1
Черный, умно скроенный фримоб стоял и, очевидно, двигаться с места в ближайшее время не собирался. Широкие крылья неестественно выгнулись и больше не давали тягу, пространство между щербатым покрытием дороги и дном исчезло, а значит проблемы были с центральным узлом. За многоуровневой автострадой был виден только небольшой участок поля, укрытого жидким осенним туманом. - Нахуевертил мне здесь. - сплюнул Ким. - Разберись теперь, попробуй. Сигареты отсырели. Местный табак Джун недолюбливал, но свой ввозить было не с руки - считалось контрабандой. Слишком крепко для аборигенов. Закурил он с видимым отвращением на лице, а через две затяжки почерневшая сигарета полетела в неизвестном направлении. - Херов туземец, - разорялся парень, отстегивая сумку от заднего сидения. - Чтобы я еще раз... Джун осекся. Еще раз вероятностями не светил. Его ожидали с партией экспериментальных боеприпасов, и к завтрашнему дню он уже должен был бы пересечь границу этого проклятого захолустья, ворвавшись под купол родного города. Теперь же было действительно неясно, что вообще следует предпринять, и как не влипнуть в еще большие неприятности. До стены пешком он не дойдет даже за неделю, здешние жители отличались крайним расточительством, и свободной дикой территории было хоть отбавляй. Неосвоенные земли расплывались во все стороны, а кружную магистраль, до которой Джун так и не добрался, можно объехать не менее, чем за месяц. Благо его фримоб плыл над землей так быстро, что пространство за стеклами превращалось в зеленоватое молоко, а пилоту в кабине приходилось периодически пить таблетки от перегрузок. Плывущая скорость позволила бы ему довольно быстро доехать до высокой стены и распрощаться с недружественной территорией соседей. Вокруг было ровным счетом не за что зацепиться. Грохнув тяжелую сумку на сжатый эбонитовый покров дороги, Джун решительно откинул капот. Центральное ядро было скрыто ворохом искрящихся проводов, двигательный шлейф какого-то дикаря порвался. Поковырявшись в корпусе фримоба еще минут двадцать и окончательно убедившись, что дело абсолютно безнадежно, Намджун проклял механика, недавно собиравшего ему ядро, и пошел по голой автостраде пешком. Сумка была набита образцами, титановыми сплавами новой конфигурации, свинцовыми заготовками и прочим хламом, который непомерно много весил. Вода и скудные запасы еды находились в той же сумке, но в другом отделении. Сменная одежда и оловянный комок - в третьем отсеке. Вся поклажа была любовно и нежно помещена на горб с жадным "своя ноша не тянет". Глушь по правую сторону оптимизма не добавляла. Намджун с брезгливостью относился к траве, земле и прочим диким проявлениям планеты. В его городе мало участков, где была хоть какая-то природа, только в бедных районах разве что. До него долго доплывало, откуда здесь в поле, где и в помине нет ни единого завода или фабрики, мог взяться дым. Только через некоторое время он понял, что его окружает туман, когда не почувствовал гари, вдохнув сизый воздух. Легкая свежая сырость коснулась гортани, захотелось чихнуть, но Джун подтянул сумку повыше и пошел дальше, стараясь не обращать внимания на обстановку. Было скучно и тяжело. Ким редко позволял себе делать перерывы, вскоре он перестал видеть точку фримоба позади, уровней автострады становилось все меньше, и стена слева тоже исчезла, обнажив неровную землю по другую сторону. Джун оказался на узкой дороге, но ощущения, что он продвинулся, у него не возникало. Казалось, что эбонитовое покрытие движется, как поверхность беговой дорожки, а по бокам было все то же место. Ни одного деревца, ни одного куста, ничего, что могло бы хоть как-то подтвердить факт движения. Джун устало вздохнул и сел на свалившуюся с плеч сумку. Есть не хотелось, зато вода почти закончилась. Вдобавок ко всему он потихоньку сходил с ума. Ким нервно хихикнул, выдернул из сумки катушку с каким-то хитровыебанным сплавом меди и, отогнув руками довольно длинный кусок, с хрустом отломил его. Сплав был нужен для коммутаторов, поэтому разработка велась над проводимостью, но сам по себе он оказался хрупким. Когда Ким подошел достаточно близко к обочине, ему показалось, что ковыли хищно кинулись к его лодыжке: - Там пусто, - шипела трава. Нам отскочил, отделавшись легким испугом. Свалив галлюцинации на усталость, для успокоения и сохранения душевного равновесия Джун торжественно воткнул огрызок проволоки в землю рядом с дорогой. Трава разочарованно вздохнула под порывом ветра и принялась раскачиваться, как и прежде. Джуну это показалось