Что-то происходит

Этой весной все как-то не так как всегда. Слишком тоскливо, давит. А еще чего-то не хватает. Хёк не знает чего именно, но от этого ни капельки не легче. Он сидит один на кухне в общежитии и смотрит в окно. Пасмурно, как будто не весна вовсе, а осень. И настроение такое же, осеннее. Сейчас он допьет кофе и поедет на тренировку. Странно, что именно Хёкдже сегодня уходит последним, не часто такое бывает. Зато есть возможность подумать, только это скорее минус, чем плюс. Донхэ снова отдает свое лицо и тело на растерзание стилистам и гримерам. Очередная фотосессия. Он не заморачивается, просто сделает то, что скажут и все. Улыбнуться? Хорошо. Показать сексуальность? Да пожалуйста. Думать не хочется, вообще. Он чувствует – что-то происходит, но не может понять что именно. Это странно и непривычно. Хёкдже не замечает того момента, когда перестает относиться к Донхэ как к другу, когда фансервис перерастает в нечто большее, а прикосновения становятся необходимыми вне сцены. Фиши непосредственный, милый, добрый. Он кажется довольно серьезным, но на самом деле является большим ребенком, который неизвестно что может выкинуть в следующий момент. Хёку это нравится, нравится такой Донхэ. Он часто просто смотрит на друга и думает, что их отношения никогда не выйдут за рамки дозволенного. С Хёком что-то не так. Они слишком много общаются, чтобы это скрылось от глаз Донхэ. Друг выглядит слишком грустным и каким-то потерянным. Фиши это не нравится. Он так привык к яркой открытой улыбке одногруппника, что ее отсутствие кажется чем-то неправильным. Так не должно быть. Концерт. Парни выкладываются на все сто. По-другому они просто не умеют. Да и разве можно делать что-то в полсилы, видя перед собой яркий сапфировый океан? Можно. Почему-то именно сегодня Ынхёку плевать на фанатов. Он также великолепно двигается и даже улыбается также, но это не Ынхёк. Сейчас есть только Ли Хёкдже, парень, который ловит глазами каждое движение своего друга. Фансервис тоже какой-то не такой, потому что от одного взгляда на Донхэ по телу бегут мурашки, а касания кажутся слишком интимными, не предназначенными для посторонних глаз. Что-то происходит. Снова это чувство. Донхэ разглядывает Хёка и не может понять, что именно не так. Друг странно себя ведет, хотя в чем конкретно эта странность выражается, младший объяснить не может. Смотрит что ли как-то по-другому? «Все в порядке?». Хёк кивает. Только Донхэ не верит. Совсем. Как так получилось, что они остались наедине, Хёкдже не понимает. Да это и не важно. Он просто обнимает Донхэ со спины и зарывается носом в мягкие волосы. Тот не отстраняется, а лишь прикрывает глаза и улыбается. Хёк этого не видит, но чувствует, что все в порядке. Можно. Он наклоняется и касается губами потной после концерта шеи, вдыхает родной запах, смешанный с ароматом туалетной воды, и окончательно теряет голову. Разворачивает парня к себе и накрывает его губы своими. В этом поцелуе нет ни капли нежности только отчаяние, страх быть отвергнутым и мольба не отталкивать. Губы Хёкдже обветрены, поэтому сухие и чуть шершавые, но сладкие, что резко контрастирует с грубостью. Происходящее не кажется Донхэ неправильным, наоборот все части головоломки становятся на свои места. Он медленно отстраняется и шепчет: «Пойдем отсюда». До отеля добираются молча. В номер заходят тоже в полной тишине. Слова сейчас были бы лишними и неуместными. Хёк на этот раз целует нежнее, пробуя и не боясь быть отвергнутым, крепко прижимает друга к себе. Только друга ли теперь? Донхэ отвечает, несдержанно, страстно. Пусть не он сделал первый шаг, но оказывается ему это нужно не меньше. Кажется, остановись они сейчас – мир рухнет. Хёкдже подталкивает парня к кровати, избавляя на ходу от одежды. Опускается поцелуями на шею, проходится языком по ключицам, покусывает горошины сосков. Донхэ стонет, сначала тихо, но с каждым прикосновением все громче, гладит руками напряженную спину старшего. Фиши уже не раз видел Хёка полностью обнаженным, он всегда считал, что у друга очень красивое тело, но еще никогда тот не казался ему настолько совершенным. И сейчас это совершенство принадлежит только ему. Дыхание Хёкдже сбилось, зрачки расширены, по виску стекает капля пота. Младший слизывает ее горячим языком, выдыхает: «Я люблю тебя», и в самое ухо: «Не медли». Хёкдже не хочет, чтобы Донхэ было больно, поэтому старается лучше его подготовить, но тот сам слишком нетерпелив. Когда Хёк входит, Фиши постанывает и морщится от неприятных ощущений, но только сильнее прижимается к телу парня. Тот дает ему немного времени привыкнуть, после чего начинает сразу резко двигаться. Донхэ выгибается под ним, стоны становятся громче и откровеннее. Младший отдается полностью, доверяя Хёкдже не только тело, но и душу. Это безумие. Одно на двоих. Они сошли с ума, не заметив когда и как. Может, виновата весна, но скорее всего, просто случилось то, что должно было случиться. Рано или поздно. Хёкдже кончает с громким рыком и несколько раз проводит рукой по члену Донхэ, прежде чем младший следует за ним. Обнимает, целует родинку на шее. «Люблю» - слышит Фиши, перед тем как Хёк засыпает. Старший мило посапывает во сне, Донхэ же лежит и перебирает пальцами жесткие, сожженные краской, светлые пряди. Разглядывает знакомое и неизвестно когда изученное до мелочей лицо. Что-то произошло, и Донхэ это нравится.