Сущность Альфы

Флэшбэк. Двадцать восемь лет назад. POV - Йо, братишка! Не скучай! - Да-да, - пробурчал я, выбираясь из машины и поправляя ремень сумки на плече - Удачного дня, малой, - альфа махнул рукой, и мне пришлось махнуть ему в ответ, правда, получилось у меня это вяло и явно неохотно, но Минато-кун только понимающе улыбнулся в ответ, что взбесило меня ещё больше. Но, как примерный омега из влиятельного клана, я лишь невозмутимо пожал плечами, мол, сами понимаете – учеба. Эта парочка укатила на машине, которой обзавидуется любой альфа в возрасте от шестнадцати и старше, только счастливый смех Кушины и остался звенеть у меня в ушах. Я мог бы сказать, что ненавижу свою старшую сестру-альфу за то, что она – альфа, и в свои двадцать уже заполучила выгодного жениха, и ненавижу Минато-куна за то, что он – тоже альфа, и в свои двадцать три уже владеет крупной юридической компанией, но это не так. Я, в принципе, не могу их ненавидеть, потому что слишком люблю, а вот завидовать – да, пожалуй, я им завидую. Почему? Да потому, что они – альфы. Альфам все дается легко, для них открыты все пути и широки все дороги, им проще зарекомендовать себя в обществе потому, что они сильные мира сего, а омега – это так, дополнение к альфе, красивое и безмозглое, которое привязано к своим инстинктам и желаниям, которое всего лишь сосуд для потомства сильного. И пусть рабства уже нет много веков, но все же кое-какие устои невозможно изменить. Например, такие, что в каждом омеге видят потенциальную шлюху, и если ошибки совершает альфа, ему все прощается потому, что он – альфа, но если же оступился омега, хотя бы раз, то позорное клеймо если и удастся смыть, то только очень упорным и кропотливым трудом, причем не факт, что при этом тебя не упрекнут в том, что ты лезешь не на свое место или принадлежишь к какой-нибудь эмансипационной организации, которая борется за правление миром омегами. Это можно было бы назвать несправедливостью, но уж таков наш мир: есть сильные и слабые, третьего не дано – либо ты, либо тебя, и, в основном, омега принадлежит к категории «тебя». Вот почему я презираю свою омежью сущность – слабую и безвольную, настолько слабую, что я даже не могу достойно ответить на пошлый комментарий в мою сторону. - Эй, Курама-кун, мы тут с другом поспорили – девственник ты ещё или нет! Так как, кто из нас выиграл?! – сброд, они просто тупой сброд, на который не нужно обращать внимания, на который я уже должен был научиться не обращать внимания, но моя омежья сущность снова меня предала, и я позорно покраснел. Остается только ускорить шаг и побыстрее войти в здание университета, а потом ужом юркнуть в аудиторию и спрятаться за широкими спинами альф на задней парте. Может, тогда я буду привлекать меньше внимания? - Похоже, я выиграл! Вон как омежка покраснел! Ашито, с тебя штука иен! – позор, и я к этому никогда не привыкну, не смогу, как другие, мило улыбнуться в ответ и перевести все в шутку, потому что это задевает мою гордость. Да, пусть с виду я зашуганный и неказистый, но у меня есть гордость, у каждого Узумаки она есть, только, находясь всю свою сознательную жизнь в тени сестры-альфы, я так и не отыскал свой внутренний стержень, не определился с маской, за которой никто не увидит истинного меня, и не избрал свой жизненный путь, а ведь мне уже двадцать. И что? Точнее, кто я в двадцать лет? Омега из уважаемого и почитаемого клана, который позволяет шпынять себя каким-то отморозкам. Позор? Да. Но что я могу? Что? В последний раз, когда я пытался перечить и защитить свою честь, альфы едва не покалечили меня, и, если бы не вовремя подоспевший Минато-кун, сломанными ребрами все бы не закончилось. Правду говорит дедушка – не рожден я быть главой клана. И я с ним полностью согласен, вот только мама верит в меня, Кушина верит в меня, даже Минато-кун верит, а вот я сам в себя не верю. Думаю, если я все-таки когда-нибудь найду свой стержень, это будет не что иное, как чудо. Чудо. Иначе я просто не могу назвать этого хрупкого омегу с длинными багряными волосами. От него упоительно пахнет жасмином, пахнет так, что я чую его запах, даже находясь в другом корпусе университета. Может, кто-то скажет, что это наваждение, но для меня – это чудо, с того самого дня, когда мы совершенно случайно столкнулись в коридоре. Помню, как он покраснел и тихо пробормотал слова извинения, дрожащими руками пытаясь собрать кипу учебников, которую тащил из библиотеки. Честно, я тогда пытался ему помочь, даже улыбнулся, но он отпрянул от меня, вновь выронив книги. Он не выглядел испуганным, а, скорее, виноватым, его биополе так дрожало, что я посчитал лучшим просто удалиться, но после того дня, ещё год назад, я ни на минуту не перестаю думать о нем, взглядом ищу его в толпе и даже специально прихожу на это место, чтобы увидеть, как Намикадзе подвозит его к воротам университета. Постыдно, как для альфы, особенно, учитывая то, что для меня никогда не существовало преград в общении с омегами. Да что скрывать правду, они сами вешаются мне на шею, поддаваясь притяжению моих феромонов и соблазняясь незаурядной внешностью, но с этим омегой все обстоит совершенно иначе. Его хочется защищать, бережно обнимать и целовать в такие заманчивые губы. Но я все медлю. Смотрю со стороны и медлю. Никак не могу решиться начать ухаживать за этим омегой. Он притягивает меня и в то же время отталкивает. И пока я не раскрою твой секрет, Курама-кун, я буду только наблюдать. - Хаширама-кун! – я обернулся и вздохнул: не то чтобы я не привык к повышенному вниманию к себе, но все же есть люди, которые меня раздражают. Но я, как Сенджу, просто не могу уподобляться другим альфам и показывать свои самые нелицеприятные стороны, поэтому я одарил спешно приближающуюся ко мне девушку легкой улыбкой, будто я тоже рад её видеть. - Как дела, Хаширама-кун? – альфа, конечно, была симпатичной – светлые волосы, темные глаза, хорошая фигура – но она – пройденный этап, вот только сама девушка, похоже, так и не поверила в то, что мы расстались ещё месяц назад, и упорно продолжает добиваться моего внимания, прикрываясь личиной дружбы - Неплохо, - я стерпел её, якобы дружеский, поцелуй в щеку, но при этом слишком отчетливо ощутил вибрации её биополя, свидетельствующие о том, что поцелуй, в действительности, не был дружеским. – А у тебя, Ю-тян? - Просто отлично. Кстати, Хаширама-кун… - дальше я её не слушал, потому что все речи этой альфы мне знакомы наперед. Кто, где, когда и с кем. Изредка – почему. Ещё реже – зачем. Но я же Сенджу, поэтому делаю вид, что внимательно слушаю свою бывшую, даже киваю ей, мол, мне действительно интересны последние сплетни кампуса, хотя, вся эта её беззаботность наиграна, как любит говорить моя подруга Фу – маска простушки, а на самом деле Югито Нии очень сильная, властная и дальновидная альфа, которая всегда идет до конца, даже со мной, даже после нашего разрыва, она все равно уверена в том, что мы все ещё вместе, что открыто и демонстрирует всем. Пожалуй, я бы мог лишь одним своим словом опровергнуть эти слухи, лишь только намекнуть, что место подле меня и в моей постели свободно, и я бы, уверен, не удостоился и её взгляда, но я этого не делаю по одной простой причине: пока остальные