Менестрель

      — ...Ваша младшая сестра?               Бьякурен остановилась на ступеньках и растерянно взглянула на собеседницу, хмуря брови и усиленно пытаясь осознать то, что только что услышала. Сатори спокойно прикрыла глаза и кивнула.               Сатори пришла в храм Мёрена в надежде увидеть сестру, так как не раз слышала от Коиши рассказы о проведённом здесь времени. И, встретив у входа идущую по своим делам главную монахиню (Сатори не слишком утруждалась точно и правильно её называть), обратилась к ней за помощью. Сейчас она видела, как Бьякурен искренне, но не очень-то плодотворно напрягает память, стараясь по её описанию обнаружить там связанные с Коиши картины, и, несмотря на безуспешность её попыток, не могла её винить: в конце концов, Коиши исчезает из сознания людей, едва она исчезает из их поля зрения, и уже тот факт, что её образ постепенно вырисовывался в мыслях Бьякурен по мере рассказа Сатори, казался старшей Комейдзи достаточно выдающимся.              — А-а, Коиши-тян! — наконец-то вспомнила Бьякурен и, легонько ударив себя ладонью по лбу, с видом глубочайшего раскаяния проговорила: — Мне так неловко, что я опять её забыла! Простите за неудобства, Сатори-сан...               Сатори слегка улыбнулась и мотнула головой.              — Не стоит, — ответила она, прочитав в мыслях собеседницы смущение и искреннее желание загладить вину. — И всё-таки она у вас, Хидзири-сан?               Бьякурен закивала.              — Она на заднем дворе с другими ёкаями. Вас проводить, Сатори-сан? — услужливо предложила она.              — Не стоит, я помню дорогу ещё с... поза-поза-позапрошлого раза. — Сатори вежливо улыбнулась.               Бьякурен понимающе кивнула и, на всякий случай ещё раз указав путь, отправилась по своим делам, на ходу то ли мысленно, то ли себе под нос причитая, как же она постоянно доставляет Сатори неудобства, вынуждая каждый раз заново всё объяснять. Сатори недолго провожала её взглядом, а затем вернулась к своей прежней задаче и побрела к дороге, огибающей храм и ведущей к заднему двору.               Звонкий голос Коиши слышался ещё за поворотом, хоть слов разобрать было невозможно. Сатори невольно улыбнулась сама себе, уловив его краем уха, и ускорила шаг. Однако едва она сумела различить, что произносит её сестра, она остановилась, не веря своим ушам, и расфокусированным взглядом уставилась в одну точку перед собой.              — Не может быть... — наконец пробормотала она, а затем медленно, нерешительно приблизилась к краю стены и осторожно выглянула из-за угла.               Окружённая кучкой ёкаев, Коиши стояла в центре двора на большом камне и громко, выразительно декламировала стихотворение. Сатори глядела на неё из своего укрытия в изумлении и не могла поверить своим ушам. "Это же те самые стихи, которые она написала ещё тогда, до закрытия своего третьего глаза!" — пронеслось у неё в голове.               Ошибки быть не могло: это были те самые пронзительные строки, которые писала Коиши в своём добровольно-принудительном заключении, изливая на бумагу всю боль, всю горечь одиночества, так мучившего её на протяжении долгих лет неприятия обществом. В глубине души Коиши надеялась, что, выразив эмоции, она сможет хоть немного их притупить, поэтому все эти годы она не прекращала писать свои горькие стихи. Вспоминая, как она сидела вечерами над столом, склонившись над очередным листом бумаги и буквально порхая над ним кистью с обмакнутым в чернила кончиком, Сатори невольно поднесла руку к своему третьему глазу и легонько коснулась его — жест, который она всегда делала, когда её захлёстывали картины прошлого.               А теперь Коиши, эта пустая, лишь по какой-то нелепой, глупой иронии похожая на её милую младшую сестру оболочка, эта самая Коиши — и с чувством декламирует свои творения? Сатори просто не могла в это поверить. Собственные мысли смешались в голове, и, скрывшись в тени своего укрытия, она только и могла, что стоять в ступоре, опершись плечом о стену и слушая полный эмоций голос сестры.               