Сущность Альфы

      - Что за черт, - подросток остановился посреди оживленного тротуара, зажмурил глаза и мотнул головой. Раскрыв глаза, парень ещё раз тряхнул причудливо торчащей на затылке и обрамляющей лицо рваными прядями копной отливающих иссиня-черным волос, прогоняя расплывчатое видение перед глазами       - Приболел, что ли, - брюнет слегка нахмурился и поправил сползшую с плеча ручку школьной сумки, чуть встряхнувшись в такт своим движениям. – Вот только этого мне не хватало в начале учебного года, - пробубнил себе под нос парень и спешно зашагал дальше, ловко маневрируя между вечно куда-то спешащими людьми.       Дорога от школы до дома не заняла у подростка много времени, от силы минут 15, но все же брюнет, вот уже десять лет преодолевавший это расстояние с легкостью и удовольствием, слегка подустал. Возможно, сказывалось слишком напряженное начало нового учебного года, ведь парень перешел в выпускной класс, тем более обучался в школе с углубленной программой, так что спуску школьникам там не давали, как говорится, от звонка до звонка. Впрочем, брюнет все-таки склонялся к тому, что он все же приболел, хотя, в принципе, за все свои 16 лет он на здоровье особо-то и не жаловался, но, как бы там ни было, легкое недомогание, сонливая усталость и тупая головная боль преследовали его вот уже несколько дней, то набирая силу ближе к вечеру, то выветриваясь до утра после слегка беспокойного в последнее время сна.       Парень зашел в родовое поместье, которое принадлежало его семье вот уже несколько поколений, и слишком резко захлопнул за собой дверь. Подцепив кеды за задники, подросток небрежно швырнул их в сторону, хотя и знал, что аккуратности в этом доме придерживаются все, в том числе и он, но сейчас было не до этого. Хотелось просто завалиться на постель, положить, будто объятую огнем, голову на подушку, свернуться кошачьим калачиком и погрузиться в сон       - Саске, сынок, - в прихожую, вытирая руки маленьким полотенцем, вышла женщина на вид не на много старше парня, - ты сегодня рано       - Не пошел на факультативы, - слегка грубо бросил подросток, для которого голос матери прозвучал так, будто он находился в пустом котелке, рассыпаясь на множественные эхо       - Что-то случилось? – обеспокоилась женщина, перебрасывая полотенце через плечо и подходя ближе к сыну       - Не знаю, - устало выдохнул парень, позволяя матери прикоснуться прохладными ладонями к его лбу, прикрывая глаза и нежась в таком необходимом ему сейчас заботливом и дарующем облегчение прикосновении. – Плохо себя чувствую вот уже несколько дней. Думаю, я просто перекупался на прошлых выходных в речке и слегка приболел       - И правда, - женщина, как-то опасливо одернула руку и закусила нижнюю губу, - лоб слегка горячий       - Мам, я пойду посплю, ладно? - брюнет зашаркал по скользкому паркету, еле перебирая ногами и волоча за собой сумку, забитую учебниками. – Разбуди меня через пару часов, а то у меня завтра вступительное тестирование по Истории Мира       - Хорошо, сынок, - женщина внимательным взглядом проводила сына и вернулась на кухню, присев на угловой диванчик и сложив руки на стол. В кастрюле на плите что-то тихонько побулькивало, в духовке приглушенно шипело, а вода так и лилась разбрызгивающимся потоком на грязную посуду, но женщина, заботливая жена успешного мужчины, любящая мать двоих прекрасных сыновей и омега за статусом, не обращала на все это внимания, задумавшись и устремив свой взгляд в одну точку.       Саске зашел в свою комнату, бросил сумку куда-то под стол и плюхнулся ничком на кровать, наконец-то приняв расслабляющее горизонтальное положение. В ушах по-прежнему шумело, голова настолько отяжелела, что казалось, что её просто невозможно поднять, в теле началась ознобная ломка, предвещающая поднятие температуры, а суставы сводило в крутящих судорогах так, что хотелось прижать ноги к животу, а позвоночник выдернуть из тела единым мощным рывком. Брюнет застонал и перевернулся, коря себя за то, что не послушал старшего брата и, как ребёнок, плескался в прохладной проточной воде, пока не посинели губы. Ну, что ж, сам нажил неприятностей, самому и переносить их.       