Flowers in my chest

Свежий от недавно прошедшего дождя, кристально-чистый воздух начинающегося лета наполнял бархатистый аромат свежеприготовленного кофе. Солнце только начало взбираться на ясный купол неба, как люди уже заспешили по своим делам, заполняя пустующие до этого улицы города. Как муравьи в муравейнике, ей богу! Кому на работу, кому в универ, а кто-то ещё, проклиная всё на свете, тащится в школу, сетуя идущему рядом однокласснику на то, что надо бы исправить неуд по алгебре. По дорогам небольшого тихого райончика на окраине города начали быстро проскакивать разноцветные пятна машин, приглядываться к которым не особо-то и хотелось. Они бросали в глаза блики от боковых зеркал и гладкой поверхности полированного капота. Деревья, растущие кое-где по бокам от тротуаров, тихо перешёптывались между собой, качая пушистыми зелёными ветвями и создавая своим присутствием спасительную от жары тень. Погода как раз располагающая для прогулок, на которые, увы, не хватает ни времени, ни желания. По-летнему жаркие лучи солнца приятно припекали кожу, заставляя лениво зевнуть во весь рот и, вытянув руки, положить подбородок на барную стойку. — Дазай-сан, соберитесь! Скоро начнут приходить посетители! Юноша с, на удивление, светлыми неровно стриженными волосами и непонятной, такой же неровной чёлкой с сильно отросшей с одной стороны лица прядью укоризненно посмотрел на шатена, развалившегося на своём рабочем месте. — Да ладно тебе, Ацуши-кун! — расплывшись в довольной, чем-то напоминающей кошачью, улыбке, отмахивается парень с глазами цвета тёмного чая. — До открытия ещё пять минут, невыспавшийся бариста не имеет права поваляться? Беловолосый официант лишь тяжело вздохнул, зная, что с Дазаем спорить бесполезно, и, поправив чёрный галстук-бабочку, отошёл к дальнему столику и начал в сотый раз протирать его. Бариста добродушно усмехнулся и, подперев голову руками, кинул взгляд через оконное стекло на стоящий по другую сторону дороги цветочный магазин. Крыша шоколадного оттенка, светло-бежевые стены и фиолетовая вывеска, на которой сиреневыми аккуратными буквами было выведено «Лепесток сирени». Осаму никогда не был в этом магазине. Может, потому что цветы ему и даром не сдались, а может, потому что в городе полно других цветочных магазинов, расположенных гораздо ближе к его дому. Кареглазый снова лениво зевает, всем своим видом изображая уставшего и измученного человека, из-за чего стоящая возле барной стойки официантка, Кёка, непонимающе смотрит на него. — Дазай-сан, я, конечно, понимаю, что это неприлично у взрослого человека спрашивать, но что вы всю ночь делали? — четырнадцатилетняя девушка поправляет тёмно-синие длинные волосы, заплетённые в два хвоста. — Комиксы читал, — не думая, честно отвечает тот, почесав затылок. Ацуши в дальнем углу кофейни подавился воздухом и легко засмеялся, а Кёка удивлённо подняла бровь. — Дазай-сан, вам двадцать два. — И что? Бессмысленный разговор прерывает звук зазвеневшего колокольчика, недавно повешенного Ацуши. Все трое тут же повернулись в сторону двери, на автомате выдав: «Добро пожаловать». — Спасибо, нигде мне так рады не были! — съязвил зашедший в помещение Акутагава. — А, это ты, — облегчённо выдыхает Накаджима, вытащив из-за спины тряпку, которой только что протирал столы. — Ну почему же нигде? Я тебе всегда рад! — Иди переодевайся уже, чёрный плащ, и на работу не опаздывай! — перебивает светловолосого открывший дверь своего кабинета Фукудзава. — Да, босс! — быстро отвечает черноволосый. Юкичи снова закрыл дверь, тяжело вздохнув. Через мгновение Рюноске исчезает за дверью комнаты для персонала, а в кофейню входит первый посетитель, сопровождая своё появление мелодичным звоном колокольчика. Все тут же желают зашедшему подростку доброго дня и смотрят, как он, как обычно, проходит к столику возле окна и садится на диван с обивкой кофейного цвета. Ацуши подбегает к нему и с доброжелательной улыбкой спрашивает, что он будет заказывать. Новый рабочий день начинается как обычно: Дазай стоит за барной стойкой