предложить разделиться, пойти в другую сторону – тем самым избежав разговоров. Но Питер ничего не мог с собой поделать – он тащился за Железным Человеком хвостиком, как привязанный, и был готов пережить любое количество насмешек, только бы находиться рядом – пока есть возможность, пока ему не заявили снова: «Спасибо, до свидания, возвращайся на скамейку запасных». А между тем, у Питера было стойкое, неизбывное ощущение, что все, сейчас происходящее с ним – не взаправду. Нет, Питер уже привык, что в мире есть монстры, герои, боги, инопланетные технологии, его не слишком удивляло, если вместо грабителя с огнестрелом пришлось бы сражаться со злобной мутировавшей фиговиной или пришельцем отдаленно антропоморфных форм. Но… Космос. Вот так – мгновенно. Покинуть Солнечную систему? То есть серьезно? Питеру кажется, что он попал в фильм или видеоигру – яркую, невозможно реальную, с отчаянными завихрениями сюжета, предназначенную в кашу взорвать его сознание. Питер щиплет себя за руку, и ему не очень-то больно, - но это скорее из-за костюма, а не оттого, что Питер заснул в школьном автобусе и видит расцвеченный звездами и галактиками сон. Плохо, на самом-то деле. Плохо, что Питер не может принять происходящее как данность – от его действий зависят жизни людей, его собственная жизнь, в конце концов. Он должен испугаться, то есть… Не испугаться, нет… Воспринять серьезно. Не как будто он переживает потрясающе веселое приключение в антураже любимых космоопер. Впрочем, куда там кинематографу: ни в «Звездных Войнах», ни в «Стартреке» космос не был так ярок, так величественен, подавляющ, не был… так близко? - Кажется, Тото, мы больше не в Канзасе, - бормочет Питер, зависнув перед огромным, во всю стену, иллюминатором – открывающем, как на ладони, бескрайний вечный простор, в котором можно затеряться и рассыпаться звездной пылью. - Так, Паркер, надеюсь сравнение с говорящим щенком относилось не ко мне, а то, знаешь ли – могу и костюм забрать, - Тони Старк становится рядом, тоже смотрит на звезды, запрокинув голову, - в его взгляде чуть больше осознанности, чуть меньше восторга, взгляд Тони Старка цепкий и очень быстрый, он осмотрел картину космоса несколько раз, бегло, как будто и сейчас что-то анализировал или вычислял. – Как тебе альтернатива школьной экскурсии? Гида предложить не могу – был чересчур агрессивен, пришлось вышвырнуть сквозь дыру в стене – сам знаешь. - Мистер Старк, это все на самом деле? – не сдержавшись, спрашивает Питер. Тони от его вопроса болезненно вздрагивает, хмурится, смотрит на Питера озабоченно. - Все настолько на самом деле, Паркер, что если во время какой-нибудь заварушки ты засмотришься на пейзажи, пуская слюни, и тебя прихлопнут – умрешь ты совершенно по-настоящему. Я хочу, чтоб именно это ты помнил и понимал, и поберег свою восторженную задницу. Ну а пока что – прости, что так приземленно, но меня гораздо больше интересуют внутренности корабля, чем то, что снаружи, - Тони отошел от иллюминатора, праздно запрокинув голову, пошел дальше, - и Питер, разумеется, вприпрыжку за ним побежал. Мистер Старк, материализовав откуда-то лазерный резак, вскрыл люк в технические помещения корабля, и они по очереди спустились вниз, в темные коридоры, залитые слабым голубым сиянием, исходящим от протянутых вдоль стен проводов. - Они, как думаете, светятся с какой-то целью? Или просто так светятся? – Питер завороженно уставился на ворох тонких жгутов над своим плечом. - Предположу какой-то иной тип энергии, от нее и светятся, - хмыкнул Тони. – Серьезно, Пит, ты же не думаешь, что техника других цивилизаций обязана работать на электричестве? Лицо Тони Старка купалось в этом мерцающем свете, и в его глазах, обращенных на переплетения проводов, читался яркий, жадный азарт, неистребимое любопытство. Питер же вздрогнул от этого «Пит». Тони Старк впервые назвал его так пару часов назад, когда Питер, задыхаясь, повис на обшивке корабля: «Падай, Пит, я поймаю!» Это обращение таким приятным теплом