Слегка влажными и дрожащими пальцами Саске расстегнул пуговицы форменного темно-синего пиджака, кое-как стянул его из себя и отбросил в сторону, совершенно не имея сил встать и повесить одежду в шкаф. После несколько минутных извиваний и ухищрений туда же, на пол, полетела и белоснежная рубашка, правда, на которой виднелись влажные пятна в области спины и подмышек. С брюками подросток провозился ещё дольше, стянув неприятно прилипшую к коже ткань с, казалось бы, нечеловеческими усилиями. Наконец-то, оставшись в одних трусах, Саске с облегчающим вздохом замотался в тонкое прохладное покрывало и скрутился в такой желанный комочек, прижимая колени к груди, складывая ладони под головой и прикрывая глаза. В комнате, конечно же, было ещё светло, но не ярко, хотя парню казалось, что свет прям таки режет глаза, поэтому, недолго думая и все так же коря себя за опрометчивость и непослушание, он натянул одеяло по самую макушку и вскоре погрузился в сон, тяжело дыша и изредка вздрагивая.       - Микото, - донесся из прихожей слегка грубоватый мужской бас, и брюнетка поспешила выйти из кухни навстречу своим обожаемым мужчинам       - Вы слегка задержались, - без укора, со счастливой улыбкой на лице поприветствовала женщина пришедших, подставляя высокому широкоплечему мужчине щеку для легкого поцелуя       - Просто папа слишком скрупулезен, - в легкой полуулыбке отмахнулся парень лет 25 и поцеловал женщину в другую щеку       - Нет, - не согласился с сыном статный мужчина, позволяя жене помочь снять с него легкий плащ, - это сотрудники в последнее время слишком халатно относятся к своим обязанностям, никакой субординации, только бы глазки строить да хвосты перед альфами распушивать       - Одна из сотрудниц вышла на работу во время течки, - бегло шепнул брюнет помладше матери на ухо, следуя за ней по коридору на кухню       - Вот я и говорю – никакой субординации, - мужчина, во всех движениях которого ощущался не только глава семьи и директор успешной компании, но и сильный альфа, присел за стол, обводя комнату цепким взглядом темных глаз. – А где Саске?       - Фугаку, Итачи, - женщина поставила перед мужем и сыном тарелки, - вы приступайте, а я его сейчас позову. Зачитался, наверное, вот и не слышал, как вы пришли       - Учится все, - Итачи хмыкнул, приступая к еде, - лучше бы с друзьями погулял       - Успеет ещё, - мужчина слегка нахмурил густые брови. - Нынешняя молодежь и так слишком быстро взрослеет, а у него впереди ещё государственные, так что пусть лучше учится, чем скороспелок по подворотням тискает       Микото, выслушав уже привычные сетования мужа, лишь покачала головой и спешно вышла из кухни. Честно сказать, за те несколько часов, которые её младший сын был дома, она так и не осмелилась заглянуть к нему в комнату. Нет, Микото не была плохой матерью и, пожалуй, младшего сына любила даже чуть больше старшего, просто волнение и настораживающие мысли отваживали её от этого шага. В целом Микото считала, что её жизнь, жизнь женщины-омеги, сложилась как нельзя лучше. Да, она вышла замуж сразу же после окончания школы, но она не жалела о том, что в её 43 у нее за плечами только курсы домохозяйства, кулинарии и дизайна, ведь, по сути, Микото никогда и не стремилась заниматься чем-то, кроме своей семьи. Своего мужа, Учиха Фугаку, Микото любила, даже по прошествии 25 лет совместной жизни, любила и собиралась любить ещё лет этак 150, даже несмотря на то, что тот бывал ворчлив, часто хмурился, а на работе его считали чуть ли не воплощением дьявола, но Микото знала истинную сущность своего мужа – в душе он был добрым, просто статус альфы не позволял ему давать слабину иначе все, над чем корпела и что выстраивала многие поколения семья Учиха, вся бизнес-система компании могла дать трещину. Да, Микото гордилась своим мужем, а так же гордилась своим старшим сыном Итачи.       