֎ ֎ ֎
По дороге ехало пять всадников. Трое из них были облачены в одинаковый кожаный доспех и имели схожее телосложение: невысокие, жилистые, иссиня-чёрные волосы заплетены в тугие косы, раскосые глаза внимательно смотрят по сторонам, реагируя на малейшее движение, а желтоватая кожа отливает белизной в свете Луны. К седлу каждого был приторочен сагайдак, туго набитый стрелами, длинная, кавалерийская сабля, и круглый щит. Двое других всадников разительно отличались. Облачённые в новую, начищенную кольчугу, они скакали в центре, активно переговариваясь. Первый из них был широкоплечий, крепкий юноша с коротким ежиком светлых волос, на щеке у него был длинный рваный шрам, руки закрывали кожаные перчатки, крылья крупноватого носа сильно раздувались при каждом вдохе, а водянисто-синие глаза метали молнии. — Эти чёртовы гильдийны так и не приехали! — которую минуту распалялся Сегар, — Неужели нас решили обмануть?! Мы этого так не оставим! — после очередного выкрика второй наездник, прищурившись, посмотрел в глаза блондину и это, как ни странно, подействовало. Спустя пару минут Сегар практически успокоился, руки прекратили сжимать поводья, а плечи расправились. — Кан, ты точно не хочешь никого забрать в столицу? Отец договорился, места должно всем хватить, а если что – немного потеснимся, — взяв себя в руки, сменил тему юноша. — Нет, господин. У меня нет ни родителей, ни женщины, лишь дед, который и так едет с ними. Мне некого забирать, — ответил худощавый, бледный шатен, на вид которому было около двадцати пяти. Волосы были стянуты в тугой хвост, лицо, словно восковая маска, не выражало ни малейших эмоций, лишь спокойный взгляд золотистых глаз, выражал хоть что-то. — А как же та рыженькая, с которой я тебя видел? – удивился Сегар Клавис. — А, Вы о Фарине… Нет, ей через месяц выходить замуж, — отмахнулся юноша. — Замуж? – удивлённо переспросил юноша, — Да ты у нас герой-любовник? — Мой господин, я лишь поговорил с ней, — спокойно произнёс Кан, совершенно не реагируя на насмешку, — Я пояснил этой… милой даме, что не намерен с ней… пересекаться, — выбирая слова, пояснил юноша. Сегар лишь улыбнулся, он нисколько не сомневался в Кане Клависе, своём названом брате, которого приютил его отец ещё в бытности сотником имперской армии. — Ты невозможен… Хотя поступил верно, отец бы не одобрил такого поведения, — улыбнувшись, кивнул юноша, — И прекрати называть меня господином! Я пытаюсь тебе отучить с самого детства! Называй меня Сегар, Сег или брат, мы не чужие люди! — Я не могу. Ваш отец спас меня и дедушку от голода и ужаса войны, пусть небольшой, локальной, но войны, ничего не потребовав взамен. Позволил мирно жить в вашем доме, не смотря на печальную славу моего народа, — на грани слышимости, добавил Кан, — Как я могу обращаться к Вам и Вашему отцу по имени?! Если бы о таком услышали мои покойные родители, то отреклись бы от меня! — веско проговорил Кан. «Чёртов ирианский менталитет! Кого они воспитывали из своих детей?! За десять лет я так и не смог заставить его обратиться ко мне на «ты», не говоря уже об обращении по имени. Неужели…» — мысли перебил один из охранников, отправленный в передовой дозор. — Юрт, в поместье беда, — сказал, обращаясь к Сегару подъехавший всадник, — Ворота повреждены, на заднем дворе и в доме что-то горит, — кратко доложил охранник. Всадники остановились, ожидая приказов. «Как? Что произошло?! Они ведь не могли! Дома находится приличное количество людей, воинов среди них мало, но… Нет!» — пронеслось в голове юноши, прежде чем он взял себя в руки. — Ты, — Клавис кивнул на одного, — Скорее скачи в гарнизон, пусть пришлют людей, если не захотят поднимать свои задницы, напомни их командиру об осеннем происшествии. Пошёл! — прошипел юноша. — Да, юрт, — бросил охранник и стремительно поскакал в сторону городского гарнизона. — Оружие наизготовку, мы направляемся в поместье, — натягивая поводья, сказал Сегар. — Да, юрт. — Да, господин, — отчеканил Кан, восковая маска которого не дрогнула, лишь чуть прищуренные глаза и вконец заледеневший взгляд выдавали внутреннее волнение. Пришпорив лошадей, всадники галопом направились в сторону поместья. Скрываться не было нужды, звуков борьбы слышно не было, что наводила на не самые радостные мысли. Семье либо удалось отбиться и сейчас уцелевшие перевязывали раненных и старались потушить пожар, либо выживших не было. О последнем думать не хотелось, но всё сильнее разгорающийся пожар и отсутствие сигнал о помощи, в виде отправленного по единственной дороге гонца, говорили сами за себя, про возможную засаду Сегар даже не подумал. Когда до поместья оставалось пять десятков метров, один из облачённых в кожу охранников резко остановил лошадь, спустя несколько секунд, его примеру последовали и остальные. На недоумевающий и злой взгляд Сегара тот кивнул в лево, показал два пальца и, спешившись, быстро зашагал к небольшой куче камней. — Что, чёрт возьми, ты творишь?! Там никого нет! – прошипел всадник со шрамом, но вскоре осёкся и, если бы не Кан, упал с лошади. Облака рассеялись, позволив лунному свету, залить поляну и открыть взору ужасную картину. То, что раньше казалось бесформенной кучей камней — на самом деле оказалось двумя трупами детей, лежащими друг на друге. Сегар с трудом спешился и на подламывающихся ногах направился к телам, одетым лишь в ночные рубашки, насквозь пропитанные кровью. — Алия… Сестра… — выдохнул Сегар, падая на колени у тела девочки и нежно проводя рукой по мертвенно-бледной, едва тёплой, щеке. Глаза девочки были в ужасе распахнуты, лицо - искажено застывшей гримасой боли и обиды, тёмные волосы, все в крови и соре, обрамляли лицо и, словно стремясь помочь своей хозяйке, закрывали раны на животе. Рядом с названым братом опустился на колено Кан, его взгляд был прикован ко второму телу, телу мальчика, ровесника