Только на меня

      Чонгук знает, что Тэхёна лучше не бесить, но намеренно игнорирует его всю церемонию. Активно фотографируется со звездами, заигрывает с раскрепощенными американками, от чего они писаются кипятком, и вообще ведет себя так, будто в отношениях не состоит. Намджун даже щелкает его по носу во время выступления Келли и переводит внимание на себя. — Я, конечно, рад, что вы не показываете свои чувства на публику, но разговаривать-то можно. — Я не хочу с ним разговаривать, — Чонгук упрямо вздергивает плечами. — Вы успели поругаться? Только вчера ведь в номере заперлись на всю ночь. Чимин хотел позвать вас на трансляцию, но примчался к нам с Джином в номер красный, как помидор, и попросил немножко отсидеться, чтобы отвлечься, — Джун изгибает бровь и одним глазом косится на сцену. — Красивый голос, надо будет добавить ее песен в плейлист. — Мы не ругались. Просто на ковровой дорожке он на меня ни разу не взглянул. Намджун давится слюной и удивленно переводит на Чонгука взгляд. — Я знаю, что ты самый младший, но не веди себя, как ребенок. — Нет, ты не понимаешь! Это тебе классно. Джин рядом с тобой ходит, ум твой сексуальным считает, и никто ему ничего не говорит. А за нами следят постоянно, потому что думают, что мы в любой момент каминг-аут совершим. Поэтому на публике я живу только его взглядами. Нам не позволяют большего, видимо, совсем глупыми считают. — Потому что вы свои чувства скрывать не умеете. Намджун по-доброму улыбается и устало проводит рукой по лицу. Ему и правда легче приходится, они с Джином самые старшие и несут ответственность за всю группу, поэтому просто времени нет миловаться на публике. Юнги с Чимином тоже просто, у Мина эмоциональный диапазон на публике, как у зубочистки, а Пак привык к этому давно. Зато младшим несладко, и Джун их от всей души пытается поддерживать, потому что чувства с головой накрывают, хоть они уже и год вместе. — Потому что любим друг друга сильнее, чем можем представить, — шепчет Чонгук и переводит все внимание на сцену, прекращая разговор. Тэхён издалека не слышит, о чем они разговаривают, и вообще старается в сторону макнэ не смотреть, но все равно краем глаза замечает, что Чон что-то злобно лидеру доказывает. Тэхёну хочется встать тут же, забрать Чонгука из этого зала и утащить в отель, чтоб там запереть в номере и никому не показывать. Потому что этот мальчик принадлежит только ему.

***

Чимин откупоривает бутылку с шампанским, ослепительно улыбается на камеру и разливает алкоголь по бокалам. Намджун что-то радостно вещает для арми и благодарит их за поддержку и возможность выступать на таких сценах. Чонгук тоже очень арми благодарен, он их любит безмерно, но Тэхёна любит сильнее, а тот сидит рядом с Юнги и до сих пор на него не смотрит. Джин шутит свои стариковские шутки, Хосок восторгается американцами и их стилем, Намджун откладывает камеру, Юнги закатывает глаза от дурацких, на самом деле, шуток Сокджина, но над ними заливается Чимин, поэтому Мин вслух не возмущается, только у себя в голове, а Тэхён все еще не смотрит на Чонгука. Младший бесится, отчего свой бокал с шампанским отдает Паку, одобрительно ему улыбается и выходит из номера. Ему нужно отдышаться. Слишком душно. Джун наблюдает за Чоном, пока тот не скрывается за дверями в коридоре, и переводит нечитаемый взгляд на Кима. — Что? — Тэхён натянуто улыбается и делает глоток, морщится и передает свой бокал радостному Чимину. Кто-то сегодня напьется. — Ненавижу теплый алкоголь. — Что за игра у вас с Чонгуком? — Не понимаю, о чем ты. Ким пожимает плечами, но Намджун видит, как напрягаются его скулы. — Все ты понимаешь. Иди и поговори с ним, он всю церемонию с ума сходил. — Я тоже, — тихо бросает Тэхён и уходит вслед за младшим. — Они куда? — спрашивает Сокджин, обеспокоенно провожая фигуру взглядом. — Мириться, — Намджун улыбается и подмигивает. — Мы, кстати, давно не мирились. Джин смеется и чокается с ним бокалом, обещая, что сегодня ночью они будут мириться два раза минимум. Тэхён выходит в коридор и щурится, потому что несколько