Там, где сбываются сны

Неделя пронеслась, словно кино в ускоренном просмотре. Ежедневные тренировки, все чаще по два раза – утром и вечером - выматывали физически и не давали забираться в голову лишним мыслям, которые Харука и так старалась отогнать прочь. Самый важный старт сезона приближался, и Икихара зачеркивал до него дни красными крестиками в календаре, что висел над столом в конторе. И чем ближе оказывалась заветная дата, тем сильнее у него сдавали нервы, хотя он по-прежнему оставался отцом родным для всех своих подопечных, строгим и непререкаемым авторитетом. Правда, в гаражах стало особенно шумно, хотя уже никто не пил в перерывах пиво, а механики носились туда-сюда, доводя до ума внезапно заартачившиеся механизмы, и на треке, под висевшей сизой выхлопной дымкой, без остановки пели моторы машин. Харука почти не уходила с базы. Получив официальное разрешение не посещать в предстартовую неделю школу, она даже ночевать оставалась в гаражах, на том самом тренерском диване, укутавшись стареньким пледом и подоткнув себе под бок теплого пушистого котяру. Так ей было спокойнее, рядом были люди, и никакие демоны не мерещились ей по разным углам. Котяра послушно дожидался, пока Харука уснет, что-то подмурлыкивая себе в усы, а потом осторожном выбирался из-под ее руки, спрыгивал с дивана и проверял, все ли спокойно на вверенной ему территории. А уж после, неторопливо умывшись, сворачивался клубком у Харуки в ногах. Иногда, когда Тено казалось, что после тренировки и нехитрой трапезы (хотя Икихара лично покупал для своей команды фрукты, соки и недешевые витамины и заставлял все это есть и пить) у нее остались еще силы, она тянулась за рюкзаком и раскладывала учебники. Заканчивался триместр, и экзамены были совсем не за горами. В старой школе ей всегда делали скидку на то, что она выступает за школу на соревнованиях, и не требовали чего-то особенного. Вроде как спортсмену нужны быстрые ноги и здоровое сердце, а всесторонне развитые мозги ему не очень нужны. Харуку это дико бесило. Она всегда хорошо училась и многое схватывала на лету, отдавая предпочтение техническим дисциплинам. Математика, физика, астрономия были среди ее любимых предметов наряду с литературой – Тено с раннего детства любила читать. Харука звонила Эльзе каждый вечер - узнавала, что задали в школе. Их отношения как-то неуловимо изменились. Обе старательно делали вид, что ничего не случилось, что все по-прежнему, но Харука чувствовала какой-то холодок отчуждения, пробежавший между ней и Эльзой. После той ночи, проведенной в квартире Мичиру, она вернулась в общежитие, полная решимости бежать в комнату к Грей, чтобы узнать, как она, что произошло в «Мюген» и происходило ли что-то вообще… Они столкнулись на этаже. Практически нос к носу. Эльза выходила из комнаты, запирая дверь на ключ. Волосы ее, вместо знакомых Харуке, летящих во все стороны розовых спиралек-лохмушек, были по-чужому гладко зачесаны назад, губы непривычно накрашены яркой помадой, а вокруг налитого кровью глаза, тщательно запудренная, но все-таки заметная невооруженному взгляду, проступала фиолетовая синева. - Эльза! Но, почти не глядя Харуке в глаза, Эльза, забыв поздороваться, что-то начала бормотать о том, как она прошлой ночью встала в туалет и врезалась лицом в дверцу открытого шкафа, а сама бегала по сторонам испуганными потемневшими глазами, в которых было нечто такое, отчего Харука догадалась, что Эльза врет. Ни в какую дверцу шкафа она не врезалась. И самое главное, что она прячет глаза и не хочет видеть, что у самой Харуки забинтована голова, а костяшки пальцев сбиты до ссадин, словно она с кем-то дралась. Нужно было что-то сказать, как-то обсудить произошедшее, но Харука вдруг поняла, что не может это сделать. Пульс частил где-то у горла, громко колотилось сердце, а в гортани собрался комок. - Ха… Харука! Извини… - руки Грей дрожали мелкой дрожью, и она никак не могла попасть в замочную скважину. – Позже, хорошо? Я… я очень спешу! - Куда ты? Подожди, Эльза! Харука смотрела на Эльзу и молчала. И Эльза тоже смотрела. Тоже больше не говоря ни слова. И почему-то было ясно – выяснять обстоятельства той ночи - бессмысленно. Эльза ничего не скажет. И действительно, за всю прошедшую неделю не произнесла на этот счет