странным. Быстро водрузив свою ношу на плечи, он снова направился вперед по трассе. Раз сходить с ума, то по полной, решил он, и списал все на яростную духоту и долгий путь, который успел его утомить. Кусок проволоки, торчащий из земли, остался далеко позади, и это Джуна порадовало. Через девять часов ходьбы ноги запросили покоя, да и глаза слипались. Джун так ни разу и не повернул, а от поворота до стены, по его подсчетам, пешим ходом идти предстояло не меньше тридцати часов. Прикинув, он подумал, что за десять часов точно успеет добраться до поворота, поэтому на сон было решено отдать не больше восьми. Ядрышко часов дало легкую вибрацию, когда Джун выкрутил шестерню на шесть часов вперед. Спать на шоссе все-таки было как-то страшно. Вдруг кто-нибудь решится поехать этим путем? Хотя ни одной попутки Джун за всю свою поездку так и не встретил, вероятность всегда есть. Он несколько раз видел пережеванные трупы после встречи с плавающим аппаратом ядра фримоба и точно мог сказать, что не хотел бы выглядеть так. Сделав шаг к обочине, он остановился, разглядывая, как ковыль, танцуя коброй, приготовился принять Кима в свои объятия. - Нихуя себе травка, - Джун гипнотизировал выгнувшуюся стену из песочного цвета пожухлых стеблей. Подумав немного, он остался на дороге, не расстилая, разлегся прямо на теплую плотную поверхность. Пахло пылью и жженой резиной, но это был привычный запах, которым пахла вся его жизнь, поэтому Джун быстро уснул, устроив голову на мягком отсеке сумки. Трава сбоку недовольно шипела и буйствовала. Через шесть часов Джуна разбудила вибрация на запястье, которая усиливалась, переходя в спазм. Непривычному человеку было бы невыносимо больно, но Джун едва поморщился и прокрутил шестерню еще на полтора часа. Все-таки шесть после его марафона - слишком мало. Ему показалось, что он успел перевернуться на другой бок, устроить голову и пару раз моргнуть, как вдруг часы на запястье снова свели руку в судорогу. Глаза сильно опухли за время сна - пыль свое дело сделала, и привычное раздражение Джун успел заработать. Он, слабо шатаясь, поднялся на ноги. После сна на голой земле одежда была в крайне тяжелом состоянии. Черная сорочка на нем помялась и покрылась серым слоем, черные же кожаные брюки неприятно липли к телу и тоже испачкались. Плюнув на эстетичность, Ким закинул сумку за плечо и сделал пару пробных шагов. Ноги пока слушались, но ступни отдавались тупой болью, и идти было не очень приятно. Поле и справа и слева оголилось, туман исчез, и Джун увидел где-то вдалеке кромку леса. От радости он даже присвистнул - скоро должен был быть поворот! Трава, как ни странно, успокоилась и вела себя вполне прилично. В голове засела мысль, что можно попробовать срезать путь. Борясь с ужасом и брезгливостью, Намджун сошел с обочины и наступил ботинком в густую поросль поля. Он успел сделать ровно три шага, как под ногой что-то шевельнулось, и Джун, подпрыгнув, опрометью вскочил на твердую поверхность эбонита. Трава оставалась спокойной, а то место, куда наступил парень, хранило отпечаток его ноги. Все-таки не сумев пересилить себя, Джун уже часа два шел по трассе, подавляя разумный зуд сознания о том, что он может неплохо сократить себе дорогу и сэкономить время. Недоверчиво косясь на поле, Джун упрямо продолжал идти дальше. Через четыре часа кромка леса была уже не просто черной полоской вдалеке, а уже вполне приобрела рельеф. С каждым шагом поход через поле имел все меньше и меньше смысла и внутренне Джун радовался, как ребенок. Заказчики в родном городе съедят его с потрохами за такую чудовищную задержку, но это сейчас казалось менее страшным, чем необъятный, живой, дышащий кусок земли с мириадами щупалец. Поежившись, Ким отвел взгляд от просторных пустошей и уперся взглядом в торчащий из земли, воткнутый совсем рядом с обочиной, высокий кусок проволоки из нового сплава меди. От страха и отчаяния Джуна чуть не вырвало. В ступоре он простоял минут десять. Затем подошел к своей засечке, прикоснулся к проволоке, убедился в том, что она вполне материальна, и оплыл рядом, на эбонитовую поверхность дороги. Кусок меди выглядел так, как будто его воткнули сюда лет двести назад. Оплетенный плющем и поросший мхом он светил зеленоватой окислившейся медью и пах бабушкиным комодом, по-древнему, затхло и старо. По высоте торчащего куска, по сохранившемуся изгибу от руки, по толщине самой проволоки - это была его отметка. Если это все же не его сплав, хотя сомнений почти не было, то какова вероятность, что кто-то лет двести назад тоже