Демоны ищут тепло и участие

Полная луна возвышалась средь россыпи звезд, освещая холодным светом воды Алтиссии. Пробиваясь сквозь тюлевые занавески, висящие на окне комнаты Лунафрейи. Сама Оракул сидела напротив окна, отрешенно глядя на водную гладь. Тишина заполнила покои Оракула и вот-вот, казалось, что начнет выливаться через край, наполняя собой остальной мир. Выйдя из оцепенения, Луна поднялась с кресла, но чуть шатнувшись, ухватилась за подлокотник и, когда головокружение прошло, подошла к зеркалу. Отодвинув лямку платья, провела рукой по двум маленьким шрамам на надплечье. До сих пор никто кроме Джентианы не знал об этих ранах. Случилось это в небольшой деревушке вблизи станции «Картаника», почти год назад. Оракул пришла туда для излечения жителей. Но в итоге сама стала жертвой нападения демона. Понимая что после его укуса и сама обратиться тьмой Лунафрейя просила Шестерых дать ей силы исполнить свое предназначение. На утро Джентиана принесла девушке подвеску с полумесяцем. - Она будет сдерживать тьму внутри тебя, - сказала Посланница, застегнув украшение на шее Оракула. Но, несмотря на столь щедрый дар от богов, Луне не становилось лучше. С каждым днем сдерживающие чары действовали все меньше. Демонический голод возрастал, пытаясь подчинить сознание Оракула, подавить ее Свет. Лунафрея понимала, чем закончится пробуждение Левиафан. По крайней мере, она надеялась на такой исход, ведь считала: лучше смерть, чем жить в демоническом обличии. *** Ноктис почти победил. Почти одолел Гидрею, но рухнул без сознания рядом с ней. Оракул из последних сил приблизилась к Ноктису, превозмогая боль, прочла лечащее заклинание. Но в сердце что-то предательски ёкнуло, когда склонившись над принцем, думала лишь о том, как вкусна бы была его кровь, вонзи сейчас она в него зубы. Лунафрейя сжала в руке свой кулон – оберег от тьмы, моля себя найти в себе еще немного света. На защиту принца призвался Титан. Архей громадной стеной встал меж Ноктисом и Левиафан. Рана брала свое. Забирая последние силы, но вместе с тем принося долгожданное облегчение. Луна вложила Кольцо Люциев в руку принца и, закрыв глаза, очутилась на поляне силлецветов. Небо над головой было затянуто тучами, а воздух пропитан тревогой. Лунафрейя огляделась, в надежде увидеть вдалеке знакомую с детства обстановку, но вокруг была лишь бесконечность цветов. Куда бы и сколько бы она не шла, ничего не менялось. На этой поляне Оракул была одна. *** Ноктис открыл глаза, вокруг была беспроглядная тьма. Вытянув руку вперед принц не нашел никакой преграды, так и побрел в поисках выхода или хотя бы входа. Принц брел уже целую вечность, но, похоже, ни времени, ни пространства в этом месте, чем бы оно ни было, не существовало. А он все шел по невидимому полу, без остановки. Нокт точно знал: кто-то наблюдает, кто-то крадется за ним, прислушиваясь к его дыханию, повторяя его шаги. Ноктис не хотел быть догнанным и чем еще хуже – пойманным. Кто знал, что за тварь преследует(?) его. Ноктис ускорил шаг, без надежды выбраться. И резко остановился. И вот оно доказательство. В тишине и беспробудной тьме раздался еще один, не его шаг. Принц отчетливо слышал его. И тут-то он понял. И тут-то он вспомнил. Один из самых пугающих кошмаров детства. Когда от страха уснуть и снова увидеть этот кошмар слезно просил Игниса остаться с ним, просто быть рядом пока Нокт спит. И сейчас он снова был здесь. С кем-то преследующим его уже слишком давно. Но сейчас принц вырос. Принц видел и побеждал множество таких жутких тварей, которые ему и не снились. Ноктис развернулся на звук шагов, которые после не прекратились. В попытке призвать оружие провел рукой по, казалось, осязаемому воздуху, и о чудо, его меч, который был подарен на шестнадцатилетние уверенно лег в руке. «Просто еще один бой», - мысленно успокаивал себя Нокт. И тут под ногами прошуршало нечто маленькое и пушистое. Старый друг, появляющийся в каждом кошмаре, тоже был рядом. Фенек придавал уверенности. Хотя бы в том, что еще жив и есть шанс вернуться назад. *** Его глаза