и друга Алии, пронзённого насквозь двумя стрелами с трёхцветным оперением. Парень был худощав, но высок для своих лет, рыжие кудри смешно топорщились, веснушки, капли солнца на лице, больше не светились той задорной радостью, их заменяли мириады крохотных капель крови, отражавших лунный свет. В правой руке мальчика был крепко зажат охотничий нож, лезвие которого сегодня смогло испить лишь крови своего владельца. «Видимо парень старался заслонить её, но слишком уж худым он был, стрелы пробили оба тела… — подумал Кан, осторожно ломая древки, своеобразной нитью судьбы соединивших двух беглецов, и поднимая труп мальчика, но до конца это сделать ему помешали крепко сжатые руки детей, они до последнего были вместе и даже смерть не смогла этому помешать, — Маленький герой, а они, как известно, долго не живут…». Ирианец, аккуратно расцепил руки и положил мальчика рядом с Алией, Сегар всё так же сидел и гладил сестру по щеке и волосам, взгляд его остекленел. — Вы двое, быстро идите к дому, может хоть кто-то выжил, — бросил Кан, глядя на полную Луну, — Воистину, Луна – Солнце мёртвых… Двое детей степей молча кивнули и стелящимся шагом направились к поместью. — Господин. Нужно направляться к дому, здесь мы уже ничем не поможем, — тихо произнёс Кан, стараясь достучаться до Клависа, но тот лишь что-то бормотал себе под нос, сидя над телом сестры, — Господин! — шатен потряс друга за плечо, — Сегар! Звук собственного имени наконец вывел того из транса и Клавис поднял глаза. Кан отшатнулся, ещё долгие месяцы он не сможет сформулировать, что в тот момент увидел в глазах названного брaтa. Последующие события смешались для обоих в череду урывочных воспоминаний. Вот они заходят в разрушенные ворота поместья, переступая через трупы охранников, простых мужчин и женщин, должных на днях отправиться в столицу, и не узнать ужасов войны, горцев, которых выделяла специфическая одежда, цвет кожи, украшения и оружие. Вот, на заваленном трупами дворе, Кан замечает своего деда, окруженного изрубленными до неузнаваемости телами врагов. — Десять, — тихо шепчет Кан, — Четыре - метательные ножи, один - копьё, четыре - меч, один - щит. Дед, как же ты смог… — юноша опускается возле последнего члена семьи на колено. Торс старика, облаченный в простую рубаху с хаотичным орнаментом из чёрных линий, пробит тремя арбалетными болтами с всё тем же трёхцветным оперением, лицо совершенно спокойно, из уголка рта тянется тонкая струйка крови, в левой руке зажат полуторный меч, в правой - изрубленный щит, окованный железом. — Не смогли одолеть тебя врукопашную… Как бы ты сам и сказал: «Не можешь заколоть – застрели», — восковая маска на лице начинает растягиваться в безумной усмешке. Юноша вытягивает нож из-за голенища сапога и аккуратно срезает кожаный шнурок с шеи деда, — Я не забуду… Вот, из дома доносится крик боли, Кан незамедлительно срывается с места, перепрыгивая через тела прислуги и воинов забегает в дом, поскальзывается на луже крови натёкшей из разрубленного горла главного дворецкого, сжимающего в руках бастард, упирается в небольшой столик, который они сделали своими руками для отца вместе с братом, продолжает бег, поднимается по лестнице, заваленной мебелью и несколькими телами, вбегает в хозяйскую спальню и замирает. Восковая маска наконец не выдерживает и разлетается вдребезги, обнажая полное дикого ужаса лицо, по щекам текут слёзы. К одной из балок, украшенной искусно вырезанным лиственным орнаментом, за руки, с помощью кинжалов, было прибито два тела – мужчины и женщины. Под ними натекло, казалось, целое море крови, одежда, была иссечена десятками разрезов, женщина и вовсе была без оной, лишь кожа поблескивала от крови и пота в свете Луны. У мужчины отсутствовала правая кисть, на которой раньше был массивный серебряный браслет. Лица обоих были обезображены до полной неузнаваемости, личность убитых можно было определить лишь по телосложению и волосам, но Кану это было не нужно – он не мог не узнать людей, воспитывающие его с детства… как и Сегар, застывший соляным столбом посреди уничтоженной спальни.֎֎֎
Город Ниар. Таверна. Два дня спустя. Город гудел, недавняя резня в поместье купца испугала и шокировала жителей, каждый понимал, что если горцы напали раз, то очередной набег не заставит себя ждать. Пошёл массовый набор добровольцев в ряды стражи и ополчения, кузнецы, и без того работающие днями напролёт, получали всё новые заказы, строители стали работать в ночную смену, караулы и патрули утроились. Город переходил на военное положение. В одну из десятков городских таверн зашел высокий мужчина в начищенной кольчуге и чёрных добротных одеждах, под глазами залегли тени от недосыпа, двухдневная щетина прикрывала шрам на щеке, в волосах цвета пшеницы проглядывалась седина. Как только он вошёл в помещение, разговоры сразу стихли и его пронзил десяток жалостливых взглядов, от которых тот лишь сморщился. Оглядевшись, он направился к угловому столу, за которым сидел бледный шатен с лицом, словно восковая маска, и горящими льдом глазами. — Гильдия торговцев недовольна, — едва сев на тяжёлый табурет, тихо произнёс Сегар, — Их люди были убиты недалеко от города, видимо, кто-то слил информацию о сделке, но исполнители оказались либо слишком глупы, либо ошиблись. Деньги отдавать не потребуется, я разорвал все отношения с гильдией, — отхлебнув пиво из стоящей на столе кружки, закончил Клавис. — Вы уверены в том, что хотите сделать? – словно не слыша Сегара, произнёс Кан. — Да, — тяжело опустив на стол кружку, ответил Клавис, — Они все умоются собственной кровью, я не прощу горцам мать, отца, сестру и каждого из прислуги и их семей. Кан, они убили всех, начиная от конюхов и караванщиков, заканчивая нашими родителями. Отец даже под пытками не выдал им места, где были спрятаны деньги и драгоценные камни, ты же знаешь, он никогда не хранил в доме больше чем необходимо, и понимал, что живым из поместья не выйдет никто, хотел хоть как-то помочь нам с тобой, — мужчина поднял руку, останавливая открывшего рот другу, — Нет, мы не будем обсуждать всё это заново. Вместе с той суммой, что мы должны были отдать гильдейцам у нас хватит средств, чтобы собрать наёмников и отправиться в гости к горцам, несмотря на то, что от дома и имущества ничего не осталось. — Как скажите, господин, — отказавшись от последних надежд образумить друга, произнёс Кан, — Если нужно, то я умру за Вас. — Как и я за тебя, брат, — хлопнув Кана по плечу, произнёс Сегар.֎֎֎