думают, что мы вместе, меня, зная нрав Югито, обходят стороной. Что-то коротко ответив девушке, я краем уха услышал, что мое чудо снова задирают, причем очень нагло и пошло. Он же такой чувствительный, ранимый, но при этом скрытный и одинокий, я даже не уверен, что у него есть друзья, потому что я никогда не видел его в компании с кем либо, кроме его сестры и Намикадзе. Именно в такие моменты мне хочется подойти к этому омеге, обнять его, укутать своим ментальным коконом и разбросать его обидчиков в разные стороны мощным ментальным ударом, а после, на правах победителя, получить глубокий поцелуй благодарности. Но все это лишь мечты глупого мальчишки-подростка, который читает комиксы и мангу и верит в благородных героев-альф, а на самом деле что-то мне подсказывает, что в ответ на подобные действия я получу лишь пощечину, поэтому я продолжаю искать подход к Кураме. Пока безуспешно. - Пошли, Сенджу. Скоро звонок, - только этому человеку, Роси, я позволяю такую вольность – обращаться ко мне по фамилии и без всяких там уважительных приставок, но только Роси. Не потому, что он мой друг, нет, нас нельзя назвать друзьями, скорее, сотоварищами, компаньонами, хорошими знакомыми, и, тем не менее, мы успешно общаемся вот уже три года, и это не причиняет ни одному из нас никакого дискомфорта. Роси – бета, пусть и с ярко выраженными чертами своего восточного клана, и поэтому мне с ним так легко в общении, потому, что с ним я могу просто поговорить, как человек с человеком, без всех этих ментальных касаний и прочего. Кстати, Роси единственный, кто знает о моих чувствах к Узумаки Кураме. - Да, - я, оторвав взгляд от уже скрывшегося за дверьми омеги, с толикой благодарности посмотрел на своего вроде как друга. – Прости, Ю-тян, но мне нужно идти - Да, конечно. Ещё увидимся, - на этот раз я ловко увернулся от попытки блондинки чмокнуть меня в щеку, впрочем, одарив её располагающей улыбкой – нужно же поддерживать иллюзию отношений - Играешь с огнем, Сенджу, - внезапно сказал Роси, и я даже нахмурился, с высоты своего роста посмотрев на более низкого бету, хотя, он с завидной невозмутимостью выдерживал ещё и не такие мои взгляды - Ты это к чему? – мы уже вошли в корпус и теперь подымались по лестнице на нужный этаж, но даже сейчас я чуял в воздухе запах жасмина, от чего крылья моего носа трепетали, а биополе взволновано клубилось, правда, проходящие мимо омеги записали это на свой счет. Ну, что ж, пусть потешат свое омежье самолюбие. - Югито не отступится, а Курама с довеском в виде бывшей любовницы не примет, - строго, но так же просто и беспристрастно как умеют только беты, ответил Роси, даже не посмотрев в мою сторону. – Слишком гордый - Кто? Курама-кун? – нет, я понимаю, что у каждого есть гордость, и не сомневаюсь в том, что она есть и у моего чуда, но причем тут бывшие связи? Не думаю, что они должны его задевать, хотя, в чем-то Роси прав – пора показать, что я таки альфа, и выйти из тени. Пора выйти из тени и перестать быть серой мышкой. Вот только как это сделать и с чего начать? Пока что, единственное, что у меня хорошо получается, это прилежно учиться и избегать компрометирующих меня и весь клан в частности ситуаций, хотя, в последнем я не так уж и преуспел. Ещё бы: наследник клана Узумаки – девственник-недотрога. Вот как обо мне говорят. Хотя, что в этом плохого? В смысле, что я девственник. Я же не надменный, не самовлюбленный, не эгоистичный, не смотрю на всех свысока, не манипулирую другими… ах, да, как же я могу кем-то манипулировать, если я даже не имею представления, как это делать. А мама ещё хочет, чтобы я стал следующим главой клана... Глава клана должен быть сильным, для главы не существует такого понятия, как альфа и омега, потому что он в ответе за всю семью, потому что от него зависит благосостояние клана, потому что он – лицо клана. А что я? Да, лицом я хорош, признаю это и не скрываю, но и только. Я – омега от кончиков волос до ногтей на пальцах ног, и дело не в том, что я боюсь альф или же не способен постоять за себя, просто… я просто боюсь. Да. Боюсь, что подведу всех, что не справлюсь, что стану позором, поэтому предпочитаю оставаться в тени. Может, увидев мою неспособность к управлению, мама выберет себе другого приемника, и тогда я избавлюсь от этого бремени? Слаб – вот что я могу сказать сам о себе. Слаб и слишком добр, чтобы постоянно бороться и что-то доказывать, ведь проще уступить и отойти в сторону, нежели признавать собственные ошибки и пытаться их исправить. Порой я задаюсь вопросом: почему я такой? Думаю, но ответ не нахожу. Внутри я готов бороться, готов защищать, идти вперед, сражаться, быть на передовой, доказывать всему миру, что я – омега, я – личность, я – вершина, но, когда приходится доказывать это на деле, я всегда отступаю. В такие моменты внутри меня будто что-то щелкает, и я покорно склоняю голову, плыву по течению, ломаю себя изнутри. Порой мне кажется, что ещё пару лет и уже не будет чего ломать, что я стану типичным омегой, с мужем-альфой, который занимает среднее звено в трудовой пирамиде, сворой детишек и бытовыми проблемами, вроде, что приготовить на ужин, и какие обои поклеить в гостиной, стану тем, кого я презираю. И все равно так поступаю. А меня ведь воспитывали совершенно иначе. Меня учили быть сильным. Учили использовать клановую силу. Учили быть личностью. Когда я сломался и стал таким безвольным? Что послужило толчком к тому, что я замкнулся в этой раковине отчуждения? Когда я сам для себя стал изгоем? Пожалуй, это случилось тогда, когда я, самоуверенный и наглый, решил покорить мир. Да, мне было всего 13, но уже тогда я думал, что мир лежит у моих ног потому, что я – Узумаки, а, оказалось… оказалось, что фамилия – это ничто, если ты неспособен защитить тех, кто тебе дорог. После этого я и стал замкнутым. Все время думал, что я тогда сделал не так, и почему не смог предотвратить катастрофу, позабыв о том, что я был всего лишь ребёнком, но… но это не отметает тот факт, что из-за меня пострадал другой человек. Именно я, из-за своей выходки, бросив вызов хулиганам-альфам нашей школы, должен был стать калекой, не Ягура, а я, но удар принял на себя именно он, а я просто сидел в шкафчике, трясясь от страха и наблюдая, как насилуют моего лучшего друга. Наблюдал, но так и продолжал сидеть, потому что понимал, если альфы узнают о свидетеле, меня ждет то же самое, что и Ягуру. Да, позже я все рассказал матери, а она директору, и альф наказали, но это не изменило тот факт, что мой лучший друг, прожив ещё два года, умер. Самое страшное то, что Ягура ни в чем меня не винил, хотя виноват был именно я, спровоцировав альф на конфликт и, как говорят, забив им стрелку. Да, прошло уже семь лет, но я так и не смог переступить и отпустить, не смог забыть, и каждый раз, как только я слышу едкий комментарий в свою сторону, я ощущаю себя тем самым 13-летним мальчишкой, запертым в шкафчике, а передо мной прямая, ровная, гордая спина Ягуры, который заверяет альф, что кроме него в раздевалке никого нет. - Привет, - тяжело плюхнувшись на свое законное место на самом дальнем ряду, я покосился на своего студенческого друга, который только кивнул мне в ответ, так и не оторвавшись от планшета. В принципе, я