Танец

По всей квартире гремели басами колонки, из которых вырывался заводной пост-хардкор. В спальне царило полное безумие. Журнальный столик был заставлен бутылками с алкоголем на любой вкус. Тёмное пиво, ром, виски, текила. Пепельница была переполнена окурками. Пустые пачки из-под чипсов и различной снеди валялись на полу. Но этот беспорядок не мешал хозяевам квартиры. Они его вообще не замечали, так как были заняты немного другим. Красивый альфа с бронзовой кожей и волосами темного цвета вальяжно сидел на диване и мял в руках ягодицы своего любовника. Омега, восседающий на нём верхом, самозабвенно терзал губы парня, довольно порыкивая. Он вжимался в загорелый торс всем телом, нетерпеливо ёрзая на чужих коленях. Алкоголь окончательно стёр все рамки, оставив одну лишь похоть в чистом её проявлении. Она ощущалась физически. Казалось, что из-за этого необузданного желания даже воздух в комнате изменился, став тяжелее и гуще. Влажные языки скользили, яростно переплетаясь, пальцы оставляли на коже тёмные следы, а зубы - метки-полумесяцы. - Коноха… - прошептал альфа, отстраняя от себя Акинори. Светло-карие глаза посмотрели на него с каким-то сожалением. - Чего? - Сделаешь для меня кое-что? – проурчал Касамацу, проводя кончиком носа по влажному виску волейболиста. В глазах Конохи загорелся интерес, а губы расползлись в лукавой улыбке. - Что же? - Подвигаешься для меня? - ? - Я хочу видеть, как ты танцуешь! – длинные, немного грубые, пальцы баскетболиста зарылись в мягкие светлые прядки и с силой сжали их. - Чего это вдруг? - Просто захотелось. - Захотелось ему, - фыркнул омега, с неохотой вставая на ноги. Узкие джинсы сползли непозволительно низко, открыв потрясающий вид на ложбинку промеж упругих ягодиц. - Так и быть. Станцую. Акинори потянулся и, зевнув, подошёл к центру. Пока он внимательно перебирал диски, Юкио схватил бутылку с ромом и сделал несколько глотков. Горло неприятно обожгло, и он поморщился. Всё-таки подобные напитки были слабостью омеги, а он предпочитал пиво. Тем временем Коноха нашёл то, что искал и, удовлетворённо цокнув, вытащил из проигрывателя старый диск, заменяя его новым. С тихим жужжанием, диск въехал внутрь, и всё стихло. Зазвучали первые аккорды, взвыли гитары, а приятный голос вокалиста заполнил зал. Омега неторопливо вернулся к дивану и, склонившись, ухватился зубами за губу партнёра, заставив того выдохнуть и потянуть к нему руки. Они тут же были отброшены в стороны, а на лице светловолосого застыл оскал. Качнув бедром, Акинори провёл ладонями по своему телу сверху вниз и обратно. Тонкие пальцы как бы невзначай поигрались с сосками, которые выпирали из-под майки. Касамацу сглотнул, жадно ловя взглядом каждое движение парня. Коноха ласкал своё тело ладонями, доводя одним своим развратным взглядом баскетболиста до грани. Язык прошёлся по губе, и Юкио сам облизнулся, желая поскорее коснуться влажных губ любимого. Коноха издевался. Действовал нарочито медленно, словно и не танцевал вовсе, а любовью занимался. По крайней мере, по-другому альфа не мог охарактеризовать этот танец. В паху давно уже всё ныло и пульсировало от предвкушения. По виску стекла предательская капля пота и разбилась о загорелую грудь. Омега подцепил пальцами край своей майки и, плавно изгибаясь, стянул её с себя. Чёрная борцовка полетела к ногам темноволосого, но он не придал этому значения. Его взгляд был прикован к мускулистому телу, сплошь покрытому узором "татуировок". Хотелось дотронуться. Провести пальцами по чётким линиям, будто заново рисуя замысловатые переплетения. Акинори взмахнул головой, и золотистые пряди взметнулись следом. Парень пошло облизал губы и развернулся к альфе спиной. Татуированные руки поднялись вверх, а из-за этого движения заиграли мышцы спины, и крылья, большие чёрно-белые крылья, набитые на лопатках и занимавшие практически всю спину, тоже зашевелились, словно настоящие. Движения омеги идеально сочетались с музыкой: казалось, что он полностью растворился в ритме. Руки легли на ягодицы и сжали их. Касамацу с вожделением наблюдал, за малым не пуская слюну. Коноха прекрасно знал своё дело. Даже несмотря на свое хрупкое, если можно так сказать, телосложение, он двигался изящно, доводя любовника до полуобморочного состояния. Юкио уже хотел наброситься на него, но всё же одёргивая себя, он терпел, потому что танец был зрелищем не менее увлекательным. У альфы было ощущение, что его поимели, в буквальном смысле этого слова. Было жарко. Было хорошо. Но хотелось большего. В какой-то момент Коноха потянулся к ремню