Её первому мальчику, как женщина все ещё продолжала называть первенца, летом исполнилось 25, он уже давно работал в семейной компании, фактически был правой рукой отца и очень сильно походил на самого Фугаку: схожие черты лица, волевой подбородок, тонкие губы, ровный нос, высокий лоб, разве что глаза цвета черного шоколада парню достались от матери. И, конечно же, Итачи был альфой, сильным альфой, с мощной энергетикой и подавляющими ментальными способностями, и, честно сказать, Микото думала, что Итачи, её первенец, будет даже более сильным альфой, чем Фугаку. Но, хотя Итачи и был альфой и даже походил на отца внешне, характером с ним он был определенно не схож, да твердость и уверенность в решениях, целеустремленность, беспрекословность и требовательность в его характере определенно были, и порой работники побаивались старшего наследника даже больше, чем самого начальника, но только вот дома, с родными и близкими, Итачи был совершенно другим. Притягательная улыбка, приятный голос с бархатными нотками, легкость в общении и высокая эрудированность, - все это было уместным дополнением к образу молодого и сильного альфы. Единственное, что в ворчливом и практически каждодневном напоминании не нравилось Фугаку в своем старшем сыне так это то, что у Итачи были длинные волосы, не слишком длинные, конечно же, так, чуть прикрывающие плечи, да и то он всегда собирал их в низкий хвост, но Фугаку все равно, вот уже на протяжении десяти лет, ворчал о том, что длинные волосы – это удел женщин и мужчин-омег, но все же кардинально этот вопрос не ставил, продолжая традиции ради, наверное, бурчать по этому поводу. Говоря в общем, Итачи был завидным и перспективным альфой, только вот в свои 25, когда практически все его сверстники уже были женаты и проводили свободное время с детьми, её сын оставался все ещё холост, более того, даже не был ни с кем повязан, хотя… Микото тряхнула головой, поднимаясь по лестнице на второй этаж. В принципе, причину холостяцства своего старшего сына женщина знала, но ни она, какой бы любящей матерью она не была, ни Фугаку, насколько бы снисходительно он не относился к своим детям, эту причину, честно сказать, не понимали и слегка недолюбливали, но пока закрывали глаза, надеясь, что мимолетное увлечение минует само собой, да и 25 для альфы – это не бог весть какой возраст, так что у её первенца ещё было в запасе лет 5-10, чтобы нагуляться, а потом уже и заводить семью.       Микото тихой поступью подошла к, ведущей в спальню её младшего сына, двери и положила руку на ручку, но так и не повернула её. Нет, она не боялась, просто внутри неё все переворачивалось от мысли, что наконец-то её сын вырос и стал взрослым, хотя, в этом ещё нужно было удостовериться. В принципе, схожие чувства Микото уже переживала десять лет назад, когда Итачи пробудился как альфа и целую неделю метался по дому, пытаясь вырваться и найти партнера для спаривания. Молодые альфы вообще очень не сдержаны и в свой первый гон фактически не реагируют ни на что, кроме запаха течки или овуляции, но после, когда уровень гормонов падает, а биополе стабилизируется, альфа уже полностью может контролировать свою сущность. Теперь же, похоже, ей вновь предстояло пережить этот волнительный и счастливый момент в одночасье, момент взросления и пробуждения её младшего сына.       