привык к такому поведению этого омеги, да и вообще мы с ним были чем-то похожи – молчаливые и нелюдимые, отщепенцы. Впрочем, сблизило нас не это, а интерес к журналистике, разница только в том, что Утаката уже был внештатным осведомителем известной газеты, а я – так, только пробовал свои силы в этом деле. Впрочем, как говорил сам Утаката, журналистика для него – хобби, а на самом деле у него другие планы и цели. Какие, он так и не сказал, но что-то мне подсказывает, что это связано с компьютерными технологиями, потому что комната этого омеги забита техникой, на которой он что-то и мудрит. Кстати, его любимая заставка на мониторе – мыльные пузыри, на которые он может смотреть часами, о чем-то размышляя. В общем, как друзья, мы подходили друг другу идеально. - Альфа на девять часов, - сообщил мне Утаката, и я аж подпрыгнул на месте, судорожно завертев головой. И правда, по проходу, с легкой улыбкой на губах, подымался Хаширама Сенджу. Не то чтобы я не был с ним знаком, все-таки пересекались пару раз в университете, да и слишком уж он был известной личностью, чтобы его не знать, но мы, по сути, даже словами приветствия никогда не обменивались, так что сейчас, стушевавшись под пристальным взглядом темных глаз, я мог только наблюдать за тем, как альфа подходит к нашему ряду и останавливается точно возле меня. - Привет, Курама-кун, - он мне так улыбнулся, будто мы с ним старые добрые друзья, хотя, нет, на друзей так не смотрят, так смотрят на омег, к которым проявляют интерес, к тому же, его ментальное прикосновение все сказало за него самого. Сейчас я должен собраться, высоко вскинуть голову, взглянуть ему в глаза и твердо ответить, что я, собственно, и собирался сделать, дабы сразу и на корню пресечь все поползновения в мою сторону от альфы, у которого не самая лучшая репутация относительно его связей. - Привет, - боги, как же жалко это прозвучало, я даже слышал, как хмыкнул Утаката, и при этом я даже не хочу говорить о том, как дрогнуло мое биополе, стоило мне вдохнуть запах Сенджу. Пожалуй, сейчас я понимаю, почему он пользуется такой популярностью: мало того, что внешностью, аки бог, так ещё и пахнет так притягательно, а мощь его биополя не позволяет усомниться ни в его силе, ни в харизме, ни в надежности, хотя, с последним я бы мог поспорить. - Это тебе, - он положил передо мной плитку молочного шоколада с орехами. Как это по-детски! Хотя, в его глазах я, скорее всего, и выгляжу как ребёнок – несмышленый и слабый, ребёнок, который любит молочный шоколад. Но, как бы там ни было, в аудитории сейчас слышно, как муха летит, потому что все затаили дыхание и смотрят только на нас, точнее на альфу, который "набрался смелости" подойти к неприступному девственнику. - Зачем? – возможно, этот вопрос и показался альфе глупым, но на самом деле я имел в виду совершенно другое, просто у меня настолько пересохло во рту, что я не смог озвучить его до конца. На самом деле я хотел спросить, зачем ему это нужно? Зачем он подошел ко мне на виду у всех? Зачем прикасается так открыто, будто на что-то претендует? Зачем ему такое неказистое создание, как я? - Ну, будем считать, что я заявляю на тебя свое право на ухаживание, - Сенджу улыбнулся, а мое лицо перекосилось. Нет, не от злости или омерзения, а от понимания того, что право заявлено прилюдно, а, значит, я не могу его отвергнуть, и, как статусно совершеннолетний омега, должен его принять и терпеть ухаживания этого альфы до следующей течки. Оно вроде-то всего ничего – полтора месяца, но сам факт, тем более, это же Хаширама Сенджу, альфа с репутацией обольстителя. Неужели он переимел уже всех омег кампуса и теперь добрался до меня? Боги, почему я мыслю так примитивно… все из-за запаха Сенджу и этих бесовских глаз, от которых я просто не могу оторвать взгляд. Надо признать, что альфа очень красив и даже симпатичен лично мне, но… но я не могу быть уверен в его искренности. Нет. Нет. И ещё раз нет. Главное – ответить достойно, а после, оставшись наедине, подумать и проанализировать. - Ну, раз так, - я пожал плечами и, подтянув к себе шоколадку, открыл её и принялся есть. Сенджу смотрел на меня с той же нечитаемой улыбкой и, кажется, был доволен. К тому же, в аудитории возобновился шум – похоже, все обсуждали бесплатное представление, но у меня сейчас была большая проблема – как избавиться от альфы, причем, не только на сегодня, а и вообще. - Завтра идем на свидание, - заявил Хаширама и, учтиво мне поклонившись, ушел неторопливым шагом с видом победителя. Честно, шоколад застрял у меня в горле, но я таки смог сглотнуть и отложил теперь ненавистную мне плитку. Я не понимал этого альфу, не понимал мотивы его поступка, не понимал – почему я? Что во мне, простом и невзрачном, могло привлечь Сенджу? Я был готов поверить во что угодно, даже в то, что он сделал это на спор, мол, завоевать неприступного девственника, но при общении со мной альфа был слишком открыт, чтобы не почувствовать его серьезность, пусть он и улыбался другим, будто для него это ничего не значит, чтобы не ощутить интерес, даже более того – симпатию. Кажется, я действительно нравлюсь Хашираме. - Тебе шах и мат, мой друг, - дельно подметил Утаката. А мне оставалось только вздохнуть и сделать вид, что я занят повторением материала предыдущей лекции. Вот спрашивается, где взялся этот Сенджу со своими заявками? Я три года упорно игнорировал всех и все, и со временем альфы просто перестали обращать на меня внимание, как и омеги, которые не видели во мне конкурента, а теперь… теперь я в самом центре этого внимания. Кожей чувствую сотню пар глаз и с десяток изучающих ментальных прикосновений. Мерзко это, но в то же время интересно. Не то чтобы я не был на свидании, но то было скорее похоже на детские шалости, так – прогулки в парке да кафе-мороженое, но Сенджу не того поля ягода. Он слишком серьезен и настроен слишком решительно – это я понял по его биополю. А ещё я чувствовал что-то странное, горячее, волнующее, жгучее, слишком объемное, чтобы это ощущение можно было описать словами, к тому же, альфа тщательно сокрыл это чувство внутри себя, не позволил мне проникнуться им. Что же это? Я задумчиво посмотрел на шоколад. Может... может, это любовь? Может, это любовь? Я сам не знаю, что испытываю к своему омеге, пусть сперва мне и казалось, что я просто увлечен, но, увы, должен признать, что я поражен и, пожалуй, озадачен. Мы встречаемся уже месяц, если это можно так назвать, потому что Курама меня не подпускает ближе, чем на расстояние вытянутой руки. А эти скромные поцелуи в щеку на прощание?! Порой я готов наплевать на свою гордость, на правила, принципы и Кодекс Нравственности, сжать его в своих объятиях и сорвать с его губ такой желанный, глубокий поцелуй, но постоянно одергиваю себя, напоминая самому себе, что для меня Курама – не один из, а тот, единственный, хотя, в последнее время я все чаще думаю о том, что совершенно не понимаю этого омегу. Складывается такое впечатление, что он меня боится. Вот только – почему? Я же осторожен с ним, внимателен, заботлив, романтичен, но, кажется, это не то, что ему нужно, будто он ждет от меня чего-то, что я не могу понять, поэтому в наших отношениях слишком отчетливо чувствуется отчужденность. Другие