Secret

У них это было не раз. И даже не пять, и не десять. Но всё в спешке, в страхе, прячась в самых далёких уголках корабля-замка, глубокой ночью, убедившись, что не спит только Пидж, и то, зеленая паладинка слишком занята своими изобретениями, чтобы не болтаться по коридорам. А ещё нужно быть тихими. Но Лэнс и тишина — несовместимые вещи. Кит старается заткнуть его либо поцелуем, либо рукой. И всё же ему это доставляет удовольствие. Так хочется слышать голос МакКлейна. Ещё. Громче. Пускай выкрикивает его имя. Пускай снова повторяет, как ему хорошо. Так этого хотелось, но они снова уединяются в каком-то далёком отсеке, заблокировав двери, чтобы никто не узнал о них. Снова Лэнс начинает краснеть и смущаться, словно в первый раз. Впрочем, Кит считал, что с этим парнем всегда, как впервые. Всегда хорошо. Когане любил обнимать его, целовать его, наблюдать за ответными реакциями на свои ласки. Предельно честными реакциями. Ему нравилось, как тот вездесущий и любящий глупый флирт Лэнс вдруг становится то мягким и нежным, таявшим в объятиях Кита, то таким страстным и ненасытным, глядя на Когане с желанием, молча прося дотронуться до него ещё и ещё. И красный паладин был готов отдать ему всего себя. Он никогда не скажет вслух МакКлейну всё, что он думает, всё, что хочет сказать, но он будет каждый раз доказывать всё действиями. Не важно, что бы это ни было. Простая фраза, брошенная после душа: «Вытри лучше волосы, а то простынешь, — и после удивленных взглядов всей команды, добавляя: — Если заболеешь, не сможешь сражаться. А ведь сейчас не самое мирное время». Или во время боя прикрывать того, следить за ним, молиться: только бы не случилось ничего серьёзного, непоправимого. В любом случае, Лэнс чаще прикрывает его в бою. И если он вдруг получает раны, Когане злится на него, посылает в мед-капсулу, а после обсыпает парня поцелуями и нежными поглаживаниями. Он действительно переживает, пусть никогда и не скажет. Кит продолжит вестись на глупые шуточки, продолжит спорить и огрызаться у всех на виду; они с Лэнсом обязательно подерутся на тренировке, проигнорировав Корана с его роботом-иллюзией. Они получат выволочку от Аллуры и Широ, выслушивая очередную лекцию о важности сплочённости в команде. Они не будут разговаривать весь день, а ночью запрутся в одном из отсеков и залижут друг другу раны, словно кошки.

***

— Как думаешь, Синий лев позволит нам сделать "это" в его кабине? МакКлейн краснеет, но старается придать лицу как можно более серьёзное выражение. — Идиот. Нам, конечно, выдалась возможность побыть наедине во время миссии, но о чём ты только думаешь?! — Красный нас даже не пустит внутрь, — продолжает на своём Кит, делая вид, что не замечает, как напряглось тело синего паладина. Он думает о том же, что и Когане, но разве сам признается в этом? Полукровка про себя усмехается. После недолгого молчания, Лэнс всё же говорит, с каждым словом краснея всё больше и больше: — Я договорюсь с Синим. Скажем Корану, что со связью здесь проблемы, и вырубим её нахрен. Кит не сдерживает улыбки. Лэнс чувствует тоже, что и он, и это успокаивает.