воткнул в обочину отрезок проволоки? Мозги начинали ломаться. Как можно было сделать круг, не сделав при этом ни одного поворота, Джун не понимал. На карте автострада выглядела совершенно прямой линией, перпендикуляром, наикратчайшим путем в этих унылых пустынных землях всеми забытого города со странными порядками и законами. Сигареты просохли, но лучше не стало, табак был хлипкий и странно пах. Нервы были на пределе, от безысходности и полной дезориентации хотелось выть и делать хоть что-то, но делать было абсолютно нечего. Джуну снова казалось, что он сходит с ума. Груз заказа камнем лежал на его шее, Киму хотелось помыться, переодеться и нормально выспаться, но сначала с комфортом добраться до родного города. Ничего из этого не светило. Идти по дороге снова казалось безумием. Еще большим безумием отдавала идея идти полем и лесом, к повороту, а потом еще тридцать часов, если повезет по нормальной трассе. Пугало еще и то, что за все это время ему не встретилось ни одной попутки. Ни один даже самый зашорканный фримоб не проплыл мимо. Шумов ядер Джун не слышал, только тихий шелест ковылей и голоса мелких птиц. Дикие, чуждые уху звуки. Тряхнув головой, он попытался сосредоточиться. Но мысли, будто жиглявый Мерк, ускользали прямо из под носа. Джун долго думал, что произошло и как он оказался в такой идиотской ситуации. Фримоб он гнал без передышки не долго - часов пятнадцать, на вполне приемлемой постоянной скорости, которую без ущерба выдерживало любое ядро. Но вдруг - короткая яркая вспышка, и он в кабине остановившегося навсегда фримоба с диким сердцебиением и ощущением собственной ущербности. Местный табак никуда не годился. Только разве что сигаретами задницу подтирать приспособиться. Вообще, на душе было паршиво настолько, что хоть криком кричи. "Все равно никто не услышит", - обреченно подумал Джун, делая очередную затяжку. Трава справа призывно зашумела, пригибаясь пониже, будто подстилаясь. - Развлекаешься, тварь такая? - обозлился Джун. - Я тебе не доверяю, так и знай! Ковыль обижено угнулся и растерянно заколыхался под неосязаемым ветром. Звуки будто выкрутили на минимум, у Джуна в голове творилась какая-то неразбериха из разрозненных мыслей. Отчаянно хотелось увидеть хоть кого-нибудь живого и спросить дорогу, узнать, нормально ли разговаривать с травой в этих землях и что делать, если растерял по дороге свой жалкий рассудок. Но что-то ему подсказывало, что даже если ходить две недели по полю и бить половником по пустой кастрюле, Джуну вряд ли удастся найти собеседника. От осознания своего полнейшего одиночества захотелось влезть в нору к Мерку, скрючиться и зажать голову между коленками. Раздавить собственную черепушку. Трава неуверенно качнулась вперед. Потом назад. И снова вперед. Джун поднялся с дороги и оглянулся на свою тяжелую черную сумку. Она покинуто стояла на земле. Запас воды иссяк, еда до сих пор лежала и, наверное, уже испортилась. Было странно, но есть не хотелось. Подумав немного, Джун оставил увесистый сверток с продуктами на эбоните, закинул свою ношу на спину и смело двинулся в поле. Он пойдет другим путем, но доберется до людей. Кромка леса приближалась постепенно и нехотя. Ноги путались в высокой траве, чесались щиколотки и живот - по ним хлестали стебельки. Сердце в груди первое время неистово трепыхалось, но ничего страшного не происходило, и Нам шел дальше. В его арсенале было мало чего, чем можно было себя развлечь на такой долгий однообразный период. Странности вокруг приводили мысли к коллапсу, и Джун занимался примитивным "травинка-былинка-косынка-пылинка...", придумывая рифмы ко всему, что видел. Это успокаивало. Через пару часов ему неистово захотелось пить, и больше он ни о чем другом думать не мог. Лес наступал, и когда Нам прошел мимо первого дерева, то чуть не застонал от счастья. Повеяло холодом впервые за долгое время, и Ким вдохнул чистейший мокрый воздух, который выжег гортань даже похлеще сигареты. Закашлявшись, он почувствовал, что улыбается, лег на траву, забыв про ненависть к ней, и надолго заснул крепким сном. Перевернувшись на спину примерно через двенадцать часов, Намджун открыл глаза и понял, что не шевелился все это время. Во рту пересохло, тяжелый и распухший язык не ворочался, в глотке отчего-то было больно. Одежда насквозь промокла от росы и тумана, неприятно липла к телу и пускала по нему табуны мурашек. - Холодно, блин, - просипел Намджун. Трава презрительно щелкала под ботинками. Тело ломило, подгибались колени, лес обступил со всех сторон. Джун плохо