Вы действительно желаете знать: Чем я занимаюсь? Мне платят, а я ворую. Ах да, прошу проверить свои карманы, сир… Гарретт.
***
Утро следующего дня. Открыв глаза, девушка почувствовала, что её больше никто не прижимает к себе за талию. Перевернувшись на спину Эмма поняла, что оказалась права, так как на кровати действительно лежала сейчас только она одна. Стало немного обидно за то, что её вот так вот бросили — одну, да и ещё в незнакомом месте. Почему Гарретт не разбудил её? Почему не дал знать, что она здесь явно лишняя и ей пора уходить? Эмма до сих пор помнила его сильные руки на талии, которые не выпускали её из объятий всю ночь. С одной стороны, такое отношение ей не только было в новизну, но и приятно, а с другой стороны, кто даст ей гарантии, что такая вот мирная ночь ещё раз когда-нибудь повторится, правильно — никто. Ещё минут пять повалявшись на чужой кровати, девушка села на ней и стала осматриваться. Комната, как комната, даже нельзя было бы с уверенностью утверждать, что именно такая обстановка была по душе известному в округе вору. Мягко потянувшись, Эмма улыбнулась уголками губ и решила найти себе что-нибудь в этой комнатушке съедобное. Прошло ещё полчаса, но так и ничего вкусного или хотя бы съедобного для желудка — белокурая так себе и не нашла. Стрелы, колчан, ножи, что угодно, но только не еда. Желудок предательски заурчал, и Эмма снова печально вздохнула, когда в последнем шкафу нашла одежду вместо желаемого результата поиска. — Не это ли ты ищешь? — послышалось за её спиной, и девушка тут же обернулась. В руках стоящего возле окна Гарретта, она увидела небольшое блюдце, на котором лежал не очень-то большой, но и не маленький кусочек пирога. По запаху, который моментально успел окутать все помещение, она поняла, что пирог был с яблочной начинкой. — Нет, — стыдливо опуская глаза в пол ответила белокурая. Признаваться сейчас мужчине в том, что она рылась нагло в его шкафах ради еды, да и ещё в том, что нагло рылась даже в его белье? Ну, уж нет — лучше убейте. — Как хочешь, — сев на тот стул, на котором ещё вчера сидела Эмма, Гарретт придвинул себе блюдце и уже потянул было руку к пирогу, как желудок девушки вновь громко заурчал тем самым отвлекая вора от намеченной цели. Мужчина усмехнулся и отодвинувшись от стола, посмотрел на белокурую. — Извини… — сказала, всё ещё стыдливо пряча лицо в руках, девушка. — Садись, позавтракай, — будто бы завлекая её к себе, маняще сказал мужчина и похлопал по своим бедрам. — На колени? — заслышав хлопки, Эмма подняла голову и удивленно посмотрела на него. — Почему бы и нет, — будто бы, ничуть не смущаясь такого положения, Гарретт продолжил ждать дальнейших действий от девушки. — Так стоп, — понимая, что так больше не может продолжаться (не далеко ведь так и до постели дойти добровольно), белокурая выставила руку перед собой и пару минут помахала ей перед собой, а затем выпрямив её, нахмурилась. — Что вообще происходит? Почему ты так ведёшь себя со мной? Ты думаешь я из тех девушек, что проводят своё время в кабаках, развлекая первого попавшегося? — Нет, — сложив руки на груди, негромко сказал вор и прокашлялся. — А что тогда? Может быть ты ответишь на мой вопрос? — Я думал ты уже, и сама догадалась, — сказав это, мужчина поднялся со своего места и подойдя к девушке, встал к ней в плотную, отчего у последней сбилось дыхание и плюс ко всем проблемам добавилась дрожь в коленках. — О чём? — на выдохе полушепотом поинтересовалась Эмма. — Твоя фамилия ведь Бенекдит? Я прав? — сказал мужчина и поддев пальцем светлую прядь волос, которая