Cherry smoke

      Темные ленты ночи медленно оборачивали Нью-Йорк, поглощая полосы розового заката. Мстители отдыхали, кто-то гулял по ночному городу, а кто-то просто уединился в своей комнате с раздумьями о разном. Такой одиночкой и оказалась Ванда, стоявшая на холодном балконе с вишнёвой сигаретой в тонких пальцах.       Она не была заядлой курильщицей и большая часть сигареты просто медленно тлела. Девушка делает слишком глубокую затяжку, ощущает вишневый вкус дыма и медленно выдыхает, дым быстро рассеивается в ночном воздухе. Это так похоже на магию шатенки: также рассеивается в воздухе, заставляя голову Ванды отпустить все мысли.       Курение было чем-то таким личным для Максимофф, никто из команды не знал об этом неожиданном пристрастии девушки. Все только чувствовали еле уловимый вишневый запах, плывущий от ведьмы.       Пепельные искорки сдуваются ветром, Ванда в шутку нагоняет их алой дымкой магии и вишневый дым словно впитывается в ночное небо. Ведьма ни о чем конкретном не думает, она лишь делает очередную затяжку и тонкой струйкой выпускает сладковатый дым из лёгких.       Ее ноги мёрзнут и подрагивают от новых порывов ветра, пальчики, сжимающие сигарету, изредка подрагивают и из груди вырывается сдержанный стон, смешанный с дурманящим дымом. По плечам пробегают мурашки и Ванда инстинктивно вздрагивает, когда по спине проползают локоны волос, подгоняемые ветром. Она стоит почти на улице в одних шортиках и майке на тонких лямках.       — Не ожидала от тебя подобного, — вдруг откуда-то сзади доносится голос Наташи.       Ванда оборачивается и делает последнюю затяжку, окутывая лицо облаком дыма, и тушит сигарету в пепельнице.       — Знаешь, надо закрывать двери, а то я люблю заходить в гости к грустным шатенкам, — усмехается Нат, подходя к Ванде. — Что случилось?       — Ничего, — Максимофф отрицательно качает головой, но, черт возьми, абсолютно не умеет врать.        Не умеет врать Наташе. Такой безупречно тихой и ловкой, безупречно рыжей и такой красивой, дурманящей лучше любого дыма.       — А всё-таки, — рыжая словно настаивает на ответе, стоя так близко, что Ванда чувствует лавандовый аромат выветривающихся духов. — Ты куришь, дорогая, случилось что-то серьезное, я же вижу, — Наташа проводит пальцами по предплечью шатенки от чего та неосознанно вздрагивает и моментально краснеет.       — Понимаешь, — начала Максимофф, пытаясь отвести взгляд и сосредоточить на чем-то, кроме таких манящих, ало-вишневых, губ рыжей с небольшой царапинкой на краю верхней губы. — Я не чувствую себя здесь своей, кажется, что все меня обсуждают.       Наташа тихо усмехается и, встряхнув головой, чтобы стряхнуть рыжие кудряшки с лица, смотрит в обеспокоенные, но такие теплые, глаза Ванды.       — Ты просто накручиваешь себя, успокойся, но не так, — Романофф указывает взглядом на пачку сигарет, лежащую на подоконнике. — Знай, что мне ты можешь доверять, а это, поверь, безопасно не всем, — женщина склоняет голову на бок, от чего игривые локоны падают-таки на лицо, но Нат быстро их смахивает и улыбается, смотря на Ванду.       Эта ведьмочка была не из тех смелых дам, которых Наташа видела во время работы. Максимофф была такой нежной и ранимой, что ее хотелось защищать всегда и всеми силами. Может, в Наташе где-то на подкорках сознания проснулся материнский инстинкт и она часто успокаивала Ванду. Но стоило ей упустить момент и перестать приходить в гости, как ее уже заменила пачка вишнёвых сигарет и приторный дым, рушащий Ванду.       — Я всегда тебе доверяю, — улыбается ведьма, уже не боясь смотреть в глаза Наташи. — А какие способы успокоения ты предложишь ещё? — Ванда переходит на более тихий и спокойный голос, такой мягкий, с неоднозначным придыханием.       — Ну… — Наташа хотела что-то сказать, но с мысли ее сбила Ванда, устроившая левую ладонь на талии рыжей.       Тонкие алые змейки побежали вверх по спине Наташи, медленно подползая к мыслям рыжей.        — Что ты скажешь на это? — улыбается Романофф, прорисовывая ведьмочке пошаговые действия следующей минуты, от чего глаза Ванды вспыхнули алыми искрами.       — Мне определенно нравится, — шепчет шатенка, пальчиками правой руки проводя по щеке Нат и медленно приближаясь губами к ее губам.       Наташа обнимает Максимофф за талию, медленно отвечая на поцелуй и чувствуя вишневый привкус губ Ванды.       Ведьма улыбается, понимая, что вишня не была ее самой большой любовью, а лишь слепым самообманом. Она чувствует мягкие губы Наташи, их ванильный вкус, так неожиданно подходящий шпионке. Чувствует, что все проблемы уходят на второй план, а тело заполняет такая приятная лёгкость и мелкая дрожь от такого неожиданного поцелуя.       Курение даёт о себе знать и лёгкие Ванды тлеют от нехватки кислорода, она нехотя отстраняется и, сбивчиво дыша, улыбается, смотря в глаза Нат, уткнувшись лбом в ее.       — Теперь ты спокойна? — улыбается Наташа, изучая взглядом эмоции шатенки, отражающиеся в глазах.       — Более чем, — шепчет в ответ ведьмочка. — Всё-таки я больше люблю ваниль, чем вишню.       Шпионка смеётся и, держа личико Ванды в ладонях, прерывисто целует ее, словно пытаясь стереть вишнево-дымовой вкус.       Вишневый дым навсегда останется в прошлом. Наташа больше не будет оставлять одну маленькую колдунью и почаще будет приносить ванильное мороженое с кусочками шоколада и обсуждать все со своей малышкой, сидя на диванчике и поедая холодное лакомство.