помнил, сколько прошел в прошлый раз, но, когда обернулся, знакомое поле увидеть не смог. Густой ельник разбавлялся какими-то низенькими лиственными деревьями, которые казались черными в постоянных сумерках. По лицу хлестали еловые лапы: - Там пусто, - говорили они, но Джун валил все на температуру от простуды. Вскоре показался какой-то просвет и Джун через час вышел на просторную опушку. В нем осталось уже очень мало сил от постоянной борьбы с непостижимым лесом, и он опустился на голую землю, уронив сумку рядом с собой. Деревья слегка двигались и шуршали от ветра. В нескольких метрах от Нама равнодушно ползла Сарка, оставляя за собой липкий след от слизи. Парень лишь брезгливо поморщился, но на что-то большее сил у него не было. Когда ветер опустился, Нам услышал, как где-то журчит вода. Ему хватило нескольких секунд, чтобы определить направление и умчаться туда, забыв про усталость. Достаточно сильный родник пробивал себе место в узкой канавке. Спотыкаясь и морщась от боли, Джун добрался до ручья и принялся жадно пить, глотая воду вместе с воздухом. Напившись, он утер рукавом сорочки губы и расслаблено сел на землю. Неплохо было бы набрать воды во флягу, но эта мысль не сразу посетила Намджуна. Тело просило отдыха и самое страшное - парень начал жалеть себя. Горько-соленый комок простуды в носоглотке мешал дышать, глотать и думать, голова гудела и как-то странно налилась свинцовой тяжестью. Нам редко болел, и это ощущение давно забылось. Преодолевая ломоту, он со скрипом поднялся на ноги и пошел за сумкой. Ему казалось, что он запомнил, с какой стороны пришел и сколько времени ему на это понадобилось. Но вот уже полчаса перед ним не было ничего, кроме деревьев, и никакого просвета между ними видно не было. Побродив так еще немного, взяв левее, а затем правее, Джун понял, что окончательно заблудился, потеряв и родник, и опушку. Местность расплывалась перед воспаленными глазами, он вспоминал, как выглядел этот лесок на карте, и не понимал ровным счетом ничего. Вскоре он закружился, так и не определив, где же север, и пошел туда, где было посвободнее и меньше веток били по пути. Он долго шел, не разбирая дороги, проваливаясь в дурное беспамятство. Голова казалась каменной, ноги рыхлыми и слабыми, силы кончались. Через какое-то время Намджуну пришлось остановиться, лечь и признать, что он очень серьезно болен. Температура жгла изнутри, тело ломало и выгибало дугой в судорогах. Нам подумал, что умрет и крепко заснул.2
Листья дикой Сыльви с хрустом разламывались под острым ножом. Тонкие руки с почти призрачными пальцами проворно работали, быстро наполняя котелок травами. Стройное тело невесомо перемещалось от стола к чарме, накручивая внутренние ядра. Намджун чувствовал тепло, исходящее из небольшого углубления в полу, куда через некоторое время расплывчатый силуэт водрузил полный котелок. Чарма довольно завибрировала, едва слышно загудела и каким-то образом успокоила начавшего приходить в себя Джуна. Он слегка пошевелил головой, чтобы увидеть стол, и понял, что на лбу лежит мокрая тряпка. Примерно так же он выяснил, что лежит в штанах без рубашки и тепло укрытый. Внезапно совсем рядом возникло нечто белое, и Джун подумал, что увидел привидение. Темно-серые глаза смотрели с легким раздражением, бледное лицо не выражало практически ничего. - Испугался? - неожиданно глубокий голос прорезал уютное бурчание чармы. - Испугался бы, если бы не волосы, - съязвил Джун. - Ты их миксером расчесываешь что ли? Пепельного цвета гнездо колыхнулось, над лицом Нама порхнули прозрачные пальцы. Послышался всплеск воды, а вскоре на лоб опять опустилась тряпка, холодная и резко пахнущая травой. - Не полегчало еще, - пробубнил под нос незнакомец и отошел к столу. - Да полегчало, за это не бойся, - бодро отозвался Нам. Он был безумно рад, что попался человеку и что теперь-то уж все придет в норму. Незнакомец ничего не сказал, лишь молча стряхнул в аюрат мусор и ушел куда-то вглубь жилища. Нам стал приглядываться и силился преобразовать расплывающуюся картинку во что-то полезное. Вскоре он распознал очень высокий брусчатый потолок по ощущениям где-то на одной плоскости с небом, высокие же деревянные балки, окно в косой крыше, лестницу к нему. Запрокинув голову, Нам увидел бесконечные ряды книжных шкафов, поглощающих тусклыми корешками слабый свет свечи. Он лежал совсем рядом со стеной, выполненной под красное дерево, но старой настолько, что благородная порода едва угадывалась. Намджун ровным счетом не понимал ничего. Одно дело проснуться в лесной лачуге, но совсем другое - в библиотеке. - Эй ты, там! - позвал Джун. - Где я? - Тебе не все ли равно? - ровный голос звучал глухо. - Не надрывайся. Я скоро приду, тогда и поговорим. Послышался тихий хлопок двери. В помещении не было больше никого, Нам даже не мог допустить наличие Пауков или чего-то еще в таком роде, настолько стало тихо. Гудение чармы уже перестало ощущаться - время, на которое завели ядрышки, видимо, уже кончилось. Прислушавшись к себе, Нам понял, что вовсе не голодный, что голова до сих пор неясная и снова тянет в сон. Он широко зевнул и поднял руку с часами. Они мертвой птицей повисли на руке, перестав плавать. У Намджуна чуть не случился инфаркт. Работа ядер этих часов была рассчитана лет на двести, если не больше, и они чисто физически не могли остановиться. Он заворожено наблюдал за застывшей секундной стрелкой, пытаясь взглядом заставить ее сдвинуться с места, но у него ожидаемо ничерта не выходило. Намджун перестал понимать что-либо уже давно, но вот это уже ни в какие рамки не укладывалось! Он так резко сел на кровати, что даже голова закружилась. Руки сами вплелись в спутавшиеся волосы, а Джун попытался собрать мысли в кучу. Выходило, что он потерял непозволительно много времени, находится в какой-то глуши без груза и средств к существованию. Сколько ему потребуется на поиски сумки и на дорогу домой? В груди ползал тревожный червячок, который назойливо пилил по нервам. Намджуну немедленно нужно было поговорить с хозяином этого, с позволения сказать, Дома, а он, как назло, ушел. Где-то около книжного шкафа в углу вдруг послышалось копошение и скрежет. Волосы на затылке у Нама встали моментально, а сам он стал белее мела, вглядываясь в темноту. Звуки не прекращались. Различив какое-то тряпье, Джун подумал, что там могли завестись Сошцы, но мешковина неожиданно высоко приподнялась над уровнем пола. Вскоре из-под нее показался зверек непонятного цвета, названия которого Нам не знал. Он был покрыт чем-то вроде волос, но гораздо гуще и короче, зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели внимательно и настороженно. - Эй, иди сюда, - Нам поманил зверька к себе. Удивительно бесшумно и легко он преодолел расстояние, без проблем запрыгнул на кровать к Киму и потерся головой о протянутую руку. Волосы на ощупь оказались очень мягкими и невесомо щекотали ладонь. Решительно опустив руку, Нам провел от самой головы до хвоста, приглаживая пух ладонью. Зверек будто завибрировал изнутри, издав приятное урчание, запрыгнул Наму на ноги и, кажется, больше сдвигаться с удобного места не собирался. Нам самозабвенно гладил пригревшегося зверька, выпав из реальности и упиваясь взаимной теплотой. Зверек подставлял мерно надувающееся пузо, тянул лапы, ластился, ловил руки Нама и прижимал к себе. Джун успел заметить, что у зверька периодически выдвигались коготки, но он не поцарапал и лишь один раз игриво прикусил палец. Восприятие ломалось и сбоило, никогда в жизни Ким не испытывал подобных ощущений под пальцами, и он окунался в это искажение. Действия казались нереальными, и Намджун довольно надолго завис над тем, что согласовывал движение руки со своей волей. Тело было будто чужим и чем-то инородным. В распахнутую в конце далекого коридора дверь влетел ветер, а затем так же невесомо вошел спаситель Нама. Он замешкался на пороге, постучал ногами по полу, разулся, ступая по деревянному полу с какой-то опаской. - Зачем тебе кошка? - строго спросил он, подходя вплотную к кровати Кима. - Кто зачем? - Намджун откликнулся как-то не сразу, тупорыло пялясь на теплый живот зверька. Его спаситель тяжело вздохнул и попробовал тоже погладить котенка. Неожиданно пушистый комочек, излучающий ласку и нежность, щекочущий усами и забавно барахтающийся, резко выгнулся дугой, зашипел и чуть ли не набросился на алебастровую руку незнакомца. - Вот же, - раздосадованно проговорил он. - Как твое имя? - Намджун бережно потрепал зверька за ушами, успокаивая и отвлекая. - И куда ты уходил? - Зови меня Шу, - тихо ответили из глубины стеллажей. Парень все время что-то перекладывал с места на место, раздавалось копошение, неясное бормотание, и вообще творилась какая-то суета. Намджун вдруг подумал, что Шу так ни разу и не присел за все время, что Нам провел здесь. Его это слегка удивило и озадачило. Бороться с природным и почти детским любопытством Нам не мог почти никогда, поэтому он еще раз поинтересовался, что тот делал и продолжает делать. Ответа он перестал ждать на десятой минуте беспрестанных сменяющих друг друга хаотичных на