Hunter

      Поздняя осень. На улице льет, как из ведра, размывая и без того ужасные ухабистые дороги. Юнги смотрит в окно и взглядом провожает сорвавшийся с дерева лист. Дует сильный ветер, что просачивается сквозь широкие щели в старом окне. Над небольшой деревней нависла черная туча, что напоминает грязное ватное одеяло. Холодно. Мокро. И одиноко. Мужчина, что сидит на кухне за небольшим деревянным столом, лениво зачеркивает простым карандашом очередной сектор на карте. Опять мимо. Мин тяжело вздохнул и откинулся на спинку старого стула, что предупреждающе заскрипел от навалившейся тяжести. Около двух лет назад в здешних лесах появилось одно необычное животное. Вся его необычность, по сути, заключалась в том, что оно просто не обитает на данных территориях. Он тут один. Огромный тигр, что раза в два крупнее того, что мы привыкли видеть в зоопарках или цирках. Те, кому удалось издалека увидеть то шикарное и грациозное животное, утверждали, что шерсть на вид, словно шёлк, а глаза по цвету напоминают янтарь. Юнги — охотник, и для него дело чести поймать этого тигра. Но тот, словно издевается. Не уходит никуда, гуляет где-то неподалеку, (следы огромных кошачьих лап говорят сами за себя) но не попадается ни на одну ловушку.       Сначала Юнги понадобилось полгода, чтобы раздобыть как можно больше информации об этом тигре. И теперь уже год как он пытается выйти на след этого поистине умного животного. Другие бы уже не один раз попались на умело расставленные ловушки в лесу, но только не этот.       Охотник встал резко со стула и направился к выходу, предварительно накинув на плечи дождевик. Ноги то вязли в грязи, то разъезжались в разные стороны. Холодный осенний ветер задувал под теплый вязаный свитер, вынуждая бледную кожу покрыться мурашками. Ледяной дождь хлещет прямо в лицо. «Отвратительно», — думает охотник, но упрямо продолжает идти в сторону леса. Могучие верхушки сосен склоняются под натиском ветра, а уже мокрые насквозь разноцветные листья кружатся в непримечательном танце, то поднимаясь вверх, то резко ухая вниз. Вокруг всё окончательно померкло, оставляя свои яркие поляны, купающиеся в лучах солнца, в воспоминаниях местных жителей. Летом здешние места прекрасны. — Черт бы побрал эту кошару, — продолжает бубнить себе под нос мужчина, переваливаясь в очередной раз через поваленное дерево.       Зачем он поперся в такую погоду в лес — Юнги сам не знает. По радио вещали о сильных порывах ветра и рекомендовали оставаться дома и не выходить без особой на то надобности на улицу. Местные жители честно сидят в своих хижинах и даже не думают о такой глупости, как слезть с теплой печи, дабы испытать силу природы на себе лично.       В деревне не бывает дней, когда нечем заняться. Например, сейчас, кто-то готовит, кто-то вяжет теплые вещи к зиме, что в этом году обещает быть суровее, нежели в прошлом. А кто-то вычищает свой дом от грязи. Один Юнги сейчас стоит посреди поляны и нервно озирается по сторонам. Он готов поклясться, что именно здесь оставлял свою ловушку на зайца. Он даже видит ту небольшую ямку, что собственными руками выкапывал, но самой ловушки нет. Резкий порыв ветра пригибает слегка тонкие ветви кустов дикой малины к мокрой почве. Всего на секунду, но этой секунды было достаточно, чтобы увидеть яркое оранжевое пятно. Охотник схватился за нож, которым только что грибы срезать, но уж точно не от самого крупного в своем роде тигра обороняться. Тем не менее, лучше уж хоть что-то, нежели совсем ничего.       