На фоне небес.

       Передать не могу словами, как я был счастлив! Прошло уже три месяца с момента моей первой встречи с Людвигом и приятным времяпровождением с ним в небольшом кафе. Сегодня он должен приехать ко мне за картиной. Я до сих пор помню ту теплую и уютную атмосферу, окунающую в волны нежности и теплоты. А так же помню, как наступило затем разочарование…       Романо в последнее время часто гостил у Антонио вплоть до оставания с ночевкой. Я часто находился в нашем доме один, постепенно сильнее погружаясь в тоскливые объятия одиночества. Не могу сказать, что мне это нравилось…иногда я этим наслаждался, но чаще всего такие моменты мне приходились не по душе. Жутко оставаться ночью совершенно одному. Да, я уже давно к этому привык, но все–таки очень хочется, чтобы в такие минуты хоть одна душа была рядом…хотя бы мой вредный старший брат…       Сейчас я стою у мольберта с фартуком на теле и кистями с палитрой в руках. Перед моими глазами творение, к которому я возвращался изо дня в день: портрет Людвига. Я идеально помнил каждый изгиб его серьезного лица, как отливали золотом на солнце его светлые волосы и прекрасную голубизну глаз на фоне небес. Я провел тыльной стороной руки по лицу на уже законченной картине, изображавшей Людвига в деловом костюме, в котором я увидел его в кафе. В сердце словно пела песня, а тело будто погрузилось в океан из разных оттенков пламени. Я долго думал, что могут означать эти чувства, и вот недавно пришел к неожиданному для себя выводу: Романо был прав. Я влюбился… Влюбился так сильно, что теперь живу лишь одной мыслью и желанием о том, что однажды смогу быть рядом с Людвигом, смогу обнимать и целовать его в любое время суток, смогу спать с ним в одной постели и каждую ночь ощущать тепло его тела… Больше всего на свете я боялся, что эти мечты так и останутся мечтами… – Как правдоподобно…Ты смог изобразить меня в точности, как в реале.       Я обернулся. Сзади стоял Людвиг. – Ве! Людвиг! Добрый день! – весело протараторил я. – З–здравствуй, – на его серьезном лице опять появился румянец. До чего же это мило – слов нет! Так бы и зацеловал!       Я вспомнил, что за мольбертом лежал один сюрприз для моего дорогого гостя. Пока Людвиг рассматривал мое новое творение, я зашел за мольберт и взял в руки букет красных роз. Ох, надеюсь, ему понравится! – Л–Людвиг, – прошептал я подходя к милому гостю. – С праздником!       Я протянул ему букет алых роз. Честно? Его лицо разрисовал такой томатный цвет, что это передать невозможно словами… Он смущается? Но почему? – С–с–спасибо.., – в шоке промямлил мой товарищ.       Все же он взял цветы, с полным недоумением и шоком смотря на меня. А я улыбался. Улыбался и радовался – ведь моему любимому человеку понравился мой первый подарок! Как же не радоваться? – И картину я тебе так отдам, – не переставал улыбаться я.       В моей душе было столько счастья, любви и радости в этот момент, что я готов был поделиться ими со всем миром, но особенно сильно мне хотелось поделиться ими с моим Людвигом…таким далеким и таким неприступным… – Что?! – вскрикнул парень. – Бесплатно?! Почему?! – Ну…ты мне нравишься, – скромно улыбнулся я. – Забирай так!       Людвиг не знал, сколько времени я потратил на картину и отчего–то сейчас продолжал в непонятном шоке смотреть на меня. Его лицо сочетало в себе и ужас, и удивление, и разочарование. Так странно…неужели я сделал что–то не так? – П–почему? – еле произнес ничего не понимающий немец. – Почему я?! – Я же сказал, ты мне понравился! – радостно произнес я.       Мы еще с минуту стояли, смотря друг другу в глаза… Ну, почему он так удивлен? Неужели в этом виноват букет алых роз? Потом он достал из пиджака небольшую книжечку и протянул ее мне. – Я привёз тебе небольшой подарок.., – пролепетал все еще красный Людвиг.       