Дьявол в мелочах

      Чёрная тетрадь лежала прямо на траве, и вряд ли это было её привычное место расположения.       Рядом никого не было, кто мог бы её потерять. Наоборот удивительно тихо и пустынно. Не хватало только перекати-поля.       Су подняла тетрадь и осмотрела её. Абсолютно неприметная, ничем не выделяющаяся, она не давала никаких мыслей по поводу её владельца, даже словно наоборот всем своим видом пыталась показать, что может быть чьей угодно, просто удобная вещь. Эзарэля? Эвелейн? Кто ещё может делать записи? Валькион всегда запоминает без них.       "Нужно поспрашивать всех в штабе. Кто-то должен знать, чья она".       И Су стала спрашивать всех встречающихся гвардейцев, не теряли ли они сегодня тетрадь. Все только качали головами, отмахивались и даже не могли предположить, чья она. Эзарэль пожелал удачи в поисках, Валькион пожал плечами, Мико развела руками, Хамон не знать, Алажея только посмотрела с недоумением, а Карен вот сразу взяла быка за рога.       — А давай посмотрим, что внутри! Так и определим владельца!       — Нет, ты что? Это чужая вещь. А вдруг там что-то важное для владельца?       — Тем интереснее, — просияла сплетница.       — Нет. Пока эта тетрадь у меня, её никто не посмотрит.       — Почему ты такая скучная? — Су себя скучной не считала. Но была уверена, что Карен точно лезет не в своё дело. — А вот раньше люди объявляли нас нечистью и убивали.       — Это было недоразумение. Почти. — Снова она завела эту тему, должно бы в отместку, зная что та ей не нравилось. — Люди не знали вас. Кроме того, вы пьёте кровь, а это может лишить человека жизни. Вы убийцы.       — Ну а как же нам ещё жить? Наш грех лишь в том, что хочется нам кушать. Мы ведь не мертвецы, мы такими рождаемся!       Этот разговор в разных вариациях повторялся неоднократно, каждый раз набирая обороты. Су стоило огромного труда держать себя в руках и не повышать голос. Карен нравилось каждый раз загонять её в угол, ставить палки в колёса, выворачивать наизнанку её мировоззрение с милой улыбкой.       "Она просто ребёнок", — напоминала себе Су.       Её младшая сестра тоже была довольно капризна. Такой откровенной травли та, конечно, не устраивала, потому что не владела искусством спора, нехорошо так думать, но она была попроще и глупее Карен, хотя что-то общее у них и было. Любовь к вниманию, провокациям и способность отстаивать или получать своё любой ценой. Чаще всего своими выходками. Избалованные дети.       — Извини, мне надо найти владельца тетради. В другой раз.       — Отчего же тебе не уделить мне немного времени? Не можешь защитить свои истины? Боишься, что снова не сможешь ответить? Это потому что я права.       Су уже уходила, не желая это больше слушать. Карен не то чтобы была права, она совершенно очевидно хотела испортить настроение.       Возглас "Бу" застал Су врасплох, она только погрузилась в свои мысли. Воспользовавшись этим, Карен вцепилась в тетрадь, но Су, испугавшись, тут же зажала её руками мёртвой хваткой, ничуть не хуже бультерьера.       Поняв, что тетрадь они так порвут, Су предупредила:       — Или ты отпускаешь её, или я тебя ударю.       Почему-то Карен это проняло, но она тут же напустила на себя незаинтересованный и обиженный вид.       — Ну и ладно... Ты совсем скучная.       Смутно Су понимала, что в весёлом, озорном мире Карен она была неприятным, несмываемым пятном, которое пугало, оттого его и хотелось скорее уничтожить или подчинить общему хаосу. Но очень смутно.       Скучная, высокомерная, надменная, наглая, неадекватная... и другой букет характеристик, которым награждали ещё с общей школы, с тех пор как они переехали. А вот в католической школе до этого было негласное понимание её поведения, для всех оно было нормой. Никогда люди не оскорбляли другого человека, просто потому что он не давал сделать им то, что они хотели.       Дети в католической школе казались Су более ответственными, но вместе с тем и более наивными.       Внизу что-то зашуршало, и, опустив глаза, Су увидела небольшой листок. Он был меньше тетради, явно не страничка из него. Выпал ли он всё же из неё, пока они боролись с Карен, или потерялся ещё до этого? Странно даже, что сплетница не заметила его.       