Гребаная перчатка

Паркер лежит на диване и игриво посматривает в сторону Стрэнджа. Тот нервно ходит по комнате, заведя руки за спину и держа идеальную осанку. — Это безумие! — наконец говорит он. — Ты не понимаешь, о чем просишь, паук! — Ты похож на балерину, — одновременно с ним произносит Паркер. — Что? — поднимает брови Стрэндж. — Что? — оправдывается Паркер. — Серьезно, у тебя лицо такое, осанка, ты тощий, и такое ощущение, что сними с тебя этот суперстранный костюм, и… — Паук… — перебивает парня Стивен, и по его тону тот понимает, что лучше замолчать. Напоследок хихикнув, закусывает губу, лишая себя возможности поддразнить Стрэнджа еще какой-нибудь глупостью, и выжидающе смотрит на него. — Ну ладно! — вздыхает тот, и Паркер радостно восклицает: «Йес!» забыв о решении молчать. — Но если что-то пойдет не так… — Да что может пойти не так, это всего лишь гребаная перчатка! — фыркает Питер. — Ну давай, давай, давай!.. Стивен тяжело вздыхает, качает головой, отходит и возвращается к постели с перчаткой бесконечности. — Извращенный подросток с извращенными фантазиями, — упрекает он. — Мне двадцать один! — напоминает Питер. — И если я по-твоему подросток, то ты… дед. Дед Стрэндж. Не! Странный Дед! Новый персонаж Вселенной Марвел! Выглядит таинственно, постоянно все знает лучше всех, раздает советы и время от времени ловит трипы, выглядя в эти моменты, как… — Да заткнешься ты или нет! Я тебе сейчас рот ей заткну! — злится Стрэндж, уже натянувший перчатку и теперь пытающийся пошевелить в ней пальцами. — Тяжелая, зараза… — Не, давай не рот все же… — Питер расстегивает джинсы, стягивает и небрежно отбрасывает на пол. — Те новые, за три штуки евро? Прямиком с дизайнерской выставки? — изгибает бровь Стрэндж. — И кто из нас еще мажор… Паркер откидывает к джинсам и белье, после чего, на мгновение задумавшись, стягивает и футболку тоже. Обнажившись до конца, смотрит на Стрэнджа с желанием. — Только со смазкой, — оценивая огромные пальцы перчатки, предупреждает он. — Ага, и режиссеру сам объяснишь потом, что с предметом реквизита случилось! — хохочет Стрэндж. — Да черт, Бенедикт… — ерзает Паркер. — Ну без шуток, ты так в меня не войдешь просто… — Сам напросился! — Камбербетч, научившийся более менее управляться с перчаткой, подползает к Холланду. — Давай, переворачивайся. Том, уже разочаровавшийся в затее, принимает необходимую позицию и, упершись руками в кровать, сжимает губы в тонкую линию. Бенедикт осторожно касается входа и начинает попытки протолкнуть палец перчатки. Том тихо скулит и переходит на болезненные вскрики, когда у Камбербетча начинает получаться. Неожиданно тот останавливается. — Что… что не так?.. — прерывисто спрашивает Холланд, часто дыша. — Том, — тон явственно выдает, что Бенедикт старается говорить серьезно, но едва сдерживается от хохота. — Мне кажется, она застряла. То есть палец. Перчатки. Растерявший все слова Холланд несколько мгновений молчит, а потом мрачно приказывает: — Вытаскивай. Бенедикт послушно делает рывок и опадает на кровать. Перчатка отлетает в сторону. Почти целая. Камбербетч в истерике хохочет, Холланд же в истерике вопит на Камбэрбетча. — Нет, ну ты дебил? Бенедикт! Блядь! Я тебя убью просто! — Холланд захлебывается возмущением и делает паузу, готовясь продолжить гневную тираду, но именно в этот момент Камбербетч, наконец, всхлипнув от смеха, извлекает из него отломанный от перчатки палец и отбрасывает его прочь. — Режиссер нас убьет, — подводит итог он. — Нет, сперва тебя убью я, прямо сейчас и здесь! А вот потом режиссер тебя воскресит и еще раз убьет, уже в кино! — Давай без спойлеров, а? — Камбербетч заваливает негодующего Холланда на постель и примиряюще кладет руку на его член. — Я ведь тебя предупреждал. Говорил, что если что-то пойдет не так, то виноват будешь ты сам! — напоминает он, пока Том под ним часто дышит и сладко постанывает, наслаждаясь ласками обхвативших член пальцев Бенедикта — безо всякой гребаной перчатки! — Кто же знал… что она… такая херовая… — стонет Холланд. — Выглядит-то на экране внушительно… бутафория чертова… — На экране многое выглядит иначе, — Бенедикт качает головой, любуясь этим молодым актером, безумно талантливым, харизматичным, привлекательным, но таким по-детски наивным во многих вещах. — Доктор Стрэндж, трахните меня уже, — выдыхает Холланд. — Нормально. Безо всяких извращений в виде перчаток бесконечности. — Как скажешь, паучок, — Камбербетч начинает стягивать супергеройский костюм. Разломанная «чертова бутафория» остается валяться на полу позорным напоминанием о провале. Когда на совместном с Холландом интервью Бенедикт примеряет на радость публике воссозданную перчатку бесконечности, то, не удержавшись от соблазна, демонстрирует ей фак Тому. — Ну Бенеди-и-и-и-икт!.. — смущенно тянет тот.