выбилась из-за её уха, накрутил её себе на палец. — М-м-м, такие шелковистые. — Д-да, — волнительно подтвердила слова вора Эмма и в упор посмотрела в глаза вора. Что она сейчас испытывала? Однозначно — полнейший шок от сказанного. — Твой отец когда-то был моим другом, который в свое время спас мне жизнь, — сказал мужчина, смотря пристально на намотанную белокурую прядь волос. — Я сразу понял, кто ты, когда увидел у тебя метку на запястье, такая же была и у твоего отца. — Что?! — в шоке отскочив от вора, Эмма шумно начала дышать. — Я не верю тебе. — Тогда ты можешь быть свободна… Это не моё призвание, чтобы кому-то что-то доказывать. — Подожди, но почему ты мне сразу этого не сказал, я ведь… я ведь даже не знаю кем был мой отец, — с дрожью в голосе сказала белокурая и незаметно стерла с лица одинокую слезу, что уже успела сотворить свою воображаемую дорожку от глаза вниз по щеке. — Он был таким же вором, как и ты, — на полном серьёзе сообщил Гарретт. — Поздравляю, Эмма ты пошла по стопам своего отца. — А как же моя мать? Кем она была? — на удивление уже быстро успокоившись белокурая сделала шаг к мужчине. Это означало, что она начинает доверять ему и его словам. — Тебе будет неприятно это знать, — на этих словах мастер-вор подошёл к тумбе рядом с кроватью и открыв ключом, который достал из своего кармана до этого, он извлек из неё нечто наподобие цепочки с кулоном в виде пятиконечной маленькой звезды. — Всё что осталось от неё, — сказав это он подошёл к девушке и взял её ладонь в свою, а затем аккуратно вложил туда кулон. — То есть она была… — рассматривая внимательно кулон, Эмма резко осеклась и не стала продолжать говорить. Стоит ли оно того? Главное, что теперь она знает, что когда-то у неё были вполне даже не плохие родители, хотя почему это «неплохие»? Как раз-таки наоборот, раз бросили её ещё в далеком детстве одну, так и не подарив ей частичкой своей любви. — Да ладно тебе хворать, у меня тоже были родители не из самых лучших, — сказал Гарретт и вдруг на него нахлынули воспоминания о том, как он впервые оказался на улице и как ему пришлось выживать по правилам бродяг и воров. … — Негоже, юный друг, чужие кошельки тырить! — Ай, дядь, я больше не буду, просто очень есть хочется! Только не говорите стражникам, — заныл неудачливый вор. — Хм…, а ты не промах, парень, раз увидел Хранителя, который не хочет, чтобы его замечали. Пойдем со мной, я тебя печеньками угощу… — Ой, нет, только не печеньки, пустите! — возопил было Гарретт, но незнакомец уже его выпустил. — Имей в виду, я просто так нашу выпечку не распространяю. Если идешь, то пошли, а не хочешь, сиди тут хоть до пенсии своих внуков, — с этими словами Хранитель выпрямился и поплыл по прерванному маршруту. Гарретт же, решив, что это предложение, от которого он не в силах отказаться, пошел следом. С этого момента его жизнь круто изменилась. … — Г…Гарретт, Гарретт, — уже громче позвала его Эмма и он тут же вернулся в суровую реальность, которую привык видеть изо дня в день. — Что? — удивленно спросил мастер-вор. — Ты ведь получается тоже… ну-у, практически спас мне вчера жизнь, значит, мы… квиты, да? — сказала белокурая и направилась в сторону окна. Здесь есть, конечно и дверь, но раз ею ни раз за то время, что она здесь провела, вор так и не воспользовался, значит, есть у неё какой-то подвох. — Постой, — быстро сократив и без того маленькое расстояние между друг другом, мужчина резко схватил девушку за запястье и не сильно дернув на себя, заставил её прокрутиться вокруг своей оси и встать к нему лицом. — Тебе не безопасно