альфы посмеиваются надо мной, втихомолку, конечно же, иначе нарвутся на неприятности, но, тем не менее, я знаю, о чем они шепчутся. Мол, я ухаживаю за Курамой из-за корысти: союз с Узумаки, тем более с его предполагаемым будущим главой, выгоден Сенджу в политическом плане, - и эти слухи, несомненно, доходят и до моего омеги, но я всеми своими действиями стараюсь их опровергнуть. Если бы Сенджу действительно заключали только выгоднее им браки, то меня вообще бы не было, поскольку я – «эталон» смешанной крови, альфа с яркими чертами выходца из западного клана притом, что Сенджу – клан северный, да и отец не женился бы на выходце из западного рода, брак с которым не сулил ему никаких выгод, но, тем не менее, всем рты не заткнешь, а я и не собираюсь. Пусть говорят, что хотят, главное, чтобы Курама открылся и доверился мне, а так, пока что, нас связывает пара встреч и неизменный молочный шоколад, который я, как по традиции, почти каждый день покупаю моему омеге. Курама ворчит, что из-за меня он уж набрал два килограмма, а, как по мне, он самый красивый омега в мире, но я так и не разобрался в своих чувствах, не смог понять, что же я испытываю к этому замкнутому человеку, не смог увидеть, что скрывается за его маской отчуждения. - Слушай, Ши-кун, - я перевел заинтересованный взгляд на свою подругу, единственную омегу, которая не испытывает ко мне ничего, кроме дружеских чувств, - а, может, он внушил тебе, что у тебя к нему чувства? - Что? – я нахмурился. Что за бред несет эта девчонка? Я, конечно, понимаю, что она искренне переживает за меня, но иногда Фу просто перегибает палку в своей заботливости, хотя, собственно, заботиться обо мне её никто и не просил, просто как-то так сложилось, что эта Узумаки стала моей подругой, и что я воспользовался её знаниями, чтобы кое-что узнать о моем омеге. Хотя, к клану Узумаки её можно отнести только по глазам с оранжевой радужкой, а вот волосы эта девчонка выкрасила в зеленый. И куда только её родители смотрят? Фу же гордо называет себя фриком. Как по мне, она просто эксцентричная омега, у которой бурлят гормоны. Ей нужен сильный альфа, чтобы обуздать её шебутной нрав, но Фу уже помолвлена с мужчиной-омегой, впрочем, все это не мешает нам дружить ещё с начальной школы. - Ну, как – что? Ты же им просто одержим! – омега сложила руки на груди и нахмурила тонкие брови: да, в свои двадцать один она ещё тот ребёнок. – Я-то не шибко сильна в манипулировании, а вот Курама-кун – прямой наследник, так что все может быть - Не говори глупостей, - отмахнулся я, взглядом окидывая кафе, проверяя, никто ли нас не подслушивает. В принципе, сперва я тоже думал об этом, даже пытался побольше узнать об этой клановой способности Узумаки к подмене эмоций, а после просто плюнул на это дело, посчитав, что это бред. Курама никогда, даже если бы он обладал подобной силой, не стал бы применять её для того, чтобы заполучить альфу. Мне кажется, что для него это слишком низко и недостойно, да и, честно сказать, сомневаюсь я в том, что он способен провернуть подобный трюк: я прикасался к нему ментально, и на поверхности этот омега – открытая книга, все его эмоции, как на ладони, разве что где-то глубоко внутри он что-то тщательно скрывал, настолько тщательно, и настолько болезненное для него самого, что я так и не смог прочувствовать, что именно. - Слушай, Фу-тян, - боги, и как мне не пришло это в голову раньше, - а ты не знаешь, почему Курама-кун избегает отношений? И я имею в виду не только с альфами, а и вообще - Я… - омега запнулась и поспешно отвела взгляд, а я почувствовал смятение и нерешительность. – Ничего я не знаю! – выпалила Фу, и я понял, что она врет. Но почему? Что такого могло произойти в семье Узумаки, что это покрыто столь плотной пеленой тайны? Почему-то я уверен в том, что, даже если бы я сейчас надавил на неё ментально, я все равно бы ничего не узнал: эмоциональные барьеры – ещё одна способность Узумаки, которой владеют только самые сильные омеги клана, проще говоря, сильный омега Узумаки может заблокировать эмоции любого человека, что, похоже, и сделали с Фу. И теперь я ощущаю только… потрясение. Да, именно так, но больше ничего: плотный блок, сотканный из чужих ментальных нитей и переплетенный с её собственными. Похоже, постарался не кто иной, как сама Узумаки Мито-сама, нынешняя глава клана, и что-то мне подсказывает, что без веской на то причины она бы не прибегла к своей силе. - Я слышал, - неожиданно даже для меня включился в разговор Роси, - что несколько лет назад, после длительной болезни, умер его лучший друг. Может, причина в этом - Фу-тян? – я перевел требовательный взгляд на подругу, даже надавил на неё ментально, но девушка только фыркнула и спешно поднялась с места - Я опаздываю на занятие, - как же: Фу и опоздания, точнее прогулы, это фактически синонимы, но она все же ушла, причем настолько торопливо, что на нас даже покосились другие посетители. Я только фыркнул, всем своим видом показывая, что ничего такого, что должно волновать остальных, здесь не случилось, а сам задумался, невидящим взглядом уставившись на бету. - Присмотрись к Югито, - вновь так же внезапно заговорил Роси. – Думаю, она что-то замышляет - По поводу? – слова беты меня насторожили. В принципе, я предполагал, что эта альфа не будет сидеть, сложа руки, после того, как я остаточно разорвал с ней всяческого рода отношения, но для неё я был делом принципа, а не чувств. Зная Нии, могу предположить, что её сильно задело то, что я якобы променял её на омежку-замухрышку, но не думаю, что она может зайти дальше сплетен, слухов и пересудов, которые имеют свойство терять свою актуальность и выветриваться, заменяясь новыми. - По поводу твоего омеги, - ответил Роси, и я не мог не поверить его словам. Пусть бета и казался необщительным и слегка странноватым, но он же бета – беспристрастный, так сказать, взгляд на ситуацию, не поддающийся ментальному давлению, умный и наблюдательный, и я обязательно приму его слова к сведению, но сейчас меня волнует кое-что другое. Вполне возможно, Роси прав, но, тем не менее, что-то не срасталось. Предположим, друг Курамы действительно умер, да, это горе, но не настолько же сильное, чтобы теперь отгораживаться от остальных и замыкаться в себе. Значит, было что-то ещё. Только что? Пожалуй, что-то мог знать Утаката, друг моего омеги, тем более что он не Узумаки и не обременен клановыми клятвами, но что-то мне подсказывает, что он, в лучшем случае, просто сделает вид, что не услышал мой вопрос. Этот омега тоже сам себе на уме, но оно и не удивительно: отвергнутый семьей и воспитываемый попечителем. Ещё она загадка, потому что никто не знает, что же случилось с Утакатой, что его, практически сразу же после пробуждения сущности, исключили из клана, но сейчас не об этом. Я должен узнать, что же случилось в жизни моего омеги, иначе вместе мы быть не сможем, потому что в паре не должно быть секретов. А я хочу, чтобы мы были вместе. Пожалуй, я даже хотел бы видеть его своим супругом. Пожалуй, я даже хотел бы видеть его своим супругом, вот только я все ещё боюсь своих чувств, боюсь признаться себе, что я влюбился в этого альфу. Влюбился за какие-то четыре месяца, хотя я и не могу отрицать тот