DO YA THINK IM SEXY?

Наша словесная перепалка была странно вялой. Даже непонятно почему. Понял ли он, что Курт только мой? Понял ли, что ничего не добьется? Или просто не так уж его и интересовал этот парень, и все это было лишь для поддержания имиджа и, возможно, чтобы достать меня? Как бы то ни было, мы не дрались, когда к столику подскочил Курт. Какую-то долю секунды я не понимал, что не так с его голосом, пока мне в тарелку не влетел мобильный телефон Сантаны и до ушей не донеслись его слова. - Что? Врал? О чем ты? - они решили так пошутить? До меня доходило слишком туго, я моргал глазами и пытался поймать руку Курта, прижать к себе и успокоить его. Он не просто рыдал, он разрывался. Абсолютно все люди в ресторане смотрели на нас, я слышал щелчки затворов. Сюда не пускали папарацци, и значит, это сами богатые и знаменитые решили запечатлеть свежую сплетню. - Тише, Курт! - умолял я его, не глядя по сторонам, но ощущая, как стенки сжимаются вокруг нас двоих и смеющегося Адама. Я все еще не понял, что произошло, в голове роились тысячи версий, но я уже знал, что это катастрофа. Сердце не обманывало меня, и оно сжималось от страха. - Ты монстр, Блейн Андерсон, я тебя ненавижу! – заебись, как мило. Курт рванул прочь, Адам отправился следом, я тупо смотрел на телефон, который испачкался оливковым маслом. Экран все еще горел, и я понял, что послужило причиной истерики парня. Мои сообщения. Мой глупый имидж и страх открыть свои чувства кому-либо на свете сыграл против меня. Где-то за спиной снова орал Курт, но уже не на меня. Пощечина, снова щелчки камер. Боже, да это же просто сенсация, эти снимки будут стоить целое состояние. Я уже вижу заголовки: " Скандальная звезда и ее продюсер не поделили одного милого парнишку", "Неизвестный мальчик устроил скандал в лучшем ресторане города", "Любовный треугольник большой сцены". - Малолетняя истеричка, ей богу. И что ты в нем нашел? - Тебя это не касается, катись к черту, - мужчина пожал плечами, бросил на стол деньги и ушел. Я перечитывал эти отвратные сообщения, пытаясь поставить себя на место Курта. Это было ужасно. Это было больно, это разрывало ему сердце. И что теперь мне делать я не знал. Я много раз разбивал и растаптывал сердца, но никогда - любимое. Самый дорогой человек в мире сейчас бесконечно страдал, а я водил пальцем по тарелке, размазывая масло вокруг новенького айфона. - Блейн, пошли на улицу, - на мои плечи легли руки, из тарелки забрали телефон и вытерли салфеткой. Я медленно вышел из ресторана, не глядя по сторонам. Мы прошлись пару кварталов в полном молчании, затем опустились на лавку, она протянула мне уже подкуренную сигарету и закурила сама. Сантана молчала, а я знал, как для нее это сложно. Мне нужно было выговориться, но я не мог подобрать слов. Все слова были только для Курта, но его не было рядом, и я не найду его, наверное. Наверное, я больше никогда не увижу его. После первой я закурил вторую и только тогда выдавил из себя: - Я люблю его. Очень... - никогда еще я не видел такого лица у Сантаны. Сначала оно вытянулось, затем она резко сжала губы и похлопала ресницами. Она была похожа на маленькую девочку, которой подарили прекрасную куклу. Я невольно улыбнулся уголками губ. - Старый ты засранец! А теперь быстро езжай к нему, я уверена, что он у себя дома. Или будет там. Не думаю, что он поедет к тебе. - Я не могу, нет, он не захочет со мной говорить, и там эта Рейчел. - Да ты просто трус. Ты хоть однажды замечал, как он смотрит на тебя? Он любит тебя, боготворит. Он считает тебя идеальным и поверь мне, он из разряда: "Меня обманывать не сложно, я сам обманываться рад". Тебе просто нужно сказать ему это, сказать все как есть. И все будет у вас хорошо. Странно говорить тебе, что у тебя с кем-то что-то будет хорошо, но я так рада за тебя! Я даже сделаю вид, что ты не курил. А ты не скажешь Паку! - мне казалось, что я сейчас разрыдаюсь, но вместо этого я улыбнулся. - И тебя я очень люблю, Санти... - Дурак, прекрати! У меня тушь потечет! - она на миг прижалась губами к моей щеке, а затем быстро затараторила адрес. Через полчаса машина остановилась в странном районе у странного многоквартирного дома. Я не ездил на такси очень давно и давно не был на окраине Большого яблока. Но сейчас в одной из этих квартир меня ждал Курт, и декорации неважны. Если он меня выгонит, если не захочет больше