Пригород Ниара. Неделю спустя. Солнечные лучи заливали окрестности города, работа на стройке была в самом разгаре, но с каждой секундой всё больше рабочих бросали инструменты и материалы, устремляя взоры в одну сторону. Спустя пару минут, работа стала, что сильно не понравилось главному каменщику. — Чего вы стали?! Я один работать должен?! А ну за работу, лодыри! – распалялся двухметровый бородатый мужчина, одежда которого была вся в пыли, а на обоих предплечьях были некогда голубые повязки. На вопли главы участка стройки один из рабочих лишь повёл рукой, указывая на большой отряд конных, неспешно выезжающий из городских ворот вместе с обозом. — Неужели чёртов Клавис всё же решился стать псом войны… — прошептал каменщик, — Себастьян… не этого ты хотел для своего сына, ох не этого… Отъехав от города на сотню метров, разномастный отряд наёмников остановился. Здесь было пять десятков детей степей – невысоких, жилистых брюнетов с длинными волосами, заплетёнными в тугие косы, облачённых в неизменные черные кожаные доспехи, четыре десятка бывших армейцев, по тем или иным причинам ушедших со службы и продававших свой меч за звонкую монету, облачённых в разную броню и вооружённых кто чем горазд, объединял их лишь расчётливый взгляд матёрых убийц, десяток простых мужчин – караванщиков, поваров, плотников, захотевших отомстить за друзей убитых в поместье, пустить кровь ненавистным горцам. После остановки люди выстроились полукругом вокруг двух фигур. — Вы знаете цель нашего похода, она был доведёна до каждого из десятников. Вы знаете, что мне необходимо полное подчинение, я не хочу лишних жертв, но все, на кого укажу я, или Кан – должны быть убиты, неважно кто это будет, — Сегар обвёл отряд пристальным взглядом, — Жалование на месяц вперёд вы получили, контракт заключён. Сейчас у каждого из вас есть последний шанс уйти. — Дети степей никогда не нарушают данного слова, юрт, — выдвинулся вперёд пожилой представитель кочевников, — Пока ты платишь, мы с тобой. — Ну а мы никогда не откажемся убить кого-то за хорошие деньги, — в рядах наёмников послышались смешки, некоторые засвистели. — Я рад, что мы поняли друг друга, — кивнул Клавис, — А теперь выдвигаемся, отряд, напавший на поместье, видели к северу отсюда, нужно спешить, или деньги, потраченные на информацию, окажутся выброшенными на ветер, — мужчина ударил коня пятками и отряд направился по следу убийц.֎֎֎
К северу от Ниара. Деревня Дари. Десять дней спустя. Крики боли, завывания скота, призывы о помощи, безумное мельтешение теней в сумерках, детский плач – так встретила отряд небольшая деревенька на три десятка домов к северу от города. — Чёрт, мы опоздали, эти твари уже во всю резвятся здесь! – зло прокричал Сегар, — Батар, ты, с детьми степей, окружаешь деревню и постепенно сжимаешь кольцо, никто не должен уйти, командиров брать в плен, рядовых убивать, как их отличать ты знаешь, Кейн, мы идём в деревню, по всей видимости здесь не очень много горцев, — сказал Сегар подъехавшим к нему командирам отрядов, после того, как оглядел окрестности, — Есть предложения или вопросы? — Нет, — слитно произнесли главы наёмников и быстро метнулись к своим людям, отдавая приказы. Спустя десяток секунд, дети степей и бывшие армейцы, разделились, принявшись за работу. Сегар, во главе отряда, направился в деревню, Кан следовал за ним едва заметной в сумерках тенью, оберегая от необдуманных поступков. Конный отряд ворвался в деревню и понёсся по единственной широкой улице, игнорируя узкие боковые ответвления, то и дело натыкаясь на вооруженных мужчин, облачённых в кольчуги, поверх которых были надеты куртки с орнаментами из кругов разного диаметра или стёганые доспехи с всё тем же орнаментом, многие из них носили огромное количество разнообразных амулетов из костей, металлических бляшек, изредка – осколков стекла. — Селян спасти, горцев убить! – проорал Сегар, наёмники, рвя глотки в безумных криках, с удовольствием принялись исполнять приказ. Полетели первые головы врагов, не ожидавших атаки конницы в тыл, отточеннaя сталь клинков то и дело входила в горячую, податливую плоть, обрывая жизни и судьбы людей. Больше всех свирепствовал Сегар, полностью отдав себя безумию мести и первым спешился, когда горцы осознали произошедшее и начали забегать во дворы и дома, прячась от конной рати. Последовав примеру Клависа, наёмники спрыгнули с лошадей и направились вдогонку за врагом, выбивая тех из занятых укрытий и, следуя приказу, спасая немногих уцелевших местных жителей. В их действиях не было того безумия и безрассудства, что проявлял их наниматель, они двигались группами по четыре-пять человек, прикрывая друг друга и страхуя при входе в дома, сараи и прочие постройки. Сегар ворвался в дом, где только что скрылось двое врагов, буквально наступая им на пятки, не успели те толком развернуться и принять бой, как первого свалил удар полуторника, рассёкший кольчугу словно раскалённый нож — масло, второго, уже занёсшего секиру, свалил метательный нож, впившись в кадык. Кан не отставал от своего брата. Хозяева дома лежали в углу бесформенной изрубленной кучей одежды и мяса, увидев это, Сегар утратил остатки разума и с остекленели