Зверь не выходит. Юнги охотник достаточно опытный и смелый, но всё равно медленно пятится назад, в противоположную сторону от животного. Сейчас Мин слишком уязвим. Мужчина аккуратно, без лишнего шума, продолжал отступать, но после тихого рыка где-то сбоку, подрывается с места. Из-за склизкой грязи он периодически пробуксовывает на месте, накреняясь вперед. Каждый раз, выставляя вперед руки, дабы избежать падения. Юнги продолжает бежать, начиная спотыкаться обо всё подряд. Сучки больно бьют по лицу, но на данный момент куда важнее выбраться из леса. Если он сможет добраться до дома, то не пропадет. Охотник чувствует себя зайцем, что убегает от лисы. Сердце бешено колотится где-то в глотке, от чего подступает противный ком тошноты. Он чувствует себя униженным. В висках начинает пульсировать боль от длительного бега и психического перенапряжения. Ему бы сейчас остановиться и посмеяться. Тигр тоже хищное животное. Он тоже охотник по своей натуре, только вот в данной ситуации Мин находится не на своей территории. Оттого и является жертвой. С каждой секундой хочется рассмеяться всё больше, потому что животное явно играет, издевается над человеком. Юнги слышит, как тот бежит следом. Он замечательно понимает, что зверь бы поймал его уже раз сто.       Пробегая мимо очередного дерева, охотник слишком поздно вспоминает, что оставил здесь капкан. Мгновение, и он валяется на земле, шипя от острой боли в левой ноге.       Он задыхается, сердце бьется в груди, словно бабочка, что посадили в банку. Только бьется та с неимоверной силой. Складывается впечатление, что ещё немного, и сердце просто проломит ко всем чертям грудную клетку и вывалится прямо на мокрую и холодную землю, что, точно ковром, укрывают иголки хвойных деревьев и старые листья. Тигр мягкой поступью приближается к охотнику. Юнги лежит и смеется. Хотел убить он, но получилось всё с точностью, да наоборот. Попасть в собственный капкан, разве не глупость?       Тигр медленно подходит к мужчине, продолжая рычать. Почему-то только сейчас Юнги задумался о своей жизни. Неужели так у всех бывает, когда на тебя смерть смотрит своими янтарными глазами?       Мину было юбилейных двадцать пять лет. Казалось бы, жизнь только начинается. Но у мужчины порой складывалось впечатление, что она уже закончилась. Почти все его знакомые уже женились и завели маленьких. И не то, чтобы Юнги не хотел заводить семью, просто он морально не был готов к тому, что будет зависеть от кого-то. Ему было крайне сложно перестроиться на новый лад, где он перестанет быть один, и где не будет «я» и «моё». Вместо этого будет «мы» и «наше». И что было самым главным для него, так это то, что кто-то будет зависеть от него. Что он будет кому-то нужен. Кому-то будет нужна его помощь, забота и ласка. Что будет кто-то, кого он должен будет защищать и оберегать. Для Юнги, охотника со стажем, казалось чем-то невозможным стать мягче и добрее. Для семейной жизни он слишком долго жил один. Чувство и сама нужда в самостоятельности плотно засели где-то глубоко внутри него. И от этого складывалось впечатление, что его жена не сможет вынести его черствость, его желание к мнимому идеалу, когда в доме всего по минимуму и ничего не мешается.       Женщины слишком нежные и мягкие. Им нужна любовь, уют и тепло. В дальнейшем любая девочка, не говоря уже о взрослых и зрелых женщинах, хочет иметь своего собственного ребёнка. Частичку неё самой и её любимого. О каких детях тут вообще может идти речь, если у заядлого холостяка дом на добром слове держится? Ему просто некуда вести своё семейство. Что для жены, что для ребёнка, нужны специальные условия. Взять бы все тот же самый злосчастный уют. В доме охотника тоскливо и слишком темно. А начиная с заморозками, — в доме становится холоднее, чем на улице.       Возможно, виной всему является одичалость мужчины. После того, как Юнги уехал из своего родного города в деревню, связь с родителями потерялась. В прямом и переносном значении. Во-первых, у мужчины не было времени на то, чтобы позвонить и спросить своих родителей о их самочувствии или о чем-то новом. Во-вторых, в той глуши, что он жил, мобильная сеть практически не появлялась. А если и случалось подобное чудо, так только в ясный день и то, с перебоями.       Охотник смотрит перед собой и не моргает. Если уж умирать, то быстро. И отчего-то в груди так спокойно стало. Вот была бы у него сейчас семья, и что? Получается, что он оставил бы их одних на произвол судьбы. Оставил бы без кормильца.       