факт, что ухаживал он за мной очень красиво и терпеливо. Рядом с ним я оттаял, что ли. Не то чтобы я стал более раскован или же завел себе широкий круг знакомых и друзей, но уверенности во мне определенно прибавилось. И дело не в том, что сейчас за моей спиной стоял Хаширама Сенджу, сильный альфа, и теперь все старались мне и лишнего слова не сказать, а в том, что он принял меня таким, какой я есть, ведь одно дело семья, которая верит в тебя в любой ситуации, а совсем другое – посторонний человек, который смог рассмотреть что-то под твоей маской. Хотя, честно сказать, я сомневаюсь в том, что Хаширама увидел и понял все, но он пытается, натыкается на мои барьеры отчуждения, но все равно пытается, терпеливо, порой уступая моим капризам, порой настойчиво подводя к нужному решению, но он всегда рядом, поддерживает, и, наконец, я могу сказать, что вновь вижу жизнь в красках. Розовых – сказала бы Кушина, которая в последнее время постоянно поддергивает меня по поводу моих припухших губ и мечтательного взгляда, но я и не противоречу, хотя, скорее не в розовых, а просто в красках. Чувствую себя защищенным и нужным – и это главное. Впрочем, кое-что в наших отношениях меня все же смущает – моя омежья сущность. Раньше я спокойно реагировал на альф, был безразличен к их запахам, не отвечал на их ментальные прикосновения, но с Хаширамой все не так. Боюсь стать падшим. Да, глупо звучит ввиду того, что мы встречаемся уже четыре месяца и предыдущую течку я, естественно, провел в одиночестве, но нужно отдать должное и моему альфе: он, конечно же, чуял мою течку, но смог сдержаться. За все это время я ни разу не учуял на нем посторонний запах и никогда не видел его в обществе ни других омег, ни женщин-альф, Фу не в счет, поскольку она, фактически, уже замужем. Правда, есть одна, Югито Нии, но Хаширама заверяет меня, что между ними ничего нет. И я ему верю. Глупо? Может, но я считаю, что без доверия отношения не возможны, поэтому я верю своему альфе и в то же время держу его на определенной дистанции, все ещё опасаясь близости. - Нет… - мой голос прозвучал настолько сипло, что я и сам его не узнал, из-за чего это получился даже не протест, а как бы призыв к дальнейшим действиям. Хаширама, вопреки тому, что его особняк находился не так уж и далеко от университета, жил в кампусе, правда, в отдельной комнате, без соседа, чем мы изредка и пользовались, чтобы побыть наедине, но что-то сегодня было не так. Альфа был слишком напористым, слишком раскрытым и прикасался ко мне не так, как обычно. К тому же запах… его запах был слишком насыщенным, ярким, острым, что могло означать только одно – у Сенджу скоро гон. - Да ладно тебе… - отмахнулся от моего полупротеста альфа, уже целуя мою шею и забираясь рукой под футболку. Раньше мы никогда так далеко не заходили. Нет, я позволял альфе целовать себя, обнимать, даже за попку ущипнуть, но это было так, играючи, а сейчас я чувствовал, что Хаширама настроен вполне решительно. Чувствовал не только ментально, а и телом, точнее бедром, которого касалось что-то твердое и горячее. - Нет! – я испугался, оттолкнул его, соскочил с кровати, прижал руки к груди, представляя, как я сейчас выгляжу в глазах альфы. Жалко, наверное, ведь, казалось, что в этом такого: быть с любимым человеком во всех смыслах, - но я все ещё не мог. Нет, я мог переспать с альфой, моя сущность этого хотела, я сам хотел, но все равно не мог. И дело здесь было уже не в детских страхах и не в моей неопытности, дело было в том, что я просто не мог переступить себя. Да, я доверял своему альфе, но все же у него была слишком насыщенная репутация, чтобы, вот так вот, сразу, прыгать к нему постель. Пусть я и люблю Хашираму, но я боюсь стать его очередной игрушкой, трофеем, пройденным этапом, боюсь, что в меня будут тыкать пальцами и обзывать шлюхой. Я не могу допустить этого, потому что тем самым опозорю клан и лишусь доверия близких мне людей, поэтому мне нужно ещё немного времени, чтобы понять, именно тот ли это альфа. - Курама, ты чего? – альфа казался озадаченным и испуганным не меньше меня, чем я, что натолкнуло меня на мысль, что я мог что-то не правильно понять. – Я не собирался ничего делать, по крайне мере, ничего без твоего согласия - Прости, - мне стало стыдно, потому что я только сейчас почувствовал, что альфа полностью себя контролирует, что вокруг него много плотных щитов, что он ни при каких обстоятельствах не причинил бы мне боль. – Просто я чую, что у тебя скоро гон, вот и испугался, - да, я признался в том, что я боюсь близости, но все же нужно было с чего-то начинать, раз я собирался быть с Хаширамой, и лучше всего начать с признания в собственных страхах - Ясно, - он поднялся с кровати, при этом на его лице не дрогнул ни единый мускул, но он закрылся, отвел взгляд, задумался, а я стоял, отчаянно прижимая руки к груди, и не мог понять, что он хотел этим сказать. Я понимаю, что ему, как альфе, тем более в гоне, нужен партнер, но почему мы просто не можем об этом поговорить? Почему он сразу же закрылся? Почему не спросил о подоплеке моего страха? Щиты Сенджу, сотканные из резервуара энергетики Мира, в прямом смысле – непробиваемый барьер, и поэтому сейчас я ничего не могу понять. И это рождает сомнения. Может, на самом деле я все понял не так? Слишком увлекся, окунулся в обуревающие меня чувства с головой и оказался настолько слеп, что не увидел очевидного? Нет, скорее всего, это снова всего лишь мои страхи быть отвергнутым, брошенным, униженным, быть позором для клана, не оправдать их надежд, упасть на самое дно, потерять себя как личность. Я робко взглянул на альфу, и он мне улыбнулся, но я почувствовал фальшь. Может, он все-таки надеялся на близость? Но, даже если это и так, почему он не хочет об этом поговорить? Почему в последнее время кажется мне таким отстраненным и далеким, будто его что-то снедает изнутри? Может, он просто старается не давить на меня? Хочет, чтобы я сам решился и сделал следующий шаг в наших отношениях, ведь, если подумать логически, до этого дня именно Хаширама, можно так сказать, тянул на себе наши отношения, пока я привыкал и свыкался? Может, мне самому стоит начать серьезный разговор и таки расставить все точки над «і»? Показать, что эти отношения важны и для меня. Что альфа важен для меня. - Просто я не хочу… ну, до свадьбы… - боги, я смутился, покраснел, отвел взгляд, но я должен рассказать Хашираме все, если хочу, чтобы мы были вместе. Он должен понять меня, должен сорвать последнюю маску и узреть истину моей сущности, а для этого он не должен чувствовать фальшь и с моей стороны, потому что ложь порождает новую ложь, а затем недоверие. Да, пора открыться. - Знаю, это слегка старомодно, но в клане Узумаки консервативное воспитание, и… - Пойдем лучше погуляем. Погода сегодня хорошая, - альфа перебил меня так бесцеремонно и категорично, что я застыл, шокировано уставившись на него. Сенджу был невозмутим. Казалось, ему вообще было все равно до моего откровения, до моих чувств, до того, что я только что переломил себя и решился кому-то открыться, будто он и не почувствовал ничего в этот момент. - Да, пойдем, - я отвернулся, делая вид, что поправляю растрепавшийся хвост, но при этом я лишь воспользовался