Порочные сыны Дароиды

Молодой парень сладко потянулся и открыл глаза. Сегодня он проснулся даже чуть раньше, чем зазвонил будильник. Светило, уже вовсю освещавшее его родную планету, слегка ослепило юношу. Тот недовольно поморщился и поспешил встать с кровати. Взгляд его тут же упал на двух мальчишек, которые все еще сопели в своих кроватях, находящихся на другом конце комнаты. «Замечательно, — обрадовался про себя юноша. — Значит, конкурентов на то, чтобы занять единственную ванную комнату в доме, меньше.» Утро явно начиналось отлично. Ванная комната, как и ожидал парень, была свободна, так что он мог спокойно привести себя в порядок. Его густые черные волосы были растрепаны и торчали в разные стороны, так что вымыть и уложить их уж точно было не лишним. Имя этому юноше Вард. Он был типичным уроженцем одной из планет межгалактического союза — Дароиды. «Матриархальная планета с высоким уровнем развития технологий, перспективной экономикой, но при этом с довольно низким коэффициентом равноправия…» — именно такое определение давали Дароиде многие справочники межгалактического союза. «…Население — преимущественно гуманоиды, однако существуют и другие эволюционировавшие формы, которые не обладают высоким уровнем развития технологий и не участвуют в межпланетной торговле…» — мог бы прочесть любопытный читатель далее. Дароида всегда была довольно закрытой планетой. Она не поддерживала никаких культурных влияний извне, инопланетникам здесь никогда не были рады. Единственным исключением были торговцы и ученые. Эта планета обладала довольно развитой медициной, позволившей продлить возраст гуманоида до ста двадцати лет, что было прямым следствием высокой роботизированности и приличного уровня жизни; научные разработки Дароиды внушали ужас даже союзным матриархальным планетам. О том, как сильно ненавидели и боялись дароиданок в патриархальном лагере галактического союза, было даже не принято говорить. Это было очевидно. Благодаря своим технологиям они смогли пережить не один ядерный взрыв, справиться с ужасающим уровнем радиации и выжить, поднимая планету из руин. Казалось, для них невозможного не существует. Единственным слабым местом, на которое могли давить противники, все еще оставался низкий уровень равноправия. Местное правительство открыто спорить с галактическим союзом не решалось и в угоду ему — все-таки старалось обеспечить мужчин базовыми правами. Точнее, делало вид, что пыталось преодолеть неравенство: даже либеральные парламентарии регулярно пытались убедить командующую, главу Дароиды, что преобразования в этой сфере приведут планету на край гибели. Ведь все были убеждены, что галактический союз мечтает ослабить Дароиду, чтобы иметь возможность манипулировать этой планетой, которую все так боятся. «Никто не помог нам, когда мы задыхались от радиации, когда умирали наши матери, сестры и дочери, отцы, братья и сыновья…» — эти слова стали мантрой не только для высших эшелонов власти, но и для простых людей, — «…Они желают нам лишь смерти, все их решения — против нас.» Процесс в данной области шел семимильными шагами только на бумаге: в реальной же жизни дароиданцев всех видов мало что поменялось за последние сто лет. Вард был молодым гуманоидом, представителем среднего класса. Недавно он встретил свою двадцать восьмую весну. Это был тот самый возраст, когда любому приличному дароиданскому мужчине уже стоило задуматься о том, чтобы связать свою жизнь с какой-то женщиной. Причем как можно быстрее. После тридцати Вард стал бы точно никому не нужен: разве что престарелым дамам, которым захочется вновь опробовать молодого тела. Однако самому Варду пока было откровенно плевать на пугающую перспективу: он привык жить сегодняшним днем. Когда волосы на голове, наконец, были собраны во что-то лицеприятное, юноша вышел из ванной. Ему нужно было спуститься к столу, за которым, наверное, уже собралась вся его огромная семья. Опаздывать к столу совсем не хотелось: тетя Ирэн, глава этого дома, и так будет журить его, сетуя на то, что Вард совсем не задумывается о своем будущем и женитьбе. Давать же женщине новые поводы наругать нерадивого племянника Варду совсем не хотелось. Проходя мимо столовой, Вард отметил, что женщины к завтраку пока не спустились, хотя почти вся мужская часть дома уже была в сборе. Рен, младший брат Варда, и кузен Арти о чем-то весело переговаривались, помогая дяде Дрейку, мужу Ирэн, готовить завтрак на всю семью. Рен и Арти были ровесниками, пятнадцатилетними подростками. Хоть они и были кузенами, мальчики были ужасно