пощекотало нервы Питера – он многое бы отдал, чтоб мистер Старк всегда звал его так. Еще чуть позже, пока Старк, добравшись до генератора, увлеченно в нем ковырялся, Питер осматривал помещение, задрав голову и открыв рот. Он потихоньку пятился, стараясь рассмотреть как можно больше странной гудящей техники, неловко запнулся о трубу на полу и шумно грохнулся назад. Тони Старк, вздрогнув, оглянулся на Питера через плечо. Какую-то секунду он выглядел так, как будто вообще забыл, что не один в техническом отсеке, потом взгляд Старка приобрел осмысленность, и тут же, когда он осмотрел копошащегося среди проводов и труб Питера, - во взгляде Тони разгорелась ехидца. Питер с тоской почувствовал, что в этот момент беглого анализа Тони Старк не только вспомнил, что Питер увязался следом за ним во взломанный люк, но и вообще события последних часов. Вспомнил и снова развеселился. Тони дематериализовал инструменты в части своего костюма, вылез из-под щитка, подал Питеру руку. Пока Питер, взволнованно сжав его пальцы, поднимался, Старк скептически хмыкнул: - Ладно, парень, так в чем твоя беда? В смысле, сколько тебе там, семнадцать? У тебя же телосложение юного бога, Паркер, и совершенно умилительная мордашка – девчонки должны гроздьями вешаться. На паутине ты от них сбегаешь, что ли? Или носишь какие-то особо отстойные мешковатые шмотки? Или не знаешь, как с ними заговорить? Питер приготовился хорохориться, краснеть и огрызаться, но вместо этого, округлив губы, выдохнул только сдавленное потрясенное: «Что-о-о?!» То есть… Как мистер Старк только что о нем сказал? Питер не ослышался? Как? Тони Старк раздраженно закатил глаза, не поняв, очевидно, к чему относилось «что» Питера. - Я имею в виду – у тебя не было секса? Серьезно? С твоей внешностью и умом? Расстраиваешь, Паркер. Мне обидно за твои семнадцать лет. Хочешь, одолжу тачку, чтоб ты свозил красотку на свидание? - Кхм-м, - прокашлялся Питер, часто моргая и беспомощно как-то глядя Тони Старку в глаза. – Нет, мистер Старк, то есть да, вы правы, я нравлюсь девушкам, но, просто, что-то вроде, знаете, типа, я не то имел в виду, случайно вырвалось, я не сожалею что у меня не было, словом, как бы… - Питер снова прокашлялся, потому что Тони, пытавшийся уловить хоть отголоски смысла в его сбивчивом лепетании, выглядел готовым убиться фейспалмом. – Я, имею в виду, хотел бы заняться сексом с человеком, которого люблю, а не просто с хорошенькой девушкой, согласившейся пойти со мной на свидание. Вот, да, - и Питер посмотрел на Старка виновато, чуть разведя руками. - О, - Тони Старк на секунду подзавис. – Вот как? Хм. Что ж, парень, - наверное, это похвально, но лично мне кажется неразумным растрачиванием молодости и красоты. А если твоя любовь придет к тебе через о-го-го сколько лет? Хотя нет, подожди, подростки влюбляются с завидной частотой и неразборчивостью, держу пари, ты очень скоро втрескаешься в кого-нибудь. Главное потом – эту твою девушку мечты завоевать. Если что – мое предложение насчет тачки в силе. Питер слабо улыбнулся, передернул плечами, понадеявшись, что на этом разговор о его отношениях с девушками закрыт, и заставил себя отвести от Тони Старка взгляд. Старк ведь не понимает, о чем говорит. Старк даже не представляет, насколько в случае Питера «завоевать человека мечты» безнадежно. - Нет, но слушай, - Тони небрежно присел на змеящуюся под ногами трубу, в которой циркулировала мерцающая всполохами фиолетового жидкость. – Как ты можешь усмирить свое «только по любви» с банальными гормонами? Мне просто всегда казалось, что это установка девчонок. У них там в голове какой-то механизм, и некоторые действительно могут получать удовольствие от близости исключительно при условии возникновения бьющих через край чувств. У пацанов же по-другому все работает. То есть какими высокими идеалами можно забить себе голову, чтоб побороть естественное и прекрасное желание трахаться? - А? – несчастно пискнул Питер. Конечно, ему хотелось трахаться, еще