ни слова. Ну и фиг со всем этим. Сил думать об этом просто не оставалось. Харука тогда прошла в свою комнату и бездумно повалилась на кровать, как была, в одежде и ботинках. Включила симпатичный светильник, висевший над кроватью, чтобы не наваливалась темнота, и закрыла глаза. Кругом было тихо, даже самые веселые соседи сверху сегодня почему-то не топали в своей комнате. Голова почти прошла, но связных мыслей в ней все равно не было. И сна тоже. Мичиру сказала, что, когда все закончится, когда наступит нужное время, они обязательно встретятся, договорят и тогда она все ей расскажет. Интересно – что это «все»? Хотя… какая разница? Если можно будет просто сидеть с ней рядом, как тогда, любоваться ей, слушать ее голос… Мичиру… при этом имени по спине сами собой почему-то пробегали мурашки, а в мыслях то и дело всплывали моменты их последней встречи. Но вот прошла почти неделя, а от Мичиру не было весточки. Если бы не тренировки, то Харука давно бы уже схватила свой мотоцикл, и придумав какой-нибудь приличный предлог для встречи, помчалась по известному теперь для нее адресу, навсегда врезавшемуся в память… В ее рюкзаке, бережно завернутый в хрусткую обертку, перехваченную сверху трогательным бантиком, уже несколько дней лежал маленький серый медвежонок в красной футболке с розовыми сердцами – она купила его в сувенирной лавке на набережной, думая о Мичиру. Но когда Харука пыталась представить, как она дарит его Мичиру, что говорит при этом, то раз за разом у нее отнимались язык, руки и ноги. Может, вместо медведя лучше цветы ей подарить? Или конфеты? Или что там приносят девушкам на свидания? При слове «свидание» Харука краснела окончательно. Вот ведь… какие-то просто дурацкие сентиментальные глупости. Где же она? Почему так долго?.. Беспокойство за нее не давало дышать полной грудью. Только бы с ней ничего не случилось. Почему она тогда не догадалась попросить номер телефона – можно было бы звонить с автомата, не обнаруживая себя, услышать ее голос... А может, просто еще не пришло нужное время? Сейчас Харука вряд ли с уверенностью могла заявить, что та погоня за незнакомкой, что привела их с Эльзой на последний этаж одного из корпусов «Мюген», действительно не приснилась ей. Вместе с ночными сражениями с демонами, которые изредка ей до сих пор снились, но которых она неизменно расшвыривала в стороны и побеждала своей волшебной горящей над головой сферой, это тоже казалось еще одним странным сном. Тем более что ее меч – Харука едва не завопила от радости вслух, увидев его – ее каролинг как ни в чем не бывало висел в комнате на том самом месте, где и всегда. Харука тщательно осмотрела и ножны, и сам клинок – все как обычно. Ни единого следа, пятнышка, царапинки, что указали бы на то, что та стычка и правда имела место… Да, за прошедшую неделю все отошло на задний план, сгладилось из памяти. Все, кроме того необычного утра, что она провела в компании этой удивительной и загадочной девушки. Сами собой на ум пришли слова Эльзы. Эльза говорила, что мисс Кайо холодна, как лед, и неприступна, как отвесная скала, у нее почти нет, да и не было друзей. Что она никогда не стремилась сближаться с другими людьми, даже когда они сами искали ее дружбы. Что она производит впечатление водяной лилии – отстраненной, надменной красавицы, которая привыкла любоваться собой в гордом одиночестве. Никто никогда не видел, чтобы она хохотала, как другие девушки ее возраста, или просто громко смеялась. Харука уставилась в потолок и громко вздохнула. Почему только это все это как-то не очень вязалось с тем, что довелось увидеть ей самой? Мичиру Кайо, уступившая ей свою постель. Мичиру, вставшая чуть свет и готовившая ей завтрак. Не погнушавшаяся отстирывать от запекшийся крови в холодной воде ее одежду. Прекрасная и недоступная мисс Кайо, что была с ней так добра и ласкова… Харука прикрыла глаза, чтобы вызвать в памяти раскрасневшееся от внезапного румянца лицо, смеющиеся глаза, симпатичные ямочки на щечках, шелковистые, чуть вьющиеся на концах локоны, которые касались ее, когда Мичиру осторожно склонялась над ней. Запах ее кожи и духов… Она такая красивая. Почти такая же красивая, как и … Нептун. И первая, кто после родителей (дядя не в счет) предложил ей свою заботу. Кто просто помог, не спрашивая, нужна ли ей помощь… И с ней было так хорошо, так спокойно и уютно! Мичиру Кайо напоминала ей свежий ветер, юную, только что распускающуюся листву, всплески брызг на поверхности моря… Харука и сама не могла толком сказать, с чем сравнить то чувство счастья и радости, что возникло у нее в присутствии Мичиру. Мичиру… Харука прижала ладонь к тому месту на щеке, что еще помнило прикосновение ее удивительно нежных рук. Она вспомнила, как падали на ее лицо аквамариновые пряди, когда Мичиру склонялась над ней и как невообразимо Харуке хотелось потрогать их руками, погрузить ладони в этот сияющий в солнечных лучах, трепещущий водоворот, зарыться туда лицом… Словно нырнуть в море. Теплое, ласковое, безмятежное, утоляющее мучительную жажду. И еще – чтобы сбылся хоть один из тех снившихся ей снов. Мичиру-Мичиру… когда же ты найдешь меня, когда же мы, наконец, встретимся? Сердце сладко сжалось в предчувствии чего-то неизведанного, запретного. - Эй, Тено-сан! Вот ты где! – над ухом вдруг раздался знакомый голос. Харука нехотя подняла голову. Рядом с ней стоял этот противный Такихаси, племянник главного. Харука сначала очень успешно избегала его, а потом за всей этой суетой и подзабыла о своем подшефном. На треке он больше почему-то не появлялся, а если и приезжал, то как-то умудрялся не попадаться ей на глаза. Она-то про него забыла. А Такихаси, по-видимому, нет. - Тено-сан… Харука… - А, это ты. Чего тебе? Гонщица отбросила с забинтованного лба непослушную челку, недовольная тем, что ее отвлекли от мыслей. Такихаси потряс перед ее носом стопкой каких-то листочков. - Вот, я готов. - К чему ты готов? - Помнишь, ты говорила, чтобы я учил? Я всю неделю учил. Кажется, выучил… - Что выучил? – Харука непонимающе наморщила лоб. - Ты что, уже все забыла?- огорчился парень. – Сама же мне талмудов надавала, учи, говорит, иначе будешь на фарш похож. А я уже за руль хочу. Ах, да, техника безопасности! Тено нетерпеливо вздохнула. Неужели этот мальчик настолько серьезно отнесся к ее словам? Тогда, честно говоря, она думала, что он просто отстанет от нее. Упорный… Глаза горят. Впрочем, если подумать, на трек надо только таким. - Так значит, ты говоришь, все выучил? – спросила она, сверля парнишку строгим взглядом и мучительно соображая, что же она ему в прошлый раз всунула в качестве теории. За руль, за руль. Вон как вырядился – даже где-то комбинезон раздобыл и мотоботы начистил так, что аж солнце в них отражается. Космонавт. Интересно – шлем-то у него есть? - Все, - стушевался Такихаси и совсем тихо добавил. – Кажется... Да! Точно, все. Знаешь, а дядя не врал про тебя. Ты строгая! - Угу. Строгая… Харука удивленно пожала плечами. Разве она строгая? Новичков в клубе было достаточно, но раньше Икихара, назначая для них испытательный срок, поручал их заботам других, более старшим и опытным членам команды, а ее только иногда просил показать тот или иной прием, отработать какой-нибудь особо трудный свичбэк, апекс или просто советовался насчет техники. Она показывала, а парни одобрительно качали головами: «Самородок»… И вот теперь – она строгая. Хотя… по-иному и нельзя, наверное. На шею сядут. - Ну, - поторопил ее Такихаси. Все ему на месте не сидится. – Ты будешь меня спрашивать или нет? Сама же обещала – если все в ажуре – дашь порулить. - Что, так не терпится поваляться в пыли? - Чего это сразу в пыли? Знаешь, сколько я гонок в телевизоре видел? Ничего сложного… - Вот первым делом забудь все то, что ты видел в телевизоре. - Это почему еще? Боишься, что я тебя обставлю? Мда, деваться было некуда. Харука украдкой оглянулась по сторонам – не мелькает ли где поблизости главный. Но все было тихо. Только весело переговаривались ребята, столпившиеся у кулера с холодной водой – технический перерыв. Интересно, будет ли это нарушением, если она воспользуется им и прокатит новенького пару кругов на своем байке? Учебная четырехсоточка, спокойная, как ручной пони, все равно разобрана и когда ее соберут – никто не знает, всем некогда. А слово, если дал его кому-то – надо держать. Она еще раз вздохнула, вставая со своего места, поглядела на притихшего Такихаси, подмигнула ему. - Ладно, звезда мотогонок. Пошли в бокс, там все расскажешь. Напугался? Да не бойся, я не кусаюсь.