Брось

Как же ты вымотана. Без устали блуждать, рыскать по небывалым уголкам сознания, будучи невеликим, лишь познающим мир ребенком. Очевидно, нежные и воздушные лепестки изящной, такой величественной и непредсказуемой сакуры отчаянно старались о чем-то сообщить сбитой с толку, свернувшей с пути Кеке. Аромат щекотливой пыльцы, смешиваясь с мягким шлейфом, ведущим, манящим вглубь переулка, создавал непередаваемую пикантность и заставлял зажмуриться от внезапно нападшего удовольствия. Девочка любопытно потянула носом знойный воздух и направилась по чарующему следу из смеси ароматных сладких духов, вовсе не имея представления о том, кто же владелец, кто является этим разборчивым первооткрывателем. Трудно. Крайне трудно. Всему пути служит непреодолимой преградой, возникшей перед самой фигуркой Кеки, метка. Ей просто необходимо, так неотложно и срочно, желанно и важно было обнаружить, отыскать наконец того, кто разделит с ней эти муки горести и печали. И это незамерающее чувство трепыхалось, желало вырваться, выплеснуться из хрупкой девочки, чувство, что будто тот волнительный момент настал, но аромат так и взывал за собой, так и гнал совершенно в другую сторону. Отрывисто и внятно процедив "нет", Кека направилась обратно, так ловко и быстро перебирая ногами, но, наконец, запнувшись, запутавшись в длинной и надоедливой юкате, с грохотом и криком покатилась вниз по кочкам, по острым и жестким камням, задыхаясь, отгоняя приставучую пыль, пока не наткнулась на аккуратно и так неожиданно выросший на её длительной и болезненной дороге пень. Тишину прорвала, прорезала, нарушила ядовитая брань растерянной Кеки. Она замялась, застыла, вросла в рыхлую землю, неуверенно озираясь по сторонам, жадно глотая незамирающий, не выветрившийся, мягкий и обнадеживающий аромат, слабый, но придающий уверенности. Лишь лютый, дикий город заставил сорваться с облюбованного места Кеку. Очень скоро удалось наткнуться, отыскать спасительную одиноко занявшую незначительный клочок земли пекарню. Скрип, треск, сопутствующий слабый толчок отворяющейся двери пробудил, моментально подозвал заботливую официантку, которая влекла за собой неописуемый аромат. Тот аромат, который так интересовал Кеку. Принадлежащий лишь одной ей аромат. Кека готова была наслаждаться им вечно, только молодая и спешная официантка, надменно хмыкнув, не дожидаясь ответа Изуми, удалилась из поля зрения девочки. Снова. Снова она потеряла ту путеводную, ту обнадеживающую нить, заново, совершенно привычные мысли заполонили, заняли её голову, и они гласили о срочной, об имеющей глубокое значение в жизни девочки встрече с собственным, с такой родственной и необходимой личностью. Из мучительных тягостных раздумий Кеку вывела внезапно занявшая позицию подле девочки официантка. — Я сделала Вам кофе. — дабы обратить на себя ценнейшее внимание растерявшейся Кеки отрывисто начала она. Позже, её лицо озарила прекрасная улыбка. Рыжие густые косы струились по неуверенно опущенным плечам, создавая впечатление домашней обстановки, а сама девушка устремила взор в бездонные, словно благодарящие и такие знакомые, близкие сердцу глаза Изуми. Кёка, запинаясь и время от времени смолкая поблагодарила добродушную работницу заведения, тоскливо пробирая взглядом её прощальный, такой легкий и плавный взмах тонкой кистью. — Изуми Кека. — метко окликнула её официантка, излучая взглядом лишь доброту. — Люси Мод-Мондгомери. — произнесла задумчиво девочка, словно успевшая проглядеть, пробить взглядом насквозь внезапно появившуюся собеседницу