моментом, чтобы выставить прочный блок, потому что именно сейчас меня одолели сильные сомнения. Меня одолели сильные сомнения с того самого дня, как Курама отверг меня. Нет, не так, когда он неправильно понял мои намерения. Да, я не отрицаю, что тогдашний гон немного помутил мне разум, но я хорошо себя контролировал и хотел всего лишь подарить своему омеге несколько невинных ласк, а он испугался. Значит, Курама мне не доверяет, не считает достойным. А эта его нелепая отговорка консервативными устоями клана? Чушь! Возможно, я бы и поверил в это, если бы не знал Фу. Эта омега с шестнадцати лет занимается сексом и не чувствует никаких угрызений совести по этому поводу. Да, все можно было бы списать на то, что Курама – будущий глава клана и ему нужно держать лицо, но я же не какой-нибудь альфа, который позарился на его честь, а его альфа, и это было больно. Я не могу сказать, что мое отношение к Кураме сильно изменилось, все-таки я люблю этого чудаковатого омегу и готов для него хоть горы свернуть, но все же неприятный осадок остался. Не то чтобы я уж прям так нуждался в сексе, тем более что ради Курамы я готов перетерпеть не один гон, но дело было именно в недоверии. Я так и не смог узнать, что с ним случилось в детстве, и почему он так закрыт сейчас, но я надеялся, что моих чувств будет достаточно для того, чтобы он открылся, доверился, позволил сорвать с себя все эти маски, но, оказалось, этого было недостаточно. Боги, Курама, что же ты от меня хочешь?! Что я должен сделать, чтобы ты перестал видеть во мне угрозу? Как мне доказать тебе, что я – однолюб, и любовью всей моей жизни являешься только ты? - Привет, - я уже практически подошел к двери своей комнаты, но тут меня ожидал сюрприз, причем сюрприз не из самых приятных - Что тебе нужно, Югито? – да, сейчас я был зол, раздражен и хотел побыть наедине со своими мыслями, хотя это и не оправдывало мою грубость по отношению к девушке. Её оправдывало то, что эта альфа в последнее время буквально преследует меня, пытаясь навязать свое общество, в котором я совершенно не нуждаюсь, к тому же, она явилась сейчас ко мне в разгар своей овуляции, явно на что-то надеясь. Дура! Вот что мне хотелось выкрикнуть ей в лицо, выплеснув все те эмоции, что сейчас клубились во мне, скрытые плотными щитами, но все же я сдержался: просто не хотелось ввязываться в излишние конфликты и скандалы. - Какой ты ершистый, - альфа, нагло притиснув меня к двери моей же комнаты, томно взглянула на меня из-под длинных, черных ресниц. – Сразу видно – недотрах - Не твоего ума дело, - прорычал я, слегка надавливая на девушку ментально, пока что только предупреждая. В принципе, я был сильнее её и мог надавить на неё так, что после ей придется отлеживаться в больнице, но, во-первых, Нии – девушка, пусть и альфа, а, во-вторых, я никогда не считал, что главным показателем силы альфы является его ментальная воля. Все умны разбрасываться энергетикой и оказывать ментальное давление на слабых, но Сенджу всегда считался одним из благороднейших и сильнейших кланов потому, что предпочитал решать все дела и урегулировать все споры именно мирным путем, и я придерживаюсь того же мнения, пусть иногда мне и хочется убрать все эти щиты и прогнуть под себя тех, кто считает себя королями мира, при этом по уши погрязши в дерьме. - Брось, Хаширама-кун, - альфа посмотрела на меня с таким ехидным блеском в глазах, что мне даже стало не по себе, - все знают, что наш недотрога Узумаки тебе не дает. Даже посмеиваются за спиной, мол, сам Сенджу, а какого-то омежку объездить не может, - так вот оно что: хочет задеть мою гордость альфы. Нет, детка, не получится. Я слишком люблю Кураму, чтобы обращать внимание на сплетни, которые, а я в этом уверен, распускаешь именно ты, а то, что происходит между нами – это наше личное дело. - Говори прямо: зачем пришла? – пора прекращать этот фарс и раз и навсегда поставить не только точку в наших с Югито отношения, но и её на место. Не думаю, что она осмелится открыто противостоять мне или же попробует что-то сделать Кураме, но у неё слишком умелый и острый язык, которому пора уяснить, что его место за плотно сомкнутыми зубами. - Да так. Собственно, ни за чем конкретным, - я пытался сообразить суть этой мешанины слов и пропустил тот момент, когда альфа впилась в мои губы требовательным поцелуем. Честно сказать, сперва я растерялся и даже рефлекторно придержал девушку за плечи, но только для того, чтобы отстранить её от себя. Но она, как клещ, вцепилась своими пальцами в мою рубашку, замычала мне в рот и попыталась сплести свои ментальные нити с моими, что было просто верхом наглости, поэтому я и не сдержался. Убрав щиты, я уже собрался оттолкнуть блондинку ментально, тем более что её поцелуй даже на настоящий не походил, скорее, складывалось такое ощущение, что она работает на камеру, но она сама отстранилась, пошло облизав губы и как-то гадко ухмыльнувшись. - Цель достигнута, - прошипела, словно кошка, альфа и, развернувшись, пошла дальше по коридору. Цель? О чем это она? Что своей выходкой хотела показать, доказать или добиться Нии? Никогда не понимал этих женщин, но альфа настолько гордо и самоуверенно держалась, что у меня возникли сомнения. И тут я почувствовал. Нет, не ментально, ментально потом. Сперва кожей. Спиной. Затылком. Я вздрогнул и обернулся. Застыл. Теперь все стало на свои места. Теперь все стало на свои места. Все мои сомнения. Все страхи. Вся неуверенность. Все… теперь все понятно и предельно ясно. Я хотел выкрикнуть: «Изменщик!», - но слова застряли у меня в горле, и я только и мог, что хватать воздух, как рыба на суше, и смотреть в эти темные глаза, в которых плескалось замешательство. А я же… я же шел к нему, чтобы сказать, что готов провести предстоящую течку с ним. Да, мне было нелегко на это решиться, особенно, ввиду того, что в последнее время наши отношения заметно ухудшились, но я так слепо верил в то, что это я во всем виноват, что это я своей выходкой оттолкнул Сенджу и привнес в наши отношения недопонимание, а, оказывается, все было намного проще. Этот альфа просто не представляет, каких усилий мне стоило принять столь нелегкое решение. Я сомневался. Задавался множеством вопросов. Взвешивал все. Подбирал слова и объяснения. Пытался убедить себя в том, что провести течку со своим альфой – это не позор, это естественно, что после я не буду чувствовать себя попользованным, что своим поступком я не скомпрометирую клан, но, похоже, все это было напрасно, потому что… потому что Хаширама Сенджу только что явил свое истинное лицо. Лицо ловеласа и обольстителя. И пусть я не слышал весь разговор, пусть я и понял, что, скорее всего, сам альфа был удивлен и явно не хотел этого поцелуя, но что-то во мне вновь сломалось, причем со звоном, с треском, окончательно и бесповоротно. - Курама, послушай… - просипел он, делая шаг мне навстречу, а я в это же время отступил на шаг назад. Не хочу, чтобы он приближался ко мне. Не хочу осязать его ментально. Не хочу чувствовать его эмоции. Сейчас я не готов что-либо ответить. Слабость накатила на меня с такой силой, что я едва держался на ногах, и в то же время я не чувствовал ничего. Смотрел на своего альфу, да, пока что так, своего, и понимал, что внутри