What conditions?

— Получил моё сообщение? — глаза у Лёхи бесовские и довольно сощуренные, а уголки губ подрагивают от сдерживаемой усмешки. В костяшках остро зудит, пальцы нервно сжимаются в кулак. Федя молча кивает и отходит в сторону, пропуская незваного гостя. Тот разувается, предусмотрительно прячет новые кроссы под тумбу и совершенно по-хозяйски направляется в ванную. Федя смотрит, как вода смывает густую пену с рук, украшенных кучей побрякушек, и понимает, что он в дерьме. Вернее, они с Даней, но Лёха своего брата вряд ли подставит. Хотя после прочтённого смс возникли серьёзные сомнения в адекватности этого человека. — Расслабься, — говорит Лёха, вытирая руки об его полотенце и выходя из ванной. — Сделаешь, как договаривались, и всё будет окей. — Конечно, — цедит сквозь зубы Федя и уходит в комнату. Даня должен прийти с минуты на минуту. За спиной слышны шаги и хлопок двери — Лёха, как и собирался, скрылся в его комнате. Комнате, из которой прекрасный обзор на гостиную, и из которой он собрался на них пялиться, и Федя молил всех существующих и не очень богов, чтобы этим всё и ограничилось. Больной мудак отчего-то решил, что смотреть на секс собственного брата и друга — отличная идея, и плевать, что это какое-то грёбаное извращение. Федя уже тысячу раз себя обругал за то, что не остановил Даню тогда, в аудитории. Лёха написал спустя пару дней с требованием повторения шоу. Федя охуел и послал с такими запросами нахер, но в тот же вечер по возвращению домой его скрутили и угостили по рёбрам, а после пришло около тридцати фоток с ним и Даней и ссылки на сайты, где контент такого рода весьма популярен. Иными словами, убеждать эта сволочь умела. Из колонок доносились громкие инструменталы, как и всегда перед приходом Дани. Звукоизоляция в квартире ни к чёрту, а соседка-без-личной-жизни точно донесёт родителям, если услышит что-то не то. А слух у неё чертовски хороший. — Почему дверь открыта? — раздаётся из-за спины, и Федя едва не ловит микроинфаркт. Блядь, вот обязательно подкрадываться? — Тебя жду, — сдержанно отвечает он, поворачиваясь лицом ко входу. Даня быстро стягивает куртку и, идя прямо на него, стаскивает всё остальное. Губы невольно расплываются в улыбке, а внизу живота становится тепло. — А говорил, что до выходных тебе хватит, — дразнит Федя, когда Даня, оказавшись вплотную, толкает его на разложенный диван и садится сверху. — Напиздел, — буднично пожимает плечами тот, потираясь промежностью о затянутый в джинсу привставший член. Всё-таки Федя охуенно соскучился. — Снова будешь пальцами ебать или на сей раз нормально? Я давно уже не чувствовал этой штуки там, где надо. Федя морщится, гладит смуглую кожу на выступающих рёбрах и стягивает джинсы с бельём, утыкаясь членом меж небольших упругих ягодиц. — Чувак, твои попытки в дёрти ток по-прежнему ужасны, остановись. Даня опирается руками о его живот и, облизнув ладонь, пару раз чувствительно проводит по его стволу, мимоходом пощекотав под яичками. — Если трахнешь как раньше, то никаких больше грязных разговорчиков. Только крики, — обещает он, медленно насаживаясь и тут же начиная двигаться. Федя придерживает его за бёдра и быстро надрачивает сочащийся смазкой тёмный член, обводит крупные вены кончиком ногтя под довольное шипение и кружит по горячей кожице головки. Даню надолго предсказуемо не хватает: прогнувшись в пояснице, он откидывается назад и, туго сжимаясь, кончает длинными струями. Федя смотрит на прикушенную нижнюю губу, блаженно зажмуренные глаза и мелькающий юркий язык между рядами светлых острых зубов и не может понять, как получилось так, что он и мудак в соседней комнате — родные