Луна

В наших краях долгие годы ходила легенда о том, как некий светлоглазый темноволосый кабальеро был околдован лунной ведьмой, которую многие называли царицей ночи, и, снарядив своего коня в дорогу, он поднялся в скалы, да так и пропал. Ведьму ту никто не знал, но говорили разное: что жила она там уже сотни лет, оставаясь при этом юной девой, что питалась лунным светом, перемешанным с кровью незадачливых женихов. Да только никто не помнил, чтобы до того кабальеро кто-нибудь решался пойти за ней. Расскажу я так, как слышала всё это, а уж откуда взялись подробности – не знаю. С первыми осенними ночами лунная ведьма начинала петь – с темнотой с холмов наползали туманы, и те, кто заходил в дальние леса поохотиться, стремились до вечера уйти домой. Кабальеро же ничего не страшило – говорят, он с самой юности мечтал встретить ведьму и даже нарисовал её портрет – белые руки и белое лицо в обрамлении черных с красными прожилками волос, на лице двумя пропастями разверзались черные глаза под хищно разлетающимися черными крыльями бровей. Черно-белая эта красота не сулила ничего хорошего, но он, одержимый, пересчитывал бусины на четках. Его аметистовый розарий тихо постукивал между тонкими пальцами, как маленькие кастаньеты, и он пел так протяжно и красиво, что проходивший мимо табор цыган остановился, чтобы забрать его с собой и показать тайную тропу, по которой можно уйти к Луне, ибо только эти дети дороги с оливковой кожей знают, где она обитает. Помолясь Сантьяго, Сан Антонио да ещё одному святому с востока, именем которого он был назван, кабальеро отправился в путь. Перед лесом, что у подножия горы, караван остановился и старая шувани*, указав на залитую лунным светом тропу, приказала кабальеро снять обувь и в полном молчании идти босиком всё выше и выше. - А если издашь хоть звук или пойдешь не босым – тут же провалишься сквозь землю! Шувани дала ему чури – маленький нож, в котором отражался последний луч сегодняшнего солнца, прочла «Дадолэ амаро»**, и со словом «аджау»***, развернулась, уведя за собой табор и оставив его одного. И вели его дальше Господь Бог, Сан Антонио, Сантьяго да тот святой с востока. Кабальеро замолчал, его вороной конь, словно почувствовав опасность, тихо шагал рядом с ним, ведомый под уздцы. Путник, первые минуты смотревший только вперед, поглядел вниз, да так и замер, едва не воскликнув вслух имя Божье. Тропа стала прозрачной, как стекло, а под ней змеились тонкие серебряные ручейки, которые неслись по его следу всё выше и выше. Его слух уловил еле слышный шелест, становившийся всё громче и громче и тут же перед глазами застывшего в удивлении кабальеро пронесся рой маленьких птичек, покрытых изумрудными перьями, мерцающими в свете луны. Во второй раз он едва не вскрикнул, увидев, что птицы, хоть и летят вдоль тропы, смотрят на него своими маленькими черными глазками, хотя должен он видеть лишь их хвосты****. Их маленькие крылья трепетали так громко, словно были они стаей горных орлов. Стихло всё быстро, прозрачная тропа закончилась, и взору путника предстал большой белый шатер, похожий на те, что ставят цыгане, когда остаются где-нибудь на ночлег. Он светился изнутри, и тонкий силуэт, который угадывался в его глубине, мог принадлежать только ей одной. Луна встала, плавно покачиваясь, её одежды были слишком тонки, а волосы длинны, и кабальеро увидел, что вокруг нее роятся те птицы, что несколько мгновений назад напугали его своим обратным полетом. - Ты ослепнешь, если войдешь ко мне, - тихо пропела Луна, - или умрешь – как знать? Эти колибри, которых ты видел – они когда-то были мужчинами, но тоже умерли, глядя на меня, впрочем, наверное, не от этого. Это души погибших воинов…И поэтов. Ты знал? Завороженный, кабальеро молча откинул полог шатра – и не ослеп, хоть она и предстала перед ним такой, какой он её рисовал. Да только тут же понял, что она ему принадлежать не будет и не пойдет с ним, потому что сам он пойдет за ней, куда бы она ни вела и станет служить ей до края могилы. - Многие любили меня, но боялись, потому что знали тот край, за который я всех увожу. В темное небо, вот куда, славный кабальеро сименем святого с востока. Только ты пришел, чтобы дать мне свое тепло и сделать женщиной, способной ходить по земле. Я никогда не видела солнца, и знать не знаю, как оно выглядит. В молчании, пораженный ею, он достал чури, который ему дала шувани. Отблеск закатного солнца еще полыхал на металле. Белые руки Луны схватили нож и тут же выронили его. - Уходи! – воскликнула она. – Уходи немедленно! Посмотрев на нее, он, удивленный поднялся и вышел из шатра. Верный конь ждал его, бил копытом и пускал пар из ноздрей. - Он останется у меня, как и нож, - вдруг сказала Луна, беря коня под уздцы. Её черные глаза сверкнули, и белая рука погладила длинную гриву. Кабальеро посмотрел на нее, и в сердце болью отдалась мысль о том, что Луна его отвергла. Спустившись, он ступил на тропу, на которой нельзя говорить, слышал, как за спиной его громко зашелестели крыльями птицы, закрыл глаза, силясь сохранить её образ. - Стой! – окликнула она. – Стой, кабальеро! Остановившись, он вытянулся в струну и обернулся. Белые её одежды колыхались, едва прикрывая нежное тело, и большие черные глаза смотрели прямо в его сердце. - Любишь меня? Говори прямо сейчас! – с отчаянием в голосе прокричала она. Знала ведь, что ему не жить, как только он скажет хоть слово, но он ответил: - Люблю! И земля не разверзлась под ним, но Луна улыбнулась, и взгляд её дивных, но страшных глаз стал мягче. - Три ночи, а после – уйдешь. Больше – нельзя. Странствуй по миру, сражайся и пой о том, что случится за эти три ночи, молись тем святым, имена которых ты поминаешь каждый день. Но ты не станешь одной из тех птиц, что здесь окружают меня – эти воины и поэты пришли сюда не добровольно. Луна коснулась его рукой, приникла, обожгла холодом поцелуя. Три ночи светлоглазый темноволосый кабальеро с именем святого с востока провел в объятиях той, путь к которой все считали дорогой к смерти, а после ушёл. Говорят, его с тех пор видели во всех сторонах света: в жаркой пустыне, обветренных фьордах, около теплых морей и в заснеженных лесах, и каждому, кто просил его, он пел песню о той, что никогда не видела солнца и обещала быть с ним в конце времен. Говорят, когда этот день придет, он вернется в наши края, но пока его здесь никто не видел. * Ведьма у цыган ** Отче наш (цыг.) *** Аминь (цыг.) **** Колибри - единственная в мире птица, способная летать назад. Считается, что в них вселяются души погибших воинов.