Тор открывает глаза и видит перед собой лишь нежно-голубое небо с редкими перисто-кучевыми облаками, яркий луч зенитного солнца светит ему прямо в глаза, и он зажмуривается. Когда способность ориентироваться в пространстве возвращается к нему, он резко вскакивает с земли и оглядывается, он на широкой, почти бескрайней, поляне, в невысокой траве кое-где проглядываются бутоны цветов, далеко, едва на линии горизонта стоит купающийся в золотых лучах дворец, стены и купола башен отражают свет, и, кажется, что он мягко светится, словно недосягаемая звезда. Тор не может понять, где он, и что случилось, ещё пару секунд назад он захлёбывался собственной кровью где-то неподалёку от Мстителей, в битве с Таносом, потом была ослепительная темнота, и он очнулся.
— Не ожидал увидеть тебя здесь так скоро, брат мой, — слышит он мягкий, до боли в груди и жжения в глазах, голос, никогда в жизни бы он не смог ни с кем его перепутать.
— Локи? — неверяще шепчет он и поворачивает голову. — Локи!
Локи стоит позади него, на губах его улыбка, но глаз она не касается, в них лишь грусть и тоска, которые он отчего-то не скрывает; солнечный луч падает на него, окутывает своим светом и теплом, так, что он тоже почти светится, как и тот далёкий дворец, хотя быть может так и есть. Он выглядит, как в тот последний раз, на корабле, только сейчас на нём нет грязи, пыли и запёкшейся крови, волосы до неприличия растрёпаны, такого Локи себе никогда не позволял, но есть ли сейчас хоть какая-то разница, он может видеть его, нет ничего важнее.
— Я не так давно здесь, чтобы забыть собственное имя, Тор, — Локи усмехается, и взгляд его теплеет.
— Локи! — Тор жадно смотрит на него ещё несколько секунд, а потом бросается к нему и сжимает в объятиях, Локи, на удивление, не сопротивляется и не кричит о том, чтобы он немедленно прекратил это унизительное действо, он лишь рвано вздыхает и застывает, позволяя себя обнимать, но не обнимая в ответ. Тор не может поверить, что Локи,
его Локи сейчас рядом, сердце бешено стучит где-то в горле, в глазах больно жжёт, поэтому он прикрывает их, утыкается ему в волосы и вдыхает такой родной с детства запах. — Что происходит? Где мы?
— Ты всегда был чрезвычайно умным, — саркастично хмыкает Локи и отстраняет его от себя. — Это Вальгалла, Тор. Вероятно, они что-то напутали со всей этой войной с Таносом, столько погибших, так почему не выжать из этой ошибки всё, что можно, а, братец?
— Локи, не надо, — просит Тор и заглядывает ему в глаза. — Ты здесь, потому что ты герой, такой, каким, возможно, мне никогда не стать, ты отдал свою жизнь за меня и наш народ, пока я мог только смотреть на все эти ужас, боль и кровь. То, что я тогда сказал… — он замолкает и опускает взгляд себе в ноги, ему никогда не было страшно умереть в бою за свой или чужой народ, ему даже не было страшно за свою жизнь тогда, когда Танос сжимал его голову, будто в руке у него была не больше, чем кукла, но теперь ему страшно встретиться взглядом с Локи и понять глубину его боли после тех своих последних слов, брошенных в отчаянной ярости.
— Было абсолютной правдой, — заканчивает за него Локи. — Ты никогда бы не сказал того, чего не думаешь, из нас двоих я был умным братом. Ты не мог сказать ничего иного, я бы даже был крайне поражён, скажи ты нечто другое.
