Поцелуй перед смертью.

После окончания очередного циркового представления, Джером тщательно смывал с себя гадкий клоунский грим. Дешевая разноцветная краска разъедала кожу оставляя после себя зудящие красные пятна. Но иного выбора у парня не было, белое лицо с ярко-красным улыбающимся ртом, клоунским синим носом и удивленно изогнутыми бровями было неизменным атрибутом его профессии, а по совместительству еще и маской, скрывающей обезображенное личико. Брату с работой повезло больше. Он развлекал богачей легко умножая в уме пятизначные, и шестизначные числа. Чертов умник. Закончив ванные процедуры Валеска направился в цирковой фургончик на ночёвку. Ржавая груда металла, еле держащаяся на колесах. Фургон был настолько старым, что кое-где в полу виднелись дырки, сквозь которые можно было рассмотреть землю. Стоит ветерку дунуть, и их нехитрый дом просто развалиться на части. Ладно мать, она то точно найдет где переблядничать, Джереми тоже добрые люди приютят, а вот всеми ненавистному, изуродованному ублюдку придётся спать на улице. Мда… Не самое перспективное будущее. Но мамашу все устраивало, пока ей было чем бухать, и с кем трахаться. Забравшись в фургон и стараясь не шуметь, юноша направился к кровати. Сладко сопящий братец мирно спал, и Джерому почему-то не хотелось его будить. Раздевшись догола он нырнул в мягкие объятия постели. Пытаясь уснуть, рыжеволосый пялился в окно, разглядывая ночное небо, и завывающих пьяниц на улице, а затем плавно перевел взгляд на брата. Свернувшись комочком, паренек непроизвольно прижимался к теплому, братскому телу пытаясь согреться. Перевернувшись на бок, и придвинувшись еще ближе, так, что их носы чуть не соприкоснулись Джером слегка приобнял брата за плечи, и стал вслушиваться в учащенное дыхание. — Я знаю, что ты не спишь, маленький гадёныш. — матрас гаденько заскрипел когда Джереми открыл глаза. — Я не хотел тебя тревожить. — Ну да, и терся своими причиндалами об меня тоже по этому? — Я об тебя не терся... Тут просто холодно. — Ты это своему стояку скажи. — расплывшись в блаженной ухмылке парень стал пристально изучать краснеющее лицо напротив. Джереми всегда был миловиднее, а после приобретения Джеромом шрамов стал вообще красавцем, так сказать в сравнении с некоторыми. Кожа более чистая, россыпь веснушек на плечах, и груди. К нему всегда хотелось прикоснуться. Провести ладонью по лицу, пройтись пальцами по губам, изучить языком полость рта. Резким рывком Джером стянул с себя одеяло, и накинул его поверх брата, демонстрируя при этом свое обнажённое тело. — Так тебе будет теплее. — Джереми моментально перевел взгляд в другой конец фургона. Да, у них все конечно было одинаковым, но чужая нагота смущала, настолько сильно что, освободившись из одеяльного кокона парень попытался выбежать на улицу. Но крепкая хватка за шиворот не дала ему этого сделать. — Не так быстро. — затащив брата обратно в постель, парень демонстративно закинул на него ногу, и максимально близко придвинувшись уложил голову на чужое плечо. — Джером? — Да? — Что мать твою ты творишь? — А тебе, что-то не нравится? — Я чувствую твою эрекцию. — Почему ты такой скучный? Ну, подумаешь встало у меня. — Я твой брат. — И, что? Это должно помешать мне выебать тебя? — на несколько коротких мгновений Джереми замер, пялясь на брата невероятно глупым взглядом. Джером часто подшучивал над ним отпуская сальные шуточки или пытаясь шлепнуть по заднице, но парень никогда не думал, что это перерастет в нечто большее. Нечто более запретное. Жар чужого дыхания опалял кожу, тело словно наполнившись свинцом отказывалось функционировать, и Джереми оставалось лишь наблюдать как проворные руки пробираются под одеяло, нащупывают его пижамные штаны, и без всякого стыда лезут к самому сокровенному. Придя в себя в самую, что ни наесть последнюю секунду юноша попытался перехватить брата за запястья, но было уже слишком поздно. Мягкий, горячий язык прошелся вдоль его шеи оставляя следом дорожку вязкой слюны. Джереми сдавленно выдыхает, ему вовсе не мерзко, и не страшно. Даже наоборот интересно. Где-то в глубине темного подсознания ему самому хочется и Джером с легкостью улавливает эти мысли. Он накрывает брата своим массивным, жилистым телом, ощущая, как чужие ноги обвивают торс, а губы прижимаются к его губам. На вкус Джереми сладкий, как разноцветная, сладкая вата, что продают в их цирке. Язык парня заскользил дальше, по груди, задевая затвердевшие соски. Ноги Джереми ни на секунду не выпускали его из своей крепкой хватки. Продолжая делать вращательные движения языком, он с интересом наблюдал, как по телу братишки пробегают волны дрожи. Проворная рука скользнула вниз по плоскому животу, и легонько задела кончик члена, заставляя Джереми выгнуться, и как-то до жути мило пискнуть. Спускаясь все ниже, он провел языком вдоль внутренней стороны бедра, и под одобрительные стоны проник им внутрь парня. Джереми откинул голову на подушку в немом стоне приоткрыв рот, внизу живота тянуло от истомы, а руки с силой сжимали братские плечи, оставляя на них кровавые следы от ногтей. Понадобилась секунда, чтобы заменить язык членом, и вот он уже вошел до упора, заставив рыжеволосого вскрикнуть. Джером задвигался в нем мощными, быстрыми толчками, путаясь пальцами в волосах. Шершавая кожа, касающаяся чувствительных мест, и горячий член внутри доводили Джереми до помутнения рассудка. То, что происходит между ними сейчас, и возможно будет происходить в дальнейшем было неимоверно неправильным, но и в то же время необходимым. Джером ускорил темп до невероятной быстроты, и через несколько минут обоих накрыло блаженной волной удовольствия. Откинувшись на свободную часть кровати, и пытаясь отдышаться, парень театрально раскинул руки в стороны. — Эй, миледи, вашей маме зять не нужен? — Пошел вон. —отвернувшись к стенке, и укутавшись одеялом по самые уши Джереми еще очень долго, что-то недовольно бубнил себе под нос, а Джером не прекращал поглаживать его по голове. — Ну, что сказать тебе, детка? Я всегда был плохим.