будет идти сейчас одной. Насколько далеко находится твой дом? — Ну, не так чтобы далеко, — незамедлительно ответила Эмма и смущенно посмотрела куда-то в сторону. Вообще вся эта ситуация жутко её смущала и напрягала одновременно. — Тогда идём, — отпустив её запястье, мастер-вор первым покинул своё скромное убежище. Не колеблясь больше не минуты, девушка спрыгнула из окна и уцепившись за выступающую балку, вскарабкалась на крышу. Может быть для нормальных людей дорога и является самым неприемлемым путём, чтобы попасть домой, а вот у воров — это крыша. Во-первых, безопасно, а во-вторых, по ней легко передвигаться, нежели через толпу по узким улочкам. Впереди себя она видела развивающийся плащ вора и без труда следовала за ним. Вообще на минуту Эмма задумалась, почему вор так относится к ней… слишком… хорошо. Только ли из-за её отца? Или может быть причина была в другом? Почему-то с первых минут их, так скажем нелепого знакомства, она поняла, что Гарретт не из тех, кто станет причинять ей боль, а на её пути встречалось таких не мало и это сейчас было для неё главным. Ей есть кому доверять, она не так уж и одинока… теперь. По характеру — Гарретт был сильным человеком, который повстречал на своём пути не мало препятствий и смело их преодолел. Он знает, чего хочет и чего может добиться в этом мире. Вообще-то и внешность мастера-вора тоже особо выделялась на фоне других людей: со стороны очень приятный на вид человек, с черными как ночь волосами и небольшим хвостом до плеч. Волосы аккуратно подстрижены у челки и лишь пара тонких прядей, которые небрежно свисают надо лбом, чуть прикрывают глаза. Телосложение в меру мускулистое без всяких изъянов. Но сейчас, пожалуй, не об этом… Вскоре Эмме удалось обогнать Гарретта и она усердно дала ему понять, что будь он — впереди неё самой, так и не узнает, где находится её дом. Благополучно спрыгнув с крыши в тёмный переулок, девушка достала из кармана, что находился во внутреннем кармане блузы, ключ и вставила его в замочную скважину. Поманив пальцем вора, она зашла во внутрь. Дальше они вместе беззвучно преодолели лестницу, что вела наверх. Открыв одну из четырёх дверей, Эмма, показала своему напарнику жест, вроде что-то приложив палец к своим губам, в знак молчания. Потом она открыла вторым ключом ту самую дверь, и они также бесшумно вошли внутрь. — Ого, а у тебя прям скрытое жилище, получше даже, чем у меня, — с наигранной завистью сказал вор и позволил себе нахально сесть на кровать. — Да-а уж, соглашусь, пожалуй, с этим, — со смешком сказала девушка. — У меня даже одеяло есть, и оно довольно тёплое. … — Кстати, сколько тебе лет? — неожиданно поинтересовалась белокурая и села за стол. — А что… тебе уже так не терпится затащить меня в кровать? — с ухмылкой, сложа руки на груди, поинтересовался вор. От такого зарекания Эмма даже покраснела, чем больше развеселила мужчину. — Н… нет, просто хотела узнать… сколько было лет моему отцу, вы ведь ровесниками должно быть были, ведь так? — Нет, совершенно не так, — сказав это, мужчина освободил свои ноги от ботфортов и разлегся на кровати. — Тогда сколько? — всё ещё не унимаясь, задала вновь этот вопрос Эмма. — Ему или мне? — Ну… и ему и … тебе, — словно бы, не делая особый акцент на воре, ответила девушка. Хотя скорее всего, ей больше было бы сейчас интересно узнать возраст именно мастера-вора, а ни сколько родного отца. — Не помню, — прикрыв глаза ответил вор. — Тридцать один. — Кому? — А ты догадайся, — всё ещё лежа с закрытыми глазами, ухмыльнувшись сказал Гарретт. — Понятно, а мне двадцать один…