как. Но в последний раз он чуть сквозь землю не провалился от чувства вины перед партнершей, которая совершенно этого не заслуживала, и было крайне нечестно по отношению к ней – когда они горячо целовались с девчонкой из параллельного класса (ладно хоть не с Мишель – Питеру очень нравилась Мишель, но к ней, такой дерзкой и Питеру небезразличной, ему тем более совесть не позволяла подкатить) – они целовались с этой красивой, куда более, чем Питер, раскрепощенной девчонкой, - Питер возбудился, осмелел, прижал ее к стене дома, - но, отрываясь от мягких припухших губ – подумал только, и от этого возбудился еще сильней: как же здорово – целоваться! И каким было бы невероятным, крышесносным, - если бы вот это все, вот так, можно было проделать с Тони Старком. Пиздец. Питер, чувствуя себя распоследним подонком, смог оторваться от девушки, попрощаться и позорно сбежать, убеждая себя, что лучше вообще никак, чем вот так вот. Питер же прекрасно знал, о ком говорит, когда говорил про секс с человеком, которого любит. Тони Старка, и только его. Как вообще могут привлекать другие люди, если довелось увидеть когда-нибудь вживую Тони Старка? Как же он хотел Старка! Как мечтал! И совершенно, совершенно разные вещи: хотеть человека, которого видишь только на экране телевизора или на фотографиях в журнале – через это все проходили. И вдруг увидеть этого человека живым, рядом, хоть руку протяни, не двухмерной фигурой на мониторе: чувствовать запах дорогого терпкого парфюма, замирать от малейшего прикосновения, рассмотреть каждую черту лица, в глаза заглянуть – никакие видеозаписи не могли передать даже десятой доли глубины и выразительности взгляда Тони Старка. Если восхищение популярной далекой персоной должно было рано или поздно сойти на нет, забыть реального Тони Старка не представлялось возможным. Из всех людей, каких Питеру доводилось встречать за свои семнадцать лет жизни, ни к кому он не испытывал такого мучительного, неконтролируемого, всепоглощающего физического влечения. И стыдного. И безнадежного. И теперь из-за нервной глупой болтовни Питера Тони Старк взялся советовать ему склеить какую-нибудь восхитительную девицу. Питер только беспомощно улыбался и думал, что это, конечно же, скорее смешно, чем больно, - Тони Старк ведь из лучших побуждений. И даже, вместо того чтоб стебаться, завел разговор, почему у Питера так и не сложилось с сексом, - как будто ему есть дело не только до супергеройских приключений Человека-Паука, но и до того… как дела у Питера Паркера, что ли? Мистер Старк, между тем, удивленный «жизненной позицией» Питера Паркера, не совпадающей с его позицией в его семнадцать, продолжал совершенно непосредственно, без тени неловкости рассуждать: - Секс это секс, и его потребность никак не связана с присутствием в твоей жизни ощущения влюбленности. Ты же дрочишь в конце концов, и на это никак не влияет, любишь ты кого на данный момент времени или нет. И это твое непроизвольное «помру, не потрахавшись», Паркер, - какая-то сублимация подавляемых желаний, не находишь? Ты еще скажи в духе старины Стива «так уж я воспитан». Тебе совесть не позволяет спать с девчонкой, которую не любишь? Но ты же фантазируешь об абстрактных сексапильных девчонках во время дрочки – и как, совесть молчит? Питер издал какой-то сдавленный жалобный звук. Тони Старк даже отдаленно не представляет, кого представляет Питер во время дрочки. И совесть его при этом, да, - молчит. Питер чувствовал, как полыхают уши, кровь приливает к лицу и скулы горят. И не заговорить, не ответить – напрочь пропал голос. Старк поднял голову, уловил неописуемое выражение лица Питера, прокашлялся, заморгал: - А, ну да. Пытаешься тут, значит, раскрепостить молодежь – а молодежь в ступор впадает. Выдохни, Паркер. Я не хочу тебя унизить или смутить. Честно: я могу разговаривать о чем угодно, и считаю, что чувство стыда – это какая-то к счастью недоступная мне хрень, которую выдумали люди, чтоб усложнять себе жизнь. Я не твоя тетя, которая