Fictional.

      День за днём проходил незаметно. Привыкнуть к новой жизни было не сложно. Мне, конечно, пришлось смириться с некоторыми моментами, но это мелочи. Я понемногу сближался с парнями, с Чимином, и мне начинала нравится такая жизнь. Я просто привык к режиму, осмотрам и людям, которые вечно наблюдают за мной. Часто нам с ребятами позволяли сидеть вечерами в общем корпусе. Тогда мы обсуждали что-то или просто проводили время вместе. Одним из таких вечеров стал сегодняшний. Сказать честно, было ужасно скучно. Мы не придумали ничего лучше, кроме как сыграть в «Города». Шуга, так мы прозвали Юнги, сидел в углу и плёл что-то на голове Чимина, который лежал у него на коленях. Видимо узлы, судя по копне, которая образовалась на голове рыжего за всё это время. Хосок сидел в кресле-мешке и иногда даже забавно шутил. Джину необходимо стало поиздеваться над Чонгуком, который уснул от этой смертной скуки, а Намджун устроился на моём плече и его похоже мало что смущало.       Возможно это странно, но за пару месяцев мы с Джуном стали друзьями. Может, мне просто показалось, но он сам начал сближаться со мной. Первый наш разговор состоялся наедине, когда в нашем корпусе было ежемесячное время встречи с родными. Нет ничего необычного в том, что мы были единственными людьми, к которым никто не приезжал. Он просто начал говорить и тем самым заставил меня долго молчать. Голос Намджуна казался мне чем-то ценным. Как оазис, найденный человеком, который бродил по пустыне целые сутки. Целый месяц на самом деле. От того ли это, что я долго хотел его услышать? Ждал того момента, когда он заговорит со мной, но и не думал пытаться заговорить сам. Я глотал воздух вместе с его словами, и мне становилось спокойнее с каждой секундой, будто я был рожден для того, чтобы со мной говорил Ким Намджун. С того дня он стал чаще ко мне приходить и общаться, но не переставал пристально смотреть. Всегда.       Я не решался спрашивать его о том, что сказал мне Чимин, но иногда Намджун упоминал свою семью в разговорах. Сравнивал кого-то или что-то, рассказывал о своём прошлом. Он говорил, что Джин напоминает ему отца. После первого месяца, я понял, что Намджун — это очередной диагноз. Хоть с Джином он намного ближе, и знакомы они дольше, я начинал ревновать. Даже в разговорах со своим внутренним «Я», мне ни разу не удалось оправдать себя. Постоянно думая о том, что это не совсем честно, я не мог успокоить что-то колющее в своей груди. Вообще ревность — это не мысли и не поведение. Ревность — это чувство. Вряд ли подобное вообще можно контролировать. Казалось бы, что тут и к чему, но мне не было дела до здравого смысла, что твердил мне: «Тэхён, очнись, ты реально псих!». Почему Джин постоянно так близко? Почему они так часто разговаривают наедине? Почему Ким так дорог другому Киму? Абсурд, дискриминация, я ведь тоже Ким! Я ему просто завидую, и как бы противно не было это признавать — это правда. Мысли в голове звучат, как анекдот из кроссвордов, глупый и совсем не смешной, ну, а что я могу с этим сделать? Этот голос в голове ничем не заткнёшь, хотя я и понимаю, что это всё глупо. Я просто не подаю виду, что я заболел Ким Намджуном, и молча смотрю, как Джин снова смеётся с шуток, которые блондин шепчет ему на ухо.       К слову сблизился я не только с Намджуном. Хорс оказался очень общительным, и я не могу представить человека, с которым он мог бы быть не в ладах. Даже с грозным Юнги, который никого, кроме пушистого Чимина не переваривает, он дружит. При чём не косвенно, а по-настоящему. Истинная душа компании приходится по душе всем. Просто потому что легко идёт на контакт. Под него не нужно подстраиваться, ведь он подстроится под тебя. Умеет слушать, давать советы, если это необходимо, и просто молчать, когда всё слишком критично. Дикий конечно, но, а куда без этого. Он очень напоминает собой моё прошлое. Институт, вокал, сцену. Если продолжать говорить о