Животное подошло почти вплотную и, чуть склонив голову в бок, посмотрело на раненую ногу. Юнги в тот момент показалось, что полосатый насмехался над ним, одним своим взглядом говоря «ну и кто из нас тут попался?» Посидев ещё пару секунд перед человеком, тигр развернулся и ушёл.       Охотник пытался раскрыть ловушку, но та намертво вцепилась в его ногу. Он собственными руками утягивал механизм, дабы животное случайно не вырвалось. Непроизвольно вспомнилась пословица: «Не рой яму другому — сам в неё попадёшь». В очередной раз захотелось громко рассмеяться из-за комичности всей ситуации. И Мин бы посмеялся, если бы не было так грустно.       Дождь продолжал лить; плащ с него сорвало ещё при беге. Уже битый час он сидел на мокрой земле, мелко потряхиваясь от холода. Ветер пробирал до самых костей, от чего казалось, что все органы сжались в один тугой комок, лишь бы стало теплее, хотя бы на каплю. Губы посинели, а мышцы уже начало сводить от того, как сильно мужчина напрягался, пока его трясло.       Шанса на спасение не было. Никто из местных жителей не знал, что он ушёл из дома в такую погоду. Да и со знанием бы не отправились никуда, пока буря не стихнет.       Сколько ещё прошло времени Юнги не знал. Ровно так же, как он не знал, когда успел потерять сознание. Проснулся от того, что кто-то пытается раскрыть капкан, от чего левая нога слегка покачивалась. Охотник завыл волком, когда капкан резко дёрнули, раскрывая. Нога сильно опухла, от чего резиновый сапог казался мал. Боль в ноге была просто адская, поэтому при всём желании скорее попасть в свою хижину и завалиться на старую и жесткую кровать, он бы просто не смог.       Застонав от боли, когда спаситель начал ощупывать раненую конечность, охотник приподнял голову, смотря на молодого парня перед ним. Явно не из их деревни. — Спасибо, я сам дальше, — прохрипел старший, сразу прикидывая в голове что у него дома есть от простуды.       В ответ он услышал тихий смешок. Юноша молча поднял Юнги и, завалив того себе на плечо, направился к выходу из леса. И Мин был бы и рад возразить, мол, чего это его тут, как принцессу какую, на руках носят. Он — мужик, причём явно старше. Но дикая усталость и боль во всем теле сыграли свою роль.       Шли молча и медленно, потому что юноша боялся трясти лишний раз пострадавшего, заботясь о его ноге. В каждом движении младшего сквозила раздражённость. Спина у того накаченная и напряжённая, и сам парень, как камень. Юнги бы и рад заговорить, да только горло саднит так, что застрелиться можно. Дома как раз лежит заряженный револьвер.       Находясь на самой границе между реальностью и бредом, охотник не заметил, как его дотащили до дома и не самым аккуратным способом скинули на кровать. Поджав ноги ближе к себе, тот желал только о сне, в котором бы не было так хреново. Молодой юноша направился на кухню, пытаясь найти хоть что-то, дабы облегчить участь охотника. Не найдя ничего, просто затопил печь посильнее и поставил греться чайник. Вернувшись в комнату, начал стягивать мокрые тряпки с по-прежнему трясущегося тела. Обтерев Юнги сухим полотенцем и натянув на него сухую одежду, юноша вернулся на кухню.       С каждым разом Мину становится всё хуже и хуже. Сомнений в том, что он заболел, не осталось. Нужно ехать в город, вот только тут сразу возникают два вполне себе логичных вопроса: как и на чем? Задумавшись буквально на пару минут, Юнги умудрился заснуть, только самую малость удивляя того, кто спас. Ноги ему парили уже после.       Проснулся охотник в, мягко говоря, ужасном настроении. Суставы по всему телу нещадно ныли и скрипели, глотать было до такой степени больно, что слезы начали скапливаться в уголках лисьих глаз. Легкие горели каждый раз, когда мужчина начинал задушенно кашлять. Как бы не была затоплена печь, все равно было дико холодно, от чего зуб на зуб не попадал.       Через некоторое время в дом кто-то зашёл. Юнги напрягся, пытаясь встать, но не смог. У него просто не было на это сил, так ещё и голова норовила расколоться на две части. Тихой поступью в комнату зашёл вчерашний незнакомец, что все так же, молча, ходил из одного угла к другому, шурша пакетом, что принёс с собой.       