открылись. Шумно вдохнув, Нокт поднялся на кровати. Тело ныло, словно пересчитал им все ступени в Цитадели. Неподалеку в кресле сидел Игнис, и лишь услышав пробуждение принца, поднялся и неуверенным шагами направился в его сторону. Если бы только Игнис мог видеть, он бы сразу понял, он бы заметил изменения во взгляде его друга. Ничего бы не укрылось от внимания камердинера. - А Луна? – неуверенно спросил Ноктис. Он не хотел слышать ответ. Он боялся услышать нечто ужасное и лишь сильнее сжал в руке оставленное Лунафреей кольцо. *** Внутри все буквально кипело и бурлило, когда Гладио на повышенных тонах в очередной раз попытался что-то доказать. Мол, кому сейчас жить легко? Сказав в адрес Щита что-то нецензурное, принц развернулся и вышел из вагона. Сжал кулаки, пытаясь успокоиться, но то не помогало. Чем больше Нокт пытался избавиться от злости, тем сильнее она росла в нем, норовя вытеснить здравый смысл. Больше всего принцу хотелось вернуться назад и со всего размаха, а лучше с телепорта, врезать Гладиолусу. - Эй, Нокт! – обратился к принцу Промпто, как всегда веселый, это тоже начинало бесить. Ноктис повернулся на зов. Но друг лишь опешил, видя ярость на его лице. Принц, заметив это, вошел в купе и закрыл дверь. До «Картаники» доехал в одиночестве. На станции пришлось выйти наружу. Игнис говорил про еще одну гробницу на ближайшем болоте. Спустившись со станции люцианцы отправились за очередным королевским оружием. На Мальборо принц неплохо выпустил пар, но злость не отпускала. Зайдя в гробницу Ноктис потянулся за очередным оружием, но на удивление оно пополнило арсенал принца с алым отсветом, впрочем, весь оруженосец сменил свой цвет. В обсуждении этого феномена Ноктис не участвовал. Пару раз наорал на Промпто за предложение остановить поезд в Тенебре и за какое-то не очень умное предположение изменения цвета Оруженосца. *** Оставив своих друзей биться с полчищем демонов, без зазрения совести и хоть капли беспокойства Ноктис отправился на лифте вниз за кристаллом. Канцлер что-то вещал про это, пытаясь убедить принца в неминуемой смерти товарищей, но к своему удивлению на это заявление Ноктис ничего не почувствовал. И вот он – Кристалл – цель его путешествия. Буквально на расстоянии вытянутой руки. Сейчас все будет кончено, тьма будет уничтожена. Ноктис вытянул руку, словно пытаясь тем самым втянуть в себя силу Кристалла. Злость становилась все больше. - Пожалуйста, - проговорил он, превозмогая желание вдарить по Камню мечом, в попытке разбить его, - помоги мне уничтожить демонов. Лишь Ноктис произнес это, Кристалл потянул его в себя, будто сам решил поглотить принца. Тут же послышался голос Ардина, он приближался к Избранному и Кристаллу и ничего хорошего это не предвещало. Свет Кристалла окутывал принца, но лишь доли секунды. Сначала яркое светлое свечение стало темнеть, после и вовсе превратившись в черные лучи больше напоминавшие щупальца. Кристалл, казалось, с болью для себя изверг принца обратно и потух. Ноктис поднялся на ноги. Глаза его светились огнем. Ардин попятился назад, в попытке спастись. Нокт призвал Идеальный клинок, и моментально в одну телепортацию приблизился к канцлеру, но заместо удара мечом со всей силы нанес удар в нос канцлера. Вместо крови хлынула черная жижа. Ноктис сбил Ардина с ног и сев на него сверху, принялся бить сильными ударами по лицу. Вся копившееся в принце тьма вырвалась на свободу, поглотив сознание Избранного. Ноктис призвал Идеальный клинок, вонзил его в сердце имперского канцлера. Поймав его последний вздох, поднялся тяжело дыша. Утер лицо от черной крови Ардина и воспользовавшись силой Кольца Люциев, отправил канцлера в небытие. Оставалось только понять, что делать с Кристаллом. И найти Луну, ведь ни Игнис, ни власти Аккордо не смогли дать внятный ответ о судьбе Лунафрейи. *** Темные тучи над головой Оракула сгущались, погружая тревожную темноту место, где она находилась. Загробном миром или чем-то подобным назвать его Луна не могла. Ведь в ее представлении мир мертвых был бы менее тревожным, а главное демонический