похожи друг на друга: как внешне, так и внутренне. Шумные, взбалмошные, они были теми, кто всегда умел создать суетливую атмосферу в доме. Эти парни все делали вместе. Вот кто уж точно в этой семье был не разлей вода. Вард даже слегка ревновал брата к кузену: все-таки Рен был единственный человек, кого он считал своей семьей. И который не покинул его в отличие от других. К тому времени, как в столовой появились Ирэн и ее дочь Элен, все были в сборе. Даже дед Варда — Джейкоб — встал ни свет ни заря и впервые за долгое время решил не пропускать завтрак с семьей. Строгость, неукоснительное следование традициям и соблюдение субординации не только на работе, но и в семье были очень важны для дароиданцев. Многие, в особенности закостенелые консерваторы, на полном серьезе заявляли, что именно это помогло дароиданскому обществу достичь таких высот в различных областях жизни. Поэтому и за столом всегда был строгий церемониал. Во главе стола тут же села глава дома — тетя Ирэн. Ее дочь села за другой конец стола — она была наследницей, следовательно, должна была сесть прямо напротив своей матери, нынешней главы дома. Опосля женщин все мужчины также смогли примоститься для того, чтоб начать завтрак. Ирэн начала трапезу. Во время еды на Дардоиде глава дома обычно расспрашивала домочадцев об их проблемах, тревогах, успехах. Остальным членам семьи, особенно мужчинам, следовало же быть скромными и исключительно отвечать на вопросы главы дома. Женщина общалась со своей дочерью. Обсуждались какие-то финансовые проблемы, которые совсем не интересовали юношу. Вард же ждал своей очереди — он понимал, что успехов за ним не числится, зато косяков хоть отбавляй. Вряд ли он услышит что-то приятное от тети сегодня. Почувствовав на себе тяжелый взгляд главы дома, Вард чуть не подавился. Он поднял голову и посмотрел на женщину. — Вард, — голос Ирэн выражал неудовольствие. В принципе, юноша и не ожидал, что будет иначе. — Вард, — повторила Ирэн еще раз имя племянника, — Что насчет предложения дома ли Камов? Ты подумал об этом? Как и думал юноша, женщина завела старую шарманку про женитьбу. Глира ли Кам заинтересовалась Вардом. Пока что официального предложения о женитьбе не было, но Глира всеми силами давала понять, что ей бы хотелось, чтобы этот юноша стал ее мужем. Вард же этого не хотел нисколько: ему было страшно даже подумать о том, что он навеки будет принадлежать женщине, к которой не чувствует ровным счетом ничего. От одной мысли о том, что он окажется с ней в постели, Варда почему-то тошнило. Ему никогда и никто не нравился: ни один человек не мог пробудить в нем хоть какие-то чувства, хотя бы издалека напоминающие страсть или любовь. Юноша предпочитал оставаться одиноким. Так ему было комфортней. — Нет, — твердо ответил Вард.  — Мой ответ остался тем же. Ирэн закрыла глаза и слегка запрокинула голову назад. Кажется, она была взбешена упрямством племянника, по своей глупости отказывающегося от выгодной партии. Это просто выводило женщину из себя. — Идиот, — почти прошипела она. — Просто идиот. Скорее всего, Ирэн бы сейчас просто промолчала и начала разговаривать с другим членами семьи, если бы Джейкоб не решил бы вставить свои пять копеек в этот разговор. — В наше время тебя бы даже не спросили, — сказал мужчина. — И правильно бы сделали. Много ты понимаешь в свои-то годы. Такая женщина великолепная сама предложила тебе покровительство, а ты носом воротишь. Умная, интеллигентная, из приличной семьи — что тебе все не нравится? Для Варда этот разговор не сулил ничего хорошего. Опять вся семья будет настаивать на том, чтобы юноша, наконец, принял предложение ли Кам. — Папа, — обратилась Ирэн к Джейкобу, — я не знаю, что с ним делать. Честно, у меня руки опускаются. — Все потому, что не воспитываешь его, — ответил мужчина кряхтящим голосом. — Я, конечно, понимаю, что это не твой ребенок, но все же он находится под твоей ответственностью: Кида отправилась к Сестрам, надеюсь, душу ее они приняли наилучшим образом, Калебу же ты сама дала возможность жениться во второй раз. А тот и рад был скинуть детей на кого-то. Ему лишь бы была возможность полизать кому-то, детьми он вообще не интересуется. Так что, раз ты сама взвалила на себя эту ношу, тебе нужно нести ее достойно, как настоящей женщине. Вард опустил голову. Он ужасно не любил, когда дед начинал говорить о его отце, как о каком-то отбросе общества. Вард все еще верил, что у отца были свои причины согласиться на брак с женщиной, не желавшей даже знать его детей. Такое ведь случается нередко. Возможно, отец