первый взгляд перемещений. Шу то вытягивал толстенные фолианты с верхних полок, утаскивая их в другую часть комнаты, по пути сдувая с них пыль, то начинал расставлять на пустые места книги из высоких стопок, бегая по всему залу. Впустил птицу через крохотное оконце в косой крыше, красивую, с тонким черным ободком на шейке. Поставил котел греться, по комнате опять расплылся запах травы. Вышел на улицу, вернулся почти сразу. Нам честно пытался запомнить все, но не получилось, за руками уследить - тоже. - Послушай, - раздраженно пробормотал Шу, поднося Наму дымящуюся кружку с целебным отваром. - Я попозже тебе объясню, а ты выпей пока все до дна. Я знаю, что не хочется, но это тебе сейчас очень надо. Нам впал в некое оцепенение. Хотелось схватить Шу за руку и устроить допрос с пристрастием, но он опять убежал, не размениваясь более на отвлекающие его слова. Все было как-то сумбурно и странно, как в дреме, где реальность перемешивается с внутренними бреднями. В голове бурлило, подымало муть и снова выводило болезнь на поверхность. Нам понятия не имел, сколько прошло с тех пор, как он очнулся, сколько провалялся без сознания, сколько еще понадобится на выздоровление и как ему выпутаться. - У меня, может, тоже дел невпроворот, - сердито бурчал он в кружку. Пить и в правду не очень хотелось. Глотая горькую жидкость через силу, Джун пытался придумать, как быть, но тщетно. Он слышал снисходительный смешок, который издал Шу в ответ, но виду не подал, что это его вообще-то задело. - Тебе помочь? - участливо спросил он, когда бледное привидение снова явило ему себя. - Носишься тут, как угорелый. Шу лишь головой мотнул и легко подхватил сразу пять томов какой-то серии. Он казался слабее, чем есть на самом деле, но Джуна все равно не оставляли мысли о том, что не гоже вот так развалившись сидеть перед хозяином дома. Зверек в его руках настолько прекрасно себя чувствовал, что уснул, растянувшись, показывая всем свое мягкое молочно-кремового цвета шерсти пузо. Лапки он немного топорщил и смешно дрыгал ими во сне. Шу продолжал бегать вокруг и казалось, что это никогда не кончится. - Мы же не на пожаре, ну в самом деле. Можешь, наконец, сесть и поговорить со мной? - Нам вдруг сделался взрослее на несколько лет, хотя, может, просто освещение поменялось. Голос низкий и бархатный, до костей и даже глубже. Шу сглотнул и отчего-то послушался. Ему бы в пору разозлиться, обматерить надоедливого гостя, но он уже давно не тот, что прежде. И времени у него еще меньше, чем казалось. - Могу, - он замер посреди комнаты, а с ним вместе, кажется, и время остановилось. - Не поймешь, правда. - Тут и понимать пока нечего. Я сумку в лесу потерял, ты не видел, когда меня нашел? - Нам склонил голову к Шу, ожидая ответа. - В лесу? - он выглядел слегка удивленным. - А, - многозначительно выдал он после недолгой паузы, потирая шею. - Ну, может, и в лесу. При тебе не было ничего. - Шу присел на лавочку около стола, а с лица уже исчезло всякое выражение. Нам уже приметил, что хозяин библиотеки не был склонен проявлять чувства, все было недолгим и невыразительным, а глаза колючие немного, холодные. - Тут вокруг пусто, почти ничего нет. Что-то похожее Джун уже где-то слышал. Ему сейчас трудно было вспомнить, но вот леденящий душу ужас как-то сам по себе всплыл из недр и въехал в него на полной скорости. - А куда ты ходил? Голос как-то остекленел, и Джун не сразу его признал за свой. Шу скривил губы в усмешке, но так и не ответил. Ким тяжело вздохнул и еле удержался, чтоб не сплюнуть прямо на пол от досады. Над ним либо шутят, либо зло издеваются, не говоря и не договаривая. Злило до белых пятен перед глазами. Настроение гостя Шу уловил моментально, как флюгер, развернувшись другим боком. - Что с тобой произошло? - Фримоб сломался посреди дороги, пришлось идти пешком. Я не хотел сходить с трассы, но пришлось, заблудился и простыл, - раздражение в голосе можно было ложками отчерпывать. Впрочем, Шу такой ерундой никогда не занимался. - Как у тебя просто все выходит. - А с чего должно быть сложно? - огрызается Нам. Кошка на коленях дергается и уходит на край постели. - Мне надо в Суур, причем очень срочно, но без сумки я туда не пойду. Поможешь найти? Шу одарил гостя долгим взглядом, потом кивнул, но как-то неуверенно. И да вроде, и нет тоже. Мутно как-то, все время теперь так будет что ли? Еще в лесу голову как будто илом накачали и грязной водой разбавили. Тошнило. Вкус горькой травы на языке, а в глотке встал ком. Не разобраться никак, до собственных мыслей дотягиваться