На листке явно было что-то написано. Ходить по штабу и спрашивать, кто потерял листок, было как-то глупо. Тетрадь ещё можно опознать, а листок... У него не было каких-то характерных особенностей, кроме того, что он был не из тетради в её руках.       Вздохнув, что Карен всё же имеет поразительную способность всё равно втягивать в то, что тебе не нравится, Су подняла бумажку и бросила взгляд на середину весьма длинного текста. Неужели так можно исписать маленький клочок? Почерк пишущего был витиеватым, запоминающимся, с большим количеством завитушек и красивостей. Без повода так обычно не пишут.       "...мой Аенжел, мой повелитель тьмы!.."       Су передёрнуло. Похоже, это была любовная записка какой-то очень эксцентричной дамы, склонной к эпатажу. Ну или шутка Карен, которая хотела подсунуть это в тетрадь. Хотя такие шутки, скорее, достойны Эзарэля. Су плохо понимала юмор, чтобы сказать наверняка.       Читать чужое и так было неприятно, а тут ещё и явно личное или шуточное.       — Су, ты здесь? Мне сказали, что ты нашла одну вещь, которая принадлежит мне.       Это был Лейфтан. Голос у него был бодрый и полный оптимизма. Его тёплое настроение мигом заставило прийти в себя и забыть про Карен и про письмо, внутренне успокоившись.       — Это твоя тетрадь?       — Да. Спасибо, что не смотрела.       — Откуда ты знаешь?       — Ходят слухи.       Лейфтан забрал тетрадь даже как-то через чур быстро. Обычно его жесты были более плавными. Вероятно, он очень торопился.       Перед тем, как он уйдёт...       — Это... Это... было на полу. Кажется, это что-то личное. — Су показала листок. — Я не знаю, чьё это.       Увидев бумажку Лейфтан изменился в лице, словно его укололи булавкой, затем он шумно выдохнул, и его улыбка стала какой-то натянутой и неестественной.       — Это тоже моё.       И он требовательно протянул за листком руку. Су ещё раз кинула на листок взгляд. На слово "Аенжел", а потом отдала Лейфтану требуемое.       Ей стало как-то тоскливо от самой мысли, что Лейфтану кто-то пишет любовные письма, хвалит его, хотя ей самой трудно было сказать какие-то красивые слова в его адрес. Что он ей нравился. Даже просто нравился, вселял в неё уверенность, ободрял, помогал, поддерживал. Что он её опора.       Это было похоже на грязное подслушивание, пусть даже и нечаянно. Это дело Лейфтана.       — Что-то не так? — спросил он, уже тоже явно огорчённый.       — Просто не думала, что у тебя есть поклонницы.       Су никогда не задумывалась об этом, хотя у Лейфтана их должно быть очень немало. Само собой разумеющееся, что Лейфтан был популярен... и так добр ко всем, участлив, что у него просто не должно было быть тех, кто к нему равнодушен или плохо относится. Да и... ведь даже Икар говорила, что он ей нравится. И спрашивала её тогда, но они были на тот момент мало знакомы. И с Лейфтаном, и с Икар.       — Ах, это... Да, мне периодически пишут девушки, а кто-то даже признаётся не в письмах, а наедине.       — Тебе приходится много отказывать, наверное. Ты поэтому часто пропадаешь на работе?       — Нет, — Лейфтан рассмеялся. — Но да, это мне весьма помогает скрываться от назойливых взглядов.       "Значит, ему много раз признавались".       Су тоже признавались иногда в старшей школе и в университете. Внешность у неё была красивая, один из признававшихся, даже со смехом назвал её кроткой ланью. Она постоянно дичилась. Потому что вечно была "замужем за своей семьёй". Даже когда трудное время вроде бы миновало. Когда брат нашёл работу.       Почему-то это тревожило ещё больше.       Су вспомнился тот человек, тот странный человек. Он откровенно и неумело флиртовал с ней, куда-то приглашал. Но Су чувствовала к нему только усталость. До того момента, пока не увидела, как он смотрит вслед её брату. Тогда ей сделалось страшно. Это был хищный, голодный взгляд.       Но когда она позже сказала брату быть с этим человеком осторожнее, он явно задумал что-то злое, брат лишь отмахнулся. Давно уже странным, измождённым и уставшим он возвращался домой, всё время ускользал от разговоров, но всё также молился. Он действительно в это верил. Не так как мать, но тоже всем сердцем. Младшая сестра совсем не верила, а Су застряла где-то посередине между тем и другим.       Однажды Су увидела у брата на животе шрамы, он как раз долго отсутствовал перед этим. "Что это?" "Аппендицит". Он быстро оделся, шрамы было сложно разглядеть. "Почему не сказал?" "Не хотел вас беспокоить". "Я вижу, что ты что-то скрываешь. Если не хочешь говорить нам, исповедуйся". И тогда брат вздохнул и сказал: "Я не могу, ведь я не раскаиваюсь в своих грехах"*.       