oh, bro

      Без пяти минут час ночи, Мино засиделся, очевидно, и даже несмотря на это думает закончить работу дома — она не даёт ему покоя. Он проникает в квартиру практически бесшумно, его соседи рано ложатся спать, в темноте на ощупь закрывает за собой дверь — та шершавая и холодная, замок щёлкает почти неслышно, больше шума даже от пальцев Мино, которые пытаются нащупать все замки. На ходу вышагивает из кроссовок, наступая им на пятки, а вместо одежды в первую очередь снимает тикающие часы с запястья. Они натирают и мешаются: Мино даже сам не может понять, зачем их носит. Престижно, наверное.       Не даёт окончательно потеряться в пространстве тонкая полоска света, разделяющая будто жилую комнату и коридор, идущая из неплотно закрытой двери ванной комнаты. Мино озадаченно трёт нос и чувствует лёгкую усталость. В ванной же никого нет.       Внезапно его кто-то резко хватает за руку и тянет на себя. Сердце Мино болезненно сжимается от страха: он никого не успел заметить — и даже когда он узнаёт его, Зико, внутри всё ещё неприятно покалывает, а ноги продолжают подкашиваться от резко накатившей слабости. — Господи, — шепчет Мино, а Зико скалится весело из темноты так, что только зубы и видно, — ты больной что ли?       Зико хмыкает и жмёт Мино к стене: пол холодный, и тот поджимает пальцы на ногах. Зико всегда такой ужасный. Но от него так хорошо пахнет.       Зико за целый день прислал ему всего лишь одну смешную картинку — значит ли это, что он был тоже занят или слал картинки кому-то ещё, потому что Мино сделал что-то не так — сложно сказать. Зико никогда не обижался открыто, но всегда давал понять, что он недоволен. Чем недоволен — неясно; ясно, что сейчас он какой-то нервно злой — эту смесь эмоций почти невозможно описать, это как секунда до тихой истерики или щелчок перед взрывом.       Клэп, бит, клэп.       У Мино в голове одна работа, трек сидит в голове и ждёт, когда его доделают.       Мино надеется, что ещё три соседа спят у себя, а не бродят потерянно как Зико. — Ты не написал, что придёшь поздно, — говорит Зико, не переставая вжимать Мино в стену, Мино чувствует, что начинает возбуждаться, даже не может понять почему, его такие мелочи заводят редко, но Зико такой тёплый и от него так пахнет самим собой и немного гелем для душа с ароматом имбиря. Мино пытается разглядеть в темноте лицо, но видит только отблески от белков глаз и губы. — А должен был? — Нет, — отвечает и поднимает руку над головой Мино. — Ты ничего не должен.       Кажется, ухмыляется, но Мино может только догадаться, потому что хорошо знает интонации Зико. А ещё хорошо знает, что у него на уме, когда он говорит таким голосом. Мино начинает и сам дышать чаще, а внутри становится жарко. Он тянет руки к Зико, и ладони теряются в крупной вязке свитера.       Он ему так нравится, просто с ума сойти, боже. Мино отыскивает край свитера, чтобы проскользнуть под него и прогладить бока с выступающими рёбрами. Они похожи на ксилофон, разве что не звенят, но как будто бы вот-вот. Зико выдыхает носом от неожиданности. — У тебя руки холодные, — говорит, а сам жмётся к рукам. Мино теперь гладит и спину. Зико прикрывает глаза. — Скоро согреются.       Всё так внезапно происходит: Мино чувствует между ними сексуальное напряжение, чувствует, что Зико всё ещё злой, но расстёгивает бомбер Мино, а затем задирает футболку как может.       Он задирает футболку, чтобы прижаться кожей к коже — Мино знает эти фокусы; у Зико свои тараканы, конечно, но это даже мило. Потому что пока что он может даже не делать ничего, только прижиматься сильнее телом и дышать в шею.       