голод бы отпустил. Но он очередной раз напомнил о себе сильным головокружением и звоном в ушах. В сознании Лунафрейи всплыли воспоминания о приятном запахе крови от упавшего рядом с ней, в битве с Левиафан, принца. Его тонкая, нежная кожа, на которой бы надолго оставались синяки от укусов, без применения лечащего зелья. Головокружение и звон усилились. Если она сейчас не поддастся голоду, то потеряет последние силы. Мир вокруг погрузился в ночной полумрак. И лишь теперь, вдалеке показался красный огонек надежды. Он как маяк манил Оракула к себе. Из последних сил она поднялась и побрела в направлении своего неведомого маяка. Все сливалось перед глазами. Превращаясь в однородное вязкое месиво, норовя схватить цветком силлицвета за лодыжку, обвиться вокруг ног и не дать сделать ни единого шага. Тянясь все выше, в попытке покрепче ухватиться, врезаясь в плоть, оставляя болезненные линии, словно ожоги. Мир пытался сделать все, чтобы Оракул не добралась до неизвестного красного сияния. Несмотря на боль Луна продолжала идти навстречу огню. На свет своего маяка. Временами не понимая в какой он стороне, в страхе потерять единственную путеводную нить она оглядывалась, а мир вперед ее глазами, казалось, расплывался еще сильнее. Среди бесконечных дебрей силлицветов, выросших за мгновение выше нее самой, Оракул вышла к входу в пещеру. Тонкая извилистая тропа, выстланная синими цветами, уходила в самую глубину ущелья. Оракул провела рукой по каменной стене пещеры, и тут же, по стенам с тихой и отчего-то знакомой мелодией побежал изумрудный огонек. Волнами от кончиков пальцев, задевающих камень, разошелся по стенам ущелья, и где-то глубоко внутри исчез. Лунафрейя дотронулась до стены еще раз и все повторилось. Оракул неуверенно сделала шаг вперед, наступая, как оказалось босыми ногами, на синеву лепестков. С каждым шагом спускалась все ниже, не убирая руки со стены, и пытаясь узнать мелодию бежавшего по камням сияния. В какой-то момент Луна остановилась. Всматриваясь в каменистую кладку, на которой все тем же изумрудным светом выстраивался орнаментный череп. Оракул подняла руку, в попытке дотронуться до рисунка, но светящиеся линии погасли, оставляя узор шрамами на камне. Вновь дотронувшись до стены, девушка неуверенно зашагала дальше. Лепестки начали впиваться ей в ноги, словно пытаясь предупредить, не дать Оракулу спуститься вниз. "Он избрал благочестивую деву..." Из изумрудных волн сложились слова, будто упрекая Оракула в той тьме, что мучила ее. "…и наделил ее силой звезд..." - эти слова громом звучали в ее голове, произнесенные явно не ее голосом. Не в силах удержать внимание на этом голосе Оракул продолжила спускаться вглубь ущелья. Стараясь не смотреть на стены, чтобы не видеть надписи и рисунки. Пытаясь не слышать мелодию, исходящую от стен. Но чем больше она пыталась игнорировать окружающие ее знаки, тем сильнее впивались лепестки силлицветов в ее ступни. Оставляя за собой алые следы. Превозмогая боль, из последних сил, Луна сделала еще пару шагов и оказалась на большой заснеженной поляне. Снег приятно охлаждал раны, оставленные цветами. Вокруг кроме снега и замороженных камней не было ничего. Тупик. Без возможности вернуться назад - сил не осталось. Демонический голод разрывал на части остатки сознания. Оракул рухнула в снег и, жадно дыша, закрыла глаза, без попытки пошевелиться. "...хранит в себе души былых королей... управлять энергией Кристалла - ценой собственной жизни" - пробилось сквозь затуманенное сознание. Рядом послышались шаги. - Ноктис, - прошептала она одними губами. Девушке так хотелось хотя бы раз увидеть ее возлюбленного. Луна открыла глаза, в надежде, что увидит пришедшего за ней принца. Где-то совсем высоко, в темноте, сверкнули два ярких огонька, словно глаза бездны они всматривались в Оракула и найдя отражение свей же тьмы - погасли. На мгновение все прояснилось. А после, словно водой ледяной окатило. И моментально утянуло вниз: в холодное и вязкое. Оракул сопротивлялась недолго. Погружаясь глубже, она потеряла последние мысли и свой маяк.