прошлом, то у Хосока оно так себе. Это только мне так кажется? Потому что Хоби всё абсолютно устраивает. Он родился в неблагополучной семье и всё, что он смог себе позволить — среднее специальное образование, которое он так и не получил, потому что оказался здесь. Звучит не сладко, но ему ничего не стоило притвориться дурачком. Он погряз в долгах, ему было негде жить. Парень не придумал ничего лучше, чем отправиться в государственно обеспеченную клинику, где крыша над головой и кормят. Звучит, как шутка, но он действительно адекватный человек, который рассказал мне всё это с абсолютной серьёзностью в глазах. Так же от него я узнал и о Шуге, с которым наладить контакт у меня не вышло, как и у многих.       В отличии от Чона он тут далеко не по своей воле. Его диагноз — анорексия. Не знаю давно ли, но это считается психологическим расстройством и лечится как раз в таких местах. Дело не в том, что он морил себя голодом или забывал о приёмах пищи, просто при виде еды его мутит. Он не может впихнуть в себя даже минимальную суточную норму калорий, поэтому ежедневно он проходит процедуры под капельницами. О его прошлом подробностей не знает никто, кроме Чимина и работников лечебницы, но то, что у него полная и обеспеченная семья — это точно. Юн выглядит как холодный принц, ему, казалось бы, совсем ничто не грозит. Он чувствует себя уверенно. В нашей компании он больше всех похож на спокойного кота, а во взгляде читаемо чётко: «Всё под контролем, ещё чуть-чуть потерпеть и меня вытащат отсюда.»       Ещё о прошлом я говорил с Джином. Правда не только о его прошлом. Самый младший и самый старший из нашей компании. Они, пожалуй, с самым жутким прошлым. Ввязались в драку, заступаясь за какую-то девушку. Бытовая ситуация, если бы не смерть мужчины, от которого все и хотели защититься. Как, спросите вы, двое парней могли убить взрослого, крепкого человека? Всё очень просто, отвечу я. Чонгук занимался боевым видом искусства, названия которого я, конечно же, не помню. Да и Джин совсем не хилый парень, вот и сложите их, да поставьте против одного. В общем сначала они хотели напугать, потом пришлось защищаться и всё это привело к не очень хорошему раскладу событий. Если бы не отец Джина, который занимает влиятельную должность в полиции, и кругленькая сумма, ему бы грозило чёрт знает сколько лет лишения свободы, а Чонгука, как несовершеннолетнего, принудили бы к чуть ли не пожизненным исправительным работам и огромному штрафу. А так — пару лет реабилитации в психиатрической клинике и они целые, здоровые, невредимые и несудимые, что немаловажно. Чонгука очень потрясло всё произошедшее. При нём эта тема не заводилась ни при каких условиях, чтобы не травмировать его ещё больше. Джин, конечно, тоже нелегко пережил этот период своей жизни, но сейчас, спустя год после этой трагедии, ему проще. Всё же, они в больнице и работа психологов и психиатров не проходит зря, просто Чонгуку нужно больше времени.       Смотря на всех этих людей, что теперь окружают меня, я начинаю понимать, как сложно бывает. Они такие разные, с такими разными судьбами, но все продолжают жить, справляются со всем этим. Это придаёт уверенности, правда. Не знаю, смог бы я выбраться, будь на месте кого-то из них.       Из моих мыслей меня вывел настороженный тон Хосока, который подвинулся ближе к центру ковра, на котором мы сидели, и махал руками, призывая нас образовать тесный круг. Все немного всполошились, а Джин даже выглядел взволнованным. Хосок что-то задумал, а это значило, что ничего хорошего не выйдет. Я в голове уже представлял разочарованные лица своих друзей, когда Хосок бы шепнул со всей серьёзностью какую-нибудь глупую шутку и громко рассмеялся. И Чонгук бы совершенно точно тоже рассмеялся, под цоканья и возмущения остальных. Чего ещё можно было ожидать от этого человека? Но всё было иначе, он начал шептать не шутки. — Слушайте, никому не надоело здесь торчать? — прошипел