Было или не было — всё в прошлом.

— Хидэйоши Нагачика? — спрашивает высокий мужчина в очках, стоящий напротив меня. — Да, — слабым голосом отвечаю я, всё ещё не веря в то, что мой самый страшный кошмар сбылся. Арима протягивает мне тёмный чемоданчик с новым квинке. И кто бы мог подумать, что в нём, в этом злополучном чемодане, лежит часть твоего тела. «Прости, Канеки» Я взял черный чемодан из рук Аримы и чуть поморщился. Мне было противно. Противно от того, что моего друга убилии из его части тела сделали новое квинке. Видимо, мужчина заметил, как я с отвращением гляжу то на чемодан, то на самого Ариму, поэтому поправил свои очки и тихо сказал: — Если ты не желаншь работать с этим, то мы сожем дать тебе другое оружие. Я отрицательно качнул головой. Этот каинке сделан из кагуне моего лучшего друга. Теперь уже мертвого. И я не намерен отдавать Канеки кому-либо ещё. — Я возьму его, — с грустью глядя на вещь произнес я одними губами. — Канеки был моим другом. Беловолосый мужчина ничего не ответил. Он просто сверкнул глазами и ушёл. Просто. Я долго стоял в одиночестве. Хотя, может быть, и не совсем в одиночестве. Потому что я чувствовал ещё чьё-то присутствие. Вздохнув, я прижал чемодан к груди и направился домой. Воспоминания душили. Я не мог остановить поток безумных, совершенно бессмысленных мыслей. Тело бросало в дрожь лишь при одной мысли о том, как же выглядит куинке, сделанное из кагуне Канеки. Мне совершенно не хотелось знать, что находится внутри этого чемодана, но работа не позволяла этого сделать. С того момента я продолжал ненавидеть работников CCG. Потому что им было всё равно — спас он тебе жизнь, или не спас, к чёрту, он — гуль, и должен быть ликвидирован. Да я и сам себя ненавидел, ведь не смог уберечь друга, единственного друга, которым дорожил больше, чем своей собственной жизнью. И пусть, что Канеки мог сожрать меня, и что я не стоял бы здесь, на пороге его дома. Дома моего лучшего друга. Здесь до сих пор всё напоминает о Канеки. И я знаю, что мне больше никто не откроет эту дверь. Я знаю, что больше никто не поделится со мной своими проблемами. И никто не защитит. Отныне я сам себе защитник. И я не должен умирать, ведь пока я жив, память о Канеки еще жива.

***

— Ну, вот мы и дома, Канеки, — с улыбкой сказал я, кладя чемодан на диван. — Давно я с тобой не разговаривал! И пусть, что по щеке тонко струится слезинка. Я всё равно буду улыбаться. — Представляешь, я так за тебя переживал, хе-хе. О, слушай, я так тебе хотел рассказать про этот год! И пусть, что Канеки меня больше не услышит. Я всё равно буду разговаривать. — После твоего внезапного исчезновения я решил устроиться в CCG. Ведь ты же гуль, верно? Ну так вот, я думал, что так будет проще найти тебя, Кен! — я закрыл шторы. Включил свет. — И все было верно! Я нашел тебя. Вот только слишком поздно. Да, я сходу с ума. Я разговариваю с мертвым другом. Увидел бы кто, сразу же в психбольницу отправил бы. Да и наплевать уже, нсли кто-то увидит, мне хуже уже ничего не сделаешь. Канеки мертв, а это самое страшное, что могло со мной произойти. — Знаешь, Канеки, я долго думал над кое-чем... — неловко почесав затылок, я отвернулся, как будто передо мной сидел Канеки. Как будто он мог видеть меня, как будто он мог слышать меня. — Над своими чувствами, точнее. Бред. Ну разве это не бред? Я разговариваю с неодушевленным предметом, представляя, будто передо мной сидит мой лучший друг. Ну серьезно, адекватному человеку такого бы не пришло в голову. Но, о черт, если человек тебе настолько дорог, разве нельзя позволить себе что-то такое, что никогда не произойдёт? Да. Мне можно. Мне всё можно. — Понимаешь, мне кажется, что... что... я люблю тебя, Канеки. Сердце сжалось. Слезы покатились по щекам. Хотелось кричать. Потому что Канеки больше никогда не услышит эти слова. Больно, как же больно, господи. Как же больно, как же плохо, когда рядом нет того, кто бы мог успокоить тебя! «Хиде... Хиде, не плачь, не плачь, Хиде! Я рядом» — Кто здесь?! Я вздрогнул от неожиданности. Кроме меня в доме никого не было. Или мне показалось, или же это просто моё больное воображение заставляет воспалённй мозг представлять то, чего вообще не может быть, заставляет верить в то, что никогда не случится. Но разве так бывает с нормальными людьми? Нет, с нормальными не бывает, а вот с психически больными ещё как! Чёрт, мне срочно нужно к психологу. «Это я, Хиде. Я здесь. Я ряжом с тобой» — К-канеки... — я опустился на колени и схватился за голову. — Т-такого просто не может быть... не может, Канеки... Канеки... «Перестань, Хиде. Перестань нести чушь. Теперь я всегда буду рядом с тобой» Канеки. Канеки. Канеки. — Мне так плохо, Канеки.... мне так плохо без тебя! «Успокойся. Всё нормально. Я с тобой» — Где ты... где ты, Канеки? — всхлипывая и оглядываясь по сторонам произнес я. «В твоей голове, Хиде. В твоем мозгу. В твоих воспоминаниях»<i> — Я хочу увидеть тебя. <i>«А ты закрой глаза. Закрой и выброси все лишние мысли. И тогда ты увидишь меня, Хиде. Увидишь и всё поймешь...»

***

POV Автор. Итак продолжалось долго. Очень долго. Хиде повысили. Он стал более уверенным в себе. Потому что с ним рядом был Канеки. Он говорил, что ему надо делать. Он говорил, как ему надо поступать. Канеки всегда помогал Хиде. Так думал сам Нагачика. Пока не выяснилось, что Хиде — шизофреник. Но рыжий не переставал верить, что друг рядом с ним. Потому что он чувствовал присутствие Канеки рядом с ним, и в один день даже смог увидеть его, настоящего, не мираж. Но это уже совсем другая история.