Ради Асгарда

— Да, я понимаю, — бесцветным голосом говорит Локи, соглашаясь на смерть. — Это ради нас, ради тебя, ради Асгарда. Кровь закрепит клятву, сердце Асгарда прорастёт на новом месте, и никому больше не придется умирать. Кроме меня. Локи стоит среди цветущих вишен, нервно дергая ветви, и лепестки осыпаются ему на ладони. Тор сдержанно кивает. — Ты не обязан… — Обязан, брат, обязан. Если этого не сделать, погибнет гораздо больше людей. Можешь не объяснять мне, я маг, я знаю. Добровольная бескровная жертва лица царской крови даст прочную основу миру, снимет злой рок с Асгарда. Вся боль и несчастная судьба этих людей умрёт вместе со мной. Всегда в основе прочного мира лежит чья-то жертва — да, брат? Что лучше для неё, чем приблудившийся к вашему великолепию йотун? Тор хочет возразить, но ему не дают. — Вот только я не собираюсь отдавать свою жизнь просто так, — внезапно шипит Локи, сгребая брата за воротник и притягивая к себе. — Все эти семь дней, пока готовится ритуал, ты будешь моим слугой. Будешь исполнять всё, что я захочу. Беспрекословно. Согласен, братец? Всё, что я пожелаю! А в обмен… — Ради Асгарда… — Плевать я хотел на Асгард, я Локи из Йотунхейма, Тор. Согласен? — Согласен, Локи, — торжественно обещает Тор. — Всё, что ни пожелаешь. Они возвращаются в храм. Змей, вцепившийся в собственный хвост, смотрит на них со стены. Когда-то столетия назад Один подобрал Локи в другом храме, где его собирались принести в жертву ради процветания Йотунхейма. Теперь же Локи придется сделать то же самое добровольно, только ради Асгарда. Какая ирония. Ничего не меняется. Ни-че-го. Весь первый день Локи смеётся. — Постригись. Да, возьми машинку, выстриги полосками свои длинные прядки, а то что-то оброс. И покрась в синий цвет. Мне так нравится. — Станцуй для меня стриптиз. Нет, я передумал. Оденься женщиной. Ну, знаешь, в такое кружевное свадебное платье, которое любят мидгардки. — Скажи «Я муж женовидный, я стелюсь подо всех, и мне это нравится». Танцуй. — Скажи «Я ненавижу Мидгард». Кстати, твоя Джейн — шлюха. Улыбайся, ты со мной согласен. — Скажи «Я люблю тебя, Локи». Давай, говори. Неубедительно. Скажи, чтобы я поверил. О, уже лучше. Целуй мне ноги, братишка. — На колени, Тор. Вылижи мне сапоги. «Это переходит все границы», — замирает в нерешительности Тор. — Ты обещал слушаться, — говорит Локи, облизывая пальцы и выливая Тору за шиворот кружку пенного пива целиком. Удивлённое выражение лица громовержца крайне забавно, и Локи хохочет, пиная Тора сапогом по лодыжке. Тор опускается на колени. В покоях Локи — самая лучшая еда. Всё, что он пожелает. Но самое лучшее лакомство для Локи — это, конечно, Тор. И то, что с ним можно сделать. На второй день Локи входит во вкус и бьёт Тора по лицу, явно наслаждаясь его безответностью. Потом пинает ногами. Капает горячим воском на лицо и, улыбаясь, смотрит на реакцию, смакуя его боль. Изобретает тысячи других способов причинить боль и унизить Тора. Тор стоически терпит, не возражает и не говорит ни слова. Локи тошнит от его правильности. Скоро Локи наскучивает такая покорность. — Пошел вон, — говорит он. Тор уходит. «Какая же Локи скотина!» — думает Тор на третий день. — «Я и не думал, что внутри того, с кем я рос, скрывается такая завистливая, мерзкая, злобная тварь, готовая бить и унижать ради удовольствия». Тор закрывает лицо руками, вспоминая всё, через что заставил его пройти Локи, и ему становится нестерпимо стыдно за себя и своего приемного брата. Если бы не одно но. Локи уже согласился умереть. За него. За Асгард. И это ставит Тора в тупик. Семь дней можно потерпеть. На четвертый день Локи не реагирует на приход брата. Он лежит лицом к стене, согнув ноги в коленях. — Уйди, — говорит он. — Локи… — Ты обещал слушаться. Пшёл вон. Тор нерешительно мнется на пороге. Потом уходит. Весь день Локи никому не открывает. Тор то и дело порывается заглянуть в его покои, но каждый раз так и останавливается, не постучавшись. Он обещал. Утром пятого дня Тор не выдерживает и выламывает дверь. Локи лежит в той же позе, не реагируя ни на что — даже на учинённый Тором беспорядок. Тор обнимает Локи