братья. Серьёзно, более разной внешности не найти. Скорее, можно решить, что они с Даней родственники. От этой мысли по коже пробегает лёгкий холодок: какая-то околоинцестуальная хрень в голову лезет, а всё из-за Лёхи с его больными идеями. — Чего застыл? — спрашивает Даня, плюхаясь рядом и заглядывая в лицо. — Ты будто курсач прям сейчас собрался защищать. И даже не кончил! Федя заторможенно переводит взгляд вниз. И правда, член стоит колом и требует разрядки, а он и внимания не обратил. Пиздец, это уже какой-то экстра-уровень дна. Рука привычно спускается к налитому кровью стволу, но Даня шустрее: — Давай по-собачьи, — предлагает он, укладываясь на живот и приподнимая зад с всё ещё раскрытой дыркой. Правда, восстановиться не успел нихрена, член спокойно лежит под опустевшими яйцами, а это Федю категорически не устраивает. Он проводит языком влажную дорожку от копчика к тёплым чувствительным стенкам, нежно обводит их языком и осторожно вылизывает вход, наслаждаясь протяжными грудными стонами и сбитым дыханием распластавшегося парня внизу. Член под ладонью тяжелеет и приподнимается, с головки течёт, а пальцы перебирают налившуюся мошонку. Даня скулит и нетерпеливо подаётся навстречу, и только тогда Федя решает, что теперь удовольствие получают оба. Он проводит ладонью по узкой спине, пересчитывая позвонки и слегка надавливая, утыкает Даню лбом в подушку и, наконец, входит одним глубоким толчком. Тёплое давление вокруг ствола кажется приятным и изрядно позабытым, хотя и трахались они буквально несколько минут назад. Просто из-за дикого напряжения расслабиться всё никак не удавалось, а сейчас, разогревшись, он позволяет себе ощущать членом каждый сантиметр податливой плоти, и это, мать его, просто охуенно. Неожиданно на плечи ложатся чужие руки, а к спине прижимается явно мужское тело. Сссука, всё-таки не усидел. — Продолжай, будто вы одни, — шепчет на ухо низкий глухой голос, — он не должен понять. Спустя секунду в зад проталкивается крупная головка, и Федя сгибается, едва не падая. Вот ведь сукин чёрт! Двигаться становится всё сложнее, но если Даня в непонятках обернётся, то… Даже думать об этом не хочется. Благо, член Лёха всё же смазал, и на том спасибо. И по простате попадает довольно умело. Последнее опаляет щёки дикой смесью стыда, злости и… удовольствия. Да, чёрт возьми, трахается этот ублюдок более чем круто, хотя от передоза ощущений Федя уже готов кончить, но нельзя: что-то подсказывает, что если Лёха не дойдёт до оргазма раньше, то хрена с два остановится. Поэтому Федя крепко, едва не до боли сжимает ствол у основания и глубоко дышит, тягучими фрикциями погружаясь в растраханный зад и позволяя себя иметь, по сути, с двух сторон. Сзади резко опаляет жидким теплом, а спиной ощущается непривычный холод, и Федя со стоном облегчения ускоряется, спустя считанные секунды изливаясь в Даню. Член обмякает и мягко выскальзывает из мокрого отверстия, и Федя чувствует себя опустошённым, глядя на стекающее по смуглым бёдрам семя, его и Данино. — Это было… бля, — с трудом произносит тот, аккуратно укладываясь на спину и расставляя колени. Он пропихивает в себя три пальца и оглаживает изнутри, вынимает руку в обильной белой густоте. — Будто месяц не ебались. Откуда у тебя столько спермы, чувак? Братец твой поделился, хочет засмеяться Федя, но просто пожимает плечами, ложась рядом. В углу, за кучей растений, поблёскивает объектив камеры. Точно такая же стоит и у него в комнате. Теперь, если Лёха вновь решит грозиться компроматом, ответ будет соответствующим. Краем уха Федя слышит тихий хлопок входной двери и впервые за эту неделю чувствует, как дышать становится намного свободней.