Дождь

      Утро. Раздался звонок в дверь, когда я стоял на кухне с полупустой кружкой черного чая, смотря куда-то в пустоту. . . Еще один. Никого не ждал, и вообще не хотел открывать. Мои мысли были только об одном человеке. О нем…       Уже как год одно только его имя вызывает мурашки по всему телу. Голос с легкой хрипотцой из-за курения, тонкие руки с длинными пальцами, голубые глаза, в которых я тону всякий раз, когда он смотрит на меня. Степан относится ко мне как к другу, что крайне огорчало. За этот период у него было уже шесть девушек? Семь? Может больше. Он был этаким мачо в нашем институте, одна его улыбка, одно только подмигивание и девушки выстраиваются в ряд. Это разбивало мою душу.       Я все-таки решил открыть дверь, так как человек, стоявший по другую сторону, начал колотить по ней. Там стоял он, Степан, запыхавшийся, с растрёпанными мокрыми волосами и расстегнутым, не менее влажным, черным пальто. Мое сердце пропустило пару ударов. — Ты чего так долго не открывал? — сказал парень, но его слова пролетели мимо моих ушей. Я смотрел на его губы, они были такими припухшими, такими желанными. Степа стоял и ждал моего ответа, но его не последовало. Я дал ему зайти в квартиру, не смог решиться сделать то, о чём мечтаю не первый месяц. Просто взять его. Грубо. Можно даже на полу, на кухне, в спальне, не важно где, просто хочу, просто люблю.       Не сказав ни слова, он пошел на кухню и сел за стол, я поставил почти остывший чайник, взглянул на Степана. Его взгляд был каким-то рассеянным, неясным, смотрящим в никуда. — Чай или кофе? — ответ был известен мне заранее. За этот год я узнал о нем очень много. — Что? — не ожидав моего вопроса, спросил Степан. — Что с тобой происходит? Ты пришёл, не предупредив, весь промок. Ты с ума сошёл? А? Если заболеешь?! — злость начинала выходить наружу. — Понимаешь, я уже долго не могу сказать тебе одну очень важную вещь, - Степа опустил виноватый взгляд в паркет. — И что же мне теперь с тобой делать, горе ты луковое? — подсознание так и кричало: «Трахни же его в конце концов!» — В общем… Ты мне… Мое сердце замерло. — Ты мне тоже нравишься,- не выдержав, я сказал первым.       Степа поднял на меня свой взгляд, он встал, нетвердой походкой подошел ко мне и просто прижался. Не обнял, а именно прижался, вся его одежда промокла до нитки. Я пару секунд был в ступоре, но потом заключил его в кольцо своих рук, как бы защищая от всех проблем этого мира, и согревая его. — Пойдем. — Куда? - спросил он. — В ванную, ты весь промок. — Но… — Никаких "но"! — Никуда не пойду! — начал возмущаться Степан. Я просто взял его руку и отвел в душевую. Вдобавок помог снять пальто. — Дальше сам. — Подожди, сейчас принесу полотенце. Вернувшись, увидел, что Степа пытался справится с пуговками. — Давай помогу. С рубашкой покончено, я невольно взглянул на его полуобнаженное тело, вспомнив, поспешил выйти из ванной комнаты.       Через несколько минут он вышел, придерживая полотенце, чтобы то не упало. Я не выдержал и прижал его к стене, парень смотрел на меня какими-то испуганными глазами, но мне уже было все равно. Я грубо впился в его бледные манящие уста, Степан, не ожидав от меня ничего подобного, был немного в ступоре. Но Степа взял себя в руки, проник в мой рот языком, провел им по моим зубам, деснам, легонько укусил за нижнюю губу. Я начал покрывать его шею поцелуями-укусами, спускаясь ниже. На ключице остался багровый след. Он снял с меня темно-синюю футболку с V-образным вырезом, его руки уже жили отдельной жизнью. Мне ничего не оставалось, как прижаться к нему сильнее и застонать. Медленными круговыми движениями Степан ласкал мою поясницу, переходя к попке. Я затаил дыхание, когда юркие пальцы проскользнули под пояс моих штанов и погладили ложбинку. И вот теперь молодой человек прижал меня к стене.       — По… Подожди, — млея от нежных поглаживаний и легких укусов, пробормотал я, хватая ртом раскаленный воздух, — спальня… Нужна… Смазка… — никогда не думал, что окажусь снизу, но не был против. Только вот без лубриканта это будет довольно болезненно. Степа поднял на меня слегка расфокусированный взгляд. «Еще держит себя в руках, зараза любимая», — мелькнула мысль, но развиться ей не дал. — Точно, — прошептал он, вдруг резко подхватив меня на руки. Отнес в спальню и мягко уложил на кровать. Степан был раздет, и участь отправления в полет настигла мою одежду. Парень терся об меня, я немного расставил свои ноги, и его колено проскользнуло между ними. Стон сорвался в раскрытые губы парнера. Все смешалось — его звуки, мои руки на его талии, наши уста и теплая, влажная кожа, касающаяся друг друга…