Time Away

Майкл. Единственное слово занимавшее его сознание, кипящее в нем, до такой степени, что он уже не различал ничего, кроме легких прикосновений кончиками пальцев поверх покрытого джинсовой тканью паха. Его глаза уже давно и не пытались сосредоточиться на сценарии, который он держал в другой руке. Наконец его разум подхватил то, с чем уже смирилось его тело. Он опустил руку, державшую сценарий. Страницы зашуршали, коснувшись покрывала, лежащего на его, сложенных по-турецки, ногах. Джеймс тяжело выдохнул и позволил голове упасть назад, пока та не натолкнулась на стену позади него, от которой его разделяли пара пушистых подушек. К сожалению, даже алебастровый потолок не мог успокоить его разум, хотя он на это и не надеялся. А надеялся он только на чудо. Майкл… Его улыбка, звук смеха, тело — сильное и мощное… Гортанный звук проскользнул сквозь его стиснутые зубы. Должен же быть способ себя отвлечь! Должно же быть что-то, что он мог бы сделать, подумать, сказать… Хоть что-нибудь. Под прикрытием сценария, пальцы предательски потянулись с бо́льшим энтузиазмом трогать выпуклость в штанах. Прикрываться страницами, однако, было вовсе не обязательно, разве что так — для себя. Уже несколько часов он был совсем один в номере отеля. И все же, от прикосновения, щеки покрылись румянцем. Из-за роли в новом фильме, Джеймс не виделся с другом уже несколько недель, да и с семьей — тоже. Он очень по ним скучал. Возможно, даже слишком, ведь его ладонь сжалась сильнее, словно у руки появилась собственная воля, заставляя его с шипением втянуть воздух. Ладно. Как бы по-быстрому избавиться от навязчивого стояка из-за мужчины, с которым он никогда не трахался. А хотел ли? Ответ был очевиден, но ведь должно же ему было хватить воли пересилить себя. Он же должен быть способен контролировать свои желания, особенно те, которые касались человека, ставшего, как он опасался, для него одержимостью. — Ну, на хуй! — прорычал Джеймс, закрывая глаза. Его рука полностью посвятила себя ласкам. Мягкое гудение исходило от его тела, смешиваясь с тяжелевшим дыханием. Каждое движение руки отдавалось шелестом страниц, которые, вместо того, чтобы скрывать, еще более подчеркивали его действия. Шелест отвлекал его, и он откинул руку вместе со сценарием, продолжая двигать другой до тех пор, пока его бедра не начали подаваться навстречу. В его воображении друг был обнажен и, стоя перед ним, поглаживал себя, попадая в такт с Джеймсом. Его стройное тело было полностью лишено одежды, хотя на самом Джеймсе еще красовались джинсы и футболка. Прикусив нижнюю губу от представленного, он кинул сценарий подальше и начал расстегивать штаны, в попытке высвободить эррекцию. Но в его воображении, руки, расстегивающие его джинсы, принадлежали вовсе не ему. Это был Майкл. Майклу хотелось почувствовать его, узнать, каково это — прикоснуться к его члену: нежному, но в то же время твердому; хотел узнать, каков его друг на вкус. Пальцы Джеймса сомкнулись на головке, имитируя движения губ Майкла в его фантазии. Майкл недолго его дразнил. Он взял его до основания: горло сомкнулось жаждуще, слегка подавившись от внезапности собственного порыва. Во второй раз стало легче, как и в следующий… Скоро он настолько увеличил темп, что Джеймсу пришлось бы кончить слишком рано. Джеймс, зарычав, охладил свой пыл, наслаждаясь тягучим чувством в сжавшихся яйцах, предвкушая разрядку в горло любовника. Снова открыв глаза, он, смотря в потолок, тяжело засмеялся. Что бы сказал Майкл, увидев его таким? Поджав губы, Джеймс продолжил дрочить, представляя друга на кровати, уткнувшегося лицом в подушку, приподнявшего задницу, уже обработанную смазкой