вместо чувств образовалась пустота. То, что он целовался с девушкой, меня не задело, точнее, задело, но как-то не так, что-то другое, что-то, что не относится именно к моим чувствам к Сенджу. И даже его взгляд, от которого раньше я млел и в глубине которого был готов утонуть, сейчас для меня не означал ничего. - Потом… - мой шепот был каким-то надрывным, тревожным, пугливым, но я никак не мог собраться и взять себя в руки, чтобы выяснить все самому и сейчас. Я понимаю, что, в принципе, скандал разжигать незачем, тем более что любопытные альфы и беты из соседних комнат уже заинтересовано выглядывали в коридор, но и просто поговорить с Сенджу, войдя к нему в комнату или же выбрав другое место, я не мог. Мне нужно подумать. Решить. Понять, почему этот альфа кажется мне таким чужим. Что он сломал во мне? Что переломил? Причем дважды: в первый раз, когда раскрыл передо мной мир, а второй только что, когда показал, насколько жалки наши отношения, что их не уважают другие, что не считают меня достойным этого альфы, что воспринимают все, как игру, забаву, ожидая, чем же закончится столь увлекательное представление. - Поговорим позже, - все-таки я смог собраться и ответить, причем ответить твердо и уверенно, а после, с усилием сохранив остатки полурастоптанной гордости, развернуться и уйти. Я чувствовал, что Сенджу сделал рывок, очевидно, пытаясь пойти за мной, но я лишь бросил на него предупреждающий взгляд через плечо, и он застыл. Да, застыл. Как-то пораженно и недоуменно, но я не предал этому особого значения. С десяток пар глаз сейчас сопровождали меня, пока я не подошел к лифту и не скрылся за его дверцами, и это было противно. Такие мерзкие, скользкие, насмешливые взгляды, которые будто твердили: «Ну, и? Что ты предпримешь, омега?». Но в их присутствии я не собирался ничего предпринимать. Хотелось спрятаться, забыться, отгородиться от всего мира, чтобы он забыл о моем существовании, и чтобы завтра, придя в университет, я не слышал шепот за своей спиной. Прижавшись к стенке лифта, я вздохнул, только теперь заметив, что все это время моя спина была ровной, а плечи прямыми до тянущей боли в мышцах: пожалуй, это был первый раз, когда во мне взыграла кровь Узумаки, не позволив пасть в глазах альф и превратиться в ничтожество. Правда, сейчас я раскис, чувствуя, как по щекам стекают слезы. Не обиды. Нет. Слезы слабости и жалости к самому себе. Мне нужно время. Хотя бы немного времени, чтобы понять, что я сделал не так и где оступился. Мне нужно время, чтобы понять, чего я действительно хочу. «Мне нужно время, чтобы понять, чего я действительно хочу», - так я подумал в тот злополучный день, когда мой омега одарил меня таким пронзительным и пустым в одночасье взглядом, но я ошибался. Время мне было не нужно, потому что я и так все давно для себя решил, просто боялся сам себе признаться в этом. Мне нужен Курама, причем нужен не просто, как очередная интрижка, нужен, как мой омега. Возможно, в двадцать лет мир кажется другим, простым и незамысловатым, но сейчас я четко осознаю, что мне наплевать на все, если рядом со мной не будет моего любимого человека. Я понимаю, что Курама обижен. Вижу это. Чувствую. Но все же я заставил себя выждать пару дней, давая омеге время, чтобы успокоиться и остыть, хотя, честно признаться, поведение Курамы меня озадачило. Да, он не общался со мной больше необходимого, пресекал любые попытки ментально прикоснуться к нему, закрывался и изредка фыркал, когда я пытался привлечь его внимание своим запахом, но при всем при этом он не сторонился меня, не избегал, здоровался, даже попросил помочь с одним проектом, над которым они работали вместе с Утакатой, и я растерялся. Было такое чувство, что мы и не друзья, и не любовники, просто хорошие знакомые, между которыми, возможно, что-то когда-то было, и это выбивало из колеи, потому что я никак не мог понять, чего же хочет этот омега. Пытаясь отвлечься, я решил поговорить с Югито. Ну, поговорить – это, конечно, громко сказано. Я, наплевав на все свои правила, собирался размазать эту альфу по стенке, потому что тут и к гадалке не нужно было ходить, чтобы понять, что она все подстроила. Скорее всего, она увидела или ей сообщили, что Курама пришел ко мне, так как ни к кому другому он в кампусе для альф и бет прийти не мог, и разыграла весь этот спектакль, зная, что мой омега это точно увидит. К тому же, похоже, удача в тот день была на её стороне, поскольку запах овуляции, причем при такой близости, забил запах омеги, и я не успел вовремя его почуять, при этом ещё и ментально сконцентрировавшись на том, чтобы оттолкнуть Югито. Какая-то просто нелепая цепочка событий, которые лишили меня сна и покоя на эти несколько дней. Единственное, что мне принесло хоть какое-то облегчение, так это то, что я все-таки разобрался с этой блондинкой, пусть и не так, как хотел, но все же ей хватило нескольких слов и ума, чтобы больше не показываться мне на глаза, точнее, чтобы быть менее приметной и не приближаться ко мне без крайней надобности. Сейчас же, решив, что эти нелепые игры нужно прекращать, я искал своего омегу, чтобы таки сказать то, что должен был сказать уже давно. Хотя искать его и не пришлось: они с Утакатой всегда на большой перемене отдыхали и обедали в одном и том же месте, на скамейке возле фонтана, куда я и направился, сжимая в руке самую большую плитку его любимого шоколада. Глупо, конечно, взрослому альфе мириться со своим омегой с помощью шоколада, но почему-то мне захотелось хоть чем-то порадовать любимого человека. Вообще-то сейчас я собирался сказать Кураме, что люблю его, и желаю, чтобы Мито-сама устроила смотрины, во время которых я и сделаю ему брачное предложение. Возможно, это было поспешным решением, но я же не буду настаивать на свадьбе прямо сейчас, готов ждать и доказывать своему омеге, что я его достоин. А доказывать придется. Чувствую. Как и чувствую то, что что-то изменилось, причем изменилось в самом омеге, но из-за того, что он постоянно закрывается, я не могу почувствовать, что именно. Как же, оказывается, мало я о тебе знаю, Курама! Ну, ничего, надеюсь, у нас ещё будет время, чтобы узнать друг друга получше, потому что я не собираюсь от тебя отказываться, не собираюсь тебя отпускать и, конечно же, не собираюсь отдавать тебя кому-то другому. Только мой и на всю жизнь! Только мой и на всю жизнь! Так я видел наши отношения с Хаширамой, но я понял, что сильно ошибался. Не существует ничего вечного и прекрасного. Люди просто прикрываются отношениями, чтобы прятать за маской порядочной семьи свои истинные пороки, чтобы набросить узды на свою звериную сущность и все-таки остаться человеком. Люди используют друг друга для достижения собственных целей, переступают через слабых, являя миру сильных, при этом забывая, что каждый из нас – всего лишь человек, слабый, смертный, жалкий в своих высокомерных желаниях, и даже те, кто считает себя сильными, все равно слабы потому, что слишком любит самого себя и сделает все для того, чтобы спасти собственную шкуру. Люди не умеют жертвовать. Они не знают, как это – возложить на алтарь свои идеалы, принципы, желания, самого себя. Не знают, как это – жить ради чего-то более возвышенного, чем собственные приоритеты