видеть, я пойму. Но мне необходимо было, чтобы он узнал все. От первого до последнего мига нашего знакомства, чтобы он узнал болевые точки. Я хотел раскрыться ему, а я никогда не делал этого ни перед кем. Вздохнув, я позвонил в нужную дверь. Прошло несколько минут, прежде чем дверь открылась и вопреки моим ожиданиям на пороге застыла миловидная девушка невысокого роста. В первый миг ее глаза осветились восхищением, но оно быстро сменилось яростью и еле я успел вставить ногу в просвет, прежде чем дверь захлопнулась, делая мне больно. - Стой, Рейчел, мне нужно с ним поговорить, пожалуйста! - Я не пущу Вас! Вы урод и Курт не хочет Вас видеть! Не приезжайте сюда, Вам тут не рады! - я протянул руку, поймал девушку за запястье и заставил ее посмотреть ей в свои глаза, полные слез. - Пожалуйста, я умоляю тебя. Я люблю его, я не могу отпустить его, не сказав всего... - видимо, что-то в моих глазах заставило ее задуматься, потому что она медленно отошла в сторону и повела меня к закрытой двери в одну из комнат. Она встала около нее, не разрешая войти. - У нас очень тонкие двери, так что если Вы будете говорить достаточно громко, и он захочет, то он Вас услышит. Я уйду в кухню, но если Вы выбьете дверь, Вы об этом пожалеете! - она задрала свой нос и гордо прошла мимо меня, а я только усмехнулся вслед милой храброй девушке. Приложив руку к двери, я сглотнул ком в горле и заговорил: - Я очень хочу тебя увидеть, я хочу знать, как ты отреагируешь на мои слова. Но если и не увижу, то... То просто хочу, чтобы ты узнал все, - я надеялся, что он не в наушниках. Но как бы то ни было, я опустился на пол у двери и начал свой рассказ так громко, как только мог. - Моя мама родилась в Англии, в богатой семье. С гербом и поместьем, знаешь. А в день своего совершеннолетия улетела в Америку за приключениями. И нашла. Его звали Кори, уже через год он стал моим отцом. Мама не общалась с родителями, не полетела на похороны бабушки. Кори любил маму, но он был простым придурком, и мама, хоть и не терпя свою родину, к Америке тоже не привыкла. Она говорила, что я очень красивый и умный мальчик. А папа говорил, что я как девчонка. Мама водила меня в музыкальную школу и мы вместе рисовали картины. Папа говорил, что я должен заняться футболом и не тратить деньги на краски, потому что мы были достаточно бедны. Потом у папы появилась Синтия. Потом он начал бить меня и маму. Потом я нашел ее в ванной полной крови... Перед глазами поплыли картины, которые я так упорно гнал все эти годы. Но я должен был договорить, мне нельзя было замолкать и рыдать. - Папа женился через три месяца и эти пять лет были самыми страшными в моей жизни. Он избивал меня, ломал запястья. Я не мог никуда уйти, я был такой забитый. Он называл меня уродом и педиком, и просил, чтобы я сдох. Но я не сдох. Мне тогда начали нравится парни, и был один парень из школы. Когда он узнал об этом, то собрал своих друзей и они сломали мне пару ребер, обеспечили черепно-мозговую травму, ну и по мелочи. А через месяц, пока я был в больнице, отец погиб вместе с Синтией и их не рожденным ребенком в аварии. Меня отправили к деду в Англию, единственному родственнику. Он сказал, что лучше бы я не рождался, сказал, что моя мать была тупой шлюхой и устроил меня в школу-интернат. Элитную, ведь он был богатым и известным человеком. Там я был счастлив. Там я начал блистать, пел в хоре. Это и были два года моей жизни. Я потратил много усилий, чтобы вернутся в Америку и поступить в академию искусств. И я сделал это. Я стал другим человеком, я спрятался под крышку. Мой голос прокладывал мне дорогу в академии, но как только я ее закончил, я оказался у обочины жизни. Я практически бомжевал и пел на тротуаре. Тогда меня и встретила Сантана. Взлет был стремительным, но меня уже ничто не трогало. Я монотонно шел к мечте по трупам. И так было все последние шесть лет, пока я не встретил тебя. Тебя, Курт. И эти сообщения... Это просто защита. Я не мог сказать Сантане, что чувствую. Я не мог сказать это даже себе. Мне нужно было чем-то прикрываться, чтобы не вызывать расспросов, и секс - самое логичное оправдание моей лихорадки. Но это ложь. Это чистой воды ложь, - я замолк, опуская голову на сомкнутые руки. Лицо было мокрым от слез, которых я не замечал. Я быстро их вытер и буквально проорал: - Я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю!