***
Стеклянные глаза мертвеца пробирали холодным взглядом двух санитаров. Труп ещё не начал разлагаться, но неприятный, режущий запах формалинового раствора наседал сразу при входе в помещение. На нескольких железных койках лежало по одному бездыханному телу. У всех смерть насильственная, и довольно странная. Ведь определить так сразу, что произошло не удавалось. Вскрытие давало очень мало результатов, в организме патологических изменений не наблюдалось, умершие были простыми гражданами, за которыми не было инцидентов, связанных с преступным миром. Огай иногда подрабатывал в морге, несмотря на некую отвратность всего помещения. Санитором он быть не хотел точно - Ринтаро понял это ещё интерном. Что поделать - такова жизнь медиков. Со временем ты просто привыкаешь. Привыкаешь к запаху, к вынужденным коллегам, к постоянным придиркам родственников пациентов и к тому, что в твоей жизни становиться "ой как много гнилого реализма". В прямом и переносном смыле. Доктор по выходным старается как и все отсыпаться. Когда совсем повезет - почитать наконец книгу, купленную месяц назад и так одиноко лежающую на полке в гостинной. Вместе с десятком таких же. Ринтаро любил читать, но сейчас весь его арсенал состоял только из словарей латыни, большой анатомической книги, которую он не выпускал из рук со времен поступления и окончания университета, и руководства по судмедэкспертизе, которую он выпросил у профессора. Ему интересно все. Он знает, что какой бы ни была его жизнь, он бы выбрал именно медицину. За последние три года накопилось довольно хорошее количество отпускных дней. Учитывая то, как молодой хирург безвылазно трудился, почти на износ - это было ожидаемо. Мори никогда не позволял себе тратить силы зря, либо прохлаждаться в обеденное время в ближайшем кафе, а за обедом любил читать что-нибудь полезное: научные работы наставников, интересные книги, либо свежую газету. Огай предпочитал сидеть в выделенном ему личном кабинете, в полном одиночестве. Будучи доктором, он не был из тех, кто охотно водил беседы, а также заводил новые знакомства. Был по натуре человеком хорошим, но нелюдимым. Иногда люди раздражали настолько, что самым лучшим решением было убраться от них подальше, чтобы избежать ненужного приветствия, да что там - трепа об очередном любовном похождении! Благо организация, в которую его наняли хоть и была подпольной, хороших сотрудников здесь очень ценили и выделяли нужное помещение. Сейчас близилось наступление весны, настроение у всех было довольно приподнятое - скоро праздник цветения Сакуры. Некоторые сотрудники в это время имели возможность уходить пораньше, так полагалось. Никаких серьезных происшествий в последний месяц, никаких отравлений или убийств. Ни-че-го. Даже слухи о Портовой Мафии поутихли - и на том спасибо, хотя раньше сотрудники и сотрудницы могли обмусоливать эту тему весь день.***
Сегодня был полноправный выходной, поэтому сейчас, перебирая стопку книг у себя на столе, Ринтаро неспеша наслаждайся их ароматом. Запах старой бумаги необычайно успокаивал, невозможно было перестать его вдыхать. Мужчина перелистнул страницу очередного детектива. На этот раз это была Агата Кристи. Детективы очень хорошо влияют на развитие логики и интуиции, да и излишний раз поломать голову над чем-либо - не это ли лучшее, чем можно занять себя? Долгожданный выходной, никто не докучает тебе ненужными разговорами, на кухне закипает любимый ромашковый чай, из окна бьет чудесный запах только недавно распустившейся зелени. Ветки камелии, которую так сильно любил доктор, вытянулись прямо к окну его комнаты. Ринтаро проживал в двухэтажном доме совсем один. Предыдущий хозяин видимо очень сильно любил возиться с цветами, раз сейчас под окнами радует глаз почти трехметровый куст камелии. Этот цветок не имеет запаха, но своей нежностью и стойкостью к разным временам года поражал. И чай из его лепестков был довольно неплох. Внезапно раздался шум - сильный порыв ветра распахнул приоткрытое окно. Розовые лепестки приземлялись по всему помещению. - Да что ж это такое! - мужчина от испуга едва не выронил книгу из рук. Аккуратно положив её на стол, он мигом примчался в зал. Но взглянув на учиненный беспорядок, он только улыбнулся. Закрыв окно, он принялся собирать лепестки со всей поверхности где они были. Единственные труднодоступные места - это шкаф и библиотечные полки. Сейчас не было никакой нужды стараться убрать все. Картина сама собой напрашивалась остаться - розовые пятнышки, что россыпью остались в некоторых местах освежали комнату, делая её не такой однообразной. Ветер все ещё свистел сквозь окна, даже становилось