лампочек перегорели, и ничего не видно. Ближе к лестнице, возле окна, он находит знакомую фигуру и идет к ней, замирая в нескольких метрах. Чонгук очень красивый. Красивый настолько, что на него иногда физически больно смотреть, потому что сердце бьется в груди как ненормальное. Младший смотрит в окно, и Тэ видит, как он сжимает кулаки, и вены на руках извиваются тонкими голубыми змейками. — Ты решил на меня посмотреть? — Чонгук усмехается и упрямо продолжает наблюдать за происходящим на улице. — А ты решил меня не игнорировать? — Не я это начал. — И не я. Чон дергается и разворачивается, устремляя на Тэхёна взгляд полный отчаяния. — О, а кто? Может, менеджеры? — Угадал, — Тэ натянуто улыбается, пытаясь перевести все в шутку. Он злился на Чонгука, но не думал, что тот злится не меньше. — О, значит, это они запретили тебе смотреть на меня? — Да, Чонгук-и, это они запретили мне смотреть на тебя. Перед самой красной дорожкой сказали, что мы и так в Америке слишком раскрепощенные и это нужно прекращать, — Тэхён горько усмехается. — Я устал от этого. Господи, я так от этого устал. Ты ведь знаешь, как мне важно знать, что ты смотришь на меня. — Конечно, я знаю. — В такие моменты я хочу все бросить и уйти. Перестать быть медийной личностью. В такие моменты я хочу просто тебя любить. Тэхён улыбается уже по-настоящему и подходит к младшему, мягко притягивая его лицо к своему, оставляя между ними лишь несколько жалких сантиметров. — Мы с этим справимся, малыш. Мы ведь с тобой поклялись, что справимся, когда начинали эти отношения. Мы ведь с тобой полгода все обдумывали, и оба могли сбежать от этих чувств. А теперь прости, но я тебя не отпущу. Ты мой. И пресс твой проклятый тоже только мой. — О, в этот момент ты смотрел? — Чонгук облизывается, чувствуя, как температура вокруг них резко поднимается. — Мне и смотреть не надо. Я его вижу, даже если глаза закрыты. Я руками его ощущать могу, даже если тебя рядом нет. Тэхён говорит это и медленно тянется рукой к белой рубашке, сквозь нее оглаживая заметно напрягшийся пресс. Чонгук с шумом выпускает воздух через рот, обжигая губы напротив. — В те моменты, когда я поднимаю рубашку и делаю невероятно сексуальное лицо, я думаю о тебе. О том, как ты гортанно стонешь и закусываешь губы, когда кончаешь. — О, чувствую, этот альбом несет в себе не только темный концепт, но и чертовски сексуальный подтекст. Тэхён едва касается губами чужих и мягко трется, чувствуя каждую трещинку. — Я видел, как Сокджин кидал в наш номер свою портупею, — глаза Чонгука сверкают в темноте от блика уличного фонаря. — Хочешь примерить? Но тогда я не смогу добраться до твоего пресса. — Хочу, чтоб ее примерил ты. Тэхён округляет глаза и задыхается воздухом. Чонгук выглядит потрясающе диким и неустанно облизывает свои губы, языком задевая и чужие. Тэхён от такого младшего голову теряет каждый раз и возбуждается мгновенно, поэтому он толкается бедрами вперед, врезаясь своим пахом в чужой, и начинает тереться. — Пожалуйста, примерь, — умоляет Чонгук. Тэхён кивает и впивается в чужие губы поцелуем. Кусается и требовательно обводит зубы языком. Чонгук в поцелуй улыбается и раскрывает рот, позволяя Тэхёну углубить поцелуй. У Кима перед глазами темнеет, и ему приходится впиться ладонями в зад младшего, сжимая его до боли. Чон шипит и засасывает нижнюю губу Кима так сильно, что завтра она наверняка посинеет и опухнет. Но им обоим плевать. Они любят. Чонгук дергается, когда Тэхён в очередной раз проезжается своим пахом по его, и с трудом отшатывается, хватая его за руку и утягивая за собой в номер. Дверь пиликает и открывается, пропуская их в прохладную комнату с огромной двуспальной кроватью. Ким, как только увидел ее в первый раз, сразу облизнулся хищно и сказал, что они обязаны ее сломать. — Я сам ее надену на тебя, хорошо? — Сначала тебе придется меня раздеть. Чонгук усмехается, потому что он в этом мире делает хорошо все, но Тэхёна раздевает лучше всего на свете, и Тэхён это знает, поэтому улыбается и блаженно прикрывает глаза. — Не вздумай! — шипит Чон и хватает