парень, выгнув бровь. — В смысле? — человек-гнездо в лице Чимина выразил непонимание почти всех в этой комнате. — Ну, я имею ввиду это место. Больницу. Я…  — парень тараторил, и резко оборвался, глядя в сторону, — мы тут подумали, что можно было бы как-то всё организовать и… — Чёрт, избавь меня от этого, говори сразу и посути, — вспылил Юнги. Ему не нравилось, что Хосок мешкает. — Хорошо, — ответил он, смотря на Шугу, а продолжил уже всем нам, — в общем мы с Чонгуком думали о побеге. — Что? — Джин даже протянул последнюю гласную, а глаза округлил так же удивлённо. Он смотрел то на Чонгука, то на Хосока, требуя объяснений. — Ну мы ведь все нормальные! Нет, ну серьёзно, вы все попали сюда случайно, — уверял Хоби, начиная по кругу перечислять всех, — Чимин - пережил принятие себя, но он не псих; Юнги просто мало кушает; у Тэ с Джуном сложная судьба, но общество решило, что из этого дерьма нормальным человеком не вылезти. Да даже Джин с Гуком - уголовники, но не психи же, ну! — шёпотом возмущался парень, показывая большим пальцем в сторону последних. За эти слова Хосоку прилетело по голове какой-то подушкой. — Следи за словами! — оскорблённо вскрикнул Джин. — Следи за тоном, — спокойно ответил я, — не хватало, чтобы нас развели по корпусам.       Чонгук согласно кивнул и пальчиками коснулся запястья второго Чона. Тот же, не подавая виду, взял младшего за руку и завёл её за их спины, не отпуская. Я заметил это случайно и мне стало неловко. Скорее всего мне не стоило это видеть. — А что насчёт тебя? — усмехнулся Юнги, — а, Хосок? На сколько я помню, идти тебе некуда. — Теперь у меня появились причины выйти отсюда. — Может ты уже расскажешь Ваш грандиозный план? — заинтересовался Чимин.       Хоби уже хотел ответить и начать объяснять, как в помещение вошли девушка и женщина средних лет. — Ребятки, давайте, рассасывайтесь, — с улыбкой сказала последняя.       Это была тётушка Лу. Только благодаря ней мы могли тут собираться. Если бы мы попались за разговорами в такой обстановке кому-то ещё, то вряд ли бы нам вообще позволили видится после. Нам ничего не оставалось, кроме как встать и поклонился перед уходом. Девушка пошла со мной, Джуном и Чимином, тётушка повела в корпус Чонгука и Джина, а Хосок и Юнги пошли по своим корпусам одни.       Когда мы зашли на наш этаж, Намджун притянул меня за руку ближе к себе, не останавливаясь, и приблизился к моему уху. Неожиданное дыхание заставило меня дрогнуть, а от близости румянец слегка коснулся щёк. Я не успел даже удивиться, Джун лишь шепнул: «Зайдёшь за мной перед ужином». Хотелось ответить, но он тут же свернул в свою палату. Это было странно, я ни разу не был в чужих палатах и даже не знал, разрешено ли тут такое. Наверное вряд ли, поэтому я постараюсь сделать это незаметно. И даже не думаю о том, чтобы отказать.       Мы с Чимом прошли к себе, я сел на свою кровать и закинул на неё ноги. Обнимая подушку, я смотрел ровно в пол. Знаю, что Чимин думает сейчас об этом плане побега. Мы с ним сблизились, но я так и не узнал, что же с ним произошло. Кстати об этом. Когда дело касалось прошлого Чимина, мне казалось, что все вкурсе, кроме меня. Это было даже обидно, ведь о моей истории ему уже довелось узнать. Но мне и не хотелось на него давить. Даже не зная его истории, я сочувствую ему, когда вижу изувеченные части тела. Исполосанные руки вдоль и поперёк, шрам за ухом от твёрдой несмазанной, по неопытности, петли и вечные, непонятно откуда взявшиеся синяки. Чимин выглядел столь хрупко, несмотря на прекрасно сложенную фигуру и рельеф, что если бы не следы на теле, я бы ни за что не поверил в то, что он смог бы пережить все эти попытки. Я всё же решил поговорить с ним об этом: — Думаешь о побеге? — парень не сразу обратил на меня внимание. — Да, о нём. — Тебе есть куда бежать? — я и сам тогда не знал, как многозначителен этот вопрос. — Я не знаю, — ответил Чимин и замолчал. Я счёл этот ответ за намёк на то, что он совсем не заинтересован в разговоре. Но спустя целых пару минут он заговорил об этом сам. — Я не хочу возвращаться в своё прошлое. Вы, ребята, стали мне как семья, но кому из вас я нужен там… , — он сделал паузу, — в обычной жизни. У каждого есть куда вернуться. Даже у Хосока. Наверняка, я потеряю вас, поэтому я бы хотел остаться. С другой стороны я понимаю, что ребятам тут не сладко, — усмехнулся. Толи на нервах, толи своим мыслям, — а ты как? — Я… — действительно, а как я? За стенами этой клиники меня ждёт разве что депрессия, агония и истерики. Мне тоже некуда податься, меня никто не ждёт там, — мне тоже некуда идти. — Верно, мы заложники ситуации, — рассмеялся Чим. Тихо так, с нотками грусти и сочувствия мне и самому себе. Нам обоим. — Но к тебе же приходит кто-то? На каждое посещение. Ты ещё довольный потом ходишь, — я улыбнулся и посмотрел на друга. Судя по всему я сказал всё правильно, потому что у него даже взгляд заполнился чем-то живым. — Наён, — на грани слышимости, прошептал парень и уже громче продолжил, — Ко мне приезжает Наён. Это она меня с того света постоянно вытаскивала, — улыбался, пока говорил, Чимин. — Кто она? Колись, друг, — подбодрил его я. — Она из детдома. И я тоже оттуда. Прости, что не говорил раньше, — парень поник, упал на кровать и прикрыл лицо руками, якобы устало потирая глаза. Неужели попытки сдержать нахлынувшие чувства? — Ничего, ты не обязан был, — я отвёл взгляд и решил больше ничего не говорить. Я не мог знать, что твориться у него внутри, и потому не стал сам лезть в его голову. Если ему будет нужно, он обязательно расскажет всё сам, я уверен. К тому же время приближается к ужину. — Не засыпай только, скоро ужинать, — сказал я, уже стоя у двери.       Чимин поднял руку, мол «я всё помню» и я покинул комнату. Хорошо, надзорный в холле занят чем-то. Значит он не обратит внимание на мою выходку. Взглянул на часы. Всё верно — скоро нас будут собирать в столовую. Я медленно прошёл в сторону палаты Намджуна, не оглядываясь схватился за ручку и вошёл. Комната ничем не отличалась от той, в которой жил я. Та же мебель, окошко, прохладный пол. Только запах был другой. Запах Намджуна и ещё какой-то. Впрочем, на второй мне было плевать. Я громко вздохнул, не то от облегчения, после напряжённой атмосферы в коридоре, не то от Намджуна, что стоял спиной к входу около столика. Как только я выдохнул, блондин посмотрел в мою сторону и собирался подойти. — Скоро ужин, зашёл за тобой, как ты и просил, — сказал я тихо.       Стены тут, если что, чуть ли не картонные, а кому как не мне бояться, что меня обнаружат тут. Скорее, этот страх даже ничем не оправдан. Вряд ли меня накажут за подобное, ведь правил тут подобных нет, наверное. Джун подошёл ко мне молча. О да, слов на ветер не пускает, как обычно. Он встал очень близко, одну руку положил на моё плечо, второй обнял и голову положил так, что кончик его носа касался мочки моего уха. Это было не в новинку, этот тихоня постоянно лип ко мне, как только мы исчезали из видимости сотрудников клиники. Как, например, в общем корпусе сегодня. — Ты позвал меня, потому что захотел пообниматься? — усмехнулся я и обнял его в ответ. — Нет, — протянул блондин, — я же не настолько мелочный.       Джун погладил кончиком носа моё ухо, выдыхая, от чего я весь покрылся мурашками. Не разрывая контакта, щекой он коснулся моего виска, потом лба. Слепо мазнул его губами и прислонился своим лбом к моему. Его руки уже были у основания моей шеи, на плечах, а мои — на его боках. Мне пришлось закрыть глаза и немного повертеть головой, потому что чёлка норовила лишить меня зрения. Когда я снова взглянул на Намджуна, он был непозволительно близко. Так близко, как никогда. Пришлось попятиться, потому что меня толкали назад. Я прислонился спиной к входной двери и почувствовал в ней опору. Если бы не она, я бы провалился под землю, я уверен. Всё это время мы смотрели