взглядом бросился на улицу. «Этот взгляд… Алия… Если так дальше продолжится, мне придётся его остановить» — отстранённо подумал Кан, разум которого сковал ледяной кокон боевого транса. Бой продолжался. Большинство горцев поняли, что безнаказанная резня мирного населения кончилась, поэтому старалось убежать и скрыться в сумерках подступающей ночи, но это уже была забота детей степей, наёмники, вошедшие в селение, занимались дюжиной отчаянно отбивавшихся фанатиков, собравшихся у крайнего дома и что-то непрерывно кричащих про неизбежные кары богов и правосудие. Вопли самого активного прервал боевой молот, разваливший грудную клетку, но успех развить не удалось, фанатики быстро закрыли образовавшуюся брешь. Было ошибкой отправлять всех детей степей в оцепление деревни, ведь лучников, кроме них, больше не было. Как раз к этому моменту и подоспел Сегар, наплевав на всё устои боя и чувство самосохранения, просто протаранил неровное кольцо горцев, ощетинившихся мечами и короткими топорами. Подобного безумия не ожидал никто, ни свои, ни чужие. Прорыв удался. Ряды были смяты, в образовавшуюся брешь, не теряя времени, ворвались наёмники, вгрызаясь в бесформенные тени врагов, валя их на землю и безжалостно добивая, не смотря мольбы о снисхождении. Солнце село. — Да! – проорал коренастый наёмник, вооружённый боевым молотом, — Сукины дети получили, что заслуживали! Эй, ты, что творишь!? — мужчина, с удивительной прытью для своей комплекции, отпрыгнул, спасая голень от кинжала одного из горских подранков, — Сдохни! Здоровяк без замаха, опустил десятикилограммовый железный клюв на голову недобитка, раскалывая её словно гнилую дыню. — Он мне ещё и сапоги загадил! – возмутился наёмник, пару раз от души пнув бездыханное тело, чем заработал неодобрительный взгляд Кана. «Врага убивают, а не глумятся над ним, даже если это бездыханное тело» — Кан вспомнил слова деда. — Жалкие трусы, грозились убить нас, наслать кары, а теперь просят пощады, — сплюнул Кейн, вонзая меч в последнего выжившего врага. Кан подошел к Сегару, тяжело опирающемуся на забор одного из участков, его лицо, как и доспех, было заляпано кровью, руки, сжимающие меч, подрагивали, а грудь ходила ходуном от торопливых вдохов. — Ранен? — Нет, лишь царапины, — просипел Клавис, — Мы ещё повоюем — это только начало. Батар должен привести кого-то из командиров, те должны быть умнее это сброда и попытаться убежать, когда увидели в тылу конницу. Пойдём, нужно поговорить с пленными, вон, уже тащат кого-то. К группе наёмников выехало пятеро конных, двое из которых тащили на верёвке за лошадью упирающихся горцев. — Юрт, пока только двое. Батар с остальными сейчас повторно проверяет окрестности, — спрыгнув с лошади, произнёс один из детей. — Хорошо. Кан, поговоришь с выжившими селянами? – короткий кивок в ответ, — Кейн, у тебя есть кто-то разбирающийся в пытках? – пленники занервничали. — Да, сейчас его приведу, — оскалился лидер наёмников. Спустя пятнадцать минут. — Всё же фанатизм был напускной, или эти просто поумнее, — заключил Кейн после быстрого допроса пленных — Выдвигаемся? — Да, — кивнул Сегар, — Нужно наведаться в их лагерь. Этот… горец, говорил, что там собрана добыча из двух набегов и ещё содержатся пленные, хотя я так и не понял, зачем они им, слишком уж плохо он знал наш язык, но, мы точно знаем одно, это не банда, напавшая на поместье. — Что будем делать с добычей? – будто невзначай, обронил Кейн. — Информация, снаряжение, премии отличившимся. Пока вы исполняете мои приказы, награда не заставит себя ждать, — глядя в глаза наёмнику ответил Клавис, на что тот лишь усмехнулся. Сборы не заняли много времени. Оставив в деревне десять человек, во главе с Кейном, Клавис направился в лагерь горцев. План был прост: окружить и уничтожить, благо бандиты расположились в небольшой роще, которая хоть и прикрывала их от ненужных глаз, но обилием растительности не впечатляла. Коннице не будет серьёзных помех во время нападения. В лагере насчитывалось десяток человек, в основном раненных, и пленные, дозоров быть не должно. — Так, мы почти на месте, — остановив лошадь, сказал Сегар, — Остался последний рывок. Батар, выдели два десятка человек, пусть следят за окрестностями, пока мы будем в лагере. Никто не должен уйти, пленных не брать, нам хватит имеющихся. Вопросы? — Не разумнее ли будет выслать разведчиков? – спросил пожилой командующий детей степей. — А смысл? Даже если их там четыре десятка, мы их сомнём, — пожал плечами Клавис. Батар лишь кивнул и направился к своим людям передавать приказ. — Пошли! – прокричал Сегар, от былой ярости и жажды схватки не осталось и следа. Конная рать, ломая кустарники и молодые деревья, ворвалась в лагерь горцев. Лагерь ничем не отличался от других: те же костры для приготовления пищи, палатки и шалаши для людей, несколько лошадей, привязанных на окраине, куча тюков, корзин и сундучков. В этот раз отряд заметили сразу, но это ничем не помогло израненному и уставшему врагу. Десяток горцев подорвался с насиженных мест у костра и попытался собраться в единую группу, но нормально ходить могла лишь половина, остальные ковыляли, опираясь на оружие и плечи товарищей. Уже без былого задора наёмники вырезали раненных и принялись осматривать лагерь. Сегар сразу направился к высокому дереву, к которому верёвкой были привязаны трое мужчин, Кан тенью следовал за братом. Пленники представляли собой жалкое зрелище: драные рубахи и штаны перепачканы грязью и кровью, лица опухли от побоев, на щеке одного виднеется след от ожога в форме креста, но было кое-что выбивающееся из этой картины – твёрдый и дерзкий взгляд не сломленных людей и десяток амулетов из перьев, стекла и металла на шее у каждого. — Вы горцы? – опешил Сегар. — Да, имперец, — широкоплечий мужчина с клеймом на щеке сплюнул под ноги Клавису, — Пришёл добить нас? — губы пленника искривились в усмешке.֎֎֎