старшего ладонями за лицо. — Ты будешь смотреть на меня всю ночь. Только на меня. И не посмеешь закрыть глаза, иначе я разозлюсь. — Я люблю, когда ты злишься. Чонгук смеется, невинно чмокает чужие губы и опускается на колени. – Ненавижу тебя в штанах. Без них тебе идет намного больше. Тэхён усмехается и тут же закусывает губу, потому что младший зубами хватается за ремень и вытягивает его из шлевок. Ким издает тихий стон, потому что Чонгук откидывает ремень в сторону и трется носом о его пах. Цепляется пальцами за шлевки и медленно тянет штаны вниз, параллельно выцеловывая каждый участок оголенной кожи. Целует под коленкой, мягко втягивая кожу и чуть прикусывая. Тэхён задыхается, потому что Чонгук знает все его точки, от которых хочется немедленно скончаться. – Малыш, прошу, давай быстрее. А то я кончу раньше, чем ты меня разденешь до конца. Чон ухмыляется и встает, чтобы ласково шепнуть на ухо: – Я рассчитываю на то, что сегодня ты кончишь три раза минимум. Тэхён захлебывается воздухом и подгибает пальцы на ногах, когда Чонгук засасывает мочку уха и играется языком с сережкой. Младший выцеловывает скулу и стягивает пиджак. Тэхён вздрагивает, потому что холодный воздух ласкает оголенные руки, а Чон спускается на шею и размашисто проходится по ней языком, застывая на ключицах, потому что это вторая убийственная точка. Ким задерживает дыхание, а Чонгук облизывает губы и впивается зубами в нежную кожу. Тэхён стонет гортанно и кончает, еле удерживая себя на ногах. – Раз, – говорит Чон и хватает с кровати портупею. Старший все еще не понимает происходящего, когда Чонгук стягивает с него майку и надевает портупею. Отходит и замирает, потому что Тэхён создан для бондажа, а бондаж создан для Тэхёна. – Сука, – шепчет младший. – Не идет? Ким приходит в себя и приподнимает бровь, прокручиваясь вокруг оси, чтобы Чонгук мог разглядеть получше. – А можно к тебе это пришить и никогда не снимать? – Попахивает садизмом, – смеется Тэхён. Смеется, поворачивается спиной и наклоняется, чтобы стянуть боксеры. – Я говорил тебе смотреть только на меня! – рычит Чонгук. Он подбегает к старшему, разворачивает к себе лицом и впивается зубами в губы, прокусывая их. – Только на меня, Тэхён. Ким послушно кивает, потому что Чонгук редко бывает таким властным, и от этого мурашки бегают где-то по пояснице. Младший слизывает капельку крови с губы и вновь садится на колени, зубами стягивая боксеры. У Тэхёна стоит. Опять. Просто на Чонгука не может не стоять. Чон ухмыляется, ему нравится реакция Кима на него. Срать на всех баб, которые сегодня практически вешались на Тэ. Потому что пускай вешаются, стоит-то у Кима на него. Чонгук смотрит на аккуратную, покрасневшую головку и проводит по ней языком, слизывая остатки спермы и выделившуюся от возбуждения жидкость. Тэхён хватает его за волосы, мягко массируя кожу головы. Чон обожает делать старшему минет, тот становится покладистым и невыносимо нежным. Младший берет головку в рот и посасывает, толкая за щеку. Тэ мягко давит на затылок, и Чонгук берет член в рот наполовину. Тэхён тихо стонет, и Чонгук стонет в ответ, потому что Ким, смотрящий ему прямо в глаза с приоткрытым ртом, сводит с ума. Чон вытаскивает член изо рта, целует головку и вбирает по максимуму, чувствуя, как головка упирается в стенку горла. Младший давит рвотный рефлекс, смаргивает слезы и мычит, пуская по члену вибрации. – Твою мать, малыш. Я сейчас опять… Тэхён не договаривает, потому что Чонгук начинает сосать, вбирая до самого основания и тут же отпуская, чтобы кончиком языка провести по всей длине. Ким тянет за концы волос и кончает, на этот раз не удерживаясь, и падает на кровать. – Два, – Чон победно ухмыляется. – Разденься, прошу тебя. Чонгук кивает и медленно, пуговица за пуговицей расстёгивает рубашку. Расстегивает и переходит на джинсы, медленно стягивая их с себя. Тэхён облизывается, изучая идеальный пресс и мощные, накачанные бедра. Он обожает тело младшего, потому что в нем нет изъянов, по крайней мере, для Тэхёна точно нет. – А рубашка и пиджак? – У меня есть