и готовую к жесткому проникновению, которое Джеймс с удовольствием бы устроил. Майкл зашипел, почувствовав давление, но нетерпение Джеймса не позволяло смиловаться над ним. Головка грубо протолкнулась внутрь, пока узкое кольцо мышц партнера не сомкнулось вокруг основания его члена, будто удерживая его, превратив в своего узника. А Джеймс был только счастлив стать его рабом. Он схватил Майкла за бедра и короткими, но резкими движениями, вошел на всю длину. Как это было прекрасно — находиться внутри Майкла! У него бы не хватило словарного запаса, чтобы описать это чувство. Когда, в воображении Джеймса, его член был полностью погружен в тело партнера, он схватил себя за яйца, потянул вниз, туго, почти до боли сжимая их, чтобы не кончить. Кончать было слишком рано, и он осознал, что зря все это время сопротивлялся желаниям. Он слишком долго ждал и его тело жаждало разрядки. На самом деле, если бы Майкл был здесь, то он бы уже давно кончил, наплевав на смущение и последствия. После минуты, которая стоила ему значительной выдержки, он продолжил дрочить. Каждое его движение внутри партнера было медленным, слишком медленным, настолько медленным, что Майкл начал подаваться назад и вперед, пытаясь ускорить темп. Каждый хриплый, гортанный стон Майкла тоже заставлял его двигаться быстрее. И он поддался, вжимаясь глубоко, трахая его так, что каждое столкновение их тел звонко отдавалось по всему номеру. Майкл перенес свой вес на локоть и освободившейся рукой начал гладить себя по всей длине, руганью и мольбами аккомпанируя Джеймсу. Мало кто знал, каким матерщинником был Майкл. Джеймс, по крайней мере, полагал, даже надеялся, что Майкл терял контроль, когда трахался. Терял свои, слегка чопорные, вежливые манеры и терпел, молил. Так же, как Джеймс поступил бы с Майклом. Будь у него шанс, Джеймс бы трахал его во всех известных и неизвестных человечеству позах, да по нескольку раз. И когда он наконец кончил, Майкл принял все до последней капли, по крайней мере в воображении Джеймса. В реальности же, его одежда и часть покрывала испачкались извергнувшейся из него спермой. Его сбившемуся дыханию потребовалась, казалось, вечность, чтобы выровняться. Минуту спустя, он выпустил из рук свой член, зашипев от прикосновения к сухой, растертой коже. Чрезмерный энтузиазм и неподготовленность? Несомненно. Помотав головой, он улыбнулся глядя на устроенный им бардак и внезапно порадовался, что Майкла здесь не было. Было бы неловко. В ту же секунду зазвонил телефон, лежащий рядом с ним на кровати. Он заморгал, увидев имя на дисплее. Чистой рукой он поднял трубку, прочистил горло и ответил. — Привет, Джеймс, еще не спишь? — А не поздновато ли ты меня об этом спрашиваешь? А если бы я спал? — Да, эм… — наступила тишина. Слишком долгая тишина. — Знаешь, забей. Я просто… Джеймс противился желанию снова прочистить горло, чувствуя, будто его застукали, но ведь это было невозможно. Он вытер руку об уже испачканную спермой футболку. — Просто что? — выдавил он. — Я просто… Ну… Думал о тебе. Услышав эти слова и уловив в них подтекст, которого наверняка там не было, тело Джеймса снова вскипело. — Думал обо мне? — Он ненавидел то, как предательски вздрогнул его голос. Майкл вздохнул: — Ты что, так и собираешься за мной повторять? — Нет, я… — Ты там в порядке? — Да, нормально. Просто… Я тут работаю над новым сценарием. — Ясно… — Он выдержал еще одну длинную паузу, и Джеймс отдал бы все, чтобы ему хватило храбрости нарушить тишину. — Ну, тогда не буду мешать. — Майкл? — сказал Джеймс, не подумав. — Да? — Я, эм… — Он сглотнул, — Я по тебе соскучился. После недолгого молчания, Майкл тепло прошептал: — Я по тебе тоже.