Территория горцев. Деревня Аракхан. Полтора месяца спустя. Очередная деревня раскинулась перед взором Сегара. Молодой Клавис стал забывать, каково это - жить спокойной жизнью сына имперского купца, а ведь с момента резни в поместье прошло едва ли два месяца. Деревенька Аракхан была их четвёртой жертвой за это время. «Пусть в посмертии мне не будет покоя, но всё это проклятое племя упьётся своей кровью» — мелькнуло в голове Сегара, когда он дал знак к началу очередной атаки. Многое изменилось и многое произошло с момента уничтожения банды горцев в деревне Дари. Вдумчивый, неторопливый допрос пленных и беседа с тремя необычными горцами дали вполне ожидаемые, но от того не менее удивительные результаты. В стане горцев назревал раскол. Далеко не всем племенам нравилась война с Империей, но в ближайшее время мало что могло измениться, уж слишком мало людей было у оппонентов новообразовавшейся власти. Все крупные племена придерживались идеи об уничтожении Империи, ведь она отказалась от заветов предков, в ней расцвели цветы порока и греха, активно разносящие свои семена по близлежащим странам, список можно продолжать ещё очень долго, но помимо фанатичного бреда с несколькими крупицами полезной информации Клавис ничего не узнал. Было удивительно, что десятки и сотни тысяч людей, веря в весь этот бред, обрекли два народа на войну, хотя, если вдуматься, ничего нового не произошло. Один человек или небольшая группа довольно умны и рассудительны, склонны, хотя бы, к поверхностному анализу ситуации, но толпа – безмозглое стадо скота, не способное созидать, а лишь уничтожающее всё на своём пути. Достаточно небольшого количества знающих людей и даже самое стабильное общество за считанные дни скатится в Бездну, ведь зачем думать самому, если тебе говорят, что делать. Вот – правые, они приведут народ к процветанию, не важно, что ещё вчера они отстаивали совершенно иные идеи, к ним снизошло просветление. Не важно, что они хотят втянуть народ в войну, ведь этим он сможет нести просветление другим, не важно, что несогласных быть не должно, даже если для этого придется перестроить все общечеловеческие ценности и начать гражданскую войну. Вот – левые, те, кто ратуют за мир с прогнившим государством, те, кто многие годы поддерживал, пусть не идеальный, но порядок, давал людям жить под мирным небом, те, кто не смог переступить через себя и подавить зарвавшихся соотечественников, хотя и стоило… В жизни намного проще быть ведомым – это снимает множество вопросов, а тех, кто не согласен и пытается мыслить иначе, нужно заковать в кандалы, сослать в глухие земли, или попросту убить. Сегар помотал головой, отгоняя ненужные сейчас мысли. Вновь пришло время отбросить всё, чему его учили с детства родители. Никакого сострадания, никакой жалости, лишь всепоглощающее пламя мести. Пеший отряд стал тихо подбираться к ничего не подозревающей деревне, благо на их стороне было несколько десятков горцев из не согласных с властью племён, если бы не это, их уже давно бы нашли и уничтожили. Освобождённые пленники сильно помогли в продвижении дела Клависа, а все допрошенные в последствии горцы, лишь подтверждали их слова. Так образовался безумный, по своей сути, союз. «Батар и Кейн уже должны были добраться до оговоренных позиций. Нужно начинать, к сожалению, тихо, как в прошлой деревне, не получится» — размышлял Сегар, пока Кан жестами отдавал приказы ближайшим наёмникам, а затем, переглянувшись с братом, прошептал. — Вперёд. Толпа людей волной устремилась в селение. Приказ был чётким и ясным: мужчин убить, женщин и детей не трогать, лишь собрать в одном месте. В случае, если последние будут отбиваться, ждать помощи, либо обращаться к кому-то из Клависов для дальнейших указаний. Подобный приказ нравился далеко не всем, но Сегара это не волновало. Послышались первые женские вопли, наёмники наконец добрались к домам, как они и предполагали, тихой атака выйти не сможет, не та выучка у людей. Волна продолжала накатываться на селение. Сквозь крики и визг стал доносится первый звон клинков, местные не желали просто так сдаваться на милость вторженцев. Аракхан был больше предыдущих селений – практически сотня домов, поэтому ещё мог огрызаться, у предыдущих деревень не было такой возможности. В криках наёмников всё больше проскакивали яростные нотки, селяне оказались крепче, чем они думали, но это их не спасёт, для подобной ситуации, был припасён отряд горцев, который по команде был готов вступить в бой. Мужчины поголовно уничтожались, женщин и детей наскоро связывали и оставляли на улице, ими займётся специальный отряд. В этот раз Кан отстал от Сегара, наёмники наткнули на очень уж умелого воина и, как назло, детей степей со их луками, опять не оказалось поблизости, а отставные военные уже вошли в раж. Долговязый, обнажённый по пояс, мужчина в сумасшедших акробатических кульбитах уворачивался от клинков наёмников и умудрялся периодически ранить то одного, то другого. Огромным шоком для Кана было то, что ловкач ухитрился отбить своим коротким мечом два метательных ножа, брошенных им из слепой зоны. Лишь усилием четырёх человек они сумели зажать горца и подставить под удар дротика, пронзившему тому грудную клетку, но дальше случилось непредвиденное, из дома вышло она. Невысокая женщина в простом тканном платье бежевого цвета, распущенные тёмные волосы в полном хаосе разметались по лицу, бескровные губы сжаты в едва различимую полосу, полные боли тёмные провалы глаз взирали на вторженцев, руки сжимали белые ножны с изогнутым клинком. — Зачем… — вакханалию ночной бойни прорезал грудной голос, — Зачем вы это делаете… По спине Кана пробежал холодок, было в этой женщине что-то опасное. Лишь однажды он испытывал подобное чувство, в тот раз на них с дедом напали разбойники. Из