Почти три недели юноша выхаживал охотника, но так и не проронил ни единого слова. Только смотрел иногда с нескрываемым интересом, но все той же раздражённостью на дне карих глаз.       На улице уже выпал первый снег, припорашивая грязные улицы. Лёгкий морозец сковал местные речку и пруд. Совсем скоро начнётся зима, а вместе с ней и жалкие попытки Юнги не окочуриться. Мысли о том, что было бы неплохо починить дом, достаточно часто появлялись в его голове, но так и не задерживались там надолго. Холодный, но свежий воздух, пробирался сквозь все те же щели в старом окне. Незнакомцу очень быстро это надоело и он, найдя какие-то тряпки и полотенца, утеплил, если так можно вообще сказать, окно. Все эти неполные три недели он был рядом и выхаживал, но на вопросы не отвечал. В какой-то момент Мин подумал, что тот глухой или немой, а, может, и все вместе, но тот явно все слышал. Даже не так. Тот просто шикарно все слышал. В один из дней охотник не удержался от комплимента. — У тебя просто потрясающий слух, как у кошки, например, — на что незнакомец лишь в очередной раз усмехнулся.       Когда Юнги уже выздоровел, то неожиданно понял, что привязался к этому хмурому и вечно раздражённому парню. Мин слишком долго был один, чтобы теперь упускать того, кто смог добиться его расположения, даже не пытаясь.       Настал тот день, когда парень собрался уходить из дома, но Юнги его остановил, буквально хватая того за руку уже в самых дверях. — Ты больше не придёшь, верно? — юноша лишь слабо улыбнулся одним уголком рта. — Может, хотя бы скажешь своё имя? Я не верю, что ты немой.       Около минуты молча смотрели друг другу в глаза, пока тишину не разрезало тихое, чуть хриплое «Чимин». Юнги тогда заулыбался впервые за долгое время. Он выглядел таким счастливым, что вечно хмурый и всем недовольный парень даже смутился немного. — Чимин, не уходи, пожалуйста, — прошептал охотник, смотря куда-то в сторону. — Давай поговорим? — О чем? Об этом ли? — спросил тот чуть грубо, не глядя кивая в ту сторону, где на стене висели шкурки животных.       Какое-то время вновь стояли молча, пока до Юнги не дошло. — Погоди, ты из этих, по защите прав животных? «Грин пис», не? — Зачем тебе это надо? — ответил вопросом на вопрос. — Деньги, — коротко и ёмко. — Что-то не заметно, чтобы они у тебя были. — Точно «Грин пис», — пробубнил себе под нос охотник, разворачиваясь в сторону кухни. — Будешь чай?       Прошло ещё четыре месяца. После того разговора Чимин ушёл, больше не приходя.       Морозная зима закончилась, уступая место весне. Местами до сих пор лежат высокие сугробы, но где-то уже проглядывают кусочки чёрной земли. Воздух холодный и пахнет чем-то чуть сладковатым.       Юнги не то, чтобы скучает, но парня ему не хватает. Он слишком сильно и быстро прикипел к нему, чтобы так просто отпустить. Чимин слишком своенравный и свободолюбивый. Он никогда не засиживался надолго у Мина дома. Достаточно часто уходил, но минут через тридцать возвращался обратно. Юнги не то, чтобы любил хотя бы раз, но, кажется, этот юноша прочно засел у него в сердце. — Неужели я гей? — прошепчет в один из тоскливых вечеров себе под нос. Опять холодно и одиноко.       Как-то, стоя в очереди в местном магазинчике, к нему подошёл старый сосед, что просто обожает поговорить. А если дело касается охоты, то готов не замолкая говорить часами напролёт. Жена его, старая и морщинистая бабка, страстей мужа не разделяла. — Слышал, тигр-то, за которым ты столько времени гоняешься, раненый валяется, — глаза охотника радостно заблестели, но само лицо осталось таким же безэмоциональным. — Где? — Да тут, неподалёку, где лес с рекой пересекаются.       Дальше охотник уже не слушал, возвращаясь домой за ружьем и верёвкой. Наконец-то он его поймает.       