друг другу прямо в глаза, и мои горевшие щёки совершенно точно были покрыты румянцем. Джун коснулся моих губ своими и замер. Готов поспорить, я увидел искру между нами в этот момент. Как в сказках. Я подался вперёд и поддался соблазну, слегка приоткрыв рот, лизнул нижнюю губу блондина. Его губы не были сладкими, не отдавали вишней или чем-то ещё. Мне даже не хотелось их съесть, как описывают в романах. Их просто хотелось бесконечно целовать. Судя по всему Намджун решил точно так же. Он прикрыл глаза и затянул меня в долгий поцелуй. Моё сердце билось как бешеное, я почти уверен, что если бы не парень, который прижал меня к своей груди, оно бы выпрыгнуло прямо к нему в руки. Я пытался отвечать ему и старался не переусердствовать со своими порывами, а он, похоже, себя контролировать и не планировал. Крепкие руки спустились по груди, медленно, в ритм поцелуя. Пальцы пробежались по животу, заставляя меня резко выдохнуть в губы Джуна от щекотки, а после его ладони легли на мою спину и спустились к краю джинс, прижимая меня к себе ещё плотнее. Похоже он совсем увлёкся, оттянул мою нижнюю губу, пробежал по ней кончиком языка и не слабо прикусил, выжимая из меня приглушённый стон-вздох. Мне пришлось, тяжело дыша, отстраниться от Намджуна, чтобы не захлебнуться в чувствах и не задохнуться. Но смотреть в его глаза сейчас слишком неловко, поэтому я приземлился лбом на его ключицу и мирно восстанавливал дыхание. Блондин зарылся своими длинными пальцами в пряди моих волос и медленно поглаживал, восстанавливая и своё дыхание тоже. Облизав свои губы, я почувствовал металлический привкус крови. Ну спасибо, Ким Намджун. Я улыбнулся этой мысли. Надеюсь никто не заметит, потому что мне совсем не нужны лишние вопросы.       Не знаю сколько мы ещё простояли в объятьях друг друга, но после каждой паузы поцелуи становились смелее, руки свободнее и разум разплывчатее. Джун вовремя остановился, отошёл на шаг и взял меня за руку. — Извини, ещё немного и у меня появятся проблемы посерьёзней, — он улыбнулся, показывая свои удивительные ямочки, которые, в свою очередь, заставили улыбнуться меня. — Ты выглядишь довольно потрёпано. — Будто в зеркало смотрюсь, — съязвил Намджун, смотря мне в глаза.       Стук в дверь заставил меня заметно вздрогнуть, ведь я всё ещё стоял прислонившись к ней. Наверное, у меня на лице было написано, что я испуган, потому что Джун улыбнулся ещё раз, поправил мои волосы и, чмокнув в уголок губ, вышел из комнаты первый. Свою бы причёску в порядок привёл, честное слово. Немного помедлив, я тоже вышел из чужой палаты и почти сразу наткнулся на осуждающий взгляд Чимина. — Вы что там делали? — возмутился он, с подозрением сощурив глаза. — Говорили… — я запнулся, — о политике. — Решали чьё государство будет сверху? — засмеялся друг.       Я ничего не ответил, лишь цокнул возмущённо и тоже хихикнул с глупой шутки. Почему-то слова Чима меня не злят. Наверное, это от того, что я и сам ещё не понял до конца, что произошло. Но, вообще-то, у меня впереди ещё целая ночь, чтобы подумать об этом.       За ужином было довольно сложно не кусать нижнюю губу, потому что свежая рана чесалась, напоминая о том, что произошло недавно. Хорошо, наверное, Намджуну, который и до этого всё время смотрел на меня, не отрываясь. Благодаря этому, сейчас он не привлекает лишнего внимания, зато может залипать на то, как я закусывая время от времени свои губы. Я и сам этого не замечаю, но когда ловлю на себе чужой взгляд, то пытаюсь избавиться от зуда как можно медленнее и… сексуальнее? Но на парня напротив как такового внимания не обращаю, делая вид, что увлечён не самым вкусным ужином и беседой с Чимином. Сам Намджун за вечер больше и слова не проронил, лишь махнул нам, когда заходил в свою палату, желая сладких снов. Я уверен, что увидел ухмылку на его физиономии на слове «сладких». Главное теперь вообще уснуть сегодня ночью, чтобы все же взглянуть на эти сны.