считал, что его сыновья и так достаточно взрослые, поэтому может их оставить одних. Конечно, он иногда навещает их. Вард готов был поклясться, что, если бы не Джейкоб, вечно оскорбляющий своего сына, папа приходил бы почаще. Может, ему самому, как взрослому человеку, не так уж и нужен отец, но Рену, находящемуся сейчас на пике подросткового возраста, он был нужен. Но при этом Вард считал, что винить его отца другим членам семьи было просто не за что: Ирэн ведь заранее знала, что Калеб покинет дом один, оставив своих детей на шее сестры. Так что тетя сама подписалась на это. Больше всего Варду не хотелось, чтобы все это слышал Рен. Такие слова о единственном живом родителе было больно слышать даже взрослому Варду; а каково неокрепшей подростковой психике брата, он даже представить не мог. — Вард, — игнорируя слова отца, мягко сказала Ирэн, — если тебе нравится какая-то другая женщина, просто скажи. Я попробую поговорить с ней о тебе. Честно говоря, я боюсь за тебя. С твоей, давай признаемся честно, не самой лучшей репутацией никто лучше, чем Глира, тебе не светит. Более того, даже тот факт, что Глира обратила на тебя внимание — это уже успех. Как же Варду все это надоело. Он готов был прямо сейчас разрыдаться от давления, которое на него оказывали окружающие. Ирэн, возможно, сама того не замечая, задела его за больное. С одной стороны, тетя была права. Его репутация была довольно сомнительна. Да, в свое время его действительно спасли только служебные связи тети от позорного клейма шлюхана. Хоть оно было и совсем незаслуженным. Но тетя была права: никто не посмотрит на такого, как он. Да, предложение Глиры, наверняка, было единственной возможностью для него не остаться старым юношей. И от этого было больно. Больно, потому что Вард осознал, что у него, по сути, нет выбора. Рано или поздно он все равно сдастся под напором окружающих. Рано или поздно он все равно позволит именно этой женщине надеть на себя ошейник. Если б только была жива мать, она бы подсказала, как ему быть. Если б только рядом был отец. — Вообще не понимаю, — вдруг донесся насмешливый голос деда. — С чего такая девушка запала на него? Мало того, что не обладает никакими достоинствами: ленивый, косноязычный, глупый. Так он же уже давно не девственник. И об этом знают все. Это стало точкой кипения. Больше выслушивать оскорбления Вард не мог. — Помолчи, пожалуйста, — Вард все-таки не выдержал. — Почему ты меня выставляешь непонятно кем перед всей семьей? — юноша зло взглянул на деда, — Меня изнасиловали. Я ничего не делал по своей воле. — А, то есть, теперь то, что ты нажрался вхлам, и тобой воспользовались, называется изнасилованием? — съязвил тут же дед. — Наверняка, язык твой изо рта вырывали и сами себе по клитору водили. Нервы Варда не выдержали. Он просто зарыдал. Юноша столько пытался забыть свой позор. И он бы, наверняка, забыл, если бы этим одним проступком его не попрекали всю жизнь. Вард не помнил ту ночь. Его напоили и поимели. Стыдно. Записали все на камеру и обещали распространить. А он, вместо того, чтобы бежать к отцу или тете Ирэн с криками о помощи, повелся на провокацию. Боялся, что в семье его начнут презирать. Хотел разобраться сам. Одна из насильниц обещала, что удалит видео, если парень вновь отлижет ей. И, благо, тетя Ирэн работала в правоохранительных органах и смогла с помощью своих знакомств замять это все, добившись того, что суд действительно признал, что это было изнасилование. Что было бы иначе, Вард даже боялся себе представить. Истерика с головой захлестнула Варда. Соленые горькие слезы все лились, неприятно увлажняя кожу. Хотелось просто исчезнуть, умереть, не существовать. — Отстаньте вы от него, — слегка раздраженно сказала Элен. — Хватит его обвинять в том проступке. Он же сам себя ненавидит за это. Неужели вы не видите? Зачем вы бередите старую рану? Проигнорировав неодобрительный взгляд матери, девушка встала и подошла к кузену. Вард всем сердцем хотел остановить свою позорную истерику, не показывать, как сильно его ранят эти упреки, но у него ничего не получалось. Наоборот — он непроизвольно зарыдал еще сильнее и громче. Элен обняла Варда и помогла ему встать из-за стола. Девушка решила помочь кузену прийти в себя, увела его подальше из столовой. Завтрак заканчивался ужасно. Все сидели в тишине, боясь проронить хоть слово. Даже Джейкоб почувствовал себя виноватым в том, что перегнул палку и довел внука до слез. Он бесцельно водил вилкой по тарелке, будто пытаясь собраться с мыслями. Мрачная тишина повисла над семьей Ирэн ли Гран.