***
Чимин каждый вечер вспоминает написанное сообщение ему и завывает плача в подушку до истерики под одеялом, сжимая ее. Пытается не разбудить соседскую девочку за тонкой стенкой, что все равно каждый раз говорит ему не плакать, когда видит. Ему больно от своих написанных слов, и такого идиотского поступка, он сразу добавил Чонгука в чс везде. Так тупо, на первый взгляд, но правильно. Чон больше не напишет о еще одном шансе, а Чимин больше не поведется. Нету больше шансов, их давать нельзя, люди не меняются. И вот в конце концов Чонгук ушел, оставив после себя боль. Раз в неделю, но младший снится бедному Паку, снова и снова не давая ни спать и, тем более, забыть его. Все кажется ему сумасшествием. Он словно сходит сума, и в какие-то моменты ему даже начало нравиться это, ведь так он может видеть свою любовь. Прошло 4 месяца, а Чимин помнит все моменты вместе, все обещания, и как все пошло под откос. Чон винил себя, Пак себя, и никто точно не знал, кто на самом деле виноват.***
— Малыш, а у нас тоже будет такое чудо? — Чимин лежа на плече у младшего указал ему прямо, за что получил по руке, ибо "не показывай пальцем". Впереди шли парень и девушка, и вели между собой очаровательную девочку, что крепко-крепко сжимала руки родителей и почемучкала. Ее родители на все отвечали, чем завоевали внимание старшего, они отличались от других, не ругая своего ребенка за это. — Конечно, солнышко.— Чонгук взял руку своего парня в свою и начал поглаживать. — Мы слишком долго вместе, что бы не наградить тебя за все мучения, что я тебе даю. Чимин резко поднял голову с плеча и посмотрел на Чона с непониманием. Он только что назвал отношения с ним мучениями? Это же не так. Чонгук улыбнулся своей ласковой улыбкой, какую дарил только своему чуду, и легонько чмокнул в губы, смотря безумным влюбленным взглядом. — Обязательно будут, обещаю. Мы всегда будем вместе, помнишь? — прошептал младший.***
— Почему он тебе пишет? Чимин сидел, поджав ноги к своей груди на диване и смотрел на младшего, что стоял у окна и считал до десяти. — Потому что, котенок, мы вместе работаем. — Не в час же ночи вы работаете? Почему так поздно. — Чимин смотрел в спину на широкие плечи Чонгука, а голос подрагивал. — Ты стал меньше времени уделять мне. Ты меня больше не любишь. — Ты преувеличиваешь. — Чон сжал кулаки и пытался не психануть, ревность парня последнее время доводила. — Ты не понимаешь. — крича, старший утопал в своих слезах. — Ты не видишь, как все изменилось? Открой глаза. Все не так. Резко встав с дивана, Пак ушел в спальню, отставив своего, на тот момент, парня одного обдумать его слова. Чонгук все понимал. Они не так часто общались с Чимином, утром легонько чмокая перед уходом в постели в щечку, и вечером, приходя уставшим, с единственным желанием тишины. У младшего новые знакомства, новые компании и интересы. Много куда зовут и не всегда есть возможность взять Чимина. У Пака же вечная скучная учеба, одинокие вечера за просмотром сериала или прочтением книги и ожиданием возвращения своего парня. Они не прикасались к друг другу достаточно давно, вели себя практически, как соседи. Чон понимал, что все больше злился на парня и на его ревность, хотя она даже была обоснована. Парень, к кому ревновал Пак, на самом деле был влюблен в младшего и умолял о встрече, а Чонгук иногда все же в тайне соглашался. Безумно любя Чимина, он все же не понимал, что чувствует к парнишке. Ему больше хотелось проводить времени в его компании, иногда уединяясь, забывая предупредить о поздном возвращении домой. Он все понимал, но не хотел признаваться себе. В один момент, когда Чонгук пообещал, что придет раньше и у них будет романтический вечер, но снова не сдержав обещание, Чимин психанул. Не выдержав, собрал все свои вещи, и оставив последнюю записку на их постели, ушел. Покинул их, когда-то теплое, уютное гнездышко, что сейчас обрасло тоской и печалью. Всю ночь он тогда плакал на плече у своего лучшего друга, игнорируя бесконечные звонки и миллион сообщений, в конце концов, добавив в чс, так будет лучше.***
Чимин до сих пор не может сказать, что он в порядке, потому что это не так. Воспоминания не отпускают, делая больно, не давая заново жить. Старший до сих пор не может понять, как можно было столько обещать и просто остыть. Он обещал ему бесконечное счастье, лучшее свадебное путешествие, куда-нибудь к морю, потому что Пак его любил. Мечтал стоять на берегу моря, в объятьях любимого мужчины, смотря на закат. Чонгук обещал ему домик за городом и маленькое счастье, что будило бы их по ночам и дарило улыбки днем. Он обещал засыпать рядом, целуя в шею, оберегать сон, потому что маленькому Чиме иногда снятся кошмары. Теперь не оберегает, а кошмарные сны снятся каждый день. А вчера старший увидел его наяву, наконец-то. Стоя под проливным дождем, Пак смотрел на то, как Чонгук держит чужую руку, не его, сидя в кафе, мило улыбаясь той улыбкой, что он не видел давным давно. Чон на самом деле остыл, забыл, начал жить. Он не Чимин, не убивается, не страдает, не живет с постоянными слезами. И это делало больно. Поэтому сейчас, лежа в холодной постели, Пак вспоминает каковы же все таки прикосновения его бывшего парня. Он все помнит. Словно разряд током проходил по телу, стоило Чонгуку прикоснуться. Чимин умирал на месте чувствуя теплые губы на своем теле, это было что-то, что рвало внутри приятной негой. Хотелось все больше. Хотелось спрятать и не отпускать. Не смог. Теперь Чон достался другому, а старший все так же не может понять, почему все так... Пак страдать устал, но не может по-другому. Он понимает, что достоин лучшего, чем Чон Чонгук. Достоин счастливой жизни. Он хочет жить. Но как это сделать? Как убрать то, что копится внутри достаточно долго. Это мучительно больно. Пак все так же продолжает лежать на кровати и думать о том, кто его уже позабыл. — Я люблю тебя, Чон Чонгук, уже наверное навсегда...