решила поговорить про пестики и тычинки, нечего стесняться. Мы просто беседуем, и я пытаюсь до тебя донести, что выглядеть так, как ты, быть молодым, красивым и храбрым, и отказывать себе в желании склеить горячую цыпочку – просто глупо. Вот в этом костюме, вернемся на землю – хватай любую и тащи на крышу смотреть восхитительные закаты, - ни одна не откажет. Ты слишком хорошо выглядишь, и я молодец, - кажется, даже обтягивающие шмотки Наташи никогда не сидели на ней настолько эффектно, как на тебе этот гибкий металл. Так. Так. Дышать. Вспомнить бы, как дышать. Питер смотрел на Тони Старка – тот был все так же расслаблен, совершенно не отдавая себе отчета в том, что говорит, - и чувствовал, что если Старк скажет еще хоть что-нибудь лестное в адрес внешности Питера, - он совершенно не ручается за себя. Но Тони Старк не флиртовал! Ничего такого! Просто вдалбливал Питеру в голову, что тот дурак, если не клеит девчонок. Он ничего не имел в виду! То, что Тони Старк сказал, что Питер хорош – вовсе не дает Питеру права сейчас сгрести его в объятия, сдернуть за ворот куртки с этой трубы, прижать к хромированной гладкой стене и поцеловать – куда более пылко, горячо и искренне, чем он целовал ту девушку. - То есть… вы считаете меня привлекательным? – выдохнул Питер, вместо того, чтоб сказать: «Спасибо, мистер Старк, непременно прислушаюсь к вашим советам. И дважды спасибо, что не стебали». Тони хитро вскинул на Питера взгляд, и Питер понял, что допросился: сейчас Старк таки начнет издеваться и язвить. - Ну-у… Я, как обрученный человек, теперь только и могу, что считать, - Тони картинно развел руками. – Но ты, шкет, безусловно, хорош. Только не говори мне, что ты, мало того, что не пользуешься этим, так еще вообще об этом не знаешь? Сколько лет ты уже Человек-Паук, Паркер? То есть: суперловок и восхитительно сложен. В твоем доме определенно было зеркало, я уверен. И Старк посмотрел на Питера как-то снисходительно, но почти что умиляясь, покачав головой. - Не переживай, Пит, все будет хорошо, я не позволю тебе умереть девственником. Тони завис, осознавая свои слова – очевидно, не только Питера они резанули вопиющей двусмысленностью, - Старк комично нахмурился, а затем расхохотался, похлопывая себя по колену. - Я имею в виду, что обязательно верну тебя домой, тем самым не позволив умереть девственником, - исправился Тони Старк, пофыркивая от смеха. Затем он поднялся и направился к открытому щитку с мерцающими переплетениями проводов. Питер тоскливо смотрел на ровную спину Старка, мысленно восхищаясь пластикой его движений. Он вздохнул, осознавая, что сейчас снова ляпнет глупость, о которой будет жалеть. Просто все вокруг казалось таким нереальным, ненастоящим, и Питер не мог заставить себя осознать последствия своих действий, - он как будто спал, а происходящее перешло на какую-то запредельную степень важности, и, хоть Питер не мог всей душой поверить – он твердил себе, насколько все серьезно, и что каждый из них рискует не вернуться назад. - Вы могли бы решить эту проблему другим способом! – крикнул Питер Тони Старку в спину. Ладно, он очень отчаянно и надрывно крикнул. Таким ломким голосом – что не отвертишься, подобным голосом не шутят шутки. Тони Старк застыл, еще больше напряженно выпрямив спину, и медленно, настороженно повернулся к Питеру. Подошел, остановился напротив, скрестив на груди руки, заглянул под бледным мерцающим светом коридора в лицо. - Так. А ты ведь не с потолка сейчас это ляпнул, Паркер. Прозвучало осознанно и крайне страдальчески. И какой-то слишком нелогичный переход после «хочу заняться сексом только с человеком, которого люблю». Не желаешь объясниться? – Тони смотрел на Питера очень серьезно – не с яростью, нет, но раздосадованно. Как будто недоумевая, за что ему на голову в столь богатый событиями день свалилась еще и эта проблема? Питер замотал головой, чувствуя, что к глазам подступают предательские слезы. Когда-то, разбираясь с шайкой вооруженных грабителей и чуть не