Идти пришлось долго из-за сугробов и мокрого снега. Было чистое голубое небо, на котором ярко светило весеннее солнце. Где-то в глубине леса пели птицы. Настроение с каждым шагом поднималось все выше и выше, а когда охотник заметил яркое оранжевое пятно на белоснежном снегу, так и вовсе до максимума подскочило. Юнги видел как тигр дергал ушами. Тот уже давно понял кто сюда пришёл. Послышался звук снятого с предохранителя ружья. Прицел и тишина. Впервые в жизни у Юнги руки трясутся. Такое ощущение, будто кто-то не даёт ему выстрелить. В чем проблема? Он ещё никогда не был так близок к своей заветной цели, так что ему мешает получить то, чем он грезил почти полтора года?       Охотник медленно направился в сторону животного, что часто дышал, выпуская густые клубы пара. Когда Юнги обошёл тигра и посмотрел тому прямо в глаза, то ружьё само собой вывалилось из рук.       Он столько сил и времени потратил на то, чтобы поймать это редкое животное, а оказалось, что все с самого начала было зря. Огромное полосатое животное смотрело на него своими янтарными глазами, на дне которых виднелось раздражение. Юнги — охотник, что долго шёл к намеченной цели. И сейчас, когда, казалось бы, цель достигнута, он понимает, что охотник здесь далеко не он. Во всей сложившейся ситуации он — жертва, что загнали в угол.       Мин на коленях подполз к животному, что уже даже рычать было не в состоянии. Разорвав свою рубашку, Юнги перевязал бок зверю. Дальше достал верёвку, дабы обмотать ею и дотащить до дома, но тигр начал скалиться и грозно рычать. — Я люблю тебя, Чимин, доверься мне.       И тот доверился, оборачиваясь обратно человеком, что остался лежать на холодном мокром снегу. Юнги только сейчас заметил, что у Чимина волосы цвета апельсина. Только сейчас он вспомнил с какой грацией тот ходил, как мягко, словно крадучись, ступал. От чего-то только сейчас Мин обратил на все эти мелкие детали внимание: немного дикий взгляд, нелюбовь к тесным контактам. Чимин всегда старался держаться от него подальше. То, как он реагировал на резкие движения. Да даже слух, который Юнги сам же и сравнил с кошачьим. Усмехнувшись своей невнимательности, охотник взял ослабевшее тело на руки и направился в сторону своей хижины. *** Три года спустя. — Чимин, прекрати, — не переставал смеяться охотник. — Кто бы мог подумать, что мой хён так боится щекотки, — продолжал ярко улыбаться юноша, что сейчас напоминал солнышко. — А я и не боюсь, мне просто неприятно, — в ответ послышался тихий смех. — Вот же засранец, — улыбаясь так широко, что стало видно розовые десна. — Хен, а ведь я тогда тебя поймал, а не ты меня. — Айгу, Чимин-а, ты мне это уже третий год подряд вспоминаешь, — начал возмущаться охотник, что сидел в тени яблони. — Так кто из нас настоящий охотник, а, Юнги-хен? — продолжал издеваться младший, потираясь щекой о бедро Мина. — Если бы я тогда так не пересрал, что ты мне руки откусишь, то фиг тебе, а не я в капкане. — Собственном, — уточнил Чимин и вновь звонко рассмеялся. — Почему ты вернулся тогда? — спросил тихо Юнги после короткого молчания. — Ты бы погиб там, а я этого не хотел. Да и потом чувство у меня тогда такое странное было, что я даже не смогу верно слов подобрать. — Просто кое-кто очень добрый котёнок, — пошутил Мин и услышал тихое рычание. — Ой-ой, боюсь и писаюсь. — Ну, хен, — протянул обиженно Чимин, ластясь к руке старшего. — Я бы хотел от тебя котят, — прошептал тихонько младший, а Мин в ответ хрипло рассмеялся. — Только если у тебя неожиданно появится матка, Минни. — Ох, пошёл в жопу, хен, — протянул со смешинкой в голосе Чимин. — С удовольствием. Так когда я смогу как следует трахнуть своего тигрёнка? — прошептал на ухо младшему, обхватывая губами мочку уха, начиная посасывать. В ответ послышалось самое что ни не есть кошачье мурчание.       Мгновение и перед охотником стоит огромный тигр, шерсть которого блестит на солнце и впрямь напоминает шёлк. Юнги долго смотрел вслед своему любимому, что направился в сторону леса. Ухмыльнувшись, он встал и направился за своим рыжим счастьем. «Быть геем не так уж и плохо», — мелькнёт позже у него в мыслях, когда такое сильное и сводолюбивое создание будет рычать под ним и подаваться навстречу мощным толчкам.