Поздняя ночь. Комнату освещал исключительно мягкий лунный свет. Молодые люди не спали очередной раз. Вот только если раньше это происходило из-за сильного желания интимной близости, то сейчас об этом пришлось забыть. С тех пор как в спине Алексеева и в самом деле стали расти розы - покой ушёл из этого дома. Юноша боялся даже выйти на улицу. Ведь там его не поймут, если он заплачет от страшных болей. Там он не сможет попросить возлюбленного о помощи, а значит не сможет попросить о ней вообще никого.
Никита просыпается.
Ему снова больно.
— Они снова цветут... — Жалобно выстанывает юноша, подрагивая от сильной боли. Никита никогда не привыкнет к тому, что испытывает. Ведь каждый раз эти резкие боли от шипов начинаются в самые неожиданные моменты, отчего жить с ними ещё хуже.
— Тише. — Строго говорит Константин, мгновенно реагируя на слова Алексеева. Он не позволял себе крепкого, да и вообще хоть какого-либо сна с тех самых пор как это началось. Ведь возлюбленному может стать плохо в любой момент, а кроме Бочарова никто не сможет ему помочь.
Константин встаёт с постели, подходит к столу и зажигает свечу. Ему не нужно много света, чтобы видеть весь ужас происходящего. Всё, чего он хочет - это
прекратить страдания любимого любой ценой.
Руки Бочарова тянутся к ножам. В доме их теперь много, самых разных. Константин берёт один из них. Желая проверить его остроту, он легонько прокалывает руку и решает, что наточен он достаточно. После, держа в одной руке свечу, а в другой нож, юноша подходит к постели. Посмотрев на излюбленного мученика юноша наконец-то заговорил.
— Ложись на живот. — Строго говорит Бочаров. Алексеев покорно слушается и переворачивается, уже зная, что его ожидает. Никита весь дрожит: страх и боль заставляли его волноваться перед каждым таким разом. И удивительного в этом ничего не было.
Константин садится на край кровати, рядом с Никитой. Тонкими, холодными руками он аккуратно придерживает цветы, дабы отрезать. Это действо было таким из раза в раз. Их ночи были все как одна наполнены бедой, томленьем и тоской. Вместо того, чтобы нежиться в объятиях друг друга - приходилось буквально переживать ночь за ночью, чувствую лёгкое облегчение лишь с наступлением рассвета. Ведь при солнечном свете люди всегда чувствую себя безопаснее, чем ночью. Этот случай не был исключительным.
Услышав жалобный плачь со стороны Алексеева, юноша остановился. Сердце обливалось кровью при каждом случае, когда Константину приходилось так мучить возлюбленного, пусть без этого было только хуже. Юноша провёл рукой вдоль спины Никиты, потрепал по голове, пытаясь таким образом его успокоить.
— Б-больно... — сквозь слёзы шепчет мученик, сжимая пальцами простыню.
— Потерпи, иначе будет ещё хуже. — Старался как можно мягче сказать Константин, откровенно не желая делать возлюбленному ещё хуже своими словами.
— Ох, я постараюсь... — жалобно бормочет Алексеев.
Бочаров ещё какое-то время возится с цветами. Он осторожно избавлял Никиту от растений, питая ложной надеждой на то, что однажды сможет ему помочь.
Сможет его спасти.
Никита снова лёг на спину. Константин убрал цветы и нож, затушил свечу и вернулся к любимому, заключая того в объятия. Моменты, когда они могли забыть о всех проблемах были по-настоящему сказочными, пусть и случалось такое редко. Алексеев, будто бы в знак благодарности, неуклюже целует своего спасителя в нос, тепло ему улыбаясь, на что Бочаров отвечает уже более трепетным и желанным поцелуем. Накрывая губы возлюбленного он и представить не мог, что когда-нибудь сделает это в последний раз. И этот "последний" раз может случится очень скоро.
— Я люблю тебя. — Устало, но искренне говорит Никита, после того как отстраняется от Константина. Влюблёнными глазами Алексеев смотрел на свой предмет воздыхания. Ни одна мысль в мире не радовала его так сильно, как мысль о том, что его любовь взаимна. Никита грустно улыбался, кладя ладонь на щеку партнёра. Его руки страшно дрожали, но даже в этом Бочаров видел некое очарование, благодаря которому он и влюбился. Пусть эта любовь и приносила им обоим много боли, никто не жалел.
И никогда не пожалеет.
— И я тебя. — Улыбается уголками губ Константин и целует возлюбленного юношу в лоб. — И всегда буду любить, что бы не случилось.
Он будто предвидел.
Прошло чуть больше месяца. Константин стоит посреди спальни, держа в руках свечу, что тускло горела едва ли освещая комнату. Юноша смотрел в окно. Ночной город, что освещали многочисленные фонарики, выглядел прекрасно. Вот только самого Бочарова это сейчас не так уж сильно интересовало. Воск стекал по пальцам. Давно ли юноша так стоит? Вероятно - да. Пустыми глазами глядя в окно, он сам себе перестал казаться живым. Он потерял ощущение этого мира. Ничего его не интересовало. Он будто бы перестал различать людей, их голоса, цвета, звуки и вообще всё.
Юноша посмотрел вверх. Его съедало дикое чувство тоски и ощущение потери, скрыться от которого он никак не мог. Целый мир перестал существовать, всё потеряло какой-либо смысл и значение. Руки страшно дрожали. В точности как в ту ночь у возлюбленного им мученика.
— Где
он? — Раздаётся голос без обладателя где-то внутри.
— Я его похоронил... — Говорит в пустоту Константин, в спокойном голосе которого явно слышалась вся боль, что он испытывал.
Свеча упала. Укатившись в сторону штор - она подожгла их. А следом и несчастного спасителя.