нападающих не выжил никто, старый воин знал своё дело. Не успел Кан отозвать наёмников, как один из них, усмехаясь, решил схватить нежданную гостью. — Не переживай, дорогуша. Мы тебе уте… — мужчина покинул неровный строй и вытянул руку чтобы схватить женщину, но, спустя миг, с диким воплем отшатнулся, заливая землю и товарищей кровью из культи, оставшейся на месте руки. Одни вдох, один взмах клинка. — Какого чёрта?! – выкрикнул кто-то из вторженцев. Женщина стояла с обнажённым клинком, по желобку которого стекала кровь, и ничего не выражающим взглядом взирала на мужчин, матёрых убийц, ещё не давно сражающихся с её мужем, а теперь затравленно пятящихся от неё. Тонкая полоска губ искривилась в презрительной улыбке. — Ну, что, до-ро-ги-е, — голос убаюкивал, — Кого из вас мне утешить первым? – женщина словно перетекала из одной стойки в другую, подступая к ним, в её движениях чувствовалась лёгкость уверенного в себе бойца. «Серьёзный противник, но она уже мертва, — Кан пристально наблюдал за едва заметно подрагивающими руками гостьи и часто вздымающейся грудью, — Она поддалась эмоциям… это её конец». Взмах рукой - и двое мужчин, облачённых в наиболее прочные и тяжёлые доспехи, выдвигаются вперёд, а Кан растворяется среди оставшихся воинов, благо их тут собралось около десятка. «Потом следует отдельно поговорить с Кейном по поводу исполнения приказов, а не тупого глазения на бой» — отрешённо думает Клавис. Наёмники осторожно подступают к женщине, прикрываясь щитами, мечи чуть выставлены вперёд. — Ты ответишь за его руку, — прорычал один из них, женщина лишь сильнее растянула губы. Мужчины атаковали одновременно, но клинки разрезали лишь воздух, ночная гостья уже была сбоку от них и рубящим ударом разнесла наплечник одного и, спустя мгновение, ударом ноги оттолкнула второго. Из ряда зрителей послышался удивлённых вздох. Поединок продолжался, женщина, не желая ждать, пока убийцы её мужа придут в себя, провела связку из двух рубящих и колющего удара, метя последним в шею, но ничего не добилась. Мужчины пришли в себя и ушли в глухую защиту, поняв, что в атаке они ей не соперники. Движения женщины становились всё быстрее, от тяжёлых щитов уже летели щепки, а наёмники едва успевали блокировать постоянно меняющиеся комбинации ударов. Вот рубящий, за которым следует быстрый пинок ногой, нацеленный в голень, колющий – клинок ударяет в нагрудник, но металл выдерживает, мужчина сдавленно охает и тяжело падает на спину, добивающий удар останавливает его напарник, встретив клинок женщины своим, та лишь цокает языком и отступив, заносит ятаган для следующего удара. Удара, которому не суждено быть законченным. Когда клинок был ещё на отлёте женщину в спину ударяет дротик, пробивая её насквозь. Глаза удивлённо расширяются, а тело, словно, не замечая посторонний предмет, делает шаг в сторону своего противника. — Это конец, — обронил Кан, опуская руку после броска, — Быстро за работу! – слегка повысил он голос. Безжизненное тело падает под ноги поднимающемуся наёмнику. Люди начали быстро расходиться, повинуясь приказу нанимателя, но не успела и пара из них уйти, как послышался хлопок двери, а затем торопливый топот. Мужчины развернулись, ожидая очередной подлянки, но в нерешительности замерли. По дорожке от дома бежал мальчик лет пяти, сжимая в руках маленький ножик, с которым и набросился на Кана. — Мальчик, — Клавис с жалостью посмотрел на ребёнка, — Прости, — одними губами произнёс он и ударил ладонью по затылку ребёнка, оглушая его. — За работу! – рыкнул Кан, вытягивая из бедра ножик. По ноге потекла горячая струйка крови. Юноша направился на поиски своего брата. Час спустя. — Давай, тащи её, — донёсся глухой шёпот из-за забора. — Она упирается! Ай! — звук удара, — Не кусайся! «Да что там происходит?!» — внутренне изумился Сегар, быстро шагая на звук возни. Ночная бойня закончилась, как и ожидалось, селяне ничего не смогли противопоставить организованной группе наёмников при поддержке нескольких десятков, примкнувших к ним, горцев. Все мужчины за исключением старосты и пары ремесленников были убиты, женщины, старики и дети собраны на окраине деревни, ими, как и в предыдущие разы, займутся союзники. В поисках укрывшихся, деревню прочёсывали небольшие группы наёмников, остальные, грабили дома. Когда молодой Клавис добрался до источника звука и осознал, что происходит, рука сама оказалась на рукояти меча. — Вы что творите?! – гаркнул Сегар. Наёмник, державший девушку, вздрогнул, а второй, дававший советы, выронил кувшин с вином из рук. Девушка затравленно посмотрела на новое действующее лицо. — Го-осподин Клавис, хотите присоединиться? Мы поделимся, — мужчина пьяно улыбнулся и похлопал замершую девушку по ягодице. — Немедленно отпусти её, — Клавис зло посмотрел на державшего жертву наёмника, — Мы не для этого здесь! — Ой, господин Клавис, — пьяный наёмник остановил своего напарника, попытавшегося выполнить приказ нанимателя, — Мы только что вырезали половину деревни, — мужчина обвёл руками близлежащие дома и икнул, — Вы-ре-за-ли, понимаете? Для чего же мы здесь, если не для этого? Сзади, едва слышно, прошелестели шаги. — Не твоего ума дело, зачем мы здесь. Тебе платят за работу, причём хорошо. Отпусти девчонку и иди к остальным, — повисшую тишину прорезал холодный голос Кана. — Вот и верный пёс пожаловал, — всё больше распалялся мужчина, его напарник испуганно следил за разговором. — Ты отказываешь выполнять поставленный приказ? – громко произнёс Сегар, слыша шаги приближающихся наёмников. — Ты хотел сказать выполнтть приказы запутавшегося в себе сынка жалкого купца? Ты думал, мы не знаем, кто нам платит? Обозлившийся на мир ребёнок, начал резню ни в чём не виновных селян, и после этого, ещё смеет приказывать мне, выходцу из знатной семьи?! – брызгал слюной наёмник. На вопли сходилось