а нужно ли?

      ночь. 2:45. чонгук сидит на кровати, притянув ноги к груди, и пялится в телефон. пялится и ждет.       за окном давно чернее черного, ничего не видно. фонари, как некстати, не мерцают, не заглядывают украдкой в распахнутую форточку одинокой квартиры на окраине пусана. слышится вой голодной бездомной животины, которая изнывает от желания получить свой заветный кусок мяса. за занавесью темных тяжелых туч, несомненно, мерцают наипрекраснейшие звезды, лунные детки, переливающиеся всеми оттенками радуги.       но ни звезд, ни той полной круглой луны не видно.       одна лишь давящая пустота, мрак, вязкость противного одиночества.       чувства человека - эфемерны. их нужно беречь, как зеницу ока, лелеять, ласкать и нежить. нельзя изрекаться тогда, когда ты знаешь, что ранишь человека, изорвешь его душу, проколишь сотнями игл хрупкое непорочное сердце.             "я люблю тебя..."       чонгук зажимает рот рукой и слезно смотрит на приходящие строки.             "...солнышко мое"       чон кривит губы в улыбке и громко всхлипывает, отбрасывая телефон.       нужно успокоится.       от радости.       не так давно в пасмурных днях чонгука, в его тучах над головой, возникли просветы. маленький сияющий теплый лучик света, так щедро подаренный судьбой, потянулся к нему. спасительная ниточка в чугунной пустоте.       ким тэхен.       святоша, что раскрасил скучный серый холст гука акварелью. палитра такая сочная, выразительная, хочется улыбаться, любуясь этой прелестью.       чонгук бредит любимым человеком.       двадцать четыре часа в сутки = ким тэхен. чон везде видит счастливую мордашку, густо усыпанную веснушками. он закрывает глаза - квадратная улыбка, открывает - нежный взгляд и руки, обвивающие податливое тело.       но что, если уже упустил?       телефон разрывается от сообщений. чонгук смотрит на аппарат сквозь пальцы, ибо ладонями закрыто мокрое лицо, и поджимает губы.       входящий вызов.       дрожащие руки тянутся к заветной вещице, но на последней решающей секунде чонгук дергается, словно змеей ужаленный.       а нужно ли? тэхен, что уехал учиться на год заграницу, хочет нести на своих плечах такое тягучее дурное чувство - любовь на расстоянии? хочет ли он, просыпаясь, не сладко потягиваться, причмокивая, а подрываться к телефону, нервно вводя графический ключ и печатая "доброе утро". а, напомните-ка, у кого оно доброе. у чонгука? у того парня, который видит сообщение в ка-токе в десять утра, при этом грустно понимая, что тэхен вставал в несусветную рань, чтобы напечатать несчастные два слова? ха, смешная шутка.       нужны ли вообще эти отношения? нужен ли тэхен, который заполняет любовью и трепетом сердце чонгука каждый раз с лихвой, до предела, по максимуму? нужны ли нежные чмоки по утрам и горячие поцелуи ночью? и хочется ли на протяжении всей жизни видеть одно единственное лицо? счастливое, нежное, влюбленное. а сладкое мороженое в жаркие летние деньки, вечерняя тэхенова игра на гитаре, сопровождаемая хриплым, низким, тягучим, как патока, вокалом? куда это все? уж точно не в мусорку.       чонгук хватает телефон и жмет на зеленую трубку - это уже второй звонок, первый чон прохлопал.       - чонгук-и. - улыбаются в динамике.       - хен, ког... - всхлипывает. - когда ты приедешь, мне так плохо. - голос предательски срывается под конец, а чонгук глотает ядовитые слезы, отравляющие душу, сжимающие сердце. и если несколько минут назад чонгук только всплакнул, держался стойко, то сейчас он ревет, яко в недрах его тела пыхтит громадный генератор соленых горючих слез.       - чонгук-и, зайка, не плачь, - тэхену тоже плохо, он тоже страдает, да так, что от безысходности, от осознания того, что вот, чонгук ревет, а ты его обнять нежно не можешь, не способен поцеловать его красные щечки и ушки, волком выть хочется. но тэхен ведь старший - ему надо держаться и подавать пример, быть опорой и стеной, заграждающей маленького хрупкого гука от скверны. - я приеду через четыре месяца, слышишь? это совсем ничего. ты такой сильный, такой умничка. потерпи еще немного, малыш, осталось меньше, чем половина. мы со всем справимся, ты слышишь меня, золотце?       чонгук кивает и даже не пытается утереть слезы. тэхен, словно видит его жест, дожидается успокоения младшего, непременно помогая, чтобы потом начать молоть языком, как влитой.       за тот вечер они обсудили и вспомнили абсолютно все, что только можно. улыбки не сходили с лиц.       а через четыре месяца, в тихой квартирке на окраине пусана, снова заиграла семиструнная гитара, запелся хриплый низкий вокал, и снова начали слышиться звуки нежных поцелуев.