и ждёт, пока кто-то закажет кофе, Ацуши и Кёка обслуживают заходящих один за другим клиентов, а опоздавший Акутагава показывается из-за двери и, поняв, что за опоздание его никто ругать не будет, тоже принимается за работу. Заскучавший Дазай снова бросает взгляд на видный из больших окон цветочный магазин на той стороне дороги. Он уже не в первый раз замечает там рыжую макушку, не в первый раз встречается с ледяным взглядом парня из магазина напротив. Он, как всегда, отворачивается от шатена, направив взгляд на пышные цветки пиона, а Осаму усмехается и дарит тёплую улыбку подошедшей к барной стойке молодой девушке. — Да, что пожелает прекрасная леди? Девушка засмущалась от брошенного в её сторону комплимента и, заказав чёрный кофе, села на стул возле барной стойки. «Минуточку», — ответил обладатель чайно-карих глаз, в которых, по словам девушек, можно было утонуть, и начал выполнять заказ. И вправду, большая часть женской аудитории всегда ошивалась возле барной стойки, спрашивая у бариста, есть ли у него девушка или соулмейт. Дазай всегда привлекал своей внешностью внимание слабого пола, приносящего кофейне немаленькую такую популярность. Пушистые и очень мягкие с виду каштановые волосы, которые так и хотелось потрогать, умные карие глаза, всегда смотрящие с некой усмешкой. Спортивное телосложение и не имеющее границ обаяние. Сердцеед, одним словом. Выполнив заказ, Осаму снова, даже не заметив этого, кинул взгляд на рыжеволосого парня, сейчас обслуживающего молодую светловолосую девушку. Темноволосый и сам не замечает, как сильно этот голубоглазый привлекает его внимание. Из раздумий его вывел плюхнувшийся на стул со светло-бежевой обивкой Акутагава. Черноволосый устало выдохнул, кинув поднос на барную стойку. — На кого залипаешь? — Не залипаю. Просто кинул взгляд на вон того рыжего парня, — шатен кивнул в сторону цветочного магазина. — А, на Чую. Ну понятно, он бы тебе подошёл. — На Чую? Ты его знаешь? — Да, это мой сосед, Чуя Накахара. — Понятненько. — Акутагава, иди работай! — крикнула на сероглазого Кёка, из-за чего черноволосый подорвался с места и, схватив поднос, побежал обслуживать клиентов. — Накахара Чуя значит, — задумчиво проговорил Дазай. В тёплом уютном помещении плотно стоял медвяный, цветочный аромат, иногда сильно бьющий по чувствительному носу, из-за чего приходилось открывать все возможные окна и подвязывать красной ленточкой открытую дверь, чтобы в неё проникал свежий воздух. Возле кассы в большой плошке с водой стояли душистые пионы, чуть дальше к стенке гортензии, на подоконнике жёлтые нарциссы. Всё помещение было просто забито всевозможными цветами. Рыжеволосый парень сидел за кассой цветочного магазина, играя роль продавца и владельца заведения одновременно. Чуя с детства любил цветы. Они всегда приятно пахнут и дарят людям свою красоту, в то время как люди не могут дать им взамен ничего, кроме воды и хоть какого-то ухода. У Чуи никогда не было друзей, может, из-за лёгкой россыпи веснушек на щеках и плечах, может, из-за скверного характера, может, из-за необычного цвета волос, про который часто говорили: «Крашеный!». Единственное, что давало рыжеволосому отдых и полное спокойствие, — это цветы. Сидя в густом цветочном кусте, маленький Накахара всегда чувствовал себя защищённым и счастливым, даже невзирая на сбитые в кровь костяшки пальцев и разбитый нос. Что же. Только семь тридцать, покупателей ещё нет. Голубоглазый отворачивается к окну, уже сотый раз проговаривая про себя название кофейни напротив — «Птица цвета Киновари». Вот, как обычно, шатен, всегда стоящий за барной стойкой, разваливается на ней, вытянув руки вперёд. Как обычно, светловолосый ругается на него, судя по тому, как тот сводит светлые брови к переносице и укоризненно смотрит. Бариста что-то весело отвечает и кидает взгляд в сторону его магазина. Голубоглазый быстро отворачивается, всеми силами надеясь, что его внимание не было замечено. Кареглазый снова отводит взгляд и лениво зевает, что-то отвечая синеволосой девушке, до этого стоявшей