Но Зико трётся бедрами, глядя в лицо Мино — у того от контраста ощущений пятна перед глазами, чёрные, и вырывается хриплое дыхание из горла, звук глубокий и случайный, но на нём Зико чувствует, как Мино с треском рушится и почти готов всё бросить — ему жарко и голодно. — Ты так меня хочешь? — шепчет Мино. Хотел, чтобы было с упрёком, но выходит игриво, ему всё равно это нравится, — ты поэтому злой? Зико в ответ хмыкает и сдёргивает с Мино бомбер — тот падает на пол и гремит замком и мелочью. Мино возвращает свои руки под свитер и щипает Зико за сосок — как это понимать. Тот шипит тихо и придавливает Мино всем телом к стене, что тот даже ударяется слегка головой. — Меня обижает конечно, что тебе всё равно, что я думаю, пока тебя нет дома, хотя ты должен был все закончить четыре часа назад... — Но ты и не звонил, — перебивает его Мино, — если бы волновался, то позвонил бы? — Ты думаешь, я волновался? — Зико кусает Мино за мочку уха, цепляет зубами одну из многочисленных серёжек и слегка тянет, чтобы было немного больно. — Да мне насрать.       Зико откровенно сливается с выяснения отношений, но Мино и не настаивает. Ему, честно говоря, всё понятно уже давно, а взбешенный Зико очень горячий — ему нравится его инициативность. И ему нравится чувствовать его слабость перед ним.       Мино хватает его за шею, под самую челюсть, чтобы поцеловать — агрессивно, зло, как им обоим хочется, Мино чувствует возбуждение Зико и от этого всё как будто начинает пылать: шея, низ живота, губы — его футболка всё ещё задрана, и Мино берёт руку Зико и кладёт себе на грудь.       Мино не очень нравится, когда трогают его соски — приятного мало, хотя и неприятного тоже — но он знает, как от этого у Зико сносит крышу. И по цепной реакции — у него тоже. Они целуются мокро и неосторожно, Мино даже случайно царапается о зубы, Зико отстраняется, чтобы вздохнуть полной грудью и заодно снять чёртову футболку с Мино. Он вытирает ладонью подбородок и очень тяжело дышит. Мино становится прохладно без одежды в коридоре, а Зико жарко в своём свитере. — Пойдём в комнату, — шепчет разгоряченно Мино. Он уже воображает, как Зико трогает его и они целуются как сумасшедшие. — Ко мне или к тебе? — Мне похер, но если у тебя на кровати снова куча пустых пачек от какой-нибудь хуйни... Зико хватает его за руку и тащит в комнату Мино, видимо, тот не ошибся. У Мино всегда почти педантичная чистота в комнате, а у Зико совсем наоборот, наверное, поэтому они не живут вместе.       Мино вздёргивает почти воздушный и невесомый свитер Зико вверх, но тот цепляется за серёжку, и Мино бесится, бросая свитер с силой куда-то в угол.       Зико очень худощавый и бледный, это особенно видно в холодном свете уличного фонаря из окна, домашние спортивные штаны легко сползают вниз, а Зико там оказывается без нижнего белья. Хотя в этом ничего удивительного, можно предположить, что тот его ждал, судя по тому, как от него хорошо пахнет, и по тому, каким гладким он оказывается.       Мино не может сдержать улыбки, но спускается на колени. В груди резко отзывается что-то нежное и колет прям под рёбра. Мино берёт в руки член, и даже он резко кажется милым.       Милым кажется даже то, как дрожат пальцы Зико, когда тот зарывается ладонью в волосы. Как выдыхает с полустоном, в предвкушении, видимо, а Мино уже никуда не торопится — просто некуда.       Минет выходит горячим, но неумелым, у Мино не так-то много опыта, но много рвения и нежности, он чувствует, как Зико осторожничает — не толкается, не стонет громко, не сжимает крепко волосы, а только слегка. Потому что Зико боится сделать неприятно и спугнуть инициативность — она дорого стоит. Мино даже не чувствует себя униженным, он всё равно как будто правит балом, Зико от удовольствия становится слишком уязвимым, и Мино держит его крепко за бёдра, когда с удовольствием облизывает член — сложно, но хочется, чтобы Зико совсем потерял контроль над собой.       Когда они занимаются сексом, никто из них не сверху постоянно — всё зависит от настроения и подготовленности. Мино тоже иногда любит почувствовать власть над собой (реже он любит анальный секс, это чересчур трудоёмко, а чаще всего и болезненно). Зико же в этом смысле более готовый для всего, у него богатый сексуальный опыт, а ещё... Кажется, он сегодня готовился.       