Локи больно, в Вальгалле нет места для этого чувства, но сейчас именно дикая и неумолимая боль разрывает его на куски, словно миллионами игл пронзая его изнутри. Внутри у него всегда бушевала метель, но сердце было тёплым и любящим, пока в один момент его не сломали, тогда Локи мог поклясться, что буквально чувствовал, как сердце его обрастало толстой коркой льда, ему оно больше не было нужно, у него больше не было никого, кто мог бы это тепло оценить. Лёд этот треснул, когда Локи вновь увидел брата таким, каким он был ещё в их общем и таком далёком детстве, где не было этой ужасной и постоянной боли, не было между ними разницы, когда они были равны и счастливы. Он уже знал, лишь увидев Титан, он знал, что живым он уже не выберется, но всё равно делал всё, что было в его силах, чтобы хотя бы сохранить жизнь того, кого он на самом деле так глубоко и болезненно любил. И лишь одна фраза заставила его, уже оттаявшее тогда, сердце замереть и порезаться об ледяные осколки: «Ты действительно худший из худших, брат». Она до сих пор звучит в его голове, Локи знает, что Тор успел уже раскаяться из-за неосторожно брошенных слов, но это ничем не помогает ему.
Тор мог бы наговорить много красивых слов, просить прощение, но Локи, как никто другой, знает цену словам, потому он отбрасывает эту мысль, он делом докажет Локи, что никогда не хотел его обидеть. Он столько хочет спросить, сказать, сделать, что не может определиться, с чего начать, и молчит. Очевидно, здесь он на всю оставшуюся вечность, он свободен от одиночества, здесь Локи, здесь мать и отец, здесь его друзья — его семья. Теперь у него всё время мира, чтобы показать Локи, что его можно любить, что он вовсе не изгой и не монстр в собственной семье.
— Дай мне руку, — шепчет Локи, протягивая Тору свою ладонь, тот сжимает тонкую кисть, и они несколько секунд стоят молча, нежась в солнечных лучах.
— Помнишь, я сказал тебе, что солнце вновь будет сиять над нами? — Локи поднимает взгляд и внимательно смотрит Тору в лицо, тот лишь кивает в знак согласия. — Как видишь, я не солгал. Потому я прошу тебя, прости меня за это.
Тор не успевает спросить, за что Локи просит прощения, он не успевает даже удивиться, как тот делает резкое движение в его сторону, и Тор чувствует боль в животе, он опускает голову, в его теле торчит кинжал, но крови нет, хотя лезвие полносью вошло в тело. Он поднимает шокированный и удивлённый взгляд на Локи.
— Ты нужен им, Тор, без тебя им не справиться, — он говорит это почти шёпотом, будто доверяя сокровенную тайну, и начинает расплываться перед его глазами, как и всё окружающее его пространство. Тор слышит тихое: «Прости», прежде чем вновь провалиться во тьму.
Губы у Локи дрожат, уголки рта то и дело поднимаются и опускаются в истерической улыбке, его трясёт. Он закрывает глаза и позволяет, наконец, себе слёзы, которые изо всех сил сдерживал с самого появления Тора. Это была самая настоящая пытка — знать и не иметь возможности сказать. Тор,
его упрямый, глупый Тор, остался бы здесь, узнай он правду, и никакие миры в огне и крови, никакие битвы с Таносом не заставили бы его передумать, потому что Локи умирал, умирал, растворяясь в пыль. Это были их последние мгновения, но у него так и не хватило сил признаться в своих истинных чувствах, да и Тору не стало бы легче, произнеси он эти слова вслух, нельзя просто сказать подобное, а потом уйти навсегда, это не честно.
Он боролся с этим слишком долго, он пытался ненавидеть, но любил всё сильнее, предавал, но мечтал быть ближе, причинял боль, но лишь пытался унять свою собственную. Никто не научил его любить, потому что научить этому нельзя, и теперь он чувствует, как частичка за частичкой растворяется и уходит в небытие, он не кричит лишь усилием воли и в последний раз закрывает глаза, только чтобы там, в другом мире, их открыл Тор.
Когда Тор приходит в себя, он не понимает, что Локи сделал ради него, он намерен потом поговорить с ним об этом, не зная, что разговаривать уже будет не с кем.
Это наше последняя встреча под солнцем, брат
Мы обязательно встретимся снова, брат
Это просто наша последняя встреча
Я обещаю, что встретимся
Отныне солнце будет светить лишь над тобой
Солнце светит тебе там, а я со своей болью и скорбью здесь
Но я нисколько не завидую тебе
Но я нисколько не завидую тебе
Потому что люблю
Потому что люблю