Представление Коиши тем временем набирало обороты: младшая Комейдзи перешла к самым драматичным своим произведениям, в частности к поэме, которую она так и не окончила. В какой-то момент Сатори сумела собраться и наконец снова осторожно взглянуть на происходящее из своего укрытия. Перед ней предстала следующая картина: Коиши балансировала на камне, словно актриса на импровизированной сцене, и при этом активно жестикулировала, окружённая примерно десятком слабых ёкаев — послушников храма. Её слушатели, раскрыв рты, жадно ловили каждое слово, каждый жест Коиши, и Сатори не удержалась от того, чтобы не прислушаться к их мыслям — желание узнать, какую реакцию вызывает творчество сестры, оказалось сильнее её.               Вот девочка со смешным большим зонтиком, сидящая прямо у подножия камня, ближе всех к Коиши. Она хлопает своими большими глазами разного цвета, старательно сдерживая слёзы, так и рвущиеся наружу. Сатори знает, что в этот момент внутри у неё настоящая буря: слова Коиши пробрали её до глубины души, выудив из памяти болезненные воспоминания о собственном одиночестве — горьком и таком пугающем, когда ты точно знаешь, что тебя бросили, потому что ты уже никому не нужен. Сатори мысленно пожалела эту потерянную девочку-зонтик.               А рядом сидит девочка в розовом со звериными ушами на макушке. Она, очевидно, не имеет таких болезненных воспоминаний об одиночестве — однако же по её щекам явно уже долгое время вовсю катятся слёзы, и она то и дело тихонько всхлипывает. Полные искренних чувств автора, стихи Коиши пробирают и её, и ямабико пропускает их через себя, отзываясь эхом на чужую боль так же, как она отзывается на крики путников в горах.               Переведя взгляд, Сатори заметила в отдалении знакомое лицо. Да, эта девочка с масками ей знакома: она не раз приходила к ней во дворец, ища битвы с Коиши, своим "врагом". Однако сейчас даже она не настроена враждебно: прикрывшись печальной маской, Хата-но Кокоро стоит у противоположной стены и слушает чтения Коиши, потупив взор своих пустых, очищенных от эмоций глаз.               А в центре этой разношёрстной компании — Коиши. Блистательная, погружённая в чтение своих произведений Коиши, обласканная вниманием ёкаев и сумевшая тронуть их сердца. Сатори смотрела на неё в немом восхищении, с трудом сдерживая собственные слёзы. Их причиной была не только проникновенность стихов Коиши — нет, эти стихи пробудили в сердце Сатори призрачную, слабую надежду на то, что её дорогая младшая сестра показывает первые признаки возвращения.               Внезапно Коиши прервалась на полуслове и удивлённо моргнула, глядя в сторону Сатори. Та смутилась, осознав, что её, очевидно, заметили. Следующие действия Коиши это лишь подтвердили: она лучезарно улыбнулась и, замахав рукой, радостно позвала:              — Сестрёнка!               Едва внимание окружающих оказалось на ней, Сатори отвела взгляд и неловким жестом махнула рукой в ответ, вызвав у Коиши беззаботный смех. А вот остальным, кажется, было не до веселья: при виде Сатори они как-то сразу стушевались, и их мысли заполнило беспокойство, как бы в их головах не порылись. Сатори на это лишь тяжело вздохнула: она привыкла к такой реакции.               Очень быстро ёкаи начали расходиться. Кинув на прощание Коиши дружелюбное: "Увидимся ещё, Коиши-тян!", поспешила прочь каракаса, крепче прижимая к себе свою "зонтиковую" часть и напряжённо говоря себе не думать о какой-то девушке, чьё имя всё равно ни о чём не говорило Сатори, но, похоже, было глубоко значимо для Когасы. За ней молча засеменила ямабико, на прощание поклонившись Коиши и плотно прижав свои звериные ушки к голове. Постепенно разошлись и остальные, в конце концов оставив пару сатори одних во дворе. Сатори прикрыла глаза и тяжело вздохнула: нежелание других ёкаев находиться рядом с ней стало ей привычно, но даже спустя много лет неприятное чувство всё так же продолжало маячить на периферии сознания в подобные моменты.               