Микото повернула ручку и толкнула дверь, которая бесшумно отворилась. В комнате было темно, но скрутившийся комочек под простыней на кровати было видно четко. Женщина прошла чуть вперед и включила настольную лампу. Мягкий свет развеял легкий полумрак, озаряя удобную для работы и отдыха комнату, обставленную просто, но со вкусом       - Саске, - Микото осторожно прикоснулась к плечу сына и слегка его потормошила, - сынок, просыпайся       - Мм... – парень заворочался, выбрался из-под покрывала и сонным, слегка расфокусированным взглядом окинул комнату, останавливаясь на матери       - Отец с Итачи вернулись, - женщина ласково погладила сына по взъерошенным волосам. – Будешь ужинать?       - Нет, - Саске слегка поморщился и поерзал, - не хочется что-то       - Ясно, - Микото, как обычно в знак волнения, закусила нижнюю губу. – Может, хотя бы чаю выпьешь?       - Да, - подросток бегло облизал пересохшие губы, - пожалуй, выпью. Большую чашку       - Хорошо, сынок, - женщина развернулась и, легко подхватив скомканную кучку школьной формы, уже подошла к двери, но все-таки остановилась, решившись на вопрос. – Как ты себя чувствуешь?       - Лучше, - Саске прислушался к ощущениям: его уже не знобило, голова не болела, но все же некая усталость присутствовала, хотя, это и не удивительно, ведь спал он беспокойно, а его сны были какими-то прерывистыми и тревожными. – Определенно лучше       - Вот и хорошо, - Микото улыбнулась, подбадривая сына. – Отдыхай, сынок, а я сейчас принесу чай       Когда его мать ушла, Саске обессилено откинулся на кровать и вытянулся во весь рост. Отдыхать, как же. У него завтра вступительная контрольная по Истории Мира и нужно ещё повторить материал за прошлый год, хотя, в принципе, это и не было так необходимо, ведь на память и свои знания младший Учиха никогда не жаловался, но все же. Их учитель по Истории Мира, а по совместительству и куратор, Хатаке Какаши, был ещё тем хитрецом и зачастую включал в тестирования вопросы не только на знания, но и на логику, умения сопоставлять факты и делать аналитически-следственные выводы, так что повторить пройденный материал все же стоило.       С недовольным стоном Саске поднялся, отмечая то, что простыни слегка влажные, но какого-либо неприятного запаха, сопутствующего болезненной испарине, не было. Брюнет слегка нахмурился и сгреб постельное белье в охапку, направившись в ванную и решив, что сперва нужно принять душ, а уже потом приступать к учебе.       Микото, по дороге закинув вещи сына в прачечную, вернулась на кухню и сразу же поставила на плиту чайник, после чего открыла дверцы навесного шкафчика и принялась перебирать баночки, явно что-то ища       - Микото, - слегка грубый голос мужа заставил женщину дрогнуть, - что-то случилось?       - Фугаку, - Микото отыскала нужную баночку с сушеными и измельченными травами и обернулась, отводя взгляд и чувствуя, как биополя мужа и сына беспокойными волнами колышутся вокруг мужчин, заставляя её омежью сущность трепетать и подчиняться, - Саске не спустится на ужин. Он… - женщина запнулась, но, даже если ей и хотелось, промолчать, она не могла, - он плохо себя чувствует. Говорит, что приболел, но… - брюнетка, выдохнув, таки осмелилась поднять взгляд на мужа, который, как обычно, нахмурил брови и сжал губы в тонкую нитку, - думаю, это начало созревания       - Ясно, - казалось бы, глава семьи облегченно выдохнул, но все присутствующие отчетливо чувствовали, что биополе мужчины нестабильно и тревожно клубится вокруг него, сгущаясь       - Фугаку, - Микото крепко сжала стеклянную баночку, настороженно поглядывая на мужа, - я понимаю твои опасения, но все же…       - Мама, - слегка резковато вмешался в разговор Итачи, силой своего биополя перебивая напряженную обстановку в комнате, - 16 лет – это самый оптимальный возраст для созревания альфы, так что не стоит беспокоиться по этому поводу, - брюнет, увидев, что мать и отец успокоились, ослабил давление своей воли. – Я понимаю, что вы ожидали этого момента ещё год назад, но в