приходилось, ковырять грязную взвесь, баламутить и без того потревоженный рассудок. Где-то глубоко и от того глухо вопила сирена о том, что что-то совсем не так, как можно себе представить. Что-то поменялось, а теперь окончательно и бесповоротно движется к Наму. Будто из темного угла выплыло привидение, а теперь тянет бесформенные конечности к Киму и все ближе и ближе подходит. - Приляг пока, я тут разберусь и разбужу, - пообещал Шу, поднимаясь с лавки. А Наму и вправду надо было прилечь. Он устало растянулся во весь рост, стараясь не задеть вновь уснувшего зверька, и почти сразу отключился. Бодрствовать ему пока было тяжело, да и температура во сне спадает гораздо легче. В этот раз без сновидений не обошлось, перед глазами перематывалось в обратную сторону все, что произошло, вязло в болоте леса и тянулось застывшей смолой. Гудело ядро чармы, что-то вокруг стучало и хлопало, а у Нама перед лицом лапы еловые щеки царапают, серое безжизненное небо над головой, всегда спокойное и одинаковое, плотно облаками заволоченное. Под ногами и хрустело что-то, и ломалось, а пахло затхло и тяжело по горлу шло, как вязкое месиво, а не воздух. На него навалился жар, сел на грудную клетку, сдавил и плавил ее под собой. Нам на лбу холод чувствовал, но легче не было. В полубреду подумал, что опоил его этот Шу, но потом вспомнил, что в котел при нем складывали, и успокоился. Он немного разбирался в лекарствах, раз уж на то пошло. Траву не любил, но что из нее извлечь можно, он хорошо знал. И тут же на него ковыль у обочины, проволока медная и бесконечная эбонитовая трасса. Наплыло все как-то сразу, а в голове ярко зажглась мысль, пробило пелену, осенило. Только забыл тут же до чего додумался. Шуга будил. Тряс за плечи, облил из стакана ледяной водой. Дела были неважные, а как лечить, ему и в голову придти не могло. Не болеют обычно такие, как Джун, а тут на тебе, свалился, еле дышит, хрипит и стонет.3
Пусто. Как на дне огромной чашки с бесконечным неведомым наверху, с ощущением опоры под ногами, но в абсолютной обнимающей со всех сторон пустотой. Видно движение воздуха, густых молочных прожилок тумана, и больше ничего, будто дальше какой-то обрыв, до помутнения рассудка бескрайний. Ног не видно, тело легкое, как кусок ваты, и есть ощущение, что летишь, стоя на месте. Голова кружилась. Намджун стоял на пороге огромного Дома в попытке найти ушедшего куда-то Шу. Необъяснимая истонченная фигура, будто тоже из этого эфемерного тумана состоящая. Он не вышел, а, казалось, растворился за дверью. - Какого черта вообще происходит? - голос звучал, поглощенный бледной мутью. Животное, появившееся из-под мешка, потерлось о ногу Намджуна, тихо мурлыкнуло и спрыгнуло с крыльца, быстро пропав из виду. - Стой! - название зверя Нам не запомнил, но он успел к нему привязаться. Ни секунды не задумавшись, он быстрым шагом направился вперед. Почва проминалась под ногами, напитанная влагой. Пахло сырой землей, застарелой жухлой травой - тяжело и пресно. Нам не переставал звать неразумную тварь, решившую прогуляться. Она двигалась бесшумно, да и звуки сами по себе здесь распространялись туго, как через мембрану: кричи, не кричи - не услышат. Он понятия не имел, где она может быть, да и Дом сзади уже пропал из виду. Грязно выругавшись, Джун остановился и оглянулся, напрягая зрение. Пустота не притягивала, но и зловещей не казалась. Никакая. И по ней теперь бродило теплое и мягкое пушистое существо, которое взяло себе за привычку спать у Намджуна на животе, тарахтя, как заведенное ядрышко. На Кима накинулась детская обида от несправедливости: отобрали что-то важное и твое от начала до конца ни за что, просто потому что пустота устала быть безо всего. Он повернул назад к Дому, пихая горький комок злобы поглубже в себя. Надежда, что зверь образумится и вернется все-таки была. Вошел он почему-то с тыла, хотя мог поклясться, что дверь была с другой стороны. - Да почему все так получается? - досадливо сморщился Джун. Следов понимания происходящего на его лице не было уже очень давно. Взгляд рассеяно блуждал по комнате, в которой Джун еще ни разу не был. Вдоль стены тянулись те же огромные и добротные книжные полки, забитые книгами под завязку. Окно едва прорезалось в темноте на самом верху, в скосе бревенчатой крыши. В левом углу скромно стоял неприметный рояль красного дерева, зашорканный и припыленный, от чего казался страшно старым и нерабочим. Джун умел играть, но не то, чтобы любил, и у него это получалось без особого энтузиазма. Он приподнял крышку, обнажив