всё больше людей. «Если так дальше пойдёт, ситуация может выйти из-под контроля, — размышлял Кан, — Конечно, можно попытаться опровергнуть его слова, но… кого я обманываю. Мы стали обычными убийцами, хотя… я ни о чём и не жалею». Из толпы новоприбывших быстрым шагом вышел Кейн, желая бескровно разрешить ситуацию, как послышался тихий голос Сгара: — Кан, убей его. Невыполнение приказа не допустимо. Кан остолбенел – это был первый раз в его жизни, когда Сегар ему приказывал. Оцепенение продлилось не больше пары ударов сердца, а затем юноша вышел вперёд, вынимая меч из ножен. — Пса спустили с поводка, — рассмеялся наёмник, ещё не осознавший своего положения, — Найл, ты слышал? – обратился он к мужчине, который всё ещё держал девушку, — Он приказал… Голова покатилась по утоптанной дороге, кровь хлынула из шеи, перемешиваясь с пылью и разлитым вином, окропляя обоих Клависов. Спасённая девушка истошно завопила. — Кейн, допроси пленных. Нужно убедиться, что это последняя деревня племени, вторгшегося в наше поместье, — Клавис развернулся и направился к окраине деревни, Кан тенью последовал за ним.֎֎֎
Граница Империи Роалан и территории горцев. Неделя спустя. Племя, напавшее на поместье, было почти вырезано, Сегар и Кан добились, чего хотели, отдать же приказ об полном истреблении, не смог не один из них. Можно было считать, что месть свершилась, но банда, напавшая на поместье, так и не была найдена, местные утверждали, что соплеменники всё ещё не вернулись с территории империи. Вместе с наёмниками в империю шло два посла от противодействующих власти горцев, а немного ранее был выслан небольшой отряд с проводником, для оповещения имперских властей об идущем посольстве. Благо, теневая канцелярия легко сможет распознать верительные грамоты горцев. Проблемы начались на пятый день пути, когда один из проводников заметил слежку. Горцы, шедшие с отрядом, приняли решение оставить все свои силы чтобы прикрыть отход новообретённых союзников и послов, но, как выяснилось позже, продержались они не долго или же их просто обошли. По следам отряда шла погоня, люди были вынуждены бросить часть добычи, забирая самое ценное, тратить в разы меньше времени на отдых, сон, приём пищи. Когда отряд покинул территорию горцев, многие вздохнули с облегчением, посчитав, что погоня прекратится, но темп менять не стали, люди всё ещё двигались на пределе сил. — Юрт, нас настигают, — сказал Батар, когда отряд остановился на отдых у одинокой скалы, — Их несколько сотен. — Это точно? – устало потёр переносицу Сегар. — Да, глазам Бясляга позавидует даже сокол, — предводитель детей степей кивнул на невысокого воина. — Что посоветуешь? — Люди устали, мы не сможет долго убегать. Скоро нас нагонят и убьют без особого труда. Необходимо принять бой, предварительно закрепившись на возвышенности, также необходимо отдохнуть, люди должны хоть немного восстановить резерв сил, — произнёс старый воин. — Хорошо, так и поступим, — согласился Клавис, Батар кивнул и пошёл к своим людям. — Как же я устал, — прошептал Сегар, — Кан, как ты умудряешься быть таким спокойным и невозмутимым? — Не знаю, я лишь делаю, что должно и всё… — обронил юноша, — Я пойду поднимать людей, нужно искать подходящее место для боя, а Вам пока следует отдохнуть. — Да… Кан, прости меня, за тот случай в деревне… как же я устал, — Сегар тяжело опустил плечи и принялся что-то искать в небольшой сумке, с которой не расставался с момента отъезда из Ниара. — Мне не за что тебя прощать… Сег, — прошептал Кан. Сборы не заняли много времени, люди и так побросали большинство вещей. Некоторые из наёмников было принялись возмущаться решению о принятии боя, но Кейн вместе с Каном быстро объяснили, что шансов уйти, даже одиночкам, горцы не дадут. Послы лишь подтвердили их слова. Отряд обосновался на невысоком холме, времени, чтобы сделать насыпь не оставалось, дерева или хотя бы сухого кустарника на обозримой территории не наблюдалось, поэтому наёмникам приходилось рассчитывать лишь на мечи, топоры и луки. Единственным положительным фактором была протекающая в паре сотен шагов мелкая речушка, люди хотя бы имели возможность напиться вдоволь. Когда отряд закончил осмотр и подготовку снаряжения, Сегар вышел вперед. — Я благодарен всем вам. Не всем нравились мои приказы, или цель нашего похода, но в накладе не остался не один из вас. Как только мы доберёмся до ближайшего города, я выплачу вам оставшуюся часть жалования, и мы распрощаемся. А сейчас я хотел бы несколько увеличить наши шансы на победу, — Клавис достал из сумки десяток небольших бутылочек из тёмного стекла, — Если смешать это с водой – получится довольно сильный яд, убивающий человека за десять-пятнадцать минут. Все желающие могут смазать им оружие и наконечники стрел перед битвой, но, хочу сказать сразу - противоядия хватит на десятерых, так что не порежьтесь собственным клинком. По рядам наёмников прошлись шепотки, немногие хотели связываться с подобным, обоюдоострым решение проблемы, но особого выхода не было, им был нужен хоть какой-то козырь. Большая половина людей начала подходить к Сегару и окроплять оружие из кожаного бурдюка, в котором был густой и маслянистый раствором воды и яда. — Батар, распредели между своими людьми, нужно смазать наконечники стрел, — Сегар протянул старому воину остатки раствора. — Зачем Вам этот яд? – тихо спросил Кан. — Знаешь… — Сегар вздохнул, — Изначально я ведь хотел полностью уничтожить то племя, а затем отравить колодцы, грунтовые воды разнесли бы яд на огромное расстояние. Конечно, эффект был бы не такой сильный, но заболело бы много народу, а те деревни уже никто бы никогда не заселил. Я нашёл эти бутылочки в тайнике отца, хотя он ничего про них не рассказывал. Ах да… там ещё была записка. Суть написанного сводилась к тому, что если продать весь этот яд, то вполне