Не такие, как все.

      Открыться миру… Оказывается это не так уж и легко, когда столько лет ведёшь образ жизни затворника. Но потом оказалось, что всё это очень даже приятно, смотреть как прохожие занимаются своими делами, изредко посматривая в твою сторону. И всему, что я сейчас имею, я обязан в первую очередь Нисиме — этой чудесной, умной, красивой и доброй девушке, которая была всё время добра ко мне, практически в любой ситуации. Конечно, ко мне уже давно дошло, что я вёл себя по отношению к ней, как последняя скотина и всячески унижал её при любом удобном случае. Всё потому, что из-за глухоты Нисимии я считал её хуже других, хотя на деле она всегда была и есть лучше меня и многих других моих знакомых, с кем я общался. До тех пор, пока я не замкнулся в себе и не стал полным интровертом, общаяясь только с близкими родственниками и родными для меня людьми. Все остальные были для меня словно скрыты под безликими масками безразличия. Но сейчас, когда мои рамки затворничества спали и я стал видеть людей такими, какие они есть, я не выдержал и расплакался. Естественно все мои друзья, с которыми я гулял в тот момент, начали расспрашивать у меня, что да как. Даже Нисимия, которая готова была сама расплакаться со мной за компанию. Но я ответил, что всё нормально и сообщил, что мне нужно домой. Тем самым я покинул их компанию. Всех, за исключением Нисимы, которая жестами вызвалась меня проводить в то время как её младшая сестра продолжала веселиться со всеми на этом празднике. Я не был против этого, поэтому и согласился на предложение Нисимы. Однако, до того как вернуться домой, я предложил ей пойти на наш пруд покормить рыбок хлебом, который я купил в ближайшей булочной. Придя туда, мы некоторое время просто кидали хлеб в воду и молчали. Однако, я решил заговорить первым. — Сёко, — начал я при помощи языка жестов. — Те фигурки на палках, что ты мне тогда подарила… Что они означают? — Ничего особенного, — ответила она также жестами. — Просто подарок тебе на память обо мне. Вдруг мы больше никогда не увидимся. А так, ты посмотришь на них вспомнишь обо мне.       При этом она покраснела словно перезревший помидор, что наверное означало то, что ей неловко говорить на эту тему. Тогда я решил поговорить о другом. — Слушай… А про Луну ты тогда тоже что-то говорила, я так и не понял. Повтори, пожалуйста, если не трудно. Для меня это очень важно, честно. Нисима глубоко вздохнула, собралась с силами и без посторонних средств медленно выдала мне: — Я… Т-те… Бя… Лю… Лю… Блю.       После чего быстро чмокнула меня в губы и намеривалась убежать, но я её приостановил, взяв за руку и ответив: — Спасибо. Я тоже тебя люблю. Как друга и… На что она нахмурилась и вытерев слёзы пробормотала: — Д-ду… рака к-кусок.       И ударила меня по лицу, отчего я только сейчас понял, что сморозил очередную глупость. Тогда я не придумал ничего лучше, как притянуть её ближе к себе и решительно поцеловал прямо в губы. Отчего Сёко поначалу сильно растерялась такому поведению с моей стороны и снова пару раз ударила меня. Но быстро успокоилась и стала отвечать мне взаимностью. Когда же порывы нежности чуть поутихли, мы просто стояли на этом мосту молча обнявшись друг с другом. — Прости, пожалуйста. Опять я ляпнул, не подумав. Конечно же я тоже… Тоже очень-очень тебя люблю. Правда, понял это, только после того, как спас тебя, когда ты намеривалась прыгнуть с балкона, — признался я на языке жестов. — Прости, что в прошлый раз я тебя не понял. Возможно, тогда и не было бы всего того, что с тобой случилось. И не слушай тех, кто говорит, что ты источник всех моих бед. Совсем наоборот — ты словно пробудила меня от долгого сна. Научила меня дружить, смотреть на мир и видеть людей такими, какие они есть. За это тебе я очень и очень благодарен.       Она улыбнулась, показала всё те же жесты, что и в нашем с ней детстве (сначала на меня, затем на себя, а в конце сцепленные запястья) и спросила вслух: — Дрюзя? Я почесал в затылке, а после ответил: — Знаешь, я тут подумал и решил, что друзей у меня и так хватает.       После чего снова притянул её к себе и крепко поцеловал ту самую единственную и любимую девушку, с которой готов идти хоть на край света. Лишь бы она была счастлива с таким, как я. Но глядя в её бездонные глаза цвета фиалок и видя в них столько любви и ласки, сколько вообще возможно, я был уверен, что всё у нас с Нисимой теперь будет хорошо.