зеркальный ряд клавиш, тронул на пробу три, выслушал до тех пор, пока не успокоилась последняя струна, но на большее не решился. Ему пора домой, а он здесь развел какую-то чехарду. На первый взгляд в Доме не было ничего полезного, и достойно собраться в дорогу Джун не смог бы. Пошарив по полкам, он нашел неплохую куртку, подходящую в плечах, большой рюкзак. Впомнил, откуда Шу доставал корни для отвара, но там не нашел ничего, кроме большой фляги имбирного чая. Странно, но есть не хотелось. Сначала можно было списывать на болезнь, но лихорадка прошла, жар спал и в горле отлегло, а голод по-прежнему не возвращался. Намджун справедливо рассудил, что когда-нибудь захочется что-то жевнуть, а будет нечего, но как ни старался, разжиться ничем съестным так и не смог. Ботинки были целыми, сухие, теплые. В целом, можно было выдвигаться. Уходить, не поблагодарив хозяина за гостеприимство, было крайне неудобно, Намджун сгрыз два ногтя, но решил, что хватит с Шу и того, что больше никто его от загадочных и важных дел отвлекать не будет. Зверя из-под мешка Джун бы тоже хотел забрать с собой, но он пропал за дверью и не появился, так что придется оставить все так. Выйдя за порог, Ким осмотрелся, потоптался еще немного и уверенно наступил на невидимую под слоем тумана землю. Вдалеке забрезжил силуэт. Он плавно приближался, смутно белея, прописывалась копна белых пушистых волос, худющие ноги, которые тонули в сизом ничто. Джун вдруг почему-то растерял всю уверенность, застыл и непрерывно смотрел на Шу. Сколько ему лет? Куда он постоянно пропадает? Почему ничего не говорит? Не улыбается, на шутки лишь шипит, все время просит подождать и больше ничего из него вытащить не удается. Прозрачный, но сам по себе очевидно много скрывает. Вот вроде идет, но будто на плавучей платформе. - Выглядишь, как умственно отсталый, - выдает вместо приветствия и заходит в дом. - Чай будешь? Намджун стыдливо поднимает рюкзак, надежно прикрываемый туманом, заходит в дом, захлопывая дверь, и кидает сумку в дальний угол. Может, хоть что-то станет ясным? - У меня совсем нет времени, - горько произнес Джун. – Мне уже надо давным-давно быть дома, понимаешь? Шу смотрел нечитаемо, завел ядро чармы и опустился на мягкий пуфик, стоявший в углу. Он прочистил горло и перебил бестолкового гостя: - У меня времени еще меньше, чем у тебя, - в глазах отразился отблеск чего-то стального. – Сядь и слушай. Намджун послушно скинул куртку и примостился на кровать. Шу напротив забегал глазами по полу, подбирая слова. - Сколько тебе лет? – зачем-то спросил он. - Двадцать шесть, - Джун свел брови вместе, сердясь. - Мне было меньше, когда я попал сюда почти две гексы назад, - усмехнулся он. – Тем не менее я понял, что умер. Ты, как я погляжу, еще нет. Я бы оставил тебя переваривать, но больше тянуть нет никакой возможности. Небольшую паузу он все же взял. Джун на Шу смотрел широко распахнутыми глазами, не мигая. Разве он мертв? Они оба. - Там, куда ты хотел уйти, пусто, - усмехнулся Шу. – Тебе разве не говорили? - Я не склонен доверять траве, - пристыженно ответил Джун. Не думал он, что Шу догадается. - Зря, - голос звучал твердо, но как-то прозрачно. Только теперь Джун приметил эту прозрачность во всем, что касалось Шу. Через него проходил свет от свечи, волосы на голове растрепанной плыли перистым облаком, он передвигался абсолютно неслышно и невесомо, как будто сам был частью пустоты. Нам отчетливо ощутил свою тяжесть, телесность, не утраченную приземленность, глядя на Шу. - Я не мертв, - замотал головой Джун. – Ты, конечно, выглядишь, как приведение, но ты не можешь не быть живым. - Я погиб, упав с моста, - невозмутимо откликнулся Шу. – Проснулся уже здесь, на той самой кровати, на которой ты сидишь, а встретил меня предыдущий хозяин Дома. Но он был не так плох, как я. Ты припозднился, - с упреком сказал Шу. – Хотя я всегда жалел о том, что у меня было время узнать что-то, помимо обязанностей. Он умолк, опустив голову. Нам молчал, ожидая продолжения. - Давай так, - начал Шу, нездорово ободрившись. – Пока что самое основное, а все остальное - если останется время. Идет? Нам долго смотрел на Шу. Застыл в странной позе, внимательно вслушиваясь в ручей эхо, отразившегося от длинного ряда книжных шкафов. Он бы подумал, что разговаривает с умалишенным, но начал сопоставлять факты. Безумие. Чистое безумие, но если он действительно мертв, то это все объясняло. Зубной болью тянула какая-то далекая мысль о чем-то важном, но Нам забыл, о чем. - Какой сегодня день и год? – тихо спросил он.