то же время вы не хуже меня знаете, что альфы порой пробуждаются и позже, и ничего страшного в этом нет       - Да, сынок, - Микото улыбнулась и, обернувшись, выключила уже вскипевший чайник, - ты прав: волноваться не стоит       - Интересно, насколько сильным альфой будет мой младший глупый братец? – Итачи загадочно улыбнулся. – Думаю, омежки за ним будут хвостами виться       - Подождут омежки, - буркнул Фугаку, показательно пристукнув кулаком по столу. – Школу пусть закончит сперва, да в университет поступит, а то современные омеги слишком прытки, им бы только замуж поскорее за состоятельного альфу выскочить. Вот, помню, лет 20 назад все было совсем наоборот…       Микото залила щепотку травяного чая кипятком и, взяв в руки дымящуюся чашку, улыбнулась. Зря она, кажется, волновалась: Фугаку, как и обычно, начал сетовать на фривольность современных омег и безответственность альф, Итачи делал вид, что внимательно слушал и периодически кивал головой, со всей серьезностью будто соглашаясь с речами отца, а она, любящая жена и заботливая мать, вновь почувствовала комфорт и уют в собственном доме, даже несмотря на то, что впереди их всех, однозначно, ожидала тяжелая неделя.       На следующий день Саске таки пошел в школу. В принципе, чувствовал он себя вполне даже нормально, лишь слегка побаливала голова и почему-то живот, но, похоже, болезнь все-таки отступала, и подросток был очень благодарен своей матери за то, что она так вовремя заставила его выпить чуть ли не несколько литров чая, который и выгнал хворь. Тестирование, а подросток был в этом уверен, он тоже сдал на отлично, хотя куратор и делал вид, что читает книгу и абсолютно не смотрит в сторону своих учеников, но все же Саске знал, что это только обман и на самом деле Какаши видел и знал все, так что списать ни у кого и в мыслях не было.       В общем, все было отлично, до обеда, а после болезнь, казалось бы, вернулась с удвоенной силой. Тело ломило так, будто температура зашкаливала, перед глазами все если не расплывалось, то сгущалось в какие-то непонятные темные пятна, от которых слезились глаза. Голова от боли, казалось, вот-вот взорвется, а внутренности скручивало так, будто он уже несколько дней ничего не ел. Впрочем, эта боль в животе была какой-то странной то острой, как при колике, то тянущей, будто на низ живота положили камень, то сжимающейся в спазме, будто внутри него был какой-то инородный предмет, и внутренности старались его вытолкнуть. А ещё парень постоянно чихал, как при аллергии, хотя никогда в жизни не жаловался на то, что его раздражали какие-либо запахи. Но вот именно сегодня все ароматы вокруг него, как приятные, так и не очень, будто в разы усилились в своей концентрации, опаляя и иссушая слизистую носа, неприятно скребясь в горле и мешая нормально дышать. Похоже, болезнь не только не отступила, но и набирала обороты, уже просто мешая не то что думать, но и нормально воспринимать окружающий мир. В общем, так и не досидев до конца уроков и вновь проигнорировав факультативы, Саске на ватных, подгибающихся и дрожащих ногах побрел домой, чуть шатаясь и глубоко дыша через рот.       Саске точно не помнил, как попал домой. Его уже изрядно потряхивало, он в буквальном смысле ощущал на своем теле липкую горячую испарину, которой пропиталась вся его одежда и которая доставляла такой дискомфорт, что все тело чесалось, особенно неприятный зуд был в области поясницы и груди. Сознание было туманным, с режущими глаза проблесками, поэтому Саске абсолютно не сопротивлялся, когда заботливая мама раздела его, как маленького ребенка, уложила в постель, обтерла влажным полотенцем и задвинула шторы. После Микото буквально влила в него очередную порцию травяного чая и Саске, почувствовав облегчение, погрузился в сон, то натягивая на себя одеяло, когда его вновь начинал бить озноб, то сбрасывая его на пол, когда волна щиплющего жара накрывала его с головы до ног.       