своих штанов и, всё так же не выпадая из ритма, который задавала музыка, принялся его расстёгивать. Ремень упал на пол, звякнув пряжкой, и этот звук болезненно отпечатался в затуманенной голове альфы. Следом Акинори избавился от штанов. И Касамацу в который раз порадовался тому, что омега не носит нижнего белья. Ведь теперь он мог в полной мере насладиться идеальными изгибами потрясающего тела. Приблизившись к альфе, Коноха сел ему на колени и провёл ладонями по мускулистому торсу. Юкио шумно выдохнул, сжимая зубы. Его руки легли на талию омеги, и в этот раз Коноха не стал их сбрасывать, а наоборот удовлетворённо мурлыкнул, когда слегка шершавые ладони прошлись по его рёбрам. Склонив голову, волейболист коснулся чужих губ своими. Почувствовав мокрое, теплое прикосновение, альфа окончательно потерял контроль. Зарычав, он крепко прижал к себе разгорячённое тело омеги. Почти сразу же он повалил его на журнальный столик, безжалостно скидывая полупустые и полные бутылки с выпивкой на ковёр. Когда спина Акинори коснулась ледяного стекла, омега зашипел и вцепился пальцами в загорелые плечи, но Касамацу даже бровью не повёл. Отстранившись на мгновение, он удобнее устроился на коленях и шире раздвинул ноги Конохи. Наклонившись, темноволосый провёл языком по промежности омеги, тут же надавливая пальцами на анус. Следом за двумя пальцами в него скользнул и язык альфы. Коноха широко распахнул глаза и, что есть сил, вцепился в края столешницы. Он пытался ступнями найти опору, но они всё время соскальзывали с гладкой поверхности стекла. Когда альфе надоели эти трепыхания, он просто закинул стройные ноги любовника себе на плечи и продолжил ласкать его, с наслаждением ловя каждый хриплый стон, готовый вот-вот сорваться на крик. - Чёрт, да хватит уже. Трахни меня наконец! – прорычал волейболист. Долго того упрашивать не надо было, он и сам уже сгорал от нетерпения. Поспешно стянув штаны до колена, Юкио приставил головку к заднице омеги. Большой член альфы без проблем проскользнул в разработанный проход. Чувствуя, как его сжимают шелковистые стенки прямой кишки, он прикрыл глаза и хрипло застонал. Если ещё десять минут назад он хотел отодрать свою омегу, как последнюю шлюху, то теперь он решил всё сделать по-другому. Он двигался медленно, никуда не торопясь. В какой-то мере он мстил Конохе за тот развратный блядский танец. С другой стороны ему просто хотелось быть нежным. Прижавшись к груди Акинори, Касамацу накрыл губами сосок, а на другой надавил пальцем и легонько царапнул. Омега выгнулся и обхватил бёдра альфы ногами, пальцы же запутались в темных волосах. Баскетболист лизал, покусывал, в общем, делал всё то, что так нравилось и хотелось. Во время секса с этим парнем он думал в первую очередь, как доставить ему удовольствие, порой забывая о себе. Ведь раньше было всё не так. Он просто игрался с бетами, желая получить разрядку, как можно более яркую, а на чувства и ощущения партнёра ему было глубоко наплевать. Но всё изменилось с приходом Конохи. Гордый и своенравный альфа готов был скакать перед омегой на задних лапах, будто игривый бойцовый пёс. Сначала это смущало Касамацу, ущемляло его гордость, и он намеревался разорвать эти отношения. Но решив не торопиться, он смог увидеть, что Коноха поступает точно так же. Акинори всегда терпел его выходки. Будь то необоснованная ревность и скандалы прямо в салоне, где и работал светловолосый, или же драки. Вот где ещё можно найти омегу, которая совершенно не боится разъярённого альфу? Мало того, что не боится, так ещё и ёбнуть может с такой силой, что мало не покажется. А потом ещё и добавит для профилактики. Перестав мучать соски парня, Юкио потянулся за поцелуем. Руки мужчин сцепились в замок, что в очередной раз доказало их полное единение. Скользить в упругой тесноте было до жути приятно. Эмоции зашкаливали. Коноха отдавался весь без остатка. Это нравилось Касамацу, и теперь он бы ни за что не согласился порушить эти отношения. Да и другим не позволит. А если рискнут, то он любому глотку перегрызёт. Коноха принадлежит ему весь. Как и он - ему. Рвано выдохнув, Акинори посмотрел на задумчивое лицо альфы и усмехнулся. Говорить было трудно, да и не хотелось портить такой момент, но он не мог не подъебнуть возлюбленного. - Касатик, прекрати трахаться с лицом, словно ты размышляешь над проблемами мироздания. До Юкио не сразу дошёл смысл сказанных слов. Зарычав под заливистый смех спортсмена, он принялся безжалостно вдалбливаться в тело парня. Несчастный столик отозвался на это жалобным скрипом и скрежетом.