немного не по себе. Погода чрезвычайно быстро сменила свое настроние: серые тучи полностью закрыли солнце. Доктор вернулся к столь важному для себя времяпровождению на кухню, попутно заваривая себе вторую порцию чая. Но на этот раз с мелиссой и мятой. Сев, закинув ногу на ногу, он положил книгу поближе к себе, но так, чтобы она была в безопасности в случае пролитого питья. Глоток - и теплый жар обволакивает тебя изнутри, освежая и очищая от тягучей атмосферы рутины. Хороший чай - всегда в радость. Огай всмотрелся в собственное отражение в кружке... Странно, но не имея никаких внутренних переживаний он выглядел взволнованно. Предчувствие нехорошего у доктора было отменным, но он надеялся, что сегодня оно беспричинно. "Такой прекрасный день. Тишина. И эти дурные соседские дети не шумят! Обычно с утра до вечера носиться эта на голову отбитая шпана. И им плевать - хоть дождь, хоть снег. Стойте, что это за звук?" Гул мотора машины, приближающейся с неимоверной скоростью был со спины доктора и это было не к добру. Он едва успел схватить чашку с книгой, да отрыгнуть в сам коридор, как секундой позже уши накрыл звук проломанной стены, в доктора полетело несколько кусков штукатурки и пыль. Она белыми клубами затмила все помещение. Слава небесам, что огромные части того, что только что было стеной не придавили Ринтаро. Сам он, приземлившись на мягкое место, почти в шоковом состоянии отползал дальше - боялся, что неадекватный водитель может ещё раз надавить на газ. Увы, но доктор не сможет дочитать только полюбившуюся книгу, ведь он выронил её в процессе приземления - несчастная придавлена правым передним колесом. Пытаясь восстановить спокойствие, Ринтаро, опираясь на стенку за спиной, начал медленно подниматься. От шока у него пропал дар речи и немного подрагивали губы. Вкуснопахнущий чай разлит на новую белую рубашку и только недавно сшитые на заказ брюки. Чашка, вернее то, что недавно было ею, лежало у ног Огая. Но не обратив на неё внимания, мужчина поднялся на ноги и отряхнувшись подошел к машине. Её передняя часть была сжата, лобовое стекло треснуто. Он глубоко вздохнул и привел мысли в порядок. Нужно действовать. Густые седые пряди, перепачканные кровью, закрывали лицо мужчины. Огай открыл рывком открыл дверь машины и вытащил несчастного водителя, затем осторожно положил на пол и проверил пульс. Все хорошо. Он жив. Только сейчас доктор учуял едва уловимый запах алкоголя. Ринтаро сильно разозлился, из-за такого глупого поведения придется делать серьезный ремонт. Ну уж нет. Этому дураку влетит сполна, как только вылечиться. Ринтаро поднимаеться, поспешно ищя свой сотовый. Бежит в прихожую, он оставил его в пальто. Седовласого "алкоголика" забирает скорая, а Ринтаро примает решение по окончанию ремонта перебраться в квартиру, желательно на этаже пятом, чтоб уже никто не достал. Через три дня ему всучают историю болезни этого старика, попутно скидывая ещё четверых пациентов. Огай не против, ему нужно больше опыта.***
- А ты знал, что это тот самый Телохранитель?! Говорят он может одним махом раскидать десятерых, тот ещё боец! А ещё... А дальше доктор вышел из столовой так как ему уже надоели такие разговоры. В одночасье Юкичи Фукудзава стал звездой среди всего медперсонала. Но доверили его лечить ему. Зачем? Несильная черепномозговая травма, ушиб затылка и вывих руки. Больше ничего. Было в этом Юкичи нечто необычное, но доктор счел это просто последствием сильного удара. Он бредил. Пытался себя задушить, плохо реагировал на людей, и не мог нормальго сказать чего хочет. Физически он был был почти здоров уже через неделю, однако его психологическое состояние не улучшалось, будто он пережил не автомобильную аварию, а контузию после войны. Это продолжалось недолго, но пациент все равно не шел на контакт. Прошла неделя. Однажды поздним вечером, когда время уже близилось к ночи, сотрудники, только что приступившие к своей смене услышали грохот в коридоре. Что-то грузное свалилось, пугая бедных медсестер, стоявших у входа в отделение реабилитации. Однако, выйдя в коридор ни одна из них не заметила ничего необычного - привычный коридор, запах лекарств и до тошноты надоевший полужелтый свет ламп, которые пора бы сменить, а то не миновать короткого замыкания. Внезапная тишина давит своей напряженностью. Здесь почти ни души, пациенты мирно видят третий сон, врачи в своих кабинетах заполняют отчеты. Вчера Огай не успел проверить состояние Фукудзавы, так что сейчас было самое время - как раз меньше всего людей, ночная смена все-таки. Одинокий звук стука каблуков туфель о почти мраморный белый пол отдавался о стены коридора.