можно было бы купить неплохой дом рядом с Белым дворцом, — Кан удивлённо вскинул бровь – это было целое состояние, — Всё, пора. Братья синхронно обернулись в сторону, с которой должны были прийти враги. Они не заставили себя ждать. Горцы неторопливо вышагивали в их сторону, видимо, следопыты уже давно их обнаружили и известили командиров о положении дел. Со стороны горцев стали доносится выкрики, взрывы хохота, они всё быстрее подступали к холму, видимо командиры решили не мудрствовать и просто задавить врага количеством. Следует признать, что подобное могло у них получиться, горцев было вчетверо больше наёмников. — Приготовиться! — донеслось с позиций детей степей, — Стрелы на тетиву! — Вот и всё, — Сегар крепче сжал полуторник, а в глазах снова появились безумные искры. — Или мы, или нас… — Залп! – рявкнул Батар. Стрелы, смазанные ядом, устремились в сторону горцев, пронзая, убивая, калеча десятки людей, но они будто не замечали этого. Сплошная толпа врага продолжала накатывать на ощетинившиеся оружием ряды наёмников, единственным шансом уцелеть для которых было удержание строя. Дети степей продолжали выпускать стрелу за стрелой, число убитых ими горцев уже перевалило за полусотню. — Бросить луки! Мечи из ножен! – рыкнул Батар. Кан, под удивлённым взглядом брата, отбросил щит, переложил клинок в левую руку и крепче сжал в руке кинжал. В вот-вот образующейся свалке так у него будет больше шансов выжить и прикрыть Сегара. Враг не добежал до строя наёмников десяток шагов, горцы попали в единственную ловушку на которую хватило сил и времени у отступающих. Тактика против конницы – небольшие, замаскированные ямы, сработала и здесь, первые ряды, повредив ноги, завалились вперёд, тем самым образуя живую насыпь из тел. Пока остальные враги пребывали в кратком недоумении, наёмники единым строем выступили вперёд и приняли безжалостно рубить и колоть извивающуюся кучу тел. Вконец озверевший враг пошёл прямо по своим товарищам затаптывая выживших, чем облегчил работу людям Сегара, и врубился в стену щитов. — Держать строй! – орал Кейн, наблюдавший за попытками горцев пробить строй, командиру не престало сражаться в первых рядах, — Резерв! Усильте правый фланг! Но было поздно, правый фланг был прорван, горцы, наступая на трупы наёмников, устремились в образовавшуюся брешь, рубя защищающихся короткими топорами. Кан, следом за Сегаром, устремился на помощь их людям – это был первый раз, когда он использовал стиль боя деда в подобном сражении. Юноша проталкивался сквозь союзников, стремясь быстрее оказаться в гуще сражения, ведь он был одним из сильнейших воинов отряда и у него был хоть какой-то шанс притормозить развал строя. Кан резко рубанул мечом, разваливая одному из горцев предплечье, а затем быстро добил его кинжалом. На лицо брызнула кровь. «Быстрее!» — сквозь боевой транс пробивалась единственная мысль. Взмах мечом, отвод кинжалом колющего удара, ответный укол – ещё один горец падает замертво. Кан увяз у самой гуще сражения, кинжал давал ему неплохое преимущество, да и меча в левой руке не ожидал никто. Круговерть смерти продолжалась, юноша едва успевал отводить удары и уворачиваться, лёгкая кожаная броня была вся изрезана, собственная кровь перемешалась с кровью десятка убитых врагов, трупы множились. Вперёд вышел широкоплечий горец в панцире, вооруженный тяжёлой булавой и сходу бросился на Кана. «Одно попадание и мне конец… Чёрт, может всё-таки не следовало бросать щит» — мелькнула мысль, пока юноша старательно уклонялся от тяжёлых ударов. Булава порхала в воздухе, словно живая, образуя замысловатые тёмные фигуры, горец начинал всё больше злиться, чем Кан и воспользовался. Поднырнув под очередной косой удар, он вонзил клинок в бок врага, как раз в то место, где застёгивался доспех. Горец взревел, а затем схватил замешкавшегося на мгновение Клависа за шею и отшвырнул от себя, словно котёнка. Юноша извернулся в воздухе и приземлившись на ноги, успел заметить, как горцу подрубают ноги и вонзают меч в мясистую шею. Кан оглянулся, они проигрывали, врагов оказалось слишком много, было заметно как то тут, то там, враги ни с того, ни с сего замертво падают на землю, яд начинал действовать, но этого оказалось мало. От первоначального состава осталось около четверти, люди гибли. «Это конец, — юноша крепче сжал в руке кинжал, — Плевать! Я буду сражаться до последнего» — Кан снова бросился в бой, впереди мелькал шлем брата. Не сделав и двух шагов, он замер, над полем боя разнёсся глухой звук военного рога имперской кавалерии. Схватка замерла. — Не может быть… — сдавленно охнул один из уцелевших наёмников. — Конница! – хрипло выкрикнул второй. — Сомкнуть ряды! – неожиданно рявкнул Батар, старый воин, подволакивая ногу, устремился к наибольшему скоплению детей степей, — Сомкнуть ряды! Горцы запаниковали, давая шанс наёмникам перегруппироваться и отступить на самый верх холма, некоторые даже ухитрились забрать раненных. Три сотни лёгкой кавалерии врубились в ряды бросившихся бежать горцев. Спустя пять минут всё было кончено. — Первая сотня! Спешиться! Добить раненных, командиров в плен! – зычно кричал один из всадников, — Клавис! Сегар Клавис! Кан Клавис! — Да, мы здесь! – крикнул Сегар и сдавленно охнул, схватившись рукой за бок, на доспехе была огромная вмятина. — Господин Миаран! Они здесь! – кричал всё тот же всадник. — Не может быть… — одновременно прошептали братья. От группы из десяти конных, не участвующих в бою, отделилась одинокая фигура в чёрном доспехе и неторопливо поехала в их сторону. Достигнув цели, мужчина спрыгнул с коня, едва заметно скривился и, прихрамывая, подошёл к братьям. — Ну здравствуйте, паршивцы, — произнёс Тэнос Миаран, а затем точным ударом в челюсть повалил Сегара наземь, Кан лишь обречённо опусти голову, — Рассказывай, — приказaл тысячник имперской армии.