Микото уже в который раз заглянула в спальню сына, но никаких изменений не заметила. Странно как-то: да, альфы во время остаточного созревания чувствовали себя плохо, скачки гормонального фона влияли на температуру их тела, а витки проявляющегося биополя вызывали агрессию, вот именно что агрессию и неконтролируемое желание к спариванию, но чтобы сон… Микото волновалась: по её мнению, Саске и так слишком поздно, как для альфы, начал созревать, да и симптомы были абсолютно не схожи с симптомами Итачи, который во время первого гона и близко её к себе не подпускал, а на отца буквально бросался, чувствуя в нем альфу-конкурента, а вот Саске… Женщина выдохнула и вошла в рабочий кабинет мужа, хотя и знала, что Фугаку и Итачи заняты, но все же материнское чутье не позволяло ей оставаться в стороне.       - Микото, ты чем-то обеспокоена? - Фугаку, увидев жену, отложил документы и сконцентрировано посмотрел на свою омегу, феромональный фон которой был тревожно повышен, и это отчетливо ощущалось в закрытом помещении       - Фугаку, я не знаю, что делать, - женщина осторожно присела на краешек дивана и сложила руки на коленях, чувствуя, как колыхнулось биополе мужа. – Я уже второй день даю Саске подавляющий отвар, но ему не становится лучше, более того, - омега покорно склонила голову, чувствуя вину, - мне кажется, что я делаю только хуже       - Саске до сих пор спит? – слегка удивленно спросил Фугаку и, получив утвердительный кивок жены, нахмурился, постукивая пальцами по столу. – Странно, - мужчина усилил поток своего биополя, высвобождая ментальную волю и пытаясь почувствовать изменения, но таковых не было       - Итачи, - глава семьи перевел свой, теперь отливающий алым, взгляд на сына, без лишних слов, одним только ментальным толчком, передавая свое беспокойство и просьбу       - Мм… - молодой альфа прикрыл глаза, расслабляясь и позволяя своему биополю буквально обволочь весь дом в поисках новых связей       - Ваши беспокойства, отец, излишни, – Итачи открыл глаза и вновь закрылся, видя, как опасливо съежилась на диванчике мать, и как слегка дрогнул под напором мощи его ментальной воли отец. – Я чувствую Саске, но что-то ему мешает. Мама, - слегка требовательно обратился брюнет к женщине, - перестаньте давать ему отвар, возможно, он подавляет не только его гон, но и не дает сформироваться биополю       - Спасибо, сынок, - наконец-то Микото с облегчением выдохнула. Да, она, как мать, чувствовала своих детей, да, Фугаку, как альфа и отец, был связан со своими сыновьями, но почему-то именно Итачи был ближе всех к Саске, ощущал связь с ним острее, хотя у Саске ещё и не было своего биополя для установления связи, но все равно эта связь уже была, что несказанно утешало женщину, ведь это означало, что её сын точно не бета. Как-то самой собой вспомнился момент, когда Фугаку привез её из родильного дома. Был конец июля, Итачи буквально за полтора месяца до этого исполнилось 9, и он, увидев на пороге счастливых родителей с сопящим свертком на руках, выдал гениальную фразу: «Папа, мама, это мой подарок, да?». Они с Фугаку тогда только посмеялись и деликатно объяснили, что это не подарок, а младший братик, но Итачи, нахмурившись и надув пухлые губки, не отступил. «Все равно – мое», - твердо произнес ребенок, и с той поры их с Саске невозможно было разлучить, по крайней мере, до начала у Итачи гона, но и потом связь между братьями не исчезла, а наоборот, окрепла и с годами превратилась в крепкую дружбу.       Микото улыбнулась своим мыслям, подумав о том, что она ещё вполне даже молода, и милой девочке в их семье были бы только рады. Но сперва нужно обустроить жизнь сыновьям, а уже потом, лет так через пять, можно будет намекнуть мужу на то, что она не против родить ещё и третьего ребёночка.