пыльные воспоминания и вишневый виски

Война не для кого проходит бесследно, и Стив знал это как никто другой. Война не покинула его, верно следовала по пятам и, кажется, не собиралась уходить. Не то чтобы Стив был против. Баки не покидал его с того самого дня, как вернулся из прошлого, ворвался в новый мир, принося на себе запах Бруклина, привкус крови во рту и льняные простыни. Каким-то образом он останавливал шум нового Нью-Йорка, отматывал время назад, и Стив оказывался в прокуренном баре со стаканом вишневого виски, слушая давно забытый джаз. Его мысли растекались, смешивались, и вот он цепляется за железные прутья кровати, шепча сорванным голосом его имя, а потом появляются прожекторы, липкие руки акционеров и блестки на бедрах танцовщиц. Патриотизм горчит на языке, и он теряется во всем этом хаосе. Белоснежные хлопья летят в глаза, пальцы словно примерзли к перекладине поезда, и он изо всех сил старается не отпускать чужую руку. Он вздрагивает, когда чужая рука касается его плеча, чуть сжимая. — Ты в порядке? Стив слабо кивает, Баки внимательно смотрит еще несколько секунд, понимая, что тот лжет, а Стив возвращается в реальность. Бар сужается до размеров небольшой кухни, где тихо гудит тостер, потрескивает старый холодильник и шипит пролитый на плиту кофе. Запах арабики перебивает все остальное, но Стив улавливает мятный запах зубной пасты и стирального порошка. Баки ставит на стол тарелки с глазуньей и ломтиками бекона, Стив говорит спасибо и берет вилку. Яичница невероятно соленая, хрусталики соли хрустят на зубах, и Стив успевает заметить, как Баки сметает со стола их завтрак. Тарелки со звоном бьются, напряжение в комнате можно резать ножом. И если Стив помнит свою войну до мельчайших деталей, то Баки в попытках забыть о своей, забывает и настоящее. Раньше все начиналось с похожих мелочей: он забывал посолить еду, продукты, за которым отправлялся в магазин, не знал, где он оставил ключи. Однако в последнее время Баки стал забывать все. Стив боялся, что Баки забудет и его. Снова. Баки тяжело дышал, отвернувшись от Стива, а Стив стоял посреди комнаты, наступив босыми ногами на растекшийся желток, и впервые ощущал себя таким беспомощным. Сделав шаг вперед, он протянул Баки руку, а тот развернулся и доверчиво прижался к Стиву, ища одновременно тепла и защиты. — Ты в порядке? — голос Стива звучал слабо. Баки отрицательно помотал головой, и Стив чувствовал, как его волосы щекочут шею.  — Я почти ничего не помню, Стив. Понимаешь, я знаю, кто я, откуда и как я оказался здесь, но я не помню своей матери, детства и тебя, — Баки дрожал, Стив чувствовал, как мир вокруг рушится. — Я… я знаю, что ты дорог мне, но не помню, почему. Они молчат. По кафелю растекается яичница, кофе давно выкипел, а они продолжали стоять, каждый парализованный своими страхами. Кухня трескалась, штукатурка облезала, обнажая деревянные панели и агитационные плакаты. — Я не хочу забывать тебя. — Я буду твоей памятью. Слова слетели с языка, слились со звуками старого джаза и вылетели в открытое окно навстречу Бруклину. В воздухе вновь появились клубы табачного дыма, звон бокалов и Баки, стоящий напротив. Облаченный в военную форму, он напоминал того самого парня, который вытаскивал своего непутевого товарища с уличных драк, снимал с ним квартиру и старательно не замечал преданного влюбленного взгляда. Переместив руку на талию, Стив сделал шаг вперед, перенимая роль ведущего. Баки оставалось подчиниться, полностью довериться и дать себя вести. Стив вальсировал между столов, изредка наступая на ноги, ударяясь бедрами об углы, пока Баки это не надоело. Он фыркнул, недовольно сказал что-то про неспособность Стива быть чуть более грациозным, и Баки стал вести. Воспоминания вспыхивали давно потерянными красками и ощущениями, медленно врезались в сознание и пускали там корни. Пластинку заело, музыка прекратила разливаться по комнате, на стенах бар вновь появился белый кафель и шкафчики с пожизненным запасом шоколадного печенья, но память, изувеченная, потрепанная и разбитая, наоборот склеивалась, восстанавливалась. — К-как ты это сделал? Этот бар, ты и я… Как? Стив улыбнулся, опуская взгляд в пол. Баки приподнял его подбородок пальцами, взглянул в счастливые глаза напротив, думая, что выглядит, как влюбленный идиот, и тихо выдохнул «спасибо» в самые губы. Стив решил, что их война вполне могла стать новым миром.