Тем временем Коиши легко соскочила со своей импровизированной сцены и беззвучными пружинящими прыжками приблизилась к старшей сестре. По-детски склонив голову набок, она невинно поинтересовалась:              — Ты пришла позвать меня домой, сестрёнка?               Голос Коиши вернул Сатори в реальность, вырвав из мрачных мыслей. Она обернулась к сестре и, встретив её вопросительный (точнее, подобие такового) взгляд и обычную непосредственную улыбку, тепло улыбнулась в ответ. Легонько кивнув, Сатори нежно произнесла:              — Да... Пойдём домой, Коиши.               Коиши довольно зажмурилась и хихикнула, а затем с готовностью протянула сестре руку. Сатори осторожно, словно боясь, что Коиши растворится, как мираж, взяла её маленькую ладошку в свою и мягко повлекла в направлении выхода. Коиши послушно последовала за ней.              — Коиши, — обратилась Сатори к сестре, когда они уже парили в голубом небе над Генсокё.               Коиши склонила голову набок и, не изменяя своих подпрыгивающих движений, поинтересовалась:              — Да, сестрёнка?               Сатори, как ни готовила себя к этому моменту, всё равно не смогла задать вопрос сразу же. Она одновременно жаждала и боялась ответа, который она могла получить. Ещё бы: он либо позволит её слабой, мучительной надежде пустить корни в её сердце, более глубокие, чем корни любого сорняка, либо разобьёт эту надежду, словно хрупкий хрустальный сосуд, раня осколками самое её существо. Однако Сатори уже сделала первый шаг, и отступать было поздно. К тому же она слишком хорошо знала, что неизвестность будет мучить её гораздо сильнее, чем корни надежды и осколки отчаяния вместе взятые. Именно поэтому она, сделав глубокий вдох, буквально на одном дыхании выпалила:              — Коиши, что это были за стихи, которые ты читала там, в храме?               Вопрос, казалось, застал Коиши врасплох. Она слегка замедлила темп своего "прыгающего" полёта, вынуждая Сатори так же замедлиться, сильнее наклонила голову и состроила очаровательное удивлённое личико. Сатори пытливо вгляделась ей в глаза, с трепетом надеясь увидеть в них прежний сознательный огонёк. И когда ей показалось, что она вот-вот ухватит его своим зрением и что в её голове вот-вот раздастся такой знакомый внутренний голос её любимой сестры, Коиши моргнула, изгоняя эту минутную иллюзию из её разума, и бодро ответила:              — Я не знаю. Они просто внезапно всплыли в моей голове сегодня, и мне захотелось поделиться ими со всеми! Они ведь такие красивые, хоть и очень-очень грустные... А что? — спросила она, наклоняя голову в другую сторону.               Сатори понадобилось несколько секунд, чтобы осознать услышанное, чтобы понять и принять очередной удар разбившихся надежд, скользящих по коже битым стеклом. Однако она привычно быстро вернула внешнее спокойствие и, сделав глубокий вдох, с мягкой улыбкой покачала головой.              — Да так, ничего, — проговорила она, опустив глаза на проносящийся под их ногами Генсокё, и спустя пару секунд молчания добавила: — Просто подумала, может, ты помнишь автора... Ну, знаешь, хотелось бы ещё немного ознакомиться с его творчеством.               Коиши приложила палец свободной руки к губам и после непродолжительного молчания пожала плечами.              — Извини, сестрёнка! Если бы я знала, я бы и сама была не прочь! — с лучезарной улыбкой заявила она.               Сатори в ответ на это всё с той же мягкой улыбкой покачала головой, давая понять, что она вовсе не винит Коиши. "Да, ты ни в чём не виновата... — подумала она, прикрыв глаза. — В конце концов... Это я постоянно кормлю себя фантазиями и иллюзорными надеждами".               Это был очередной раз, когда Сатори приняла отголосок прошлой личности Коиши за признак её скорого возвращения.