Пепел

Пауль стоял посреди выжженного пустыря. Он смотрел в серое небо, оно роняло свои серые сухие слёзы на землю, укрывая её одеялом из тлена. Мужчины не плачут. Но слёзы стекали по щекам, падали с подбородка и смешивались в грязь с пеплом на ботинках. Пепел — это всё, что осталось от этого мира, от целого мира, в котором и которым он жил. Серый пепел покрыл пустырь толстым слоем сожжённых воспоминаний. Огонь поглотил всё. Он и до сих пор бушевал в голове мужчины раздражёнными и озлобленными голосами. Пауль прикрыл глаза. Огонь рано или поздно стихнет, стихнут и голоса, возможно, они умолкнут навсегда. И он останется в этом сгоревшем мире с серым небом, с пеплом, покрывающим всё. И больше не будет. Не будет улыбок, подтруниваний, смеха. Не будет извечных споров, нелепых ссор. Не будет задумчивости в глазах спокойного басиста. Не будет ослепительной улыбки и по-детски поджатых губ лидер-гитариста. Не будет извечно-серьёзного взгляда вокалиста. Не будет слышен ритм, отбиваемый пальцами. Не будет Оливера и Рихарда, не будет Тилля и Шнайдера, не будет рассудительного Кристиана. Никого из них не будет. - Точнее, никого уже нет, - срывается с облепленных пеплом губ тихий вздох. Пауль остался один в этом мире, наедине с этим небом, с горьким привкусом пепла во рту. Этот пепел был когда-то частью пожара, несжигающего, но согревающего его - Пауля, его друзей и ещё несколько сот тысяч людей. Но пожар потух. И больше нет. Их больше нет. ___________________ - Пауль, - кто-то больно двинул ему локтем под рёбра. Ландерс очнулся. - Скажи что-нибудь, - зашипел Круспе. А что сказать? - Всё в этой Вселенной тленно, всему приходит конец. Когда-нибудь и мира этого не будет, и не так это смертельно, что не будет группы Rammstein, - сказал он и улыбнулся. Все ждали этой улыбки, как и ждали долгой пафосной речи Рихарда, молчания Оливера и краткого «без комментариев» Тилля. От него всегда ждут улыбок. И он улыбается, но горький привкус пепла всё ещё чувствуется на губах.