Это было настолько шокирующе... Ведь он всегда был образцом для них всех.       "Я думаю, что я уже встретил дьявола и не смог ему отказать. Как не смог отказать ему и наш отец. Говорят, женщины более греховны и склонны к соблазнам, но в нашей семье это не так, и я надеюсь, что хотя бы ты, мать и сестра спасётесь".       Это была последняя их встреча, и брат тут же скрылся за дверью, не желая ничего объяснять. И это тот, кто был для всех чуть ли не ангелом.       — Там написано "Аенжел"...       На лице Лейфтана проступило замешательство, но потом он понял, к чему Су клонит.       — Какая глупая ошибка, я тоже заметил**.       — Дьявол обитает в мелочах.       Су невесело улыбнулась.       Обычно она говорила "Бог обитает в мелочах", но сейчас почему-то сорвалось "Дьявол". Наверное, из-за воспоминаний и слов брата.       Теперь Лейфтан выглядел недоумевающим.       — Что ты имеешь в виду?       — Это идиома такая. "Дьявол обитает в мелочах". Или "Бог обитает в мелочах"***. Это означает, что в каждом деле есть мелочи, на которые нужно обратить внимание, иначе велик шанс, потерпеть неудачу именно из-за них. Или что ты ошибся, оступился там, где, казалось бы, не должен был. В целом это говорит о том, что работу надо выполнять тщательно. Особенно в случае "Бог обитает в мелочах".       — А это не две разные идиомы?       — Кажется, люди сами не определились, кто же обитает в мелочах, Бог или дьявол. Была даже статья "Кто же обитает в деталях?"**** Разные люди по-разному употребляли эти фразы, но обычно в одном и том же значении. Никто не знает, кто автор, хотя в авторстве подозревают одного искусствоведа. Уже потом пошли свои интерпретации. Кто-то теперь считает, что имелось в виду, что вся жизнь состоит из мелочей, ведь Бог во всём. Кто-то, что вообще не стоит воспринимать детали, только общность. Кто-то считает, что даже очень маленькое зло способно послужить дьяволу в войне с Богом, поэтому стоит не допускать даже этого. А кто-то и вовсе, что это означает человека, который кажется очень хорошим, но, если присмотреться, в некоторых аспектах его поведения "обитает дьявол".       — Как это? — заинтересовался Лейфтан.       — Ну... Представь, у тебя появился новый знакомый — милый, добрый, всегда готовый помочь человек, в общем, весь такой положительный... — Су осеклась.       — И?       — И однажды ты, к примеру, замечаешь, как этот человек злорадствует из-за какой-то неудачи вашего общего знакомого за его спиной.       — Да, и вправду такое неприятно. А какое значение в эту фразу вкладываешь ты?       — Первое, я же сказала. Та девушка, что написала тебе, ошиблась там, где ошибиться, кажется, невозможно. Разве это не забавно?       — Действительно. Да, теперь я вижу, что это смешно. Спасибо, ты подняла мне настроение.       — Разве оно у тебя было плохим?       — Честно говоря, да. Как раз из-за этого письма. И в том числе, потому что ты его увидела, мне бы этого не хотелось. Не хотелось, чтобы ты знала... Ну понимаешь, о том, что мне пишут такое.       — Я никому не скажу.       — Я знаю. Но мне всё равно было неприятно, что ты это видела. Не потому что это личное. Просто эти... отправители мне не очень нравятся.       — Понимаю. Мне тоже всегда такое не нравилось.       Лейфтан почему-то замолчал. Но потом, после неловкой паузы начал разговор снова.       — Тебе тоже часто признаются?       — Нет. То есть, не здесь. Здесь в Элдарии ещё никто.       — Это странно, ты очень красивая девушка.       Су чуть грустно не ответила "Я знаю". Было бы невежливо ответить Лейфтану на комплимент подобным образом.       Но что ей толку от этого. Большинство рассматривало её как красивую куклу, из тех, что можно содержать рядом с собой. Даже хорошо, что здесь никто не признавался. Это, безусловно, испортило бы отношения.       Хоть сейчас она и не была занята семьёй... Впрочем, она стала занята гвардией и её делами по самые уши. Должно быть, по привычке.       — Спасибо, приятно знать, что ты так считаешь.       — Могу я пригласить тебя на обед? В благодарность за возвращение вещи?       Су очень удивилась: обычно он ведь занят. Но не могла не согласиться.       — Да, конечно.