возле стойки. Вот на работу прибежал запыхавшийся Акутагава. Черноволосый часто опаздывает, игнорируя звон будильника, а потом несётся со всех ног, лишь бы не опоздать и не получить люлей от босса. Вот завязывается короткий диалог между ним и светловолосым официантом, и тут же сероглазый вздрагивает и убегает в сторону двери. Видно, на него крикнул хозяин заведения. Из открытого настежь окна цветочного магазина видно, как в кофейню входит первый посетитель. Какой-то подросток, ничего интересного; беловолосый тут же бежит его обслуживать. В кофейне потихоньку закипает жизнь. Людей пока немного, но они всё же есть. Так как к барной стойке никто не подходит, кареглазый скучающе кидает взгляд в сторону магазина и встречается им со взглядом Накахары. Взгляд цвета чистого арктического льда сталкивается со спокойным взглядом чайных глаз. В них, как всегда, играет лёгкая усмешка и хитрость, будто смотришь в глаза лиса. Рыжеволосый пару секунд сверлит его холодным взглядом, будто говоря: «Чего надо, придурок?», потом отворачивается, смотря на пышные цветы пиона. «На пионы приятней смотреть, чем на тебя!», — проносится в голове хозяина цветочного магазина. Через пару минут в магазин заходит светловолосая девушка и, улыбнувшись, просит завернуть ей пять роз, желательно, светло-розового цвета. Голубоглазый улыбается в ответ и, завернув ей цветы, желает всего хорошего. Чуя снова кидает взгляд на кофейню. У них там весело. Снующие туда-сюда официанты, то и дело заходящие в помещение клиенты, бариста, весело ведущий беседу с какой-то девушкой. Эх, а Накахара всегда находится в гордом одиночестве. Он давно разучился доверять всем людям, кроме своей сестры Коё. Он знает, что они все лишь жалкие предатели, не стоящие его внимания. Что же, одиночество это не так уж плохо. Зато никто не мешает и не валяет цветочные вазы. День в цветочном магазине прошёл довольно быстро, по мнению Чуи. К нему часто заходили молодые парни и девушки, желавшие купить цветы для своего соулмейта. Рыжеволосый всё время улыбался, кивая головой и делая вид, что ему прямо очень интересно, как красива чья-то девушка или как привлекателен какой-то местный парень. Пусть голубоглазый и является омегой, люди его совершенно не интересуют. Он бы с полным равнодушием наблюдал, как кто-то один по горло втаптывает в грязь другого. Ему, Накахаре, совершенно всё равно. Его это не касается, значит, останется за пределами сцены, на которой играют спектакль под именем «Жизнь». Вот уже четыре часа, и хозяин магазина начинает собираться домой. Что может быть лучше, чем провести очередной день, читая книгу в одиночестве и уюте. Собрав в рюкзак нужные вещи, он было двинулся к двери, звеня по пути ключами, но в неё тут же влетел уже упомянутый ранее шатен. Его лохматые каштановые волосы растрепались в разные стороны, но взгляд был как всегда весёлый и выражал нескрытый интерес. Он прижимал к груди какую-то книгу. Оба останавливаются где-то в полуметре друг от друга. — Простите, вы уже уходите. — Вообще-то, да, — рыжеволосый кинул на вошедшего недовольный взгляд. — Ой, ну подождите, пожалуйста! — шатен умоляюще сложил руки у груди. — Заверните мне, пожалуйста, вон те три пиона; они у вас как раз остались одиноко стоять у кассы. — Пожалуйста, — тяжело вздохнув, ответил рыжеволосый, протянув свёрток с душистыми цветами и получив взамен сумму, указанную на плошке, в которой они и стояли. — Своей девушке несёте? — Благодарю. Нет, девушку я себе ещё не нашёл. Голубоглазый кивнул, задвинув ящик кассы, и, проводив вышедшего шатена равнодушным взглядом, уже собирался идти к выходу окончательно, но тут заметил книгу, лежащую на столе. Её ведь раньше держал шатен. Взяв книгу в руки и торопливо выйдя за дверь, рыжеволосый крикнул: — Эй, парень! Ты книгу забыл! В ответ прозвучал лишь привычный шум города. — Куда он так быстро смотался с пионами в обнимку? — Чуя почесал затылок. — Эх, ладно. Потом в кофейню занесу. Накахара равнодушно посмотрел на тонкую книгу с красной обложкой. «Язык цветов», — прочитал он вслух.