и цели. Не знают, как это – видеть целый мир, а не только его частичку вокруг себя. Это все я понял только после того, как задался вопросом, каковой я вижу свою жизнь. Сразу же, что и характерно для омеги, я представил двухэтажный домик, белый заборчик, мужа, детишек и даже собаку, и понял, что это все не то. Не то, чего я хочу. Да, я хотел всего этого, но такая наигранная идиллия искажала мою сущность. Сущность борца. Да, только теперь я понял, что все это время боялся не того, что обо мне подумают люди, и не того, что могу разочаровать мать и не оправдать надежды клана, и даже не того, что мои интимные связи с альфами будут у всех на слуху, я боялся того, что потеряю себя, стану дешевкой, буду тешить себя тем, что у меня все, как у людей, и при этом ненавидеть и дом, и заборчик, и мужа, и детей, и даже собаку, потому что все это будет чуждым мне. Я хочу быть личностью. Не просто омегой, который следует по истинно омежьему пути, по которому рано или поздно проходят все омеги, хоть и в сотню лет осознавая, что инстинкты все ещё живы в нем, а тем, кто сам сотворит свою судьбу. Поэтому я должен отказаться от Сенджу. Нет, не потому, что я не люблю его, люблю и, кажется, буду любить всегда, а потому, что я хочу удовлетворить свои амбиции, как бы высокомерно это ни звучало. Но удовлетворить не так, как это делают другие, не жертвуя другими, а жертвуя собой. И тогда, когда я достигну цели, тогда в моей жизни и появится альфа. Тогда, когда я пойму, что система пусть и не пошатнулась, но хотя бы дала трещину. Я почувствовал Сенджу, как только он вышел из здания университета, напрягся, инстинктивно, и сразу же расслабился, поймав на себе любопытный взгляд Утакаты. Сейчас главное не сплоховать, не убояться, не отступить, поддавшись чувствам, которые придется спрятать так глубоко, как только я могу. Жаль, конечно же, что я не манипулятор и что придется обходиться собственными силами, но это, пожалуй, и к лучшему, своего рода тренировка – смогу ли я совершить то, что задумал. - Привет, - он улыбался, и я не мог не ответить на его улыбку, правда, ответил скромно, едва приподняв уголки губ, а после повернулся к нему всем корпусом, стараясь не обращать внимания на заманчивый запах альфы и держаться. Я знал, что он придет мириться, чувствовал, готовился к этому, но одно дело представлять, а совсем другое – видеть перед собой эти темные газа, в которых плещутся огоньки надежды и решительности, и которые, а я это знаю точно, сейчас угаснут. - Привет, - я ответил без особых эмоций, но и достаточно мягко для того, чтобы дать понять альфе, что я расположен к разговору, и его присутствие не доставляет мне абсолютно никакого дискомфорта. Он улыбнулся ещё шире, очевидно подумав, что я уже простил и просто ждал, когда он, как альфа, начнет добиваться меня, но он ошибся. Очень. Мне не за что было его прощать, потому что Хаширама ничего не сделал такого, что бы могло меня задеть. Наоборот, я бы сказал ему «спасибо», и обязательно скажу, но только тогда, когда придет время. - Это тебе, - он протянул мне шоколад, и я понял, что моя игра началась. Здесь и сейчас. Под взглядом многих студентов, которые тоже обедали в этом парке. Но отступать было уже поздно. Я избрал свой путь, наконец. И пусть простят меня те, которым я уже причинил либо ещё причиню боль. Я это делаю не только для себя. Посмотрев на альфу из-подо лба, скривив губы в подобии улыбки и фыркнув, я взял плитку, а после, так и не разорвав зрительный контакт с опешившим Сенджу, ткнул её первой проходящей мимо омеге, которая, очевидно растерявшись, осторожно взяла шоколад, попеременно смотря то на меня, то на него. Что ж, начало прошло успешно, судя по тому, что биополе альфы взволнованно встрепенулось и потянулось ко мне. - Неужели, Хаширама-кун, я не достоин чего-то большего, нежели шоколад за восемьдесят иен? - мой голос сочится ядом и сарказмом, а на лице альфы удивление. Ещё бы: я не только осмелился дерзить ему при всех, а ещё и с легкостью отбросил его ментальные витки, хотя, с легкостью как для него, а мне же это далось с огромным трудом. Моя сущность бунтовала и пыталась вырваться, прильнуть к альфе, найти утешение в его объятиях, но я цепко держал её внутри, выстраивая все новые и новые барьеры, потому что свою игру я решил довести до конца. - Прости, я не хотел тебя обидеть, - поспешно ответил Сенджу, а я расхохотался ему в лицо. Сухо так и ничего не значаще. И мой приглушенный смех эхом прокатился по всему парку, заставляя стайку голубей тревожно взмыть в небо, а самого альфу отшатнуться от меня, как от юродивого. - Ты, в принципе, не можешь меня обидеть, - я оскалился, опасливо, но не жестко, мягко, лукаво, чуточку надменно и себялюбиво, оскалился, как готовый к прыжку зверь, у которого есть только один выход – вперед, - потому что ты просто не достоин моей обиды. Думаешь, я буду с альфой, который настолько слаб, что не в силах контролировать свои инстинкты? – я насмешливо выгнул бровь и сложил руки на груди, выставляя свой самый прочный щит и заставляя столпившихся вокруг нас зевак удивленно охнуть. – Сперва стань мужчиной, Хаширама-кун. Докажи, что Сенджу – это не пустой звук и оболочка вокруг тебя. Стань достойным моего внимания, и тогда, возможно, наши пути ещё пересекутся - Да ты! – он вспыхнул и угрожающе надвинулся на меня, но сквозь его агрессию я слишком отчетливо уловил растерянность, отчаянье и даже страх. В принципе, на это я и рассчитывал, понимая, что палку не перегнул и добился нужного результата. - Да, я! – мне тоже пришлось повысить голос, потому что я просто не мог ему уступить и проиграть, не мог показать свою слабость, не мог остановиться в самом начале пути, и последнее слово в этом разговоре должно быть за мной. – Я – Узумаки Курама, будущий глава клана Узумаки, и поэтому требую к себе должного уважения, тем более, как преемника Сенджу, с твоей стороны, Хаширама-кун Альфа только фыркнул и моментально закрылся. Всего пару секунд он пристально смотрел на меня, очевидно стараясь что-то понять, но, похоже, так и не понял, потому что его глаза резко потускнели, а сам он, отступив на шаг, учтиво мне поклонился, а после, развернувшись, с высоко поднятой головой зашагал в сторону здания университета. Шум вокруг меня поднялся занятный. Ещё бы: не просто отказать самому Хашираме Сенджу, а прямым текстом указать на его ошибки, поставить на место, выиграть эту словесную дуэль у альфы. Но я не стал ни кичиться своим поступком, ни что-либо объяснять, ни демонстрировать свой характер, просто, сохранив щиты, посмотрел на единственного человека, который знал всю суть. Утаката, все ещё сидя на лавочке, наконец-то оторвался от своего обеда и взглянул на меня глазами полными понимания, при этом сказав вслух совершенно другое, с чем, впрочем, я был абсолютно не согласен. - Считай, Курама, что я аплодирую тебе стоя. Считай, Курама, что я аплодирую тебе стоя. Ты заставил меня почувствовать себя проигравшим, хотя для этого и использовал свою клановую силу, о которой я даже не подозревал. Но, Курама, в своей игре ты не учел одного: я – однолюб, и своего омегу уже выбрал, так что, как бы там ни было, я стану достойным тебя, а ты станешь моим. Рано или поздно. Конец флэшбэка. Конец POV