Мино встает с колен и целует Зико, глубоко, не давая и секунды, чтобы подумать, где до этого были эти губы. Зико стонет чуть ли не агрессивно, сжимает чужие руки, когда те толкают его к кровати и падает, утаскивая с собой Мино. Мино горячий дальше некуда; Зико судорожно расстёгивает узкие штаны, пытается их стащить вниз. Мино путается в ногах и штанинах и падает рядом. — Слушай, — тяжело дышит, заглядывая в мутные от возбуждения глаза Зико. — Я трахну тебя?       Зико тяжело дышит тоже, но резко становится серьёзным, потому что, возможно, он этого не планировал. Или планировал, Мино не может понять, но на всякий случай хватает его за ягодицу, вдруг это подтолкнёт к верному решению. — Я так хочу тебя, — шепчет он прямо в губы, так до конца не выпутавшись из штанов. Из дорогого порно всё резко превращается в дешевое, Зико хмурится. — Нет, бро, — Зико тянется к губам Мино, — не сегодня.       Мино ожидает совсем другого и почему-то резко теряет весь настрой — он уже в своём воображении пальцами растягивал Зико в предвкушении, как он сможет медленно двигаться в нём, выбивая из него стоны и пытаясь найти , где ему будет особенно хорошо, но — — Блин, серьёзно, — разочарованно выдыхает и садится на кровати. Возможно, также задета его самооценка, а возможно просто день такой — неоправданных ожиданий. Зико закидывает ногу на ногу, и его лицо невозмутимо. — У меня нет настроения, могу подрочить. Мино почти ломается, чтобы согласиться — возбуждение всё ещё бурлит в крови — но ущемлённое самолюбие дает о себе знать: — Сам себе подрочи. — Тебя это возбуждает? — усмехается в ответ Зико. — Да пошёл ты.       Натягивает свои домашние штаны и включает компьютер — вот и проблема решилась сама собой, можно и поработать. За окном светает нежно-оранжевым восходом, Мино садится в кресло и оглядывается на Зико. Тот голый, тёплый в солнечных лучах, и почему-то выглядит счастливым. — Ты чё лыбишься, — беззлобно, но всё ещё слегка раздосадованно спрашивает Мино. — Ты же, блин, первый всё начал. — А с каких пор у нас секс равен тому, что я даю себя трахнуть? Мино хмыкает и отворачивается. — То что я не оправдал твоих ожиданий — твои проблемы, — продолжает Зико, — так что хватит вести себя как ребёнок.       Мино не успевает даже открыть программу — снова разворачивается, резко оттолкнувшись ногой от ножки компьютерного стола: — То есть ты хочешь сказать, что ты не из вредности? — Нет. — Типа не вот эта хуйня, когда «кажется, Мино плохо себя вёл, возбудим и не дадим»? Нет? — Нет! — Зико как-то обидно ржёт, даже не пытаясь прикрыть своё голое тело — в комнате довольно душно, и он, кажется, не стесняется. Мино уже давно наплевал, что он там не видел. — Я ж не как ты. — А когда я так делал? — совсем уж возмущается Мино, а Зико ржёт ещё обиднее в ответ.       Зико улыбается и смотрит в окно, а Мино — в лицо Зико. Он не знает, каких ответов хочет услышать и вообще чего добиться. Они оба молчат ещё какое-то время, Мино открывает свою недоделанную работу. В тишине клацает мышка, и за окном одиноко щебечут весенние ранние птицы. Зико прикрывает глаза в полудрёме, Мино тяжело вздыхает. — Я тебя расстроил? — Ты постоянно меня расстраиваешь, — бормочет Зико в ответ. — А сегодня? — И сегодня.       Напряжённая спина Мино выдает раскаяние, но больше, кажется, ничего. Он снова тяжело вздыхает и говорит тихо, пялясь в экран: — Я люблю тебя, извини, — последние буквы пропадают где-то в выдохе, потому что говорить что-то обидное легче, чем вот так. — М, — Зико, кажется, почти проваливается в сон, но мычит достаточно добродушно, чтобы Мино расценил это как «Я тебя тоже».       Через десять минут Мино накрывает его прохладным, пахнущим утренней свежестью одеялом и дотрагивается носом невесомо до скулы.       Отношения состоят из таких нелепых мелочей.       Но оно, очевидно, стоит того.