идея, – Чонгук подмигивает, а у старшего мурашки по шее. Чон снимает пиджак и жемчужные украшения, стягивает рубашку и боксеры, а потом возвращает пиджак на место вместе с жемчужным чокером. Тэхён задыхается в который раз за вечер. – Я хочу разорвать тонкую ниточку, на которой держатся эти жемчужины, – умоляет Ким, и Чонгук улыбается. Пошло так улыбается. – Рви. И Тэхён знает, что теперь игру ведет он. Он тянет младшего за пиджак и роняет на кровать, тут же оказываясь сверху. – Ты попался. Чонгук ухмыляется, тянет за ремни портупеи и целует, сплетая языки. Тэхён отвечает на поцелуй, кончиками пальцев оглаживая каждый кубик. А потом резко прерывается и языком ведет мокрую дорожку до соска, тут же втягивая его ртом и посасывая. Чонгук стонет и прогибается. Соски – его эрогенная зона. Тэхён это знает. Он облизывает ореол, прикусывает нежную кожу и млеет. Чон под ним извивается и стонет, стонет. Ким спускается поцелуями на пресс и обводит языком каждый кубик, оставляя засосы. Чонгук принадлежит ему. Только ему. – Тэхён, я еще ни разу не кончил. Старший облизывается, чуть приподнимается и переворачивает Чона на живот, заставляет встать на колени и раздвинуть ноги, а щекой уткнуться в мягкое покрывало. Тэхён встает, любуется шикарной задницей и лезет в тумбочку за смазкой. Шоколадной. Тэхёну нравится вкус. Он выдавливает немного себе на пальцы и на дырочку, которая сокращается от внезапного холода. Чонгук нервно ерзает по кровати, и Ким хватает его за ляжки, впиваясь в них пальцами. Он смотрит на младшего, не прекращая, и тот смотрит на него в ответ из-за спины и замирает в ожидании. Тэхён наклоняется, ладонями раздвигает ягодицы и размашисто проходится языком по дырочке. Чонгук прикусывает губу до крови. Ким обводит анус языком, слизывает смазку, причмокивает и кусает ягодицу. Чонгук дергается, а старший пользуется этим и вставляет указательный палец на половину. Проходит легко, он вчера хорошо растянул младшего. Чон стонет и утыкается лицом в одеяло. Тэхён делает пальцем поступательные движения и вскоре вставляет до конца. Чонгук одобрительно мычит. Ким вставляет второй палец, языком проходясь рядом с дырочкой, от чего у младшего разъезжаются ноги. Тэхён хмыкает довольно и разводит пальцы на манер ножниц, растягивая Чона, тот продолжает мычать в одеяло. Вскоре добавляет третий палец, слегка царапая стенки ануса ногтями. Чонгук вскидывает голову и стонет. Стонет во все горло. – Пожалуйста, Тэхён. – Что? – Трахни меня, пожалуйста. Ким одобрительно кивает и приставляет головку к колечку ануса. Шлепает по ягодице и вставляет сразу до конца, заставляя младшего вскрикнуть. Тэхён ждет, пока Чонгук сам не начинает насаживаться, и наклоняется, одной рукой впиваясь в бедро, а второй тянет за жемчужный чокер, чуть придушивая. Чонгук хрипит, блаженно прикрывая глаза, а Тэхён делает первый толчок. Ким входит снова и снова, то вытаскивая член полностью, то делая мелкие быстрые толчки. Чонгук не сдерживается и кричит своим высоким красивым голосом. Ким считает, что это даже лучше их новой песни. Чонгук поет божественно, но стонет и кричит под ним еще нереальнее. – Я скоро, – выдавливает из себя младший и хрипит, потому что Тэ вновь тянет за чокер. Он ускоряется, звуки шлепков тел друг о друга учащаются, а Чонгук дергается и соскальзывает с члена, разворачиваясь на спину. – Смотри только на меня. Тэхён кивает, закидывает чужие стройные ноги себе на плечи и входит под другим углом, тут же проезжаясь по простате. Чонгук хрипнет от криков, Ким втрахивает младшего в кровать и вновь тянет за чокер. Чон прогибается в спине, рычит, сквозь зубы и кончает себе на живот, ни разу не притрагиваясь к члену. Стенки ануса сжимаются, и Тэхён стонет, заполняя младшего спермой, толкается максимально глубоко и рвет чокер, рассыпая жемчужины по накаченной груди. – Три. Только попробуй еще раз отвести от меня взгляд, – шепчет Чонгук, заваливая старшего на себя. Тэхён смеется, целует чужие губы и утыкается носом в щеку, блаженно выдыхая. – Мой взгляд всегда будет устремлен только на тебя. Обещаю.