Проснись

Чертов бесчувственный чурбан. С тем же успехом можно было бы связаться с вешалкой для шляп, n'est-ce pas? Все та же скука, зато места меньше занимает. Наверное, можно было бы поставить перед ней бутылку, тогда бы вообще никто не отличил. Ну вот что он сидит? Изучает свое отражение на дне бокала с дешевым виски, опять вертит в сильных пальцах дурацкие жетоны, смотрит исподлобья темными мрачными глазами. Как, как тебя разбудить? - А ты всегда такой наивный? Я сказал, что друг тебе, и ты поверил? Кто ж верит такому, как я? Ничего. - Ну вспомни что-нибудь! Давай, хоть что-то, Страйкера, брата твоего, твою девицу, что не дошла. Вспоминай! Да не смотри на меня так, я не она, и никогда ей не был. Не смотри так, не смотри. Не смотри пустым, холодным взглядом. Тебе нравится когтить его спину по ночам, вырисовывать кривые алые дорожки, впиваясь ногтями в такт сильным, размеренным движениям, вбивающим тебя в узкую, продавленную кровать. Ты знаешь, что утром на его гладкой, сильной спине никто не найдет уже ни следа от тебя, и это так больно, и все, что ты можешь — изо всех сил, до хруста ребер обвивать его ногами, и яростно зажмуривать глаза, слишком боясь увидеть перед собой все те же темные, пустые глаза. Завтра он уйдет. Может быть, это будет не это завтра, а завтра другого дня, но он уйдет. Как всегда, налегке, и только бросит пару ничего не значащих слов прощания напоследок. Болван. Он все равно тебя не ценит, так что за смысл ценить его? Зачем тебе эта пустая, темная, горькая тень от человека? - Мне надоело тут сидеть, я хочу вина, и карт, и девушек, и веселья. Ты мне осточертел! - Ну иди. Чертова равнодушная скотина. Как, ну скажи, как тебя наконец разбудить? Раньше ты был самой яростью, и это было страшно, но теперь за того, прежнего тебя не жалко было бы отдать и любимый туз из рукава. Проснись. Проснись, глупый зверь, ты мне так нужен. Проснись.