Я взял книжку и сразу же обратил внимание на обложку “Германия. Особенности нации.” – Ве! Спасибо большое, Людви!       Я бросился ему на шею, воплотив в реальность одно из своих маленьких желаний. Я крепко прижался к нему, ощущая, как жар с его крепкого мускулистого тела переходит на мое. Я не хотел выпускать его из своих объятий…готов был отдать все, чтобы вот так пробыть с ним до самого рассвета. Но все же пришлось ослабить хватку. Я слез с еще более шокированного моей выходкой Людвига и, по привычке, улыбнулся, любуясь своим любимым, словно самой красивой в мире картиной. “Я люблю тебя…” – хотелось выкрикнуть мне. Но я понимал, что этого делать нельзя…вряд ли Людвиг испытывает ко мне те же чувства…сохраню это в тайне.       Мой любимый приложил руку ко лбу, пытаясь прийти в себя. Он еще раз взглянул на картину, отметив вслух, как она прекрасна, и как ловко я передал черты его лица. Хех. А ведь у меня не было даже его фотографии. – Что ж мне пора.., – пробурчал Людвиг, глядя в пол. – С–спасибо за картину…и все же назови ее цену. – Я же сказал – нету цены.        В груди пели песни эльфы, а все тело будто покрыла стая бабочек, бархатными нежными крыльями, ласкающими мою влюбленную душу. Я продолжал наблюдать, как мой любимый пакует созданную мной для него картину. Я стоял и влюбленно смотрел на него, не в силах отвести взгляда. “Не уходи! – хотелось выпалить мне. – Умоляю тебя, останься!” Но Людвиг не остался… Он пришел в мой дом, как покупатель, как покупатель же и ушел. Мы размянулись в арке дверей выхода из моего дома. После его ухода я не ощущал ничего, кроме боли и пустоты. Мне его не хватало… Мой Людвиг… Я ведь тебя люблю…всей душой и всем сердцем…        Вскоре эта тоска стала невыносимой. Я вспомнил о врученном мне Людвигом подарке. Устроившись поудобнее в теплой кроватке, я взял книжечку, с любовью вдохнул ее аромат, на ней еще прибывали остатки запаха Людвига, и с удовольствием открыл содержание. Меня заинтересовали праздники Германии – я начал читать про них все подряд. Пока не наткнулся на одну вещь, заведшую меня в самый глубокий тупик, который вообще может существовать во Вселенной… Розы в Германии означают признание в любви…а я розы подарил…сегодня…Людвигу…в День Св.Валентина… Розы…парню…в день Св.Валентина… Сложно сказать, какие эмоции в эти минуты стали лидером. Страх боролся в моей груди с ужасом, второй брал вверх, падая на колени перед смущением, а очередная победа оставалась за стыдом. Выходит, я признался ему в любви?! Ааааааа! Конечно, я влюблен в него…но…признаться в своих чувствах сейчас…так скоро…мы ведь еще толком не знакомы…да и он, скорее всего, натурал. Я закрыл книжку с ядовитым колом в сердце и прижал ее к своей груди. До чего же больно… Я так сильно люблю его, и, мало того что не могу быть с ним, так еще и опозорился сполна. Я спрятал раздосадованное лицо в руках. С глаз потекли слезы. Мне было больно…так больно, как не было никогда в жизни…Я не могу быть с человеком, которого люблю – что может быть хуже?        Раздался телефонный звонок. От неожиданности я подскочил с кровати, забыв на мгновение о своей боли и тоске. – Людвиг! – в радостях воскликнул я, беря трубку. – В–Венециано? – смущенно спросил серьезный голос. – Ты не спишь? – Нет, – всхлипнул я, вытирая слезы. – Ты что плачешь?! – в голосе Людвига появился серьезный оттенок беспокойства. – Тебя кто–то обидел? Где ты?! Я в отеле недалеко от твоего дома. Я приду к тебе! – Я в порядке, – умиротворенно выдохнул я. Как же я рад был снова услышать его голос! Ммммм…мой Людвиг! – Ты что–то хотел? – Д–да, хотел, – похоже, он сглотнул. – Завтра я свободен. Не желаешь ли снова пойти в кафе?