за плечи и видит, как у него дрожат губы. Он взбешен, что его застали в таком состоянии, и его слова падают с ненавистью: — Зачем ты пришел? У тебя будет всё, что ты хочешь. Ты — царь Асгарда, и я больше не буду путаться у тебя под ногами. Красота! У меня никогда ничего не было. Оставь меня в покое. Я не приказывал тебе возвращаться. Тебе жалко каких-то трёх дней? Я хочу провести их без тебя, ты мне противен. — Локи… — Я тебя ненавижу. Всегда ненавидел. — Локи садится, обхватывает руками колени и прижимается к ним лбом. — Почему тебе всегда достается всё? Героический, правильный Тор! — Локи, если бы я мог… — Но ты не можешь. Ничего не можешь. Только убить своего брата, ведь это будет так правильно… — Локи, ты сам решил… Если ты всё ещё хочешь? — И что? Отменить всё? Чтобы на меня все смотрели с презрением и жалостью, как на труса, лебезящего перед своей судьбой? Или — что? Стать изгнанником? Зачем? Я принадлежу Асгарду так же, как и ты, могучий Тор. Нас так воспитали. — Наверное, ты прав. Он не знает, что на это ответить. Вечером шестого дня Локи сидит в саду, опершись спиной на высокое дерево и глядит вверх, на проплывающие облака. — Локи, я принёс ужин. Молчание. — Поешь чего-нибудь. — Не хочу. Локи отворачивается и смотрит бесцветным взглядом на расцветающий весенний сад. Вишня уже осыпалась, но первые бутоны яблонь уже раскрылись и цветы дурманят своим ароматом. — Ударь меня снова, если тебе станет легче. Только не молчи. — А ты будешь опять исполнять всё, что я скажу, стиснув зубы, и думать об Асгарде? Спасибо, мне это не нужно. Я удовлетворён. — Что ты хочешь, Локи? — спрашивает Тор, опускаясь перед братом на корточки. — Я всё исполню, я же обещал. — Сделай хоть что-то ради меня. Не ради твоего любимого Асгарда, ради меня! — Локи, я преисполнен к тебе уважения, ты жертвуешь собой… — Я делаю это для себя, — Локи пожимает плечами. — Когда бы ещё у меня был шанс врезать тебе по физиономии, не рискуя получить в ответ молотом? Лучше подумай, как будешь приносить меня в жертву согласно ритуалу, чтобы всё не оказалось напрасно и не пропало даром. Остаток вечера проходит в занудном обсуждении церемонии и что хотелось бы видеть на ней Локи. — Памятник мне поставить не забудь, — когда уже заполночь Локи милостивым жестом отпускает Тора, его усмешка почти беззаботна. — Ну, знаешь, на главной площади, с рогами. А то знаю я тебя. Не успею помереть, как ты побежишь с девушками шашни крутить и обо всём забудешь. Утром седьмого дня Локи взглядом подзывает к себе Тора, чтобы тот как слуга помог надеть ему сшитый специально для церемонии белый с золотой вышивкой костюм. «Бескровная жертва Одину». Локи усмехается. Ткань должна остаться незапятнанной. — Сегодня я буду король, — говорит Локи. Акцент он, разумеется, делает на слове «я». Легкой танцующей походкой он идет сквозь толпу. Его осыпают цветами, и белые лепестки остаются на его волосах, его приветствуют, выражают свои восторги. Локи милостиво улыбается и откровенно наслаждается. Вытаскивает из толпы какую-то девушку, целует легко, отпускает раскрасневшуюся. Тор опускается перед Локи на одно колено и ставит молот на землю. Локи кивком соглашается принять подданство брата, чему-то усмехается и проходит мимо, даже не попытавшись приподнять тяжёлое оружие. Сегодня его день — ни к чему расстраиваться даже такой мелочи. Они восходят на украшенный цветами помост, и завеса падает за ними. — Давай, брат, — улыбается Локи. Он умиротворен и расслаблен. — Сделай это быстро. Когда всё наконец кончено, Тор аккуратно кладёт тело брата на ладью. На кенотафе Локи совсем как живой. Он лежит спиной к тропинке, лицом к стене часовни, как тогда, когда Тор видел его в комнате, и кажется, что он вот-вот встанет или просто капризно дёрнет плечом и отмахнётся от пришедшего к нему Тора как от назойливой мухи. Рядом снова отцветают вишни, и розовые лепестки падают на бронзовые плечи. Сюда, в отличие от главной площади, где возвышается горделиво раскинувшая руки статуя Локи, редко кто-то приходит. Тор клянётся, что Новый Асгард, основанный на крови его брата, будет стоять вечно. Он, как всегда, ошибается.