попав под автоматную очередь, Питер воображал, что вот если бы он угодил в больницу с фатальным ранением, последнее, что он сделал бы перед смертью – написал Тони Старку, что любит его. Как бы все равно уже, и мистера Старка это ни к чему бы не обязало, но Питер хотел бы, чтоб Тони Старк знал, что Питер любил его и считал лучшим человеком на земле. Но, в любом случае, сказать это Тони Старку в лицо Питер даже в своем воображении не смел. Он крикнул, потому что подумал, может же такое быть: вдруг никогда в жизни ему больше не представится возможность поговорить с Тони Старком. Вдруг все закончится плохо? Звучит это, конечно, нереально, - с такими технологиями, с таким всесилием, которое являют собой костюмы Железного Человека и Паука, с Доктором Стренджем, который творит потрясающие вещи, - но все вокруг и так настолько нереально, что Питер готов допустить самый нереальный исход. - Я… - беспомощно тянет Питер, не представляя, что теперь делать, чтоб не стать для Тони Старка из одаренного мальчишки досадным недоразумением. – Я просто… Это бред, мистер Старк, забудьте, я вдруг подумал «мы все умрем», и просто ляпнул, потому что вы совершенно лучший на свете. - Только не злитесь, - убито добавил Питер после долгих секунд звенящей тишины. Тони, продолжая обхватывать себя руками, озадаченно постучал по переносице: - Так, окей. Я, конечно, замечал, Питер, что ты относишься ко мне с незамутненным восторгом и обожанием, но не подозревал, что это имеет какой-либо сексуальный подтекст. Хм? - Вы меня возненавидите? – тускло спросил Питер, закрывая глаза и буквально ощущая, что начинает бледнеть. Со стороны Тони Старка все еще не последовало взрыва ярости. - Нет, Питер, я скорее расстроюсь. Потому что, знаешь, будь я свободен, лет на десять моложе, и таким же придурком, каким был десять лет назад – я бы даже заинтересовался твоим предложением. В любом случае я не считаю это чем-то предосуди… Договорить Тони Старку не удалось. Питер смел его с ног и прижал к стене. Причем он в упор не смог бы сказать, как это произошло. Какое-то затмение в голове. Помутнение рассудка. Губы Тони Старка оказались в считанных миллиметрах от его губ. - То есть я вам действительно нравлюсь? То есть… мог бы понравиться? – выдохнул Питер прямо в эти очерченные темным контуром усов выразительные губы. Все слишком нереально. Он не может находиться в другой звездной системе, так же, как не может вжимать Тони Старка в стену, блуждая больным жаждущим взглядом по его губам. - Питер, совершенно не важно, что могло бы быть, если б я был свободен и был мудаком, - ровно проговорил Старк, глядя в глаза Питеру, и – Питер видел! – тоже едва удерживая взгляд, чтоб не коситься на его губы. - А если мы умрем? А если мне страшно? А если я вас люблю? - Что за долбанный цирк меня преследует целый день? – выдохнул Тони усталым голосом. – Вначале какие-то фокусники, Беннер – ха-ха-ха – неспособный разозлиться до состояния Халка, теперь мальчишка прижимается к бедру ощутимым стояком. Ты меня провоцируешь, Питер. Этим своим: я молод и горяч, а вдруг мы умрем? Меня опасно провоцировать. - Извините, мистер Старк, но такая возможность больше не представится никогда в моей жалкой жизни, - сказал Питер. И поцеловал Тони Старка – словно в омут нырнул с головой. Настойчиво раздвинул языком зубы Тони, задохнулся, поймал его язык, зарылся рукой в волосы, прижался, слился, прикасался, - наверное, это было неумело, слишком мокро, напористо и нагло, и Тони вроде не отвечал, хоть и не отстранялся, - а Питер не мог заставить себя успокоиться, сдаться и Тони Старка отпустить. Тони, с трудом освободив руки, - Питер как прижал его в непроизвольном порыве к стене, так и не ослабил хватку, - Тони взял в ладони лицо Питера, отстранился и серьезно, хотя и несколько плывущим голосом, произнес: - Питер, ты на самом деле замечательный. И я совершенно точно не хотел бы тебя обидеть. А потом Тони поцеловал Питера сам. Уверенно придерживая за затылок, запустив в рот язык, невозможно глубоко и сильно, Питер почувствовал себя ведомым, расплавленным, почти-не-существующим, как будто растворился на губах Тони Старка. Он постанывал, задыхался, но был не в силах прервать поцелуй ни на секунду, чтоб глотнуть воздуха, он в ответ впивался в губы Старка с алчностью голодающего, позволяя языку Тони творить какие-то невероятные вещи, отвечая, требовательно вжимаясь в Тони, они как будто трахались ртами, - по крайней мере, никакие смелые обжимания с девушками не доводили Питера до такого исступления. Но в какой-то момент поцелуй закончился, Тони Старк отстранился, посмотрел на Питера с сожалением, затуманенным мечущимся взглядом, и сказал, хрипло, устало, превозмогая себя: - Питер, достаточно. Питер был с этим совершенно не согласен. Он не мог говорить, не мог просить, его трясло, осознание действительности напрочь отказало, когда Питер, отступив на два шага, нажал на застежку над шеей, и новый костюм моментально свернулся, затем Питер нажал на застежку костюма старого – эластичная ткань поползла с его плеч и от пары движений упала к ногам. Тони поперхнулся воздухом, выглядя донельзя потрясенным. Питер вообще чувствовал себя так, как будто, если ему откажут – в ту же секунду умрет. Просто рассыплется тут осколками безнадежности и отчаяния. Тони глазел на Питера – обнаженного, оставшегося в одном белье с ощутимо выпирающим стояком, дрожащего от возбуждения, почти до крови закусившего губу. - Ладно. Ладно, я слабак и дурак, возомнивший себе, что имею право отвечать за судьбы мира. А ты, Питер, когда-нибудь обязательно пожалеешь об этом, - Тони медленно, сомнабулически шагнул к нему. – В холодном пустом коридоре чужого корабля. Что ты делаешь со своей жизнью, мальчишка? Питер только затряс головой. Они рванулись друг к другу одновременно, Питер сразу почувствовал на своем теле горячие ладони Старка – на талии, тут же на спине, они целовались, Питер ощущал столько всего и сразу, что немного потерялся, потом обнаружил себя прижатым к стене (им как-то удалось преодолеть трубу на полу, не споткнувшись), Тони подхватил его ногу, закинул себе на бедро, и Питер терся, терся членом о промежность Тони, задыхался в его невероятный рот, поскуливал от нетерпения, дрожал, отчаянно цепляясь за плечи Тони. Тони стянул с Питера трусы, опустил взгляд на его член, шумно сглотнул и обхватил член Питера ладонью. Питера подбросило от совершенно невероятного ощущения на своем стояке чужой руки. Его колотило, губы дрожали, во рту пересохло – он снова и снова голодно облизывал губы и тянулся к Тони за поцелуем. - Пит. Питер, все хорошо, - прошептал Тони мягко, прижал Питера к себе, поцеловал в шею, начиная тихонько ему дрочить, размазывая подушечкой большого пальца смазку по головке. - Я вас так хочу, пожалуйста, - сбивчиво просил Питер, толкаясь в ладонь Тони и как-то по-детски целуя его щеку, чуть выше колючей линии бородки. – Пожалуйста, пусть это случится. Тони прижимал к себе Питера крепко, уверенно и жадно, но при этом оглядел помещение с некоторым сомнением. - Неважно, что тут неудобно. Важно, что это вы, - искренне-поспешно до спазмов в горле заверил Питер. Он видел только Тони Старка, его потемневшие от возбуждения глаза. Питер не замечал холодной чужеродности коридора, ему было наплевать, где они находятся сейчас. Тони снова его поцеловал, а Питер принялся задирать футболку Старка и пытаться стянуть с него штаны. Тони усмехнулся краешком губ, продолжая целовать Питера и позволяя Питеру себя лапать, и одно это выносило Питера в какие-то невиданные дали восторга. Стянув со Старка штаны, удерживая футболку задранной почти до груди, Питер скосил взгляд на его подтянутый смуглый живот с темной дорожкой волос, идущей от пупка, на выпирающий под тканью дорогих боксеров стояк, и чуть не одурел от невероятной возбудительности открывшейся перед ним картины. Спускал боксеры с Тони он ощутимо дрожащими пальцами. Питера так трясло, что наверняка это выглядело ненормальным – только бы Тони не подумал, что Питер сомневается или боится. Питер действительно безумно боялся – что все это прекратится. Что он не получит Тони. В то, что Питер сейчас, кусая губы и забыв, как дышать, прикоснулся к члену Тони Старка, - поверить ему было куда сложней, чем в то, что он попал в космос. - Мистер Старк, пожалуйста, - прошептал Питер одними губами, доверчиво, умоляюще глядя на Тони, и повернулся, медленно, все еще находясь в кольце рук Старка, прижался к нему обнаженной спиной, прижался ягодицами к его члену, содрогнувшись от… от одной только мысли о том, что он почувствует Тони внутри себя, и как сильно он этого хочет. Тони обнимал его за плечи, целуя шею у линии волос, потом опустил руки на поясницу Питера, крепко взялся, направляя. - Выгнись, Пит, - Тони говорил с усилием, словно выталкивая слова сквозь возбужденное дыхание. – И о стену… обопрись… Ты вообще видел на этом корабле мебель? Точно не хочу просрать Землю пришельцам, не способным позаботиться о кроватях… Питер не то хихикнул, не то всхлипнул. Он послушно уперся руками в стену, прогибаясь в пояснице, и Тони восхищенно выругался, поглаживая его по бедрам. - Питер, ты действительно чудо как хорош… И такой глупыш, что предлагаешь мне, так, сейчас свою молодость и красоту. Тони коснулся пальцами между ягодиц Питера, и Питер надрывно застонал, прогибаясь еще сильнее, подаваясь к Тони. Тони, разводя его ягодицы, склонился над Питером. Питер почувствовал, как в ложбинку между ягодиц капает слюна. Питер вздрогнул и сильнее вжал ладони в стену. Он стоял голым перед Тони, в такой… позе, и уже это невероятно возбуждало, он только и хотел, что предложить Тони Старку всего себя – и Тони Старк нашел его восхитительным. Тони медленно толкнул палец внутрь Питера, поддерживая его второй рукой под живот. Это было… странно и… слишком лично. Никто никогда не касался Питера там. Питер задохнулся, закусил губу, постарался расслабиться. Он чувствовал, как палец Тони постепенно преодолевает сопротивление мышц – если вначале он входил слишком туго, и Питер испытывал дискомфорт, с каждым толчком движение происходило все легче, быстрее и… Когда Тони стал проталкивать палец в Питера быстро, ритмично, его вдруг в какой-то момент накрыло волной острого внезапного наслаждения – Питер ахнул, выгнулся еще сильней навстречу пальцу Тони – стена перед его глазами расплылась, а в голове помутилось, настолько правильными были толчки, которые ощущал Питер внутри себя, как будто Тони касался какого-то оголенного нерва, отвечающего за чистое удовольствие. Питер длинно простонал, все еще кусая губу, начал беспорядочно подаваться назад. Рука Тони, поддерживающая его под живот, скользнула к члену, Тони начал ритмично и сильно ему дрочить. - Пожалуйста, пожалуйста, - ахал Питер на каждом толчке, опасаясь, что вот сейчас кончит. – Пожалуйста, мистер Старк, я хочу в себя ваш член. Тони вынул палец. Крепко взял Питера за ягодицы, разводя их, и Питер почувствовал, как в раскрывшееся кольцо мышц уперлась головка члена. Не выдержав, Питер сам толкнулся назад. Тони, кажется, тоже слегка отказало чувство самоконтроля, и он, скользнув руками на поясницу Питера, судорожно впился в нее пальцами, зафиксировал, и сильнее толкнулся в Питера. Питер задохнулся от резкого, непривычного чувства наполненности. Тони держал его и, вначале, двигался раздражающе медленно. Трение члена внутри вызывало такие томительные, пугающе-восхитительные ощущения, каких Питер не мог представить. А потом, когда член внутрь Питера вбивался уже без сопротивления, Тони взял более быстрый ритм, и Питер от обрушившихся на него ощущений едва не взвыл. Ему было так хорошо… Вот это… Оно, то самое, о чем столько говорят, так жаждут и ищут? Питеру казалось что все, все, что в жизни до этого момента казалось ему приятным – все это было лишь бледной тенью абсолютного удовольствия, которое сейчас лавиной обрушилось на него. В какой-то момент, когда Питер совсем уже утратил понимание места, времени и пространства, помня только единственную непреложную истину, что его трахает Тони Старк, и все мечты сбылись, - Тони вышел из Питера, повернул его к себе – и прежде, чем Питер успел осознать, подхватил его под бедра, поднял, прижал спиной к стене и аккуратно, медленно насадил на свой член. Питер охнул, обхватывая Тони руками и ногами, скрестив щиколотки у него на пояснице. Тони начал двигаться, и Питер только горячо и беспомощно застонал снова – это было еще глубже, еще пронзительней, чем то, что Тони делал до этого. Питер чувствовал Тони всем телом – его мышцы под одеждой, реактор, впившийся Питеру в грудь. Тони, трахая Питера размеренно и сильно, вжимая его в стену, взял Питера за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Питер. Пит, - голос Тони ушел в невероятно низкое звучание, от которого Питера пробирало как наждачной бумагой по оголенным нервам. – Питер, все будет хорошо. Ничего не бойся. Верь мне. Я хочу, чтоб ты успокоился. Я всегда тебя прикрою, - взгляд Тони туманился, плыл, горел возбуждением, но он как будто сдерживал себя, заставлял говорить, и в его взгляде сквозь пелену страсти мелькало… что-то взрослое, осознанное, как будто… желание успокоить ребенка? Питер обиделся бы, или прислушался бы, но какая-либо способность анализировать и воспринимать слова напрочь покинула его мозг. - То-ни, То-ни, - выстанывал Питер в губы Старка, раскачиваясь на его члене и стискивая ноги на его пояснице до боли в щиколотках, - мне так хо-рошо… ничего лучше со мной в жизни уже не случится… Тооони! Питер запрокинул голову, с трудом вырвавшись из горячечного плена взгляда Тони Старка, и в момент оргазма как будто перестал существовать корабль вокруг них, как будто Питер плыл в открытом космосе, или космос взорвался миллиардами звезд в его голове, Питер почувствовал на каком-то пике ощущений, как Тони кончил внутри него, и от этого Питера вынесло за неведомые прежде границы сознания. И потом, медленно возвращаясь в осязаемый мир, обретая заново способность понимать происходящее, Питер подумал, что умрет. То есть совсем не удивится. Питер не знал, откуда пришла эта мысль и, в общем-то, она его не впечатлила. Но показалась невероятно логичной. Он ведь, наверняка, вот сейчас, сегодня, растратил всю свою удачу, потому что это всех возможных шансов стоило – заняться с Тони Старком любовью. Разве может и дальше баловать Питера Паркера судьба, если только что она преподнесла ему самый великолепный, самый бесценный подарок? Все не может быть настолько хорошо. Слишком хорошо для Питера Паркера. Как будто последние минуты счастья перед всепоглощающей тьмой. Питер заморгал, окончательно приходя в себя, увидел распластавшегося рядом по той же стене взмокшего, взъерошенного, расслабленно-довольного Тони Старка. Тони задумчиво запустил руку в волосы Питера, ласково растрепав их. - Кажется, я совершил ужасный поступок, - все еще севшим голосом прошептал он. – Но знаешь, что утешает? Терзаться по этому поводу мне придется только в том случае, если я переживу эту галактическую заварушку, что не факт. А если умру, не придется отвечать за последствия того, что вот сейчас натворил. Отличный расклад, верно? Я всегда обожал бегать от ответственности. Питеру хочется рассмеяться. Кажется, их со Старком постигло какое-то общее настроение: «Нам конец, поэтому можно все». Питер понимает, что это ничего не значит. Питер понимает, как люди сходят с ума на войне. *** Потом, когда Питер болтается вниз головой на паутине, демонстрируя отличную растяжку (ладно там – рисуясь, если честно) и рассуждает перед Старком и Стренджем, что если пришельцы в него отложат яйца – он не виноват, Питер ловит в устремленном на него взгляде Тони Старка отголосок скрываемого вожделения. И внутри Питера расцветает ничем не вытравливаемый огонек надежды на взаимное чувство. Питер где-то в глубине души, боясь признаться самому себе, желает